Стать мастером. Книга 2 (гет)

С каждым днём становилось прохладнее, жители столицы надевали яркие шерстяные накидки и пальто, заматывались цветными шарфами, подражая природе, менявшей зелёный наряд на золотисто-красный. Университет Волшебства тоже готовился к наступающим холодам: алхимики собирали последний урожай в этом году, преподаватели составляли списки, ученики наводили порядок, зачарователи и разрушители уходили за наполнением камней душ — волшебные факелы и жаровни для обогрева Университета, увы, сами себя не делали.

— У неё выговор, а она гулять собралась! — всплеснула руками Жульен Фанис — заведующая кафедрой алхимии и поцокала языком, сидя на корточках перед сростком грибов в палисаднике.

Милли пожала плечами, оглядываясь:

— Подумаешь, не у одной меня же.

Поправив шапочку, молодая женщина погрозила ей коротким ножичком, шутливо нахмурив брови.

— Свою часть мы с Нолеоном и Рвущим-Листья уже убрали. Чего ещё делать-то? — Милли задумчиво расчесала свои короткие волосы пальцами, кося глазами в сторону ротонды.

Преподавательница рассмеялась, махнула рукой на горе-студентку и со вздохом отвернулась к грибам:

— Ох уж эта молодёжь!

Тот, кого Милли искала взглядом, снимал высохшие плети ипомеи с кованой решётки на окне Лустраториума, стоя на большой бочке. Ассистировала ему в этом, несомненно, нелёгком занятии девушка с третьего года обучения — симпатичная бретонка-алхимичка, которой редгард Родигер улыбался, слушая её бессмысленное щебетание.

Подойдя к ним, Милли спрятала руки за спиной, вращая на большом пальце бабушкино колечко:

— Что-то урожай у вас так себе, — прокомментировала она, кивая на кучку сухих стеблей.

— О, Роди, и эта мелочь к тебе клинья бьёт, — смерив её взглядом, рассмеялась девушка, которую звали то ли Мара, то ли Мери.

— Это не мелочь, а моя ста-арая знакомая, — протянул Роди, рассыпая зелёные искры своими словно подведёнными глазами.

Прошло не так уж и много времени, но они действительно познакомились до поступления в Университет, во время сбора рекомендаций — ещё весной. Роди здорово помог ей, когда она пыталась прийти в себя после травмирующего события — впервые отнятой человеческой жизни. Милли защищалась и не жалела о поступке, однако всё равно первое время не могла спокойно спать. Как алхимик и целитель, Родигер тогда посоветовал ей хорошее успокоительное и залечил ожоги, которые она сама себе нечаянно нанесла.

Спрыгнув с бочки, Роди отбросил сухой вьюнок в кучу мусора и подошёл к Милли, улыбаясь. Негодяй знал, что очень красив и бессовестно пользовался этим: в Университете за ним бегали сразу несколько девушек. Не то чтобы Милли рассчитывала встать в очередь — не с её блёклой внешностью и фигурой подростка, но если бабушкино колечко вдруг поможет ей приятно провести время с красавцем, то почему нет?

— До чего же у тебя потешный маленький носик. Прямо мышиный, — умилился парень и опёрся на присогнутые колени, чтобы лучше видеть её лицо. — У меня в детстве была ручная мышь — моя подружка. Ты чем-то на неё похожа, — редгард склонил голову к плечу, разглядывая её вздёрнутый короткий нос — наследство мамы Милли, которым она наградила почти всех своих детей.

Внутренне нецензурно пискнув, Миллона покраснела и отвела взгляд, ругаясь оттого, что это её нагло соблазняли, хотя именно она собиралась этим заняться:

— Мышью меня ещё не называли.

Рассмеявшись, Роди взлохматил её волосы и повернулся обратно к бочке:

— Ладно, нужно закончить работу. Увидимся, Мышиный нос!

Сдержав сладостный вздох, девушка развернулась и бодро зашагала к кованым воротам, преграждающим путь на волю: сегодня она должна была пересечься со своей новой приятельницей и рассчитывала оторваться по полной за все нотации, что ей пришлось выслушать от преподавателей и родителей.

Её товарищи мистики — одногруппник Нолеон Гаррана и аргонианин на курс старше — Рвущий-Листья уже тоже стояли на выходе, навострив лыжи, дабы слинять навстречу приключениям и выпивке, но, видимо, ждали Кулундила — старшекурсника, который недавно вернулся со стажировки и готовился к выпускным экзаменам.

— Мил, — басовито кивнул ей высокий имперец с русой головой.

— Нол, — ответила она ему в тон.

— И Кул! — воскликнул Кулундил — высокий эльф. Жизнерадостно размахивая руками, он чуть ли не вприпрыжку подбежал к остальным, умудряясь не путаться в длинном подоле мантии.

— Эх… — тяжело вздохнул белый ящер, который и тут оказался вне обоймы.

Милли улыбнулась ему:

— Хочешь, я буду звать тебя Рвул?

— Рвул-Листул! — поддержал альтмер, обнимая его за шею.

Аргонианин грустно выдохнул:

— Н-нет-с… Четыре буквы… Не подходит…

— Ты сегодня с нами, крошка Милли? — поинтересовался Кулундил, тут же позабыв про печали ящера-перфекциониста.

Усмехнувшись, она помотала головой, медленно пятясь к выходу:

— Нет, мальчики. Сегодня я променяю ваше общество на сугубо женское.

— У-у-у! Осуждаем! — зашумел альтмер. — Не знал, что ты по девочкам, — губы Кулундила растянулись, брови задвигались.

— Ты ещё столького обо мне не знаешь, — загадочно пропела Милли и, прокатившись на отворяющейся створке железных ворот, скрылась из виду.

Выйдя наружу, в зону ожидания и телепортации перед Университетом, она покрутилась, но никого не увидела. Решив, что Яна опаздывает, она направилась к скамейке, однако кто-то внезапно закрыл ей глаза, подкравшись сзади:

— Кошелек или жизнь! — послышался знакомый женский голос — энергичный, но не громкий.

Магичка тяжко вздохнула, не пытаясь вырваться:

— Вот беда, нет у меня кошелька... А чтобы добыть деньги, придётся меня облапать. Так что бери сразу натурой, — предложила она и поболтала подол мантии, взяв его кончиками пальцев.

— А ты и рада, — засмеялась Рин, освобождая подругу. — Особенно, если бы я оказалась очаровательным джентльменом удачи, да? — девушки развернулись друг к другу.

