О том, как Хаус встретил Севера (джен)

— …. так, говоришь, ты — шпион Светлой Стороны в стане Темной?

Темнело. Кабинет погружался в сумерки — на часах было девять вечера, а лампы в кабинете не включались. Даже сами по себе. Дверь не открывалась ни разу, и доктора Хауса не видели в больнице уже несколько часов. Напряжение росло — мимо стеклянной стены кабинета то и дело проходили медсестры, с напряжением всматриваясь в темную щелочку меж двух покрывал, которое предварительно повесил Хаус, где то между PG-13 и R.

Сам гений, задумчиво опустив подбородок на рукоятку трости, не отрывался от экрана и изредка бормотал что-то своему посетителю, а тот, к удивлению возможного очевидца, отлично слышал и, более того, понимал с полуслова:

— Да, но я — скорее шпион в кубе.

— То есть работаешь на Светлую, Темную и снова на Светлую. Мега-битва…

-Нет, мальчик еще не вырос.

Так продолжалось долго, с заметными перерывами, которые вели себя так, словно Нимфадора на экзамене по скрытности: неожиданно вываливались откуда не возьмись и прерывали все, что было сделано или сказано до этого.

Экран таинственно мерцал, Хаус рутил колесико, а Северуса мучил ВОПРОС:

— Так где я, говоришь?

А потом вспомнил еще одну МЫСЛЬ:

— И что это за колесо внутри коробки?

— Ты попал к Санта-Клаусу, а колесико убивает чертиков, которые мешают сменяться тексту.

Снейп внимательно выслушал ответ, потом хотел, было, спросить о Санте-Клаусе, но потом подумал, что если это местный бог (вера в которого еще круче, чем в предметы одежды Мерлина), то очень невежливо будет с его стороны проявить свое незнание, поэтому решил выяснить свое местонахождение с другой стороны:

— А где находятся его владения?

Надо сказать, что все это время две пары глаз от экрана не отрывались, но по виду этих двух нельзя было совершенно точно утверждать, что они не читают выступления на очередной Женевской конвенции по принятию законов общественного поведения. Ни единого движения на их лицах, лишь глаза двигаются туда-сюда (синхронно, а настенные часы (коих, кстати говоря, еще вчера в кабинете не было, а Уилсон уже завтра получит на стену лозунги сексуальной революции, которые Хаус посадит на клей «Момент») так же синхронно тикали).

— Я перестал в него верить еще в детском саду.

-А за что вас наказали? — сочувственно кивнул Северус, ведь этот сад звучал страшнее самого Азкабана!

— За то, что родился, — хмуро ответил Хаус и резким, эффектным движением закрыл окна и выключил компьютер.

-Но там же как раз он его учил, как надо правильно двигаться! — возмутился Северус.

— Это полная фигня, он умственно отсталый, раз не способен запомнить позу, — качнул отрицательно головой Хаус и наморщил лоб, всем видом показывая то, что конец предсказал еще до пролога.

— Ему тяжело держать себя, ведь у него это был первый раз! — упорствовал Северус, откинувшись на спинку стула.

— Я не понял, у тебя к нему личные симпатии, раз ты способен читать, как грязно учат этого придурка?

— Но я впервые так ясно представляю себе Лорда Малфоя, который в порыве учебы езды на велосипеде упал в канаву, — почти мечтательно протянул Снейп и потряс головой:

— Мне нужно выяснить, какой сейчас день, год и месяц, а так же примерный план…

— Подвези меня до квартиры.

— Что? — очнулся от своего монолога зельевар и непонимающе уставился на диагноста.

Хаус поднялся на ноги и похромал к вешалке, стягивая с нее черное полупальто.

— Подкинь до дома, — услужливо перефразировал Хаус, мыслями бывший далеко и неприличным.

— Я боюсь, я не очень уверен в том, что знаю, как это сделать.

Северус тоже поднялся со стула и расправил мантию, отряхнув с нее невидимые частицы (этот жест передавался воздушно-приставательным путем и исходил из очаровательного рта лорда Малфоя… иными словами, он просто достал всех этими частицами).

— Да ладно, можешь воспользоваться моим байком.

— Бай…Но я не умею шить.

-Боже, я почти поверил в то, что ты из другого мира, — всплеснул руками Хаус и толкнул бедром дверь, прихватив с полки шлем.

— Я не из другого мира, возможно, — крикнул ему вдогонку Северус и поспешил за ним, путаясь в собственной мантии, с которой так хорошо ладил в своем мире. Чего стоили ее полеты! Она словно предсказывала последнее слово хозяина и выражала его радиусом взлета, но сейчас она нарочно мешалась и путалась, завязывала узлы и вроде даже коварно хихикала. Снейп поклялся себе больше никогда не покупать одежду экспериментальную у личного портного Волдеморта, который так любил эти дешевые трюки!

— Я не сомневался в этом, — кивнул доктор, словно не сомневался и в том, что черноволосый мужчина догонит его, пусть даже не сразу сообразив, что двери лифта открываются не на себя.

Наступила пауза (мадам Помфри: мягкая, удивительная и дающая время сообразить, что руки-то и нет (образно говоря, у Северуса руки на месте!)). Снейп с воистину детским восторгом разглядывал кнопочки в стене, прислушивался к подозрительному гудению и не решался спросить у нового знакомого, зачем они нужны и почему наверху что-то мигает.

— Идиот, — в сердцах топнул ногой Хаус (пнув предварительно ногу Северуса, чтобы не тревожить своих).

— Я? — возмутился Северус, ведь у него IQ больше, чем у Волдеморта и Дамблдора, пьющих вместе!

-…Ты не мог остановить лифт, когда я бы спешил к пациенту с молоденькой и горячей медсестрой?!

