Врата Бальдура (новеллизация) (джен)

Глава 2

— Я отнесу в Кэндликп его тело, — настаивал Линх. — Отца воскресят в храме!

Имоен лишь покачала головой:

— Тот, кто его убил, знает не хуже тебя, что мертвых иногда воскрешают. По-твоему, он не позаботился об этом?

Она не добавила больше ни слова. Девушке не хотелось рассказывать Линху, как черный демон рассек грудь Гориона и вынул его окровавленное сердце.

Линх тоже ничего не сказал. Он понял.

Они продирались сквозь чащобу в сгустившемся ночном мраке, пока не убедились, что в лесу ночью далеко не уйдешь, гораздо безопаснее забиться в заросли и дожидаться рассвета.

Беглецы затаились в сыром овраге, на дне которого звонко стрекотал ручей. До сих пор оба ни разу не ночевали под открытым небом и не знали, что для этого нужно. Впрочем, в любом случае как-то располагаться на ночлег было поздно: слишком темно, чтобы набрать хвороста для костра, поставить шалаш или даже просто выбрать место посуше. Линх сел, опершись спиной на глинистый пригорок, и Имоен, стуча зубами от холода, тесно прижалась к другу.

Они не сомкнули глаз до восхода. Только когда на востоке забрезжили косые лучи весеннего солнца, Имоен со стоном поднялась на ноги, пытаясь размяться. Почти всю ночь они с Линхом просидели, не шелохнувшись, боясь упустить крупицу тепла.

Растрепанный Линх неуклюже встал, одежда на нем совсем отсырела, мышцы одеревенели.

— Давай поедим, — чуть охрипшим голосом проговорила Имоен.

И оба с удивлением переглянулись, поняв, что это первые их слова друг другу за многие часы.

Девушка развязала свою дорожную сумку, доставая провизию: полбуханки хлеба и кусок соленого сала. Солнце порядком взошло над горизонтом и уже начинало греть. Пища немного придала Имоен силы.

— Линх, скажи что-нибудь! — окликнула она. — Мне правда жаль, ты же знаешь, но слезами горю не поможешь.

— Тот черный хотел убить только меня, а не отца, — проронил Линх, с трудом разомкнув побелевшие губы.

Имоен всплеснула руками:

— Ты ничего не мог изменить! И, кстати, я совершенно уверена, что он наврал: он все равно бы не отпустил Гориона, даже если бы старик согласился отдать тебя. Этот изверг расправился бы сначала с тобой, а потом с ним.

Линх нетерпеливо потряс головой:

— Слушай, Имми. Просто я хочу, чтобы ты вернулась обратно в Кэндлкип. Если этот убийца найдет меня снова, пусть хотя бы тебя не будет поблизости.

Краска бросилась Имоен в лицо. Она и не подозревала, что после бессонной ночи, продрогшая и усталая, способна так разозлиться.

— Имоен не оставит друга в беде. Нет, сударь, не оставит, так и запиши! — возмутилась девушка. — Тебе придется отправить меня в Кэндклип под конвоем, иначе я не пойду.

Линх, насупившись, посмотрел на нее исподлобья. Однако Имоен, выплеснув возмущение, продолжала гораздо дружелюбнее.

— Теперь уж нам хошь не хошь придется стать вольными наемниками. Если мы будем не сидеть на одном месте, а шастать туда-сюда по дорогам, черному демону просто надоест за нами гоняться.

Жаркий весенний полдень отогрел беглецов. Теперь Имоен и Линх шагали по торговому тракту. Они выбрались на тракт случайно, но решили с него не сходить: безвылазно прожив прежнюю жизнь в отрезанной от всего мира цитадели, ни один из них не был подготовлен к тому, чтобы бродить по лесам.

Заплечный мешок Линха остался на месте их последнего с Горионом привала. Сказав, что ему не тяжело, Линх закинул себе за спину дорожную сумку Имоен. Девушка ответила, что этим показателем может измеряться их успех как наемников: если они впрямь раскрутятся, то однажды у них будет столько сокровищ, что Линху одному не унести.

И вот, наконец, широкий проезжий тракт.

Неожиданно впереди они увидели идиллическую картину: двое путников расположились у обочины прямо на траве.

— Пст! — дернула Линха за рукав Имоен. — Дипломатические связи с населением предоставь мне. Открывай рот, только если спросят.

Линх молча кивнул. Он никогда и не претендовал на красноречие.

Парочка у обочины была примечательна. Долговязый человек носил мантию мага. Его лицо было сплошь испещрено вычурными татуировками. Линх вообще думал, что у мага закрученные усы, пока не подошел поближе и не заметил, что и это тоже татуировка. Вьющиеся волосы мага были к тому же дико всклокочены, вихры так и торчали в разные стороны.

Коротышка оказался полуросликом. В Кэндлкипе Имоен и Линх видели их редко, но как-то привыкли считать, что полурослики — добрые, открытые люди (если можно так выразиться), находчивые и языкастые. Но этот выглядел настолько хмурым и грубым, что Имоен невольно подумала: «Даже Линх по сравнению с ним обаяшка!»

