Мы никогда не проигрываем (джен)

Вернувшись из суда в прескверном настроении, адвокат Мелиса Йылмаз сразу же заметила подавленное состояние мужа и без труда догадалась о причине.

— Канат опять приходил? — хмуро спросила женщина.

Озан только кивнул в ответ.

— И ты, как всегда, снова подбросил ему денег?..

Мелиса не спрашивала, она была уверена, поскольку ситуация повторялась регулярно.

— Знаешь, чем слушать его бесконечное нытье, проще уж дать денег, чтобы он побыстрее ушел, — угрюмо отозвался супруг. — Кстати, ужин мы тоже съели.

— Они еще и ужин съели! — окончательно вышла из себя Мелиса. — Я, между прочим, голодная, а у домработницы сегодня выходной! Или ты, муженек, прикажешь мне еще и у плиты постоять после такого дня, как сегодня?

— Ладно, пошли выпьем чаю с печеньем, — Йылмаз слегка приобнял жену за плечи. — Завтра утром сам что-нибудь приготовлю, не злись...

— И что нового в большой и дружной семье нашего давнего приятеля? — поинтересовалась Мелиса, немного успокоившись после чашки чая.

— Да что там может быть нового! Ты еще не выучила наизусть весь его репертуар? Аренда квартиры стоит дорого, дети много едят, на них все горит, у Эким мало часов, хозяин пиццерии никак не дает вторую смену, Зейнеп требует новый айфон, и все в таком же роде, — перечислил Озан.

— Кстати, я же тебе еще не рассказала, — спохватилась госпожа Йылмаз. — Меня сегодня возле здания суда Эким подстерегла. Попросила, чтобы я поговорила с отцом насчет того, чтобы взять ее на работу в колледж Герчек, поскольку в муниципальной школе очень уж мизерная зарплата, а у нее двое детей...

— А может быть, действительно предложи отцу... Если хотя бы у Эким будет более-менее приличный заработок...

— Да я принципиально не стану этого делать! — прошипела Мелиса, глаза которой резко сузились. — Ты думаешь, что они оставят нас в покое, даже если я действительно устрою Эким в наш колледж?! Ози, да не будь ты наивным простачком! Ты не заметил, что после каждой выполненной просьбы наши друзья немедленно предъявляют три новых? Они уже больше десяти лет приходят и звонят только с одной фразой "Помогите!". Чем мы больше помогаем — тем чаще они появляются с рассказами о своих проблемах, в которых мы нисколько не виноваты. Они просто присосались к нам, как пиявки...

— Мелиса, так позвони Канату и скажи, чтобы он больше сюда не приходил, поскольку мы больше не станем ничего для них делать, что же тебе мешает? — заметил супруг.

Но Озан знал, что его жена, как и он сам, все же не решится полностью оборвать связь со старинными друзьями, невзирая на копившееся годами раздражение из-за их вечных просьб о финансовой помощи. Йылмаз понимал, что жизнь товарища сложилась не лучшим образом в отличие от их с Мелисой благополучного существования, хотя и считал, что виной всему в первую очередь упрямство и недальновидность самого друга детства.

Когда Рыза Гюнай, жестокий отец Каната и его младшего брата Азиза, был приговорен к длительному тюремному заключению по приговору суда, семейное имущество было конфисковано. Невзирая на отсутствие денежных средств и жилья, Канат настаивал на немедленном бракосочетании со своей возлюбленной Эким и категорически не желал прислушиваться к протестам матери, требовавшей, чтобы юноша до женитьбы хотя бы окончил высшее учебное заведение и нашел приличную работу. Канат и Эким зарегистрировали брак, едва достигнув 18-летнего возраста, вскоре у них родилась дочка Зейнеп, позднее появился и сын Мехмет.

Рыза скончался в тюрьме, и его вдова Суна почти сразу же вышла замуж за состоятельного бизнесмена Али. Дама сообщила старшему сыну и его супруге, что не намеревается участвовать в их жизни и тем более не собирается помогать материально.

— Канат, это был твой выбор — повесить в 18 лет себе на шею семью, да еще и обзаводиться потомством без остановки, не имея ни образования, ни профессии, ни наследства, — отрезала Суна. — Теперь делайте что хотите, а я вас вообще видеть не желаю. И не приходите ко мне жаловаться, я вас предупреждала!

Канату пришлось устроиться обыкновенным курьером в пиццерию, правда, работа ему нравилась, а учиться он никогда и не любил. Эким все же смогла закончить университет и преподавала литературу в одной из районных школ, однако денег в семье всегда не хватало, и Гюнай регулярно обращался с просьбой "дать в долг" к Озану и Мелисе, подробно расписывая друзьям все дыры в своем семейном бюджете. Канат чувствовал, что и терпение супругов Йылмаз на исходе, но не представлял себе, откуда еще можно взять средства, а аппетиты его 14-летней дочери Зейнеп росли с каждым днем...

Озан досматривал футбольный матч, а Мелиса уже улеглась спать, рано утром ей предстояло участвовать в непростом судебном заседании. Неожиданно раздался резкий звонок в дверь особняка. Хозяин дома, открыв дверь, с огромным удивлением увидел такси, из которого уже выскочил 11-летний Мехмет Гюнай.

— А мы теперь у вас будем жить! — сияя улыбкой, сообщил мальчик.

— Вам же не жалко, у вас же много комнат, правда? — присоединилась к брату Зейнеп.

Канат уже доставал из багажника чемоданы, мрачная Эким стояла рядом.

— Как прикажешь это понимать? — обратился к приятелю Йылмаз.