Снейп благоразумно смолчал, а свет такого вынести не мог и погас окончательно. Наступила тишина (Нагайна: меня нет, но я тут, под троном, и умею вот та-а-а-к шипеть и добавлять ситуации остроты!). Хаус опустился на пол лифта.

— Окей, рассказывай.

— Что?

— Не что, а с кем переспал впервые.

— Ну я…, — замялся Северус, а потом сообразил. — А с фига ли я обязан тебе говорить?

Сделаем вид вместе с доктором Хаусом, что подобные слова для почетного….преподавателя Северуса Снейпа являются свидетельством нормального состояния. Или мы можем спихнуть это на того же Хауса, ведь здесь темно, и он все равно не узнает, кто сие натворил.

— Ты глухой или как? Я тебе говорю, рассказывай, как нагло появился в моем запертом. ДА, я забыл, я говорил про ЗАПЕРТОСТЬ кабинета?

— Но ты спросил…

— Мало ли чего я спрашивал. На счет три я принимаюсь делать вид, что лифт остановил ты, чтобы охмурить меня, великого и недостижимого для всех доктора Грегори Хауса.

— Но я не делал этого!

— Поверят не тебе, а мне, особенно если я буду помят, растрепан и полураздет.

— Но тебя даже не касался!

— Какая настойчивость. Хорошо, рубашка будет порвана.

И тут до Северуса дошло, как до жирафа, и он осторожно, держась за стенки поразительного помещения, добрел до доктора, споткнулся об него, но рубашку нашарил и потянул на себя.

— Я так и знал, что на R тебе следовало остановиться , ты слишком неоднозначно реагировал: у тебя расширились зрачки, а затем ты начал тяжело дышать, — невозмутимо ответил Хаус.

Северус усмехнулся и рубашку отпустил, хотя так до конца смысла слов Грега не понял.

— У меня невозможно отличить зрачок от радужки.

— Мы в Америке.

— О.

Хотя бы то, что он находиться в прототипе своего мира, зельевара успокоило невероятно. Да, до этого он был напряжен, но, избавившись от власти некой женщины, его напряжение перестало быть настолько заметным, и Северус наконец смог достичь идеала невозмутимости. Никакх тебе мимолетных движений по Фрейду, только голая индивидуальность. Нет, Северус, у этой индивидуальности нет длинный белых волос. И она даже не породиста…аристократична.

— Что ж, Фродо, повествуй мне историю одного кольца.

— Я –маг, и я жил до недавнего времени в магической Британии. Я работал преподавателем зельеварения, но основной моей задачей была защита юного мальчика от ужасного тирана Волдеморта…

— Короче, ты— фармацевт и по выходным спускаешь котят с деревьев, — отмахнулся (наверное, в темноте не видно) Хаус.

— Я как раз получал новое задание, когда твоя банка ударила моего Хозяина.

— Брал квест у НПС? Какой левел?

— Я держал банку в тот момент, когда он решила к тебе вернуться.

— Вся в меня, — прослезился Хаус и ушел в раздумья.

Северус поспешил не думать о странностях этого человека и тоже ушел в себя думать.

— Нет, шпионы не такие…

— В смысле?

— Они должны быть другими.

— Нет, я — самый классический шпион, и мы являемся классическим примером…

-…моих утят, — протянул Грег.

— Каких утят? — не понял зельевар.

— Не обращай внимания, давай дальше шпарь по тексту.

Помолчали. (Альбус Дамблдор: я вообще не здесь, но обо мне помнят, и всем ТАК неловко!).

— Этот парень, Уилсон, да? Он же реален?

— Реальней не бывает, — заверил его Хаус и шумно повертел свою трость. — Хотя вообще-то при знакомстве со мной люди предпочитают спрашивать..

— Про трость?

— Нет. Где я достал такие глаза.

-О. Ты, наверное, очень негодуешь по поводу того, что тебя.. сделали в него влюбленным?

— Не-а.

— Ты — гей?

— Боже, это так же явно, как моя зарплата.

— Но если ты — нормальный, то почему так спокоен после таких… текстов?

— Они написали, что Уилсон тоже был всегда в меня влюблен и все такое, а за компанию выглядеть идиотом — мое хобби сразу после штопанья носков.

— А.

Северус был удивительно многословен. Тут должны быть написаны его переживания, но какие тут мысли в темном, замкнутом пространстве, особенно, если у вас нет клаустрофобии? Да, потолок нежно-черного цвета, а двери темно-черного. Даже описания не вставишь для удлинения главы.

— Раз ты волшебник, то открой эту дверь. Мне нужно домой.

— Разве ты не живешь с этим Уилсоном?

— Не живу, существую, и вынужден каждое утро выносить звуки его фена.

— Кажется, про фен было в «субъективном осмотре».

— Неважно.

— Зачем ты так спешишь туда? У вас семейный завтрак по средам?

— Он сейчас спит с очередной Мэнди-Вэнди-Тьюсди.

— Ты говорил, ее зовут Джейн.

— Главное, чтобы на следующее утро ее звали «как-там-тебя».

— У вас и так бывает?

— У нас даже главврач с декольте ходит.

— Но это же неприлично!

— С третьим размером все прилично и практично.

-Мне стоит согласиться?

— А ты не уверен?

— Нет.

— Значит тебе стоит это наглядно доказать.

— Ты спешишь домой потому, что не хочешь, чтобы твой друг понял, насколько прекрасно просыпаться любимым и не выгнал тебя.

— Полная фигня. Да. И ты поможешь мне ее отвадить.

— С какого…

— Тогда я спасу твой мир от Волдеморды.

— Волдеморта!

— А разница есть?