— Монтарон! Посмотри, эти молодые странники в беде, — вскричал человек, толкая в бок полурослика.

— Точняк, Кзар, видок у них потрепанный, — сквозь зубы процедил тот.

— Добрый день, — начала было Имоен.

Но Кзар, без причины гримасничая, осведомился:

— И кто же вы такие?

Имоен собралась с мыслями:

— Мы наемники. Линх молится Ильматеру. А я... ну... я маг.

И увидев, как татуированное лицо Кзара совсем уж невероятно скривилось, пролепетала:

— Начинающий...

— Не хватало нам еще ильматари, — проворчал Монтарон. — Пусть идет варить суп нищим!

— Зато он здоровый бугай, Монти! — взвизгнул Кзар. — Смотри, какой страхолюд, да он одной своей рожей будет отпугивать врагов.

Чудилось, парочку совсем не смущало, что Линх все это слышит.

— Мы хотим предложить вам помощь, — подвел черту татуированный маг. — Монти и я согласны взять вас с собой в Нашкель.

Имоен, наконец, сумела вставить слово:

— А вы-то кто?

— Хватит уже того, что мы не такие желторотые молокососы, как вы, — пробурчал себе под нос Монти.

— Мы работаем на о-о-очень крупного заказчика! — объяснил Кзар. — Если я вам скажу, кто он, Монти придется тут же перерезать вам глотки.

Перед смертью Горион упомянул, что на укрепленном постоялом дворе впереди по торговому тракту их с Линхом будут дожидаться друзья.

Но парень решил, что теперь друзья отца ничего ему не должны. С гибелью Гориона Линх стал для них просто незнакомцем, с ними его больше ничто не связывало. Сейчас Линху было безразлично, куда идти.

В Нашкель так в Нашкель.

По дороге Кзар поведал, что они с Монти намерены извлечь большие выгоды из кризиса, год назад охватившего Побережье Мечей.

Железный кризис! Последнее время даже в Кэндлкипе только о нем и толковали. На крупнейших в регионе рудниках Нашкеля месяц за месяцем ощутимо снижались объемы выработки и сильно упало качество руды. Наконец это привело к острому дефициту железа и стали.

Одновременно Побережье наводнили бандитские шайки, практически перерезав главный торговый путь, и область Врат Бальдура буквально оказалась в блокаде.

Даже упорно отгораживавшиеся от мирских забот жители Кэндлкипа столкнулись с железными кризисом. Железные и стальные вещи, выкованные в прошлом и текущем годах, будь то подставка для свечей или меч, обладали необъяснимым свойством внезапно покрываться трещинами, крошась прямо в руках. А бедняге Линху все чаще доставалось от хозяев, сдававших ему в ремонт сельхозинвентарь. Некоторые из них не признавали никаких оправданий, а винили молодого кузнеца, что тот пережег металл или как-то еще все испортил.

По пути угрюмый Монтарон развлекался странной игрой. Стоило Кзару погрузиться в свои мысли (в этот момент татуированный маг начинал неразборчиво бормотать себе под нос), полурослик подкрадывался и слегка колол его острием ножа. В ответ маг, дергаясь, издавал истеричный вопль:

— Не трогай меня! — и, брызгая слюной, угрожал, что однажды съест печень Монти с гарниром из красного вина и тушеных бобов.

Улучив минутку, Имоен объяснила Линху, почему, собственно, так уж необходимо идти дальше с этой чокнутой парочкой.

— Для начала нам нужен хоть какой-то опыт, — втолковывала она. — Может, они и эксцентричные, но если они зарабатывают поисками приключений, значит, кое-что в этом смыслят.

Девушка не столь близко знала Гориона, чтобы сильно о нем горевать. Она больше сочувствовала горю Линха. Самой Имоен было легче оправиться после жуткой вчерашней ночи, хотя у нее до сих пор поджилки тряслись при воспоминании о ней.

Линх совсем ушел в себя. «Он молчит и грустит, — думала Имоен, — но я его прикрою!» Это давало ей сил направить свои мысли в деловое русло.

Не страшно, если сперва даже придется послужить на побегушках у дерганого мага и свирепого полурослика. Как любил повторять Винтроп: сначала ты работаешь на репутацию, потом репутация работает на тебя! В смысле, сначала полезно засветиться в компании с настоящими солдатами удачи, даже если придется бегать им за пивом. Зато потом можно говорить всем: эй, с наше повоюйте!

На перепутье дорог был когда-то основан храм Латандера. В нем находили приют и благословение купцы, ведущие свои караваны на юг — в Амн и еще дальше, в Калимшан, или на восток к Морю Упавших Звезд.

Конечно, к храму подтянулись фермеры, так как могли продавать караванщикам фураж и продовольствие. Сначала образовался небольшой поселок, потом целый город, с городским советом, гостиницами и кузней. Однако последнее слово здесь всегда оставалось за Латандером, точнее, за его действующим представителем — настоятелем храма Келдатом Ормлиром.

Город назывался Берегост, и путники, следовавшие в Нашкель, обычно делали промежуточную остановку тут.