Данмерка была одета так же, как и несколько дней назад, в их первую встречу: лёгкая куртка уже не согревала — об этом Милли поведали ее ледяные руки.

— Ну, как оно? — поинтересовалась воровка, скользнув взглядом по приемной Архимага. — Ты здесь, а значит, тебя не убили и не отчислили.

— Они пытались, но по мне трудно попасть, особенно в той дикой ярости, от которой у них тряслись руки, — легкомысленно отмахнулась Милли. — Ну а твои дела в каком состоянии? Варон и тот пожилой данмер не наябедничали на тебя?

— Начальство узнало, конечно, — с неловкой улыбкой проронила Рин, заведя руку за голову. — Но, видимо, я ценный сотрудник, и меня простили. Правда, есть ощущение, что рутинной работы дали больше, чем другим. В наказание что ли?

Девушка повернула к вратам, приглашая Милли следовать за ней:

— Собственно, работой мне сегодня и придется заниматься — причём, если хочу успеть до ночи, нужно начинать уже сейчас.

Заметив недоумённый взгляд магички, она поторопилась объяснить:

— Ничего такого. Просто нужно разнести беднякам провизию. На мне Портовый район — там голодных ртов больше всего... Конечно, не самое подходящее место для прогулок, но, может, ты не против составить мне компанию?

Милли разочарованно вздохнула, надув щёки и ритмично выпустила воздух, шлёпая губами:

— Пу-пу-ру-пу-пу-у... Ла-адно, — она смиренно пожала плечами. — Это не то, к чему я сегодня готовилась, но всё интереснее чтения учебников или уборки в Университете. Так, значит, слухи правдивы? Нищие работают на Гильдию Воров?

— Вроде того, — подтвердила Рин, обрадовавшись, что она займётся всем этим не одна. — Хотя сейчас всё будет выглядеть так, будто наоборот.

Миновав огромные ворота, охраняемые боевыми магами, девушки двинулись по длинному мосту, ведущему к стенам Имперского города, над которым возвышалась Башня Белого Золота. На обширном полотне дорожных камней, выложенных геометрическим узором, без труда разъезжались две телеги или кареты, а высокие бортики защищали от падений с моста. Впрочем, ученики постоянно норовили сломать себе шеи, шатаясь по ним нетрезвыми. Вот и в этот раз Милли забралась на широкое ограждение, достающее ей до груди, и пошла, оглядывая сверху открывающиеся красоты Городского острова. Воровка тоже заозиралась, хотя пять минут назад шла этой же дорогой:

— Жёлтое, оранжевое, — протянула она, глядя на огненные вспышки цветастых крон на панорамном пейзаже. — И долго такая красота будет стоять?

Милли хмыкнула, вышагивая по парапету:

— Пока не облетит. То есть до первой бури. Потом всё будет стоять серое и лысое, как мой учитель. Неужели ты в первый раз видишь осень? — удивилась она. — В Морровинде её совсем не бывает?

— Не-а. Всё либо зелёное, либо выжженное солнцем, а если прогуляться в Эшленд — то тоже, как твой учитель.

Милли хихикнула:

— Весь Тамриэль выглядит местами как мой учитель. Причём, не лучшими местами. — Припомнив школьные уроки географии, она с любопытством уставилась на данмерку: — А Эшленд — это пепельная вулканическая пустошь, правильно? Там вообще ничего не растёт?

— Мне только раз пришлось там побывать — место крайне опасное. И кое-что там растёт. В основном, колючки всякие, для алхимии полезные. — Рин прищурилась, то ли от холодного ветра, бьющего в лицо, то ли оттого, что что-то вспоминала: — Старый знакомый говорил, что если общипать скального наездника и его перья растолочь с корнем трамы, можно сделать зелье левитации.

— О-о-о! — глаза магички заблестели, она даже остановилась. — Левитация! У нас такого тут не растёт, да и запрещено летать... — она печально вздохнула, снова начиная движение. — Вот бы полетать хоть разок... Хоть в Морровинд на стажировку отправляйся. А эшлендеры, — вспомнила она уроки истории, — чем же они питаются, если живут в Эшленде? Колючками?

Улыбнувшись её вопросу и тёплому воспоминанию об Азурае и племени Даннамму, Рин пояснила:

— Охотой живут, конечно. Там полно мелких и крупных животных и хищников. А кроме этого, — девушка подняла указательный палец, — эшлендеры — кочевники. При возможности перемещаются в более благоприятные районы, если это безопасно в отношении территорий Великих Домов. У кого нет такой возможности — ходят за ягодами, травами и грибами в долгие походы, а некоторые, что более-менее способны терпеть чужеземцев — торгуют в городах. Здесь, в Сиродииле, должно быть, продают заморские диковинки с Вварденфелла, с тех пор, как Империя пришла на остров? Я не обращала внимания.

— Продают, — подтвердила Миллона, — но цены кусаются, да и поток такой маленький, что всё, что оттуда привозят, мгновенно растворяется. Я слышала, что вашу обыкновенную яичницу из яиц квама здесь подают в самом роскошном ресторане, а эбонит и моровой шёлк и вовсе себе могут позволить только аристократы и богатеи.

— Забавно, — усмехнулась Рин. — Я про яичницу. Значит, вот где мне её тут искать! — девушка представила, как пробирается в Тайбер Септим, чтобы стащить из-под носа какого-нибудь зажиточного, ещё не проснувшегося зеваки завтрак. — Хотя ваша еда тоже ничего. Продуктами здешними меня не удивишь — они, где я жила, водились с самого моего детства, я привыкшая. Но блюда — они другие. Я ночую и частенько ем в таверне «Всех святых» — мне до умопомрачения нравится ваша печеная картошка. И пироги там вкусные делают. И сладкую выпечку. Тыквенная каша мне показалась сначала странной, но потом я словила себя на мысли, что хочу ещё, — воровка вздохнула и посетовала. — Денег, правда, так есть не всегда хватает — цены в городе гуаровские. Хочешь купить зелий да шмоток каких-то — ходи голодный. Ещё и зима на носу — мои говорят, это сложное время.

— Зима... — Милли даже поёжилась, слезая с парапета и поправляя воротник чёрной шерстяной накидки. — Да... Опять зима. Снег, холод... Говорят, во второй эре здесь, в Сиродииле, были тропики. Как-то я скучаю по тому времени...

