Ржавчина ереси (джен)

Огонь варпа. Он полыхал вокруг, опаляя жаром и забивая дыхание дымом. Всполохи, переливающиеся от естественного цвета к таким оттенкам, которые не воспринимал человеческий глаз, принимали знакомые образы, от которых в душе замершей посреди огненного хаоса женщины поднималась волна ужаса.

Здесь, в удушающей ловушке, она не могла кричать. Каждый вздох обжигал горло. От едкого дыма слёзы застилали глаза. Псайкер-пиромант потеряла контроль над своей силой... Огонь плясал вокруг, но не сжигал, и в его диком танце ей одной виделись картины из прошлого — битвы, знакомые лица, космодесант в кроваво-красной броне… Но что-то было не так.

Среди отголосков минувшего проступило нечто, чего она вспомнить не могла. Из вмиг рассеявшегося огня соткалось место, смотреть на которое было мучительно. Сознание отказывалось воспринимать отражения в хрустале и противоречащие законам физики формы и сооружения. Стоило женщине приглядеться, как в то же мгновение лабиринт сменялся обсидианово-чёрными стенами, чьи края терялись в темноте. Архитектура залов, что открывал ей варп, не принадлежала реальному миру.

Миг тишины — и из глубины этого зловещего места донёсся рёв, от которого содрогнулись стены. Взявшись из ниоткуда, мимо проехали боевые машины, за которыми в полной боевой готовности следовал космодесант. Женщина потянулась было к знакомым образам, но взгляду никак не удавалось зацепиться за цвет брони и знаки отличия на ней.

Бойцы пробегали мимо, бросаясь в гущу закипевшего где-то впереди боя. Женщины, замершей посреди вмиг изменившегося тёмного зала, для них будто бы не существовало. Она хотела окликнуть их, по привычке потребовать отчёт о происходящем, но из горла не вырвалось ни звука.

Однако один из них оглянулся, как если бы что-то услышал или вдруг заметил ту, кого здесь быть не должно. На нём не было шлема, и его броню, в отличие от остальных, женщина смогла разглядеть — красная, с гравировкой Кровавых Ангелов на нагруднике и наплечниках.

Впрочем, куда больше внимания привлекло его лицо. Чуть грубоватое, как у всех космодесантников, но не лишённое живости и некоторого изящества, оно было женщине хорошо знакомо. Единственная ниточка, в этом хаосе связывавшая её с привычной реальностью…

На удивление севший голос на этот раз не отказался слушаться. Женщина постаралась придать ему уверенности и требовательности, но вместо этого выдавила лишь сдавленный выдох:

— Капитан!..

…И открыла глаза. Звук собственного голоса разбудил её, и вместо вспышек выстрелов или обжигающего пламени взгляд упёрся в балдахин над кроватью. Здесь, в окружении толстых стен, гул двигателей и лязг механизмов в недрах корабля были едва слышны. Сейчас этот звук, настолько привычный, что обычно оставался фоном, не стоящим внимания, успокоил колотящееся сердце.

Инквизитор Илайн села на мокрой от пота постели, отбросила в сторону тяжёлое одеяло. Ощущение угрозы, что преследовало её во сне, не исчезло, но затаилось за спиной смутной тенью. Илайн медленно выдохнула. Окружающая прохлада отрезвляла, возвращала в реальность. Ей, прошедшей через битвы, варп и такие ужасы, которые и не снились окружающим её людям, не пристало вслушиваться в стук собственного пульса, холодея от страха, но, как ни смешно это звучало, именно перед кошмарами Илайн чувствовала себя бессильной. А что может быть хуже для лорда-инквизитора, чем уязвимость?

Ноги коснулись холодного пола. Илайн поднялась и, подойдя к ночному столику, налила себе воды. Она жила в роскошных покоях на одной из верхних палуб «Клятвы крови», за дверьми которых по настоянию капитана корабля дежурила охрана. Не личная, конечно — в постоянном сопровождении инквизитор не нуждалась, несмотря на то множество врагов, что успела нажить.

Но присутствие за дверью вооружённых до зубов людей, как ни стыдно было в этом признаваться, дарило некоторое ощущение спокойствия в те мгновения, когда её вновь настигал один и тот же кошмар. С каждым разом Илайн всё больше казалось, что это не просто сон, где воспоминания перемешались с незнакомыми образами, но она упрямо напоминала себе, что не могла видеть того, чего не было. Но ещё упрямее закрадывалась сеющая сомнения мысль: может ли это быть будущее или прошлое, которое так и не произошло?

Илайн бросила взгляд на часы. По корабельному времени уже наступило утро — пока раннее, но офицерский состав уже наверняка на посту, а в технических отсеках линкора жизнь и вовсе не затихает никогда. В конце концов, время суток не имеет значения, когда вокруг нет ничего, кроме бескрайнего космоса.