Линх бросил сумрачный взгляд на многокупольный собор с витражными окнами. Даже на расстоянии можно было различить, что витражи изображают восходящее солнце, сложенное из розовых, красных и желтых стекол. Неожиданно Линху стало радостнее на сердце. Он впервые видел храм Владыки Утра, но по книгам всегда любил и Латандера, и его «утренний народ» — провозвестников свободы для каждого, сторонников гармоничного развития тела и разума, атлетизма и артистизма, расовой терпимости и веры в светлое будущее.

В сонме богов Латандер был союзником Ильматера, и это делало его для Линха еще более родным. В душе Линх разделял их так: Ильматер — бог для нынешнего мира, где большинство одиноких, искалеченных, бедных и страдающих, а Латандер — бог для людей будущего.

— Нечего ломиться в Берегост всей толпой, — вывел Линха из созерцания скрипучий голосок коротышки Монти. — Надо по-тихому срубить бабла.

— Бабла? — не понял Линх.

— Он говорит: раздобыть денег, — шепотом подсказала Имоен.

Жаргонных словечек она нахваталась от Винтропа.

— Умница, — язвительно похвалил Монти. — Но не рассчитывайте со своим дружком выехать у меня на шее. Поглядим, способны ли вы сами зашибить бабки.

Имоен решила принять этот вызов. Линха она сразу послала искать таверну «Веселый жонглер», где Монти назначил место встречи, а сама отправилась шляться по улицам.

Девчушка догадывалась, почему Берегост навел Монти на мысли о бабле. Здесь полно проезжающих. А в городе, где каждый день сменялась куча новых лиц, вору легко было и выбрать подходящую жертву, и раствориться в толпе.

Имоен пристроилась за полной женщиной с корзиной в руках; раз с корзиной, значит, в лавку или на рынок; раз в лавку или на рынок, значит, с кошельком. Девушка представила, как эта особа заходит в лавку, набирает в корзину лук, морковь и картофель, хвать — а кошель тю-тю! Но готовить ведь из чего-то надо, и она грузно тащится по солнцепёку домой за деньгами, потом снова в лавку, теряет на покупки много времени, не успевает по хозяйству, не может уследить за детьми, которые затевают крик и драку, и наконец ссорится вечером с мужем. Имоен поморщилась: ей не хотелось доставлять столько неприятностей совершенно посторонней женщине.

В поле зрения Имоен попался франтоватый мужчина знатного вида в сопровождении слуги. Но куда бы они ни направлялись, к ним было не подойти незаметно. Имоен вспомнила: Винтроп рассказывал, что воры нарочно надевают роскошную одежду, когда собираются поближе подобраться к богатым. А если у тебя роскошной одежды нет, богач с тебя глаз не спустит, чтобы ты у него чего-нибудь не спер.

Девушка чуть-чуть попасла монаха Латандера в желтой рясе, но решила, что лучше не связываться с главными хозяевами города. Следующим был купец с внешностью тертого калача, способного поймать воровку за руку.

Имоен повесила нос. В трудную цель метить она не отваживалась, сознавая свою неопытность, а легкие цели — это те, кого жалко. Но Имоен не могла явиться к Монти с пустыми руками! Ей хотелось доказать, что сумеет выжить, бродяжничая, рискуя и ни от кого не завися...

Монти и Кзара девушка повстречала еще не доходя до «Веселого жонглера», дешевой шумной таверны в южном квартале.

На огромной вывеске перед входом был изображен размалеванный ярмарочный жонглер в колпаке с бубенцами, а рвавшаяся изнутри громкая музыка и гул пьяных голосов служили заведению еще более красноречивой вывеской.

— Ну как улов, малышка? — ухмыльнулся Монти.

— Сам малыш! — обрезала полурослика Имоен, с гордым видом подбросив на ладони кошелек.

— Че дерзкая такая? — спросил Монти неожиданно беззлобным, даже одобрительным тоном и протянул руку. — Общак у нас держу я.

Имоен слегка растерялась, однако отдала деньги. «Будем считать, что это вложение в деловую репутацию», — утешила она себя. Но на душе у нее все равно заскребли кошки. Блефа ради Имоен пожертвовала своими собственными деньгами, небольшой суммой, что прихватила с собой в день побега из Кэндлкипа.

Долговязый Кзар первым переступил порог таверны, поэтому из-за его спины Имоен не могла рассмотреть, что вызвало его клокочущее негодование. Кзар остановился как вкопанный и взвизгнул:

— Идиот!

Монти, выглянув из-под его руки, загоготал:

— Гы-гы-гы, я ж базарю, эти ильматари — ходячий зашквар!

Имоен тоже высунулась из-за Кзара и вскинула брови. Линх во взмокшей от пота рубахе вовсю натирал тряпкой дощатый пол.

— Он не с нами! — Кзар протянул указательный палец в сторону Линха.

— Гы-гы, — отозвался Монтарон. — Пока ты это не сказал, никто и не думал, что он с нами.

Имоен кинулась к Линху:

— Что ты делаешь?!

Тот распрямился, держа в руках мокрую тряпку.

— Ну, хозяин сказал, что если мне нужно срубить бабла, то у него есть работенка, — дружески улыбаясь, объяснил Линх.