Они прошли через врата в Дендрарий, где прогуливались парочки и семьи с детьми. Разноцветные листья и белые кучевые облака в ярко-голубых небесах создавали радостную атмосферу. Детские смех и вскрики звонко разносились по парковому району, а голоса общающихся взрослых тонули в шуме ветра, играющего в листьях.

— Гляди! — внезапно воскликнула Милли, указывая на высокого стражника в золочёном доспехе, шагающего со стороны башни. Его прилизанные короткие волосы в свете солнца отдавали латунным блеском, гладко выбритый волевой подбородок мужчины был по-военному приподнят, а лазурные глаза сосредоточенно осматривали людей. Он изредка сдержанно кивал на приветствия и целеустремлённо двигался в сторону ворот, из которых только что вышли девушки.

— Это же капитан стражи — Иероним Лекс! — с восторгом просияла магичка, повисая на руке подруги.

— Ага. Собственной персоной, — хмуро проворчала Рин: ярый защитник закона уже у всей Гильдии Воров сидел в печёнках.

Проходя мимо, капитан Лекс задержал на парочке озадаченный взгляд, прежде чем пройти дальше: видимо, его удивило соседство таких разных выражений лиц — щенячий восторг Милли и скептический прищур Рин.

С такими же разными вздохами девушки отправились дальше, пересекая огромное открытое пространство Дендрария, засаженное различными деревьями и кустарниками.

— А им и не холодно, — магичка кивнула на молодую пару, одетую явно не по погоде, зато модно, которые, не замечая ничего вокруг, обнимались и разговаривали, прерываясь на лёгкие поцелуи. — Надо бы тоже себе такую грелку завести. Как думаешь? — с некоторой завистью глядя на влюблённых, пробормотала она, пряча руки под мышки.

— Так вот же ж я! — засмеявшись, Рин приобняла её и тут же отпустила. — А если серьёзно: как с тем парнем, для которого тебе то самое колечко нужно было?

Под ногами девушек разлеталась шуршащая листва, золотистая, как украшение на большом пальце Милли.

— Пока никак, — пожала она плечами. — Но у меня чувство, что это он меня соблазняет, а не я его. Хотя кольцо-то у меня. — Она поднесла перстенёк с изумрудом ближе к глазам: — Может, моё врождённое обаяние на уровне бревна и его никакими чарами уже не спасти? Или это он такой устойчивый?

— Не знаю, — развела руками Рин. — В таких вопросах ты не по адресу, — прядка волос у лица данмерки без конца лезла в глаза, и она в очередной раз заправила её за ухо.

В Храмовом районе было менее людно и более тихо: белый мрамор зданий отражал солнечный свет — из-за этого днём здесь практически не бывало теней, что создавало какое-то неземное ощущение. Кроме того, времена года здесь выглядели почти одинаково — маленькие островки вечнозелёной растительности терялись среди каменных застроек, будто это место застыло во времени. Зато из Храма Единого доносилось эхо хорового песнопения. Заслушавшись, Милли даже замедлила шаг.

— Интересно вы поклоняетесь богам, — прокомментировала Рин. — В наших храмах слышен только шепот. Причём не только живых, — она посмотрела на подругу, пытаясь понять, религиозна она или просто наслаждается эстетичными звуками.

Всё ещё прислушиваясь к тихим переливам голосов, девушка рассудила:

— Поют в основном по праздникам. Стало быть, сегодня какой-то праздник. Может, день почитания какого-нибудь святого. Или день памяти какого-нибудь Императора. Всех не упомнишь, — махнув рукой, она направилась мимо.

— Интересно... — снова протянула Рин, оглядываясь на строгую и элегантную белокаменную архитектуру. — Богов же девять, верно? Периодически при мне на Вварденфелле в тавернах, да и не только, случались потасовки между чужезем... то есть имперцами и коренными нашими. На почве верований. Один из аргументов против друг друга — это то, что их боги им не отвечают. И всегда найдется третий, кто начинает рассказывать про даэдра, мол, только они — настоящие, потому что вмешиваются в жизни смертных. Правда, поклоняющихся "плохим" даэдра в цивилизации у нас не жалуют, — воровка задумчиво потёрла подбородок. — Как по мне — все просто ищут причину друг другу морды набить. У нас культура такая сложилась исторически — вести междоусобные войны. Даже узаконили для этого элитных наемных убийц.

— Ага, Мораг Тонг, читала про них, — кивнула Милли. — Не особо понимаю, как это работает и чем помогает — их ведь могут купить все, кому позволяют средства. Ну и ладно. А боги... кто-то скажет, что они помогают, кто-то — что нет... Некоторые даже говорят, что видели их. А я не знаю. Я не видела, не слышала и помощи у них для себя никогда не просила, так что... Как знать? — она философски пожала плечами, выходя за ворота к Порту.

Ветер здесь, на открытом пространстве, гулял вовсю, раскачивая корабельные снасти, и Рин, поежившись, сунула руки в карманы. Девушки миновали маяк, маневрируя между портовыми работягами, приезжими торговцами и моряками, прошли мимо процессии грузчиков, нёсших тяжёлые ящики на судно, и нырнули в арку, за которой им открылся вид на ряды вполне приличных домиков и откровенно покосившихся хибар, меж крыш которых проглядывал западный берег озера Румаре. Рин махнула в ту сторону рукой:

— Нам туда, — воровка повела их грязными немощёными улочками. — Уже жалеешь, что пошла со мной? — спросила она, перепрыгивая большую лужу.

— Так заметно? — лицо магички брезгливо кривилось при виде куч бытовых отходов, которые местные сливали прямо на улицу. А ароматы отхожих мест и вовсе заставили её зажать нос. — Во имя всех богов! — взмолилась она гнусаво, выискивая себе дорогу почище. — Неужто нельзя помойных ям накопать? А переполненные — закопать?

Бородатый старик в обносках, сидящий на крыльце неподалёку, издал смешок и принялся заходиться от кашля.

Рин взяла Милли за руку и быстренько завернула с ней за угол, словно боялась, что та убежит от неё прямо сейчас.

— Не за этим люди едут в Имперский город, — невесело промолвила она. — Но никуда эту неприглядную сторону не денешь.

Чем дальше они шли, тем больше осунувшихся людей в тряпье им встречалось. У лужи игрались два ребенка, запуская вплавь заострённые палочки, негромко радуясь своей нехитрой забаве, недалеко от них суетилась женщина, развешивая на верёвке перештопанное бельё.