Мысли возвращались в привычное русло — чёткие, сосредоточенные на насущном. Легко, как ненужную вещь, Илайн отмела навязчивый кошмар, и теперь её занимало то многое, что предстоит сделать. Планета, хранящая неразгаданные тайны, ждёт, как ждут вместе с заброшенным ульем и затаившиеся опасности. Подготовиться, высадиться, изучить — составила для себя и всех, кто пойдёт с ней, план леди инквизитор.

Всего через час она вышла из покоев в боевом облачении и при оружии. По полу за ней стелилась неизменная мантия в цветах Кровавых Ангелов. Гвардейцы у дверей вытянулись по стойке «смирно» и сложили руки знамением аквилы, приветствуя лорда-инквизитора. Союзники смотрели на неё с почтением и благоговением, враги — с ужасом. Ещё бы: кто, как не она, носит символ Ордо Маллеус, сражается плечом к плечу с Кровавыми Ангелами и несёт свет Императора даже в самые тёмные уголки Галактики? Кто ещё на этом корабле, кроме инквизитора и капеллана, способен развеять шёпот демонов и удержать «Клятву крови» от ереси?

Люди — не космодесант, действовавший с ней, но на неё не работавший, а простые гвардейцы, экипаж, её собственная свита, — видели в ней лидера, порой жёсткого и даже жестокого, но способного провести их через тьму Хаоса. И большая часть того, что о ней говорили, была правдой.

В витражные окна, что по высоте могли сравниться с несколькими этажами пусть не самого роскошного, но солидного замка на каком-нибудь феодальном мире, а искусностью цветной мозаики превосходили иные витражи Терры, заглядывало здешнее светило. Его тёплый свет, преломляющийся в цветной россыпи витража, напоминал рассвет. Не тот яркий и насыщенный, как золото, что можно увидеть с необитаемых миров, в чьём небе не скопилось смога и туч, а тёмный, алый, как свежая кровь. В лучах этой звезды заиграли новыми красками гобелены с эмблемой Кровавых Ангелов, ниспадающие со стен между арками и фальш-колоннами.

Илайн шла по просторному коридору, которому скорее подошло бы определение «зал», потому как своды его смыкались так высоко, что и примарх здесь показался бы не выше обычного человека, а ширины прохода хватило бы, чтобы по нему легко проехала колонна танков. «Клятва крови» была одной из тех немногих вещей, которые заставляли Илайн восхититься мастерством тех, кто построил этот огромный линкор в незапамятные времена — быть может, ещё когда человечество только начало заново покорять Галактику. Древний могучий корабль, на строительство которого ушли века и который ещё дольше сражался в бесчисленных битвах… Да, тут есть, чем восхищаться.

Изредка монотонность гула сложнейших механизмов в металлическом брюхе линкора нарушали торопливые шаги, и мимо проходили члены экипажа — обычные люди и сильно аугментированные техножрецы, — и прислуга, и всё равно запутанный лабиринт коридоров казался пустым, будто в нём текла лишь механическая жизнь: слишком редки были эти встречи. Куда активнее кипела работа на нижних, технических, палубах, и только в бою весь линкор оживал, словно потревоженный улей.

Не считая пройденных поворотов и галерей, лестниц и лифтов, Илайн поднялась на самый верх — на командные палубы, в стратегиум, за чьими резными дверьми скрывалась просторная зала с высокими звёздчатыми сводами, к которым устремлялись фальш-колонны, смыкавшиеся на самой вершине потолка. С витража между обзорными стёклами на работающий за полукруглой приборной панелью экипаж смотрел собранный из кусочков цветного стекла Сангвиний. Как перевесил бы чашу весов в бою с демонами примарх, будь он жив…

В отличие от рубки и капитанского мостика, здесь не было ни прислуги, ни техножрецов, а вместо толстых кабелей по полу стелились ковровые дорожки. Всё здесь было устроено для приёма высокопоставленных гостей. А в самом центре зала вокруг гололитической карты сгрудились офицеры как из числа экипажа, так и из легиона Кровавых Ангелов, и свита инквизитора. Рядом с рослым и широкоплечим капитаном Крайосом неподвижно, как способна только машина, замер магос Эйреталлон. Он, уже мало похожий на человека, казалось, совсем не испытывал трепета перед Кровавыми Ангелами; куда больше его занимала карта, настройкой которой он и занимался, подключившись напрямую к пьедесталу.