Имоен лишь развела руками.

— Линх только хотел... — она оглянулась на Кзара и Монтарона, но не встретила ни тени сочувствия.

Посетители нашли эту сцену довольно комичной и прервали свои занятия, чтобы получше разглядеть черноволосого уборщика, возвышавшегося посреди таверны, как каланча.

— Этот идиот не с нами! — высоким голосом снова выкрикнул Кзар.

— Он просто не знал! — продолжала заступаться Имоен.

Линх удивился:

— Что, не надо было?..

У Монти опять вырвалось:

— Гы-гы-гы!

Схватив Линха за руку, Имоен потащила его в угол таверны.

— Понимаешь, почему они злятся? — зашептала она. — Если ты за гроши намываешь пол, нам никто потом ни за какие дела не предложит трехзначную цифру.

Впрочем, как-то непохоже было, что Кзару и Монти прямо неймется скорее избавиться от Линха. Имоен подметила, что дальше негодующих ужимок мага и зубоскальства коротышки дело не зашло. «Ну еще бы! — прикинула девушка. — У него такие мускулы, и он умеет воззывать!» И наметила себе на будущее: «Главное проследить, чтобы Линха не бросили на съедение каким-нибудь гоблинам, спрятавшись у него за спиной».

А поутру вся сомнительная компания уже намылилась покинуть городок, когда путь преградило столпотворение на дороге, ведущей в Нашкель.

Въезд был перекрыт желторясными служителями Владыки Утра. Глашатаи выкрикивали:

— В Берегосте объявлен карантин! Возле города видели зомби! Во избежание массового заражения въезжающие должны пройти осмотр! Сохраняйте спокойствие!

Благодаря кэндлкипской библиотеке Линх без труда понял, что происходит. Про нежить он вообще читал изрядно, ибо Горион неутомимо натаскивал его в жреческих науках.

В случаях обнаружения ходячих трупов карантин считался обычной мерой: латандериты будут осматривать прибывших на наличие человеческих укусов и прочих подозрительных воспаленных ран на теле. Важно, чтобы в город не проник зараженный: достаточно и одного, не успеешь глазом моргнуть, как пойдет цепная реакция.

Само же появление зомби можно было расценивать, как относительно заурядную опасность для местности, где наличествовал крупный храм. Упокоить восставших мертвецов был способен любой маломальски опытный священник. Даже Линх теоретически вполне представлял себе, как это делается.

— Внимание! Владыка Утра призывает откликнуться вольных наемников! — раздался голос глашатая. — Обратитесь к светлейшему Келдату Ормлиру!

— О! Они ищут наемников, — у Имоен разгорелись глаза.

Наконец-то они Линхом начнут вести жизнь бродячих авантюристов, добывающих пропитание заклинанием и мечом.

Девушка подергала за рукав Кзара:

— Мы же можем спросить про эту работу, правда? Мы ведь так всегда и поступаем?

Тут же она смутилась от собственного энтузиазма. Но маг, наморщив лоб, задумчиво кивнул:

— Пожалуй, стоит осведомиться, что за помощь им нужна. И главное, насколько они будут нам благодарны за наш бескорыстный порыв.

Светлейший Келдат Ормлир находился в гуще событий. Латандер был поборником равенства, поэтому настоятель вместе с рядовыми послушниками занимался установкой шатров для попавших в карантин приезжих.

Несмотря на преклонный возраст, среброкудрый Келдат вместе с двумя помощниками поддерживал толстый опорный столб.

Вовремя подошедший Линх уверенно обхватил руками опору шатра:

— Крепите, я держу!

Латандериты почувствовали, что неповоротливый столб перестал шататься, и с благодарным удивлением воззрились на вовремя подоспевшего силача.

— Чудесно, юноша! Спасибо за своевременную помощь, — отирая кружевным платочком разгоряченное лицо, проговорил светлейший Келдат, когда с креплением опоры было покончено.

Взгляд Линха особо зацепился за этот платочек: латандериты всегда питали слабость к изящному.

— Мы слышали, вы нуждаетесь в клинках наемников, светлейший? — вкрадчиво вступил в разговор Кзар.

Отозвав всех четверых в сторону, Келдат приступил к делу.

— Вы, как я понимаю, заинтересовались контрактом? Рад, очень рад. Позвольте мне разъяснить суть. Видите ли, нынче ночью один мальчик... мальчик Фути и его подружка Нетти — вот сорванцы! — удрали из дома и отправились на мегалиты. Это древние каменные сооружения на запад от Берегоста. Как я понял, детишки решили поиграть в кладоискателей, — светлейший развел руками. — Теперь они утверждают, что по мегалитам бродит толпа мертвецов, не менее двух десятков. Счастье еще, что озорники вернулись живыми и решились рассказать обо всем взрослым, не побоявшись наказания за собственный ночной побег.

Однако мы до сих пор в точности не знаем, что в действительности произошло, — предельно посерьезнел Келдат. — Когда речь идет о зомби, в приоритете безопасность населения. Что если кто-нибудь уже подцепил заразу? Храмовая братия занята установлением карантина. Посему я предпочитаю подключить к делу наемных людей. Разведайте, Латандера ради, что творится на мегалитах! Храм оценит ваши хлопоты в размере ста золотых. С другой стороны, если вам по силам окажется разобраться с проблемой на месте, награда поднимется втрое.