— Я привыкла к такому антуражу с детства, — поделилась Рин с подругой, — потому бедняки меня не смущают. Обычные люди предпочитают не замечать их, отводить глаза, словно их нет. Но никто не хочет задаться вопросом: «а не окажусь ли я на их месте? А может, когда-то этот человек был здоров и полон сил, но печальные обстоятельства сделали с ним это?»

Рядом с маленькой неприметной хижиной девушки замедлились.

— Вот поэтому я и хочу стать мистиком, — недовольно, но не без мрачного понимания пробормотала Милли. — Чтобы не попасть в такое вот место на постоянное проживание. Пойти на дно легко, если опустить руки. Значит, пока есть силы, надо себе зарабатывать на тёпленькое гнёздышко, стараясь не совершать фатальных ошибок.

— Согласна, — с уважением кивнула Рин. — Рада слышать, что ты не из тех, кто ищет комфортное место под крылышком богатенького мужчины.

— Вот это точно нет, — помахала ладошками перед собой магичка. — Я вообще замуж не собираюсь, ни за богатого, ни за бедного. — Она предвкушающе ухмыльнулась, заговорщически толкнув Яну локтем: — Я хочу заработать себе на безбедную жизнь, путешествовать по миру, вкусно кушать, мягко спать и заводить романы налево-направо! Лицом и фигурой, правда, не вышла, зато мозги на месте — уж кого-нибудь, наверное, себе смогу подыскать!

Воровка растянулась в широкой ухмылке, оценив нескромные планы Милли:

— Есть у меня один знакомый, который примерно так и живёт, особенно если мы говорим про последний пункт. Но что касается лица и фигуры... — в её воображении всплыл образ Красавчика, которому удавалось наслаждаться жизнью и безупречно выглядеть вопреки своей работе и следующему из неё образу жизни.

Договорить она не успела: дверь хижины распахнулась, и на её пороге появилась симпатичная русая босмерка с тонкими косичками на висках. Увидев Рин, девушка недовольно сощурила раскосые глаза орехового цвета и указала на неё рукой, в которой сжимала записную книжку.

— Яна, где тебя носило? — возмутилась она высоким мелодичным голосом, параллельно окидывая взглядом неожиданную спутницу своей коллеги. — А это ещё кто?

— Привет, Метредель, — безрадостно поздоровалась данмерка: Милли сразу почувствовала, что между воровками что-то происходило. — Остынь. Это Милли — она любезно согласилась поддержать нашу благотворительную миссию, — объяснила Рин, и босмерка ухмыльнулась:

— Та самая, которая дом Улеса вместе с тобой чуть не спалила? Арманд рассказывал. Кстати, мы только сегодня с ним обговаривали насущные проблемы, — Рин с досадой подметила, что Метредель в очередной раз не упустила случая подчеркнуть тот факт, что их дуайен часто посвящает в дела гильдии именно её, — у него для тебя есть одно задание в Чейдинхоле. Задача достаточно простая, но важная — тебе не обязательно пока знать, почему: от тебя нужно только исполнение. Арманд будет ждать тебя этой ночью.

Рин нахмурилась: ещё никто и никогда не вызывал у неё такого сильного чувства конкуренции, как Метредель. Новая согильдийка словно провоцировала её постоянно сравнивать их успехи друг с другом, а её манера разговаривать так, словно она отличница-выскочка, откровенно раздражала.

Босмерка, довольная эффектом, кивнула Милли и отошла в сторону, пропуская девушек внутрь. В комнате, из удобств в которой ютилась только узенькая лежанка, стояли ящики и мешки, набитые провизией — продуктами с большим сроком хранения, лекарствами и одеждой.

— Готовимся к зимовке, — пояснила Метредель и, пробежавшись по списку взглядом, сделала какую-то пометку. — Так... начнем с Бронсилы Квинчал.

Рин удивилась:

— А на букву "А" никого нет?

— С ними я уже разобралась, — подняла изогнутую бровь Метредель.

Пока та искала нужный мешок, данмерка недовольно прокомментировала, скрестив руки на груди:

— Выслуживаешься перед старшими? Не понимаю — в гильдию вступили вместе, я даже победила тебя в отборочном испытании. А ты почему-то теперь выше меня по званию.

Выпрямившись, та метнула на коллегу возмущённый взгляд:

— Победила? Ты это так называешь?

— Никак не можешь смириться с этим фактом? — теперь ухмылялась Рин.

— Я первая выкрала этот дневник! — уперла руки в бока Метредель. — А ты, нарушая все уставы нашей гильдии, украла его у меня!

— Арманд чётко сказал: победит тот, кто первый принесёт ему дневник. А насчёт правил соревнований, — Рин подняла указательный палец, — прозвучал лишь запрет на убийства. Фактически, тогда мы ещё не были членами гильдии, а, значит, правило «не укради у ближнего своего» ещё не работало.

Щёки Метредель гневно запылали, но она изо всех сил пыталась вести себя достойно. Милли, тем временем, наблюдая за перепалкой, постепенно всё лучше понимала причину их взаимной неприязни.

— Ты поступила подло, — обиженно поджав губы, заявила Метредель.

— Нужно было лучше прятать, — парировала Рин.

Посверлив соперницу несколько секунд убийственным взглядом, девушка вздохнула:

— Ладно. Предлагаю найти другой способ разрешить наш спор — кто из нас лучший вор. Так мы сможем закрыть с тобой эту тему раз и навсегда.

Рин склонила голову к плечу:

— Хорошая мысль, — вторя согильдийке, она тоже смягчилась в голосе. — Обдумаем это на досуге? Не будем тратить время сейчас.

— По рукам, — Метредель и Рин обменялись ярым рукопожатием. — А теперь — к делу.

Приподняв найденный мешок, она опустила его обратно, демонстрируя немалый вес:

— Бронсила Квинчал живёт не одна — с ней ее братья, Вланарус и Кастав. Как видите, здесь на троих. Это ещё мы не дошли до тех, у кого целый выводок голодных ртов.

Рин невозмутимо развела руками, доставая из сумки зелье пёрышка:

— Это не проблема, я подготовилась.

Глядя, как Яна навьючивает на себя мешки, Милли хмыкнула. Забрав у неё один, она с деланной беззаботностью пробормотала, отвлекая подругу от конфликтной ситуации:

— Благодаря Императору имя Кастав такое популярное... Как и Реман, кстати. У меня есть брат Кастав. И племянник Реман.