Аколит инквизитора, Айнес де Мортендеаль, в отличие от него, держал с космодесантом почтительную дистанцию, как если бы вместо них здесь стояли парии. Порой Илайн жалела, что не улучила возможности заполучить в свою команду человека с геном парии, но с другой стороны перевешивали доводы разума: каково будет ей самой и её аколиту рядом с тем, кто одним своим присутствием причиняет псайкерам немыслимую боль?

Впрочем, за Илайн и без того следовали самые разные люди. Вместе с ней на «Клятву крови» прибыли те, кому она когда-то позволила остаться у неё в услужении не столько для конкретной задачи, сколько на постоянной основе — хирургеон, бывший дипломат из Администратума, отряд гвардейцев и двое учёных, каждый из которых специализировался на своей дисциплине, будь то история или демонические артефакты.

Из всех этих людей на мостике сейчас присутствовали только историк с артефактором и капитан Имперской Гвардии. Илайн поднялась на балкон и присоединилась к союзникам. Обвела их взглядом. От её внимания не укрылось, как напряжён и измотан Мортендеаль — дворянин побледнел, под глазами его залегли тени. Он выглядел хуже, чем остальные члены экипажа, которые, похоже, тоже испытали на себе влияние этой странной планеты, пусть и в меньшей мере.

Магос Эйреталлон завершил настройку гололитической карты, и в воздухе над пьедесталом изображение всей звёздной системы перестроилось в чёткий, насколько могло показать сканирование с орбиты, план местности. Вот выжженная магией и орбитальными ударами пустошь, где совсем недавно развернулась битва между слугами Тёмной Четвёрки, в которую затем вмешались Кровавые Ангелы; рядом — шпили погребённого под землёй и пеплом города-улья, а в самом его центре — то, из-за чего «Клятва крови» осталась у этого мира смерти. Башня, зловещим обелиском возвышающаяся над самыми высокими городскими шпилями, гигантское сооружение невиданной, точно не имперской, архитектуры.

Если бы не эта башня, что привлекла внимание лорда-инквизитора, за бортами линкора уже вновь гремели бы залпы макробатерей, покрывающие рваными ранами обшивку, и горели корабли хаоситов. Но нельзя просто оставить за спиной нечто настолько странное, наверняка связанное с варпом даже теснее, чем кажется.

До сих пор о планах Илайн знали лишь двое — капитан Крайос и Сойл Лестантиэль, капитан корабля. Сейчас взгляд одного не выражал ничего, а в глазах второго застыло напряжённое ожидание: оба знали, насколько опасное предприятие им предстоит. Остальные ждали подробностей о предстоящем задании в таком же напряжении, и Илайн, не томя, развеяла воцарившееся после обмена приветствиями молчание:

— Основа задачи вам и так известна: нам предстоит высадка на планету. Но лишь двое из вас знают, с какой целью, — она говорила с холодной уверенностью, одним лишь сильным голосом внушая ту же уверенность своим подчинённым. — Этот мир смерти неспроста привлёк внимание Губительных Сил, и я готова развеять те слухи и домыслы, что ходили по «Клятве крови» всё это время. Да, в происходящем замешан Имматериум, но как, нам только предстоит выяснить. В этом и заключается цель миссии: понять, что произошло на этой планете, и обезвредить угрозу. Айнес?

Под заинтересованными взглядами товарищей Мортендеаль достал откуда-то из складок плаща инфопланшет и вывел на экран записи из архивов Ордо Еретикус. Наверняка убедить их найти и передать те крупицы знаний, что удалось получить, было непросто, и он в очередной раз доказал свою полезность и проявил ораторские способности.

— Мне удалось получить некоторые сведения, — оповестил Мортендеаль, бросив короткий взгляд на экран инфопланшета. — К сожалению, Ордо Еретикус знают не намного больше нашего. Сохранившиеся записи о вспыхнувшей здесь ереси обрывочны и неполны.

Он переслал данные на инфопланшеты всех присутствующих. Цепким взглядом Илайн следила за тем, как хмурятся, пробегая глазами по ровным зелёным строчкам, офицеры. Она уже знала, что нашли её коллеги в своих архивах — летопись, оборвавшуюся бреднями безумца, упоминания сигналов о помощи и короткие отчёты бесследно пропавшего инквизитора, отправившегося к этому злосчастному миру смерти.

— Причина ереси неизвестна? — оторвав потемневший взгляд от инфопланшета, уточнил Лестантиэль.

— Нет, — покачала головой Илайн. — Сдаётся мне, ответы на все вопросы здесь, в этом городе и башне. Но для расследования мне нужно больше людей. На поверхности может поджидать любая опасность.

— Я выделю вам дополнительные силы, — с готовностью отозвался капитан Лестантиэль.

А Илайн повернулась к Крайосу и сопровождавшим его офицерам из числа космодесанта.

— Капитан Крайос, ваше отделение готово?