В конце концов Келдат Ормлир выдал Кзару расписку, удостоверявшую размер вознаграждения, и поставил свою печать перстнем с символом Бога Рассвета.

Небо затянуло облаками, предвещавшими дождь. Весна часто бывает похожа то на зиму, то на осень. Сегодня пасмурная погода смотрелась совсем по-осеннему.

Прежде чем выдвигаться в сторону таинственных мегалитов, четверка солдат удачи взвесила свои шансы. Если повезет, за городом впрямь околачивается лишь горстка тупых медлительных зомби. И за их гниющие башки платят золотишко!

— Мы же сможем закопать зомбаков, если у нас есть свой собственный маленький ильматари? — смерив Линха взглядом, осведомился Монти.

— Я постараюсь дать им покой, — обещал Линх. — Но тут как получится... может, молитвой, а может, и дубиной.

Однако все было в руках Тиморы, Госпожи Удачи. Или в руках ее соперницы Бешабы, богини несчастных стечений обстоятельств и невезения. Причиной появления живых мертвецов на мегалитах мог оказаться и зловещий чернокнижник, и ужасный лич. Тем более раз речь шла о мегалитических сооружениях! (Линх вспомнил, что раньше читал: на Побережье Мечей до современной цивилизации действительно обитала какая-то малоизученная раса, вроде древних эльфов, и их следы как раз попадались к западу и к юго-западу от Берегоста).

Тогда очевидно, что обычный отряд наемников ничего не сумеет поделать, и светлейшему Келдату придется бросить в сражение дружину своих «воинов рассвета».

Само собой, разведку взял на себя Монтарон. Он был силен, крепко сбит и с виду довольно неуклюж для полурослика, и все же красться умел получше любого из своих спутников-«верзил».

Остальные трое остановились, разглядывая сооружения издали: это были своеобразно установленные друг на друга циклопические блоки и плиты, вызывавшие полное недоумение. Для чего кому-то понадобилось строить арки, которые никуда не ведут, и громоздить ввысь камень за камнем? Зачем древние, надрываясь, передвигали неимоверные тяжести? При виде мегалитов у Линха мелькнуло смутное воспоминание: еще совсем-совсем маленьким мальчиком он любил сидеть на земле и класть друг на друга камушки.

Тут вернулся Монти, вынырнув из ближайшей тени.

— Лафа! В камнях точняк только зомби. У-уу, ух! — передразнил он хрипящих мертвецов. — Топчутся и воют, фраера ушастые. Айда за мной!

Полурослик повел своих товарищей к мегалитам: он заранее присмотрел, с какой стороны безопаснее всего подобраться. Кое-где каменные постройки сильно заросли. Густой кустарник мог служить не только укрытием для четверки, но и своего рода преградой для медлительных и неловких ходячих трупов. Они натыкались на кусты, как на стену, и с тупым ворчанием поворачивали назад.

Под пасмурными тучами среди причудливо сложенных каменных глыб бессмысленно околачивались истлевающие тела, жуткие и вместе с тем какие-то жалкие. Их волосы вылезали клочьями, закатившиеся глаза смотрели в никуда, оба ряда зубов обнажились, одежда истрепалась и пропиталась гноем.

Похоже, они правда были одни. Тот, кто их поднял, либо убежал, либо был сожран, либо заражен и уже обратился. В сущности, это могло случиться даже с опытным некромантом: ведь и старого пчеловода иногда жалят пчелы.

Вон тот — высокий, сутулый, с длинными распущенными космами, впалыми щеками и черными тенями вокруг глазниц — он выглядит самым свежим. Он тоже бесцельно бродит среди каменных арок, издавая стенания, и его темно-фиолетовый плащ изодран во многих местах.

Порыв ветра услужливо донес до искателей приключений приторный смрад разложения.

— Ждите здесь, — нахмурившись, шепнул Линх.

Он думал, что все равно ему никуда не деться. Священник и нежить обязательно встречаются, рано или поздно. И тогда священник обретает над ней власть, изгоняет на иной план бытия... ну, или сам становится нежитью.

Выпрямившись во весь рост, Линх вышел на открытое место и простер руки:

— Во имя истинной жизни!..

Мертвецы повернулись к нему все как один. Линх в голос продолжал взывать: «Вернитесь к праху», «Отпускаю вас», «Изыдите». Если бы это сработало, нежити полагалось если не упокоиться, то, по меньшей мере, бежать прочь от молитвы. Но Линх был окружен и лишь через миг сообразил: его не трогают! Мертвецам, чудилось, не хватало совсем немного, они тянули иссохшие руки, но не дотягивались и не решались сделать последний недостающий шаг вплотную.

И вдруг из-за их спин прозвучал надтреснутый глухой голос:

— Кто беспокоит мое семейство? О скорбящее дитя мира! Ты родился во времена, когда узы дружбы и любви ослабели и истончились. Я принес смертным иные, прочные связи...