Девушки вышли наружу и поплелись к нужной хижине, выбирая путь подальше от грязного месива по центру улицы.

— А тебя в честь кого назвали? — поинтересовалась она, припоминая, что где-то уже слышала это имя.

— В честь меня, — скособочившись, неся тяжёлый мешок, она всё равно привычно пожала плечами. — Имя Миллона — не редкость. Не особо распространённое, но и не редкое. В каждом городе обязательно есть хоть одна Миллона. В Анвиле вон графиню так зовут — Миллона Умбранокс.

— Точно! — оживилась Рин. — Мне же говорили об этом, когда я прибыла туда в порт.

Воровка вспомнила, как взрывалась её голова в первые дни пребывания в Сиродииле от переизбытка новой информации. Пока её глаза разбегались, изучая непривычные пейзажи, людей, архитектуру и прочее, Томас пытался провести ей быстрый экскурс самостоятельной жизни на новом месте. Конечно, воровка слушала и мотала на ус, но в итоге, как всегда, воспользовалась своими проверенными методами, хотя кое-какие советы ей и пригодились.

Дойдя до одной из ближайших к озеру хижин, Рин опустила мешок на землю и, поправив волосы, собралась постучать в дверь, но донёсшаяся оттуда ругань заставила её замешкать. Переглянувшись с Милли, она всё же набралась смелости и затарабанила погромче.

Голоса затихли, послышались поспешные шаги, и данмерка на всякий случай отступила назад. И не зря: дверь быстро распахнулась перед её носом, и короткостриженная имперка злобно поприветствовала их:

— Что вам нужно??

— Вы, должно быть, Бронсила?

— Допустим, — сплела руки на груди женщина. Её тонкие губы недовольно поджались, но, увидев мешки, она немного успокоилась: — Это то, что нам обещали наши друзья?

— Ага. Привет от Серого Лиса, — ровно произнесла Рин.

Хлопнув себя по лбу, имперка ощерила желтоватые зубы:

— Я прошу прощения за свою грубость. Мои братья... — она заглянула внутрь дома, — никаких на них нервов не напасешься! Почему, думаете, наша семья бедствует?

Из глубин хижины раздалось недовольное ворчание.

— Заткнись, Кастав, тебя вообще никто не спрашивал! — заорала Бронсила так, что Рин невольно дернулась.

— Ну, мы пошли, — пробормотала она, когда над головой женщины пролетела скомканная газета и приземлилась под ногами девушек.

— Один брат — лодырь и бездельник, а второй — позорище! — снова завелась она. — Так засветиться в Вороном курьере, это ж надо!

Не попрощавшись, Бронсила хлопнула дверью, а Рин наклонилась, чтобы поднять газету. Милли же неодобрительно покачала головой:

— А я ещё подумала, мол, братья и сестра — целая семья, и в таком месте? Думала, может, кто-то из них ещё мал или больной, или калека, а тут всё проще — их просто всё устраивает, — негромко пробормотала она и тоже заглянула в газету: — И что там?

Рин, быстро пробегая взглядом по строчкам, прыснула со смеху:

— Давай отойдём, — на всякий случай предложила она, пятясь от жилища шумного семейства.

Завернув за угол, девушка начала читать вслух:

— "Вланарус Квинчал недавно признал, что он — скандально известный вор Серый Лис. На допросе в Имперской страже он также сознался в том, что он — воплощение Тайбера Септима, внебрачный ребёнок лорда Стендарра, акула-оборотень и мать Иеронима Лекса. Только после того, как Вланарус провел ночь в имперской тюрьме, было обнаружено, что недавно он употребил почти смертельную дозу скумы. Теперь Вланарус снова дома, он поправляется после гостеприимного приема, оказанного ему Имперской стражей, и пристального внимания, проявленного к нему во время допроса. Он полагает, что сможет выйти на работу через месяц-два, если на работе не нужно будет ходить или поднимать что-либо тяжелее кружки пива. Вланарус, который иногда подрабатывает в доках, торжественно поклялся больше никогда не употреблять скуму. Он также искренне желает всем никогда не иметь дел с бандой Орума".

— Вот это да-а! — восторженно протянула Милли и посмотрела на Яну. — Почти смертельную дозу скумы? И ничего, с сестрой препирается. Да на нём пахать надо! Его бы на пару месяцев к моему отцу на перевоспитание — он бы не только скуму пить бросил, но и есть, и спать, и по сторонам смотреть, и мечтал поскорее пойти поработать, лишь бы с папой не пересекаться, — и она рассмеялась.

— Так вот от кого ты в Университет сбежала? — пошутила Рин. — И телепортироваться учишься тоже не просто так, очевидно.

Сунув газету в чью-то поленницу, они двинулись обратно на склад, к Метредель.

— А ты думала? От сытой ленивой жизни я так стремлюсь к самостоятельности? — не слишком весело хохотнула Миллона. — Ну а ты? Из-за чего занялась... всем этим? — поинтересовалась вдруг она, показывая на безобразие вокруг себя.

— Ты про нашу Гильдию? — Рин ждала этого вопроса и держала ушки на макушке, чтобы не наболтать лишнего. Она бы могла, конечно, рассказать о том, что родилась и выросла среди воров, но главная причина всё-таки была в другом: — Просто мне это нравится. Решать ситуативные задачки, ковыряться в механизмах замков. Чувствовать себя невидимкой, кутаясь в тени... — воровка говорила об особенностях своей профессии так, словно ловила с них эстетическое наслаждение. — Меня увлекает это — я рискую, но, вместе с тем — я в безопасности, потому что скрываюсь. Каждая вылазка — это приключение, о которых я мечтаю с детства, — Рин глянула на подругу с достоинством, с каким человек работает не ради денег, но ради глубокого смысла.

— М-м-м, — с некоторым разочарованием протянула магичка. — Риск — дело благородное, это я могу понять. Хотя почему ты тогда волонтёрствуешь — не совсем ясно. Могла бы тогда нырять в айлейдские руины в поисках наживы, раз душа требует опасностей... Но ты здесь, разносишь милостыню от Принца Воров.

— Стать охотником за сокровищами я тоже планирую, беда только в том, что с оружием обходиться я только недавно начала учиться. А в руинах — одна ошибка и ты... ошибся.