— Готовы отправляться по вашему приказу, леди инквизитор, — невозмутимо подтвердил тот.

Илайн обратила всеобщее внимание на карту. Ещё долго они продумывали план, просчитывали всевозможные варианты того, что могло ожидать группу на безжизненной планете, просчитывали ходы на любой случай… Всё это напоминало игру в шахматы, в которой нет фигур, но есть поле — опасно подверженное влиянию варпа, а значит, непредсказуемое. И на этом поле, лишённом клеток, любая ошибка будет иметь несоизмеримую цену.

Лучше всех в тонкостях Эмпиреев разбиралась сама Илайн, и здесь, среди склонившихся над голограммой людей, её знания переплетались с опытом искусных стратегов и точными настолько, что с ними не справится человеческий мозг, расчётами техножреца. Голоса эхом отражались от стен, и даже сейчас, вслушавшись в эхо, искушённый и внимательный человек мог бы уловить пробиравшийся в воксы и подсознание шёпот. Но он, увы, так и остался незамеченным и растаял прежде, чем на него обратил бы внимание кто-то, кроме находящихся в глубине корабля астропатов.

Ещё одним местом, откуда экипаж мог увидеть россыпь звёзд за стрельчатыми окнами, вспомнить, ради чего он отправился на другой край Галактики, была обзорная палуба. Так называли помещение недалеко от капитанского мостика, куда шли те, кому требовалось оценить обстановку на поле боя или, вне сражений, в одиночестве постоять между стеклом и гололитической проекцией ближайшего сектора, размышляя и выстраивая стратегию.

Капеллан Лефтерис приходил сюда не за этим. Ему нравилась тишина, в которой гулким эхом разносились шаги любого гостя, нравилось умиротворение в окружении сотканных из преломлённого света планет, в котором мысли текли размеренно и плавно. Здесь, стоя у окна и всматриваясь в безграничность пустоты, Лефтерис размышлял обо всём том, что происходило с орденом и отделением капитана Крайоса в последнее время, о поджидающих их опасностях, о многом другом…

Здесь, в столь редко посещаемом зале, никто и ничто не беспокоило его. Но вот раздались шаги — чёткие и уверенные, даже выверенные. Эхо отразило их от стен и высоких сводов.

Инквизитор пересекла зал и остановилась рядом с капелланом. Её взгляд так же, как и его, затерялся среди далёких светящихся точек. Несколько мгновений, в тишине сплетавшихся с вечностью, она молча стояла подле космодесантника, словно обдумывая то, что собиралась сказать. Лефтерис мог бы решить, будто Илайн сама не знает, зачем пришла, и ищет какого-то совета, но он слишком хорошо её знал. Разумеется, понимал её с полуслова только Крайос, но капеллан разбирался в людях и, спроси его кто-нибудь, с уверенностью сказал бы: Илайн всегда знает, чего хочет и что для чего делает.

— Вы наблюдали за экипажем, капеллан? — наконец, без предисловий спросила она.

— Это не входит в мои обязанности, однако… — его лицо скрывал череполикий шлем, но Илайн готова была поклясться, что он нахмурился. — Я часто вижу этих людей и заметил в них перемены. С тех пор, как мы находимся здесь, почти все на борту кажутся усталыми и опустошёнными. Апотекарий и старший хирургеон считают, что всё дело в проблемах со сном. Рядовые члены экипажа уже обращались к корабельным медикам с этой проблемой.

Илайн поджала губы. Это была единственная эмоция, появившаяся на её лице.

— Вы считаете, это связано с башней, леди инквизитор? — догадался Лефтерис.

— Вероятно. — Илайн не вдавалась в подробности и не сочла нужным поделиться выводами. — Ни в чём нельзя быть уверенными, пока не осмотрим руины.

— Вы ведь пришли обсудить именно это, а не проблемы экипажа, — капеллан не спрашивал — он утверждал.

— Верно, — кивнула инквизитор. — То, что произошло здесь однажды, может повториться. Я могу рассчитывать, что вы не допустите даже зачатков ереси в рядах отделения? Пока не выяснится, что стало причиной гибели этого мира, опасность может исходить откуда угодно. Присматривайте за отделением, капеллан Лефтерис.

— Я знаю своё дело, инквизитор, — по-прежнему уважительно, но со стальными нотками в голосе произнёс тот, впервые за весь разговор встретившись взглядом с собеседницей.

— Не сомневаюсь, — в тон ему ответила Илайн и перевела тему: — Демон вряд ли вернётся, но я чувствую скверну. Возможно, силы Хаоса всё ещё здесь.

— Мы будем готовы.

Больше ничего не сказав, Илайн оставила капеллана наедине с его мыслями и покинула обзорную палубу.