Зомби расступились, открывая взору Линха фигуру в темно-фиолетовом изношенном плаще. Линх оторопел. Перед ним был живой человек. Безумный взгляд фанатика, предельно изможденное лицо, темные тени под глазами, он пропах мертвечиной, но сам был живой.

Чувствуя, что падает духом, Линх проговорил:

— Да не устрашусь тебя, да будет так!

И ощутил, что защищен от страха.

— Я глава семьи! Я подарю тебе новую родню, не ведающую предательства родню, что никогда не покинет тебя. Присоединись к нам!

Кошмарный человек распахнул плащ, и Линх увидел на его груди нечестивый символ — серебристый череп, исходивший фиолетовыми лучами, знак Темного Солнца.

Линх понял, что перед ним служитель Сирика, Бога Безумия, Иллюзий и Лжи. Но, сейчас недоступный страху, схватился за дубину.

Эту простую дубину он нашел и обстругал сам, после того как лишился и дорожного мешка, и оружия в ночь роковой гибели Гориона.

— Приобщайся к моей семье, мальчик! — воскликнул служитель Сирика. — Она будет все расти, пока весь мир не станет, наконец, счастливой крепкой семьей!

Мертвецы, направляемые волей Темного Солнца, со всех сторон накинулись на Линха. Но не тут-то было. Может, священником он был совсем желторотым, зато мышцы молотобойца не дали слабину. Позабыв о молитвах, парень разбрасывал ходячих вокруг себя, орудуя дубиной.

— Да охватит тебя отчаяние! — замогильным голосом начал «глава семьи». — Да войдет в жилы холод, да подогнутся колени, да ослабеешь в борьбе.

Слыша слова проклятия, Линх понимал, что ничего ровным счетом не может сделать. Даже зная, как отвратить его от себя, парень, окруженный хрипящими голодными мертвецами, не способен был выговорить в ответ что-либо вразумительное. Но Линх вдобавок еще и просто не знал, как отвести от себя эту порчу.

— Именем Сирика, да будет... — темный священник осекся, хватая ртом воздух.

— Ни в коем разе! — раздался другой, звенящий голос.

Позади оседающего на землю темного жреца Линх увидел рыжеволосую голову Имоен.

Обеими руками девушка выдернула из тела упавшего «главы семьи» свой короткий клинок.

Спутники Линха тоже не дремали.

— Не прикасайся ко мне! — раздался откуда-то сбоку истеричный вопль Кзара, и на Линха пахнуло горелой плотью.

Из ладоней мага били две огненные струи, испепеляя слишком близко подошедшего зомби.

Полурослик Монти достойно демонстрировал, как его народ владеет пращой: просвистев мимо носа Линха, камень с сочным звуком пробил ходячему голову.

Получив подмогу, Линх вырвался из скрюченных пальцев зомби, раскидал их несколькими взмахами дубины и снова воззвал:

— Я отпускаю вас, вернитесь к праху, изыдите!

Восставшие мертвецы попятились, а несколько наиболее разложившихся и поврежденных тут же рассыпались на части.

...После битвы искателям приключений пришлось как следует перевести дух. Больше всех, разумеется, был помят Линх, угодивший в гущу драки. Правда, он носил куртку из воловьей кожи, да еще со стеганой подкладкой. Мертвецы не сумели ее прокусить, хотя и изрядно замусолили. Зато они с корнем вырвали рукав и добрались-таки до незащищенной плоти. Рука Линха от плеча до самого локтя была в крови.

— Эй, ты же не собираешься прямо сейчас обратиться в одного из них? — увидевший это Монтарон отскочил на безопасное расстояние.

Внезапно ослабев от потери крови, Линх сел, привалившись спиной к вросшей в землю каменной плите.

— Линх, ты что, заражен? — в панике подскочила к нему Имоен.

Тот, закрыв глаза, что-то бормотал. Девушке почудилось, что это бред, и ее друг сейчас навсегда потеряет человеческий облик. Он сидел, закрыв глаза, с лицом, покрытым испариной.

— Линх! — выкрикнула Имоен.

Тот внезапно приподнял веки:

— Не-а, я не обращусь. Я помолился, чтобы очиститься от заразы. Но я больше не могу воззывать, я устал и меня так мутит. Ты можешь перевязать мне какой-нибудь тряпкой руку?

— Кзар, у тебя есть целебное зелье? — воскликнула Имоен. — Он же истекает кровью!

— Не вопи, это нервирует меня, — покривившись, маг бросил девушке флягу. — Вот тебе зелье, но хотя бы не танцуй прямо возле этого парня. Когда он перегрызет тебе горло, будет поздно.

Ловко поймав флягу, Имоен присела рядом с Линхом.

— Линх, у тебя очень болит рука? — доверительно спросила она. — Сейчас будет еще больнее!

— Я знаю, — сдавленно сказал тот. — Погоди. Я пока еще не готов... А теперь уже готов. Лей!

И Имоен стала промывать Линху рану исцеляющим зельем. Оно зашипело от соприкосновения с кровью, словно вода, плеснувшаяся на раскаленную сталь, и пошел пар. Линх вообще не издал не звука, зато сильно потряс головой.