В разговорах девушки очень быстро добрались до Метредель, и та, уже ожидая их на пороге, вручила им ещё груза:

— Дранас Ллетро, — сходу огласила она, глядя на Рин. — Твой соплеменник.

— А, это тот, что живёт с другом в покинутой хижине? — уточнила та.

— Он самый. И для друга тоже есть кое-что, — босмерка выволокла следом ещё один мешок. — Поторопитесь, нам нужно уложиться в плотный график.

Рин незаметно скривила рожицу и закинула провизию на плечи.

— Ну, пошли.

Девушки двинулись в противоположную сторону от той, с которой пришли.

— Насчёт того, зачем я этим занимаюсь... — начала Рин. — Наверное потому что понимаю их и могу помочь. Богачи тоже могут помочь, но они их не понимают. А всё потому, что они не бывали, как я, по эту неприглядную сторону жизни, — девушка опустила голову, смотря под ноги, дабы не утонуть в грязи. — Я не говорю сейчас о нахлебниках, типа семейки Квинчал. А о тех, кто попал в настоящую беду. Особенно мне жаль детей — если у них нет родителей или те не выполняют своих прямых обязанностей, по разным причинам. Я насмотрелись этого вдоволь. И на безразличие тех, кто купается в деньгах, — воровка нахмурилась. — Воровство называют пороком, но я считаю, что порок — это как раз жадность и бессердечность. Я считаю, что оказываю услугу богачам, облегчая вес их богатства. У кого-то лежит куча золотых безделушек, пропажу которых даже не заметят, а кого-то эта безделушка спасет от голодной смерти или болезней.

Рассуждая о таких непростых вещах, Рин едва не метала молнии из глаз, а над головой будто нависла грозовая туча.

— Вот это мне уже больше нравится, — с бунтарским уважением взглянула на неё Миллона. — Такая точка зрения многое в тебе объясняет. Потому что будь ты просто воришкой без принципов, долго бы наше общение не продлилось — таких я презираю. Тех, кто крадёт просто потому, что может и маниакально хочет, или из спортивного интереса от скуки, или тех, кто не хочет работать. Однако если цель, как ты считаешь, оправдывает средства, и ты разбираешься, кто заслужил урок, а кто трудился не покладая рук за каждый септим... — Она презрительно нахмурилась: — Я лично знаю парочку тех, кому подобный урок просто жизненно необходим, ибо кое-кто зажрался и вредит окружающим. Сама бы я таким заниматься не стала, но твою смелость в избрании такого пути — ценю.

Рин усмехнулась:

— Не то, чтобы я когда-то ждала одобрения от "честных" людей, но спасибо.

Девушки обошли ветхую, дырявую, как решето, хижину, и воровка постучалась носком сапога.

— Ну и ну, вроде с зельем таскаем, — выдавила она, опуская мешок и прогибаясь в спине.

Почти сразу им открыл уже немолодой редгард в рабочем комбинезоне, в котором он ходил, как заметила Рин, всегда.

— О, Яна, — обрадовался мужчина, вскидывая мохнатые черные брови. — Принесла мне подарочек?

Уперев руки в бока, воровка спросила:

— Хиллод, позволь поинтересоваться — почему я тебе таскаю тяжёлые мешки, а не наоборот?

Вор глухо посмеялся:

— Приказа помогать не было.

Надувшись, Рин кивнула на мешок, чтобы тот сам его втягивал в дом.

— А где твой дружок?

— На работе. Сегодня его смена.

Девушка подозрительно проводила взглядом скрывшийся за порогом второй мешок.

— Надеюсь, его доля до него дойдет, — едва слышно пробормотала она Милли. Из глубины хижины послышались слова благодарности, сказанные отчего-то весёлым тоном, и дверь перед девушками захлопнулась.

— Ну, это уже не твоя забота... наверное... — неуверенно склонила голову набок Милли. — И сколько нам ещё таких ходок? — поинтересовалась она, разглядывая свои испачканные ботинки и забрызганный грязью подол мантии.

Рин задумалась, считая на пальцах двух рук семьи воров и обыкновенных нищих, живущих в Портовом Районе.

— М-да, даже страшно об этом думать. Хотя... Я знаю, кто не отказал бы в помощи, — в глазах воровки блеснул огонек идеи. — А ну-ка... — она завернула к соседнему жилищу. — Есть у меня один согильдиец — добряк. Его даже прозвали Ислейф Щедрый. Он в принципе ворует для того, чтобы беднякам помогать — всё отдаёт.

Постучавшись, Рин и Милли увидели на пороге невысокого некрасивого редгарда с тёмной повязкой на голове:

— Привет, Ислейф.

— Яна? А это кто? — спросил он, доброжелательно посмотрев на Милли.

— Моя подруга. Вызвалась составить мне компанию. Видишь ли, Арманд, по-видимому, решил меня проучить за один проступок, и назначил ответственной за разнос провизии по всему Портовому району.

— Да, раньше за это отвечал я, — сказал мужчина. — Удивился, что мне велели отдыхать этой осенью.

— Теперь ты знаешь, почему. Но мы, девушки, явно справляемся с этим медленнее. А страдают от этого нищие, — намекнула Рин.

— Да, нехорошо выходит, — согласился Щедрый, почёсывая подбородок. — Я помогу вам. Мне приятна такая работа.

— Спасибо большое! — искренне обрадовалась Рин и улыбнулась Милли, а та задумчиво потёрла подбородок:

— Можно ведь как-то ускорить процесс... Таскатель тяжестей из меня так себе, к тому же меня здесь никто не знает, и я никого не знаю. Но я могу телепортироваться. Правда, только в один конец. И... это глупо — разносить мешки по алфавиту. Лучше сразу в несколько домов рядом. Мы с Яной можем взять один край района, а ты, Ислейф — другой. А я могу выдавать мешки Яне на полпути к складу, говорить, какой кому и прыгать обратно, чтобы подготовить парочку следующих. Что думаете? — взглянула она на воров-волонтёров.

— Ты умеешь телепортироваться? — восхитился Ислейф. — Вот это да.

— Ага, — невольно протянула Рин, которая на своей спине испытала магию перемещения подруги. — Хотя всё звучит разумно, — согласилась она, похлопав её по плечу.

Дело пошло пободрее: Милли припахала Метредель выдавать ей мешки в адекватном порядке, затем несла пару Яне и, пока она их относила и раздавала, телепортировалась за следующими, поставив пометку у склада. С помощью Ислейфа они раскидались примерно за час.