— Все хорошо, смотри. У тебя даже шрамов теперь не будет, — подолом своей рубашки Имоен стала обтирать его плечо. Рваные раны затянулись гладкой кожей, более светлой, чем по всей остальной руке.

— Угу, — буркнул Линх, тяжело переводя дыхание.

Имоен заботливо положила ладони ему на плечи:

— Тебе нужно еще посидеть или сможешь встать?

Кзар раздраженно повторил:

— Эй, девчонка, хватит к нему липнуть! Это он говорит, что очистился от заразы, но нам это неизвестно!

— Пойдем скорее в храм, Линх, — встревожилась Имоен. — Пока ты не запустил болезнь, пусть посмотрят целители.

Линх встал на ноги, держась за камень, и бросил взгляд туда, где среди скудной травы лежало, полностью накрытое фиолетовым плащом, тело поверженного служителя Темного Солнца.

— Мы должны отнести его в храм тоже, — Линх показал на тело рукой. — Он был сумасшедший. Он просто думал, что зомби — его семья. Пусть латандериты судят, заслужил ли этот бедняга смерти.

Кзар картинно закатил глаза. Монти хмыкнул:

— Забудь, маленький ильматари. Воскрешение стоит, как личный особняк. Никому этот зомбячий пахан не сдался.

Даже Имоен посмотрела на Линха с сомнением: они все устали, и на руках тащить в Берегост труп никому не улыбалось. Но в душе девушке было неприятно, что Линх в их компании снова остается в меньшинстве. Поэтому она вздохнула:

— Ладно, как скажешь. Может, «утренние люди» и правда будут рады, если благодаря нам им придется возиться с этим психом, привязывать его к кровати, кормить с ложечки и всё такое.

Под вечер четверо искателей приключений вернулись в Берегост. Выглядели они при этом в точности так стильно, как и мечтала в детстве Имоен.

Приезжие, занявшие очередь в карантинные шатры, вытаращили на великолепную четверку глаза. Впереди шагал богатырь в провонявшей мертвечиной куртке, из которой с мясом был вырван рукав. Вокруг его обнаженного плеча бахромились нитки и засохли окровавленные клочки рубахи. За ним шествовали зловеще бормочущий себе под нос маг в черной робе, полурослик, свирепо зыркавший по сторонам, и, наконец, девчушка с растрепанными рыжими волосами и задорным раскрасневшимся лицом.

Имоен нарочно чуть отстала, чтобы иметь возможность насладиться всей полнотой картины.

По пути у Кзара случился приступ галантности. При виде, как костлявое тело жреца Сирика, завернутое в его собственный фиолетовый плащ, тащат Линх с Имоен, маг сменил девушку и всю дорогу ворчал на Монти: «Клянусь, я поджарю твою печень в соусе из красного вина, если ты будешь отлынивать!»

В итоге на подходе к Берегосту тело несли уже Линх и Монти, а толпившиеся возле шатров зрители напряженно гадали, что это они приперли с собой и зачем?

Дальше все шло своим чередом. Наемников срочно отвели к целителям на осмотр. Линх признался, что был укушен, но поскольку минуло уже достаточно времени, а у него не нашли ни воспаления, ни трупных пятен, латандериты решили, что он и вправду сумел очиститься от заразы силой своей молитвы.

Затем наемники вновь встретились с Келдатом Ормлиром, чтобы получить вознаграждение. Светлейший Келдат при этом начал речь крайне таинственно.

— Воля Латандера иной раз неисповедима! Думать не думал, что четверо безвестных солдат удачи управятся с Бассилусом! Это помешанный священник, обещавший возродить своих адептов после смерти, даровать им братскую любовь и единение в совместных трапезах. Он не раз появлялся на Побережье, собирая свою «семью». В последний раз Бассилус обратил в зомби целый поселок возле моста через реку Чионтар, по направлению к Вратам Бальдура.

— Его сразила Имоен, — рассказал о событиях Линх. — Когда ходячие зажали меня со всех сторон, она появилась и проткнула его мечом.

— Это я — Имоен, — показалась из-за его плеча девушка.

— Поразительно! — воскликнул Келдат. — Наши «воины рассвета» давно охотились за ним, но матерый волк пал от детской руки. Однако позвольте вас поздравить: за голову нечестивца храм Латандера объявил награду размером в тысячу золотых. Мы не станем увиливать от уплаты.

Монтарон едва слышно присвистнул.

— Что касается тела, которое вы принесли, — подвел черту светлейший, — мы присудили захоронить его. Безумный жрец Безумного Бога и так уже слишком дорого нам всем обошелся.

Тысчонка звонкой монетой и вдобавок великолепный боевой молот! Молот с тела Бассилуса снял Монти, сказав, что трофеи принадлежат победителям. Что упало, то пропало.

Сорвав хороший куш деньгами, молот решили не продавать. Линх попросил его себе. Ильматари не прикасаются к мечу, поэтому в Кэндлкипе парень начинал обучение военному делу со своим собственным кузнечным молотом.

Изукрашенный шрамами ветеран, наставник городской стражи Джондалар был недоволен его выбором. Почесывая рубец над бровью, он ворчал:

— Ох уж мне это жреческое охмурялово! По-твоему, рассечь супостата мечом — убийство, а если ты расплющил ему башку молотом, то остался чистеньким?

Скаля клыки в примирительной улыбке, Линх отвечал:

— Нет, Джондалар. Это всего лишь символ. Ну представь! Ты не боец, даже меча у тебя нет. А на тебя кидается вражина. Ну, ты подбираешь палку потяжелее — вот она, дубинка, или бежишь в кузницу, берешь свой молот. Я не должен забывать, что оружие у меня — это как бы... случайная вещь! А не как у вас, воинов, — «продолжение руки» и что ты там еще говорил про «одно целое со своим мечом».

Джондалар, несмотря на заскорузлую внешность, никогда не был косным человеком. Ему стало даже интересно, что может получиться из Линха с молотом.

На своем веку старый ветеран перевидал многое: редкое оружие, разные школы единоборств, бойцов с незаурядными способностями. Джондалар вспоминал подходящие приемы, переосмысливал типичные упражнения и день за днем лепил из своего ученика, так сказать, штучное изделие.

Поэтому сейчас Линх был рад заполучить молот, по совершенно объективным причинам больше не нужный Бассилусу.

За скромное пожертвование архивариус-латандерит распознал глифы, покрывавшие широкий боек. Оказалось, что молот зачарован: по врагу он наносит удар вдвое большей тяжести, чем весит в руке владельца.

Вдобавок Линху купили пару чистых сорочек и новую куртку.

— Тебе пошло бы на пользу почаще мыться, особенно после обнимашек с мертвецами, — посоветовала Имоен.

Против данной статьи расхода Монти с Кзаром не возражали. Оба в буквальном смысле носами чуяли, что Имоен права.

Тем же вечером Монти, державший общак, заявил, что все они могут заказывать в «Жонглере», что захотят и сколько захотят.

Перед попойкой все четверо приняли баню. Покупая Линху сорочки, Имоен прикидывала на глазок: «Тебе пойдет отложной воротник с большими отворотами. Понимаешь, так подбородок и шея кажутся более узкими, тебе как раз хорошо».

Отсутствием вкуса Имоен никогда не страдала. Свежая льняная сорочка с отложным воротником и рассыпавшиеся по плечами густые черные волосы впрямь придавали Линху грубое, но все-таки обаяние.

Волосы Линх распускал только после мытья, чтобы они просохли. Обычно он заплетал их в одну толстую косу. На самом деле сперва парень собирался брить голову наголо: Джондалар говорил, не надо оставлять для врага космы, за которые тот может ухватиться в бою. Но на беду, волосы у Линха вновь отрастали с необычайной быстротой. И тогда-то он додумался до косы.

Как-то чисто для потехи он, привязав к косе, протащил за собой целый воз, груженный бревнами. А если в тренировочной схватке соперник хватал его за косу, Линху было достаточно как следует помотать головой, чтобы швырнуть его на землю.

В «Жонглере» Кзар напился в мгновение ока. Вся компания была еще трезва, а татуированный маг уже что-то бормотал о драконах, похожих на кроликов, и громко смеялся зловещим смехом.

С презрением поглядывая на него, Монтарон, несмотря на свой маленький рост, поглощал бухло в утопическом объеме, становясь лишь мрачнее и молчаливее.

Нечего и думать, что, прислуживая на постоялом дворе, Имоен еще в довольно раннем возрасте не попробовала вина — чисто из любопытства. Но под влиянием Винтропа у нее сложилось особое отношение к горячительным напиткам: Имоен умела прикидываться пьяной, разбавляя водой или незаметно выливая свою выпивку; и когда посетители трактира предлагали ей чокнуться с ними, девушка не отказывалась (пусть заплатят за лишнюю кружку!), но находила способ перехитрить «зеленого змия».

Однако нынче на душе у Имоен лежал камень величиной с мегалит. Вонзив клинок в сердце Бассилуса, она в тот миг чувствовала лишь облегчение, что помешала злобному старикану наслать порчу на Линха. «И прекрасно! — сказала себе Имоен. — Смешно мучиться совестью и сажать незабудки на могиле врага, если собираешься драться за место под солнцем». Но к концу дня Имоен раскисла. Ей задним числом вспоминалось, что тыкать в живого человека мечом было просто ужасно! Теперь это ощущение все время преследовало ее.

Лишь осушив три кружки пива, Имоен сумела отвлечься. Мыслями она перенеслась в беззаботные деньки, когда ростом она была меньше швабры.

— Линх, — позвала девушка заплетающимся языком. — А ты еще не забыл, как я подбрасывала тебе лягушек и пауков, придумывала стишки-дразнилки, морочила голову, будто в навозной куче на ферме Дреппина зарыт клад или что по библиотеке ползает невидимый вирм?

— Угу, — утвердительно кивнул ее друг, дожевывая жирный кусок ветчины с ломтем хлеба.

— Прости меня за это, — жалобно протянула Имоен.

Линх удивленно пожал широкими плечами, непонимающе уставившись на нее.

— Ты чего, Имми?.. Да ладно, весело же было!