Отдавая Яне последний тяжеленный мешок, она потрясла руками:

— Самый большой и самый тяжёлый, как назло, дальше всего нести.

— Ничего, для этих ребят не жалко, — ответила Рин, хлебнув ещё "пёрышка" и вскинув груз на плечи. — Идём. А после предлагаю завалиться в таверну. С меня обед и выпивка, — пообещала данмерка. — Ислейфа тоже надо будет отблагодарить.

Девушки зашагали к последней семье, живущей на краю района.

— Спасибо, что не отказалась поучаствовать, — сказала Рин, улыбаясь подруге и радуясь проделанной работе. — И для тебя практика неплохая, да?

Дунув на пряди волос, упавшие на лицо, она откинула их обратно:

— Практика? В телепортации что ли? Ну-у... может быть, хотя мгновенный возврат к пометке — это я уже натренировала, это самое простое в телепортации. — Усмехнувшись собственным словам, она сердито воскликнула: — Ага, простое! В телепортации! — покачав головой, она продолжила: — И, тем не менее, мгновенный возврат самого себя — это первый этап обучения в Сиродиильской школе мистицизма. Затем следует телепортация по другим видам пометок, отличным от стационарных в отделениях Гильдий. Кстати, ты знала, что дорожные святилища раньше, в эпоху междуцарствия во второй эре, были как раз точками телепортации? А теперь это просто места паломничества. Потом, если хватает маны, начинается телепортация с пассажиром — подготовительный этап перед обучением открытия порталов — то есть телепортация других без самого себя. Чтобы телепортировать в другие провинции надо иметь просто даэдрически много маны! И это то, к чему я стремлюсь, хотя не знаю, выйдет ли.

Рин с неподдельным интересом слушала магичку.

— Выходит, ты нашла дело своей жизни — это ценно. И звучит очень интересно. Я в магии полный ноль, а телепортация — вообще кажется чем-то невозможным. Но уверена, судя по твоему настрою — у тебя всё получится! — Воровка поддержала её кивком головы и задумчиво спросила спустя несколько шагов: — Слушай, насчёт магии... Я не знаю никаких заклинаний и даже не вполне понимаю, что значит использовать ману — маги чувствуют её, а я — нет. Но... Однажды со мной случилось кое-что интересное, — она взглянула на Милли в надежде, что та как-то обоснует её ситуацию. — В момент смертельной опасности я неосознанно призвала духа предка. Или он сам призвался. Причём не такого, каких вызывают многие данмеры, а достаточно могущественного. Ни ранее, ни после ничего подобного со мной не происходило. Ты что-то знаешь об этом?

— Ну, ты же данмерка, — не раздумывая пожала плечами Милли, нисколько не удивившись. Замолчав, будто этим всё сказано, она обошла по дуге длинную лужу в тележной колее, затем, посмотрев в ожидающие глаза подруги, сообразила: — А, надо пояснить? Тут всё просто: в каждом из нас есть магия. У разных разумных видов и разных рас есть свои постоянные магические способности — они имеются независимо от того, используешь ты их или нет, маг ты или нет. Это похоже на способности, которые дают нам созвездия — иногда нечаянные казусы случаются с теми, кто родился под знаком Ритуала, например. Они, бывает, неосознанно поднимают ближайших трупов, потом в ужасе бегают и орут на всю округу, — девушка хмыкнула, явно припоминая что-то подобное. — Данмеры — прирождённые колдуны. Обычно для призыва кого-то необходимо знать заклинание и уметь его применять, но для призыва духа предков вам ничего такого не нужно. Ну, то есть в классическом виде — символы, слова. Как я понимаю, в твоём случае важно побуждение. Тебе ведь очень нужна была помощь того духа? Я точно не знаю, я не эксперт в колдовстве, но, возможно, важен отклик также и с той стороны. Потому что, когда ты призываешь скампа — ты называешь его магическое имя. Это, своего рода, краткий контракт, во время которого он должен тебя защищать. Но сам скамп не горит желанием быть призванным, это принуждение со стороны мага. Однако у данмеров с их духами это не так. Духи предков обычно охотно откликаются и помогают по своей воле. Если после того случая ты не смогла призвать его — возможно, он не посчитал это нужным, а у тебя не хватает собственных сил чтобы призвать такого могущественного духа. Как-то так.

В сознании Рин всплыло ещё свежее воспоминание, мутное, основанное больше на чувствах, нежели на визуальной части: она уже приготовилась к смерти, как дух Ведама встал между ней и клинком Орваса.

Тряхнув головой от наваждения, девушка сказала:

— Ясно. Может, когда-нибудь я попытаюсь это развить.

Рин никогда не давалось даже общение с духами и теперь, когда проклятье, наложенное на неё волей матери пало, воровка не пыталась применять свою врождённую способность. Во-первых, находясь теперь в Сиродииле, она не имела знакомых данмеров-колдунов, а во-вторых — не особо и нуждалась в этой способности, привыкшая с детства жить без этого.

Хмыкнув, магичка добавила:

— Кстати, если принять дар от, скажем, призванного дреморы — это аннулирует контракт. Чаще всего такое заканчивается смертью призывателя. Так что если когда-нибудь надумаешь всерьёз заняться колдовством, имей в виду — ничего не бери у призываемых, если ты этого не просила.

Усмехнувшись, Рин подумала, что Милли вот-вот может задать ей вопрос о том, что за смертельную опасность ей пришлось испытать, и опередила её:

— Кроме мистицизма ещё чему-то хочешь научиться? Прозвучит банально, но меня всегда восхищали те, кто способен управлять магией разрушения. И пугали, — данмерка вспомнила, как убегала по двемерским руинам от телваннийского мага.

Ботинок магички соскользнул с кочки в лужу, и она тихо вздохнула и поморщилась, видимо, уже израсходовав силы ругаться на грязь:

— Да, конечно, — недовольно процедила она. — У меня с детства задатки пироманта, совершенствую их наравне с мистицизмом. Посмотрим, может, со временем и других заклинаний понадёргаю из разных школ.

Обсудив по дороге ещё тему магии и обучения Милли в Университете, девушки пересекли ещё две улицы и, наконец, дошли до места назначения.

Хижина стояла на отшибе и выглядела куда запущеннее, нежели остальные в этом ряду. Перед ней сидело трое детей в тряпье — две лохматые девочки и мальчик, помладше. Примерно погодки, около шести лет, хрупкие, как тростинки: увидев девушек, они отвлеклись от своих игр с палочками и исподлобья уставились на них, не отрывая настороженных глаз.

— Привет? — Милли выглянула из-за спины Яны. — Играете? А мы вам тут подарочек принесли. Взрослые дома есть?

Воровка спустила мешок на землю и достала оттуда три яблока:

— Угощайтесь, — предложила она, мило улыбаясь.

Дети с интересом посмотрели на неё, но подходить не спешили, не решаясь принимать фрукты. Милли осмотрела палочки, обёрнутые листьями и разрисованные углём, с которыми играли девчушки, покрутила головой и направилась к зарослям пожухлой травы неподалёку.

— Мама дома, папа на работе, — сказал мальчик, и девочка постарше шикнула на него.

— Не бойтесь, — проронила Рин, садясь на корточки. — Мы — от Серого Лиса. Знаете такого?

— Принц нищих? — обрадовалась средняя девочка. — Значит, это правда?

— Конечно, правда. Ваша семья ведь здесь недавно? Так вот: он позаботится о вас. Ничего не бойтесь. Скажите только, куда всё это занести? — девушка почесала затылок, делая вид, что не понимает. Милли тем временем вернулась, обвязывая один пучок травы другим.

— Туда, — сдержано отозвалась старшая девчушка и побежала в дом, предупредить мать.

Младшие детки тоже потянулись за ней, оборачиваясь на девушек, проверяя, идут ли они следом.

— Вот им-то точно эта помощь нужна. Не то, что семейке Квинчал... — проворчала Милли, не отвлекаясь от своего занятия, сплетая из трёх травинок косичку. Ей хватило всего одного взгляда на разбитую, но прибранную хибару, чтобы понять многое об этих людях. Жильё, похоже, какое-то время пустовало, и наверняка въехавшей сюда семье стоило больших трудов привести её в подобие порядка.

— Так и есть, — согласилась Рин. — Да и остальным, к кому я ходила, тоже. Просто тебе "повезло" со мной увидеть вначале не самые лучшие примеры, — так же тихо добавила она.

К ним навстречу вышла женщина в перештопанном платье, под которым виднелся животик. Старшая дочь прижалась к ней, выглядывая из-под руки матери.

— Вы — Лира Салвелия? — уточнила Рин.

— А вы, значит, из Гильдии воров? Мне рассказывали о вас, — настороженно произнесла женщина. — Мы рассчитывали на помощь церкви: связывать себя с преступной организацией не планировали. Что нас заставят делать взамен, если мы примем это? — она посмотрела на мешок у ног данмерки.

Рин едва заметно вздохнула и спокойно объяснила:

— Это не более чем добрая воля Серого Лиса. Что бы ни говорила церковь и власти — он защищает бедных и помогает им. Наверное, вы уже застали тот случай, когда Лис освободил бедняков от налогов?

Формально всю работу тогда сделала Рин, но приказ, конечно, был дан свыше.

Женщина потупила взгляд, но тут же подняла его:

— Да, и мы благодарны за это.

— Не бойтесь: Лис лишь надеется, что те, кого он защищает, будут содействовать на общее благо таких же попавших в беду людей. К вам могут иногда обращаться за информацией — не бесплатно, конечно. Но втягивать вас во что-то противозаконное не станут, обещаю.

Рин приоткрыла мешок, показывая содержимое. Женщина и явно голодные дети едва сдерживали желание залезть в него, хотя младшего надолго и не хватило. Он нырнул туда и принялся доставать всё, что доставалось.

— Это что? — спросил мальчик, открыв маленькую коробочку с сухими листьями.

— Это чай, — отозвалась Рин.

Лира, посмотрев на гостей, сдержанно улыбнулась:

— У нас с мужем нет выбора, принимать или нет такую помощь от Лиса, — она перевела взгляд на детей. — Возможно, боги так отвечают на наши молитвы — смягчая сердца тех, кого в обществе считают потерянными. И всё же я верю и вижу, что и среди воров есть хорошие люди. Просто запутавшиеся.

Рин, выслушав это, усмехнулась, но промолчала.

— Что ж, свою задачу мы выполнили, — сказала она, поворачиваясь к Милли, а та протянула матери куколку из травы.

— Ещё можно сделать птичку, лошадку, человечка, — заявила она. — Но лучше поверх перевязать нитками, а то развалится, — посоветовала она женщине, и та заверила её, что тоже делала такие в детстве, а теперь всё не доходят руки.

Отсалютовав женщине и развеселившимся детям, которые теперь потрошили мешок, Рин направилась вместе с подругой к выходу, чтобы как следует отдохнуть после проделанной работы.

Прихватив с собой Ислейфа Щедрого и Метредель, вся компания направилась в таверну "Всех святых". На сытый желудок и за кружкой выпивки компания сплотилась ещё больше: сплетничая о тех семьях, которым разносили провизию, они делились друг с другом забавными ситуациями, хохоча к концу второй бутылки на весь зал.

— У нас получилась сегодня хорошая командная работа, — похвалила товарищей Метредель, которая всё ещё говорила как отличница, но с иногда заплетающимся языком. Вдруг она закинула на Рин руку и, чуть ли не целуя в щеку, призналась: — Слушай, Яна. Вообще-то, хоть ты меня и бесишь, но ты — классная.

Вскинув брови, она переглянулась с Милли, и девушки расплылись в улыбках.

— Серьезно. Я просто хочу сказать, что... Я ведь не первый раз пыталась поступить тогда в гильдию. А тут явилась ты — из ниоткуда! И просто с первого раза — на! — она стукнула кулаком по столу, и кружки, тарелки и бутылки на нём звякнули.

Рин понимающе похлопала согильдийку по плечу, а Ислейф — в ладоши, по-доброму смеясь с того, что видел.

— Но, — Метредель надменно заглянула в такие же как у неё нетрезвые глаза Рин, — я всё равно не перестану доказывать, что я — лучшая. Думаю, наше соперничество станет мне ещё большим стимулом для развития.

— Я за здоровую конкуренцию, — согласилась воровка и стукнулась с коллегой кружками.

— Во имя потрескавшихся пяток великого Магнуса! — непонятно как выговорила Милли, поднимаясь на ноги. — Это звучит, как тост! — и четыре кружки грохнули оловянными боками с новой силой.