— Видишь ли, нас сегодня выселили из квартиры, поскольку мы не заплатили вовремя аренду, а хозяин не понимает слова "подождать", — пояснил Канат. — У мамы Неше места для четверых нет, а моя мать и знать нас не хочет. Мы попытались было поехать к ней, да только госпожа Суна и на порог нас не пустила и пригрозила пожаловаться Али, если мы сейчас же не уберемся прочь. У Азиза тоже одна комната. А больше нам деваться некуда...

— Прекрасно, просто восхитительно! — гневно воскликнул Озан. — А хотя бы позвонить, предупредить не судьба?

— Как будто ты нас впустил бы, если бы мы предупредили, — невесело отозвался Гюнай.

Сверху уже спустилась разъяренная Мелиса.

— Что здесь происходит?! — вопросила она, увидев чемоданы. — Канат, Эким, вы окончательно спятили?

— Мелиса, мы буквально на пару дней, потом найдем квартиру, — принялась упрашивать Эким. — Ну неужели ты выгонишь детей на улицу, мы же не знали, что так получится...

— Ладно, оставайтесь, но только до конца недели, — проворчала владелица особняка. — У меня защита на носу, некогда еще и на вас отвлекаться...

На следующее утро Мелиса и Озан обнаружили, что Эким, встав на рассвете, уже усиленно хозяйничает на их кухне.

— А я всем приготовила завтрак, — объявила госпожа Гюнай.

— Эким, спасибо, конечно, но у нас есть домработница, и, главное, я не разрешала тебе распоряжаться у себя на кухне, — помрачнев, сказала Мелиса.

В этот момент вошла Зейнеп, и госпожа Йылмаз впилась в девочку взглядом.

— Зейнеп, объясни мне, с какой стати ты надела мои украшения? — холодно спросила женщина.

— Тетя Мелиса, да что тебе, жалко, что ли? — нисколько не смутилась Зейнеп. — Я же не навсегда, похожу с ними и верну обратно.

— А хотя бы спросить у меня разрешения не надо было?! — вскипела Мелиса. — Эким, ты вообще как воспитываешь свою дочку? Зейнеп, немедленно все сними и больше ничего в этом доме не смей брать без спроса!

Прошло два дня, и Мелиса чувствовала, что семья Гюнай уже вызывает у нее аллергическую реакцию.

— Ози, это невозможно! — пожаловалась она супругу. — Они все так меня бесят, особенно Зейнеп, что я не могу сосредоточиться на подготовке к выступлению в суде. Мне не хватало только провалить защиту!

Озан с тревогой заметил, что пальцы жены подрагивают. Такого не случалось уже очень давно. Мелиса много лет назад научилась контролировать проблемы с психикой, регулярно принимая лекарства, и за все годы брака у нее ни разу не случалось нервных срывов. Правда, супруг постоянно присматривал за тем, чтобы женщина не забывала о приеме назначенных ей таблеток, не переутомлялась и не нервничала, однако старался, чтобы Мелиса не замечала этого наблюдения.

— Да выпила я лекарства, не волнуйся, — ответила адвокат на невысказанный вопрос мужа. — Только от Зейнеп и препараты не слишком помогают...

— Я сейчас же их выставлю отсюда! — решительно объявил Йылмаз. — Дам им денег на гостиницу на несколько дней, и пусть проваливают, недоставало еще, чтобы ты тратила свои нервы из-за кретина Каната и его мерзкой доченьки!

— Эким, вот деньги на номер в отеле, — обратился Озан к жене приятеля. — Забирай детей и уезжай, вы раздражаете и нервируете Мелису, а я этого допустить не могу. Канат, конечно, мой друг, но мне спокойствие жены в миллион раз важнее, чем вы с вашими проблемами. Такси тоже оплачу, не переживай.

Эким поняла, что спорить бесполезно.

Через неделю, в воскресенье, около 7 часов утра, зазвонил телефон Мелисы.

— Эким, ты хоть когда-нибудь на часы смотришь? — спросонья проворчала госпожа Йылмаз. — Понятия не имею, где твой муж, да и знать не хочу, откровенно говоря. Нет, у нас его не было. Эким, я адвокат, а не частный детектив, я не буду искать Каната, обратись в полицию!

— Канат сбежал? — поинтересовался Озан.

— А ты вроде и не удивлен? — взглянула на супруга Мелиса. — Он что, говорил тебе, что собирается их бросить?

— Прямо не говорил, но ведь такую жизнь действительно невозможно выдерживать до бесконечности, и чего-то в таком роде я рано или поздно от него ожидал, — задумчиво отозвался Йылмаз.

— То есть и ты точно так же бросил бы меня с двумя детьми и без копейки денег, когда мы все тебе бы надоели, я правильно поняла? — спросила Мелиса, но глаза ее смеялись. Она и Озан с самого начала думали о том, как не оказаться в ситуации Каната и Эким, и сейчас оба понимали, что с их семьей ничего подобного не произойдет.

Но в этот момент зазвонил телефон Йылмаза.

— Это Азиз, — удивленно произнес Озан. — Странно... Вдруг с Канатом на самом деле что-нибудь случилось?

Азиз Гюнай снимал небольшую квартирку-студию, занимался программированием и чувствовал себя в одиночестве вполне комфортно, вовсе не собираясь обзаводиться семьей.

— Спасибо, я насмотрелся на "счастье" моих родителей да на семейку брата, мне и даром не надо, — откровенно отвечал молодой мужчина на вопросы о женитьбе.

— Как я понимаю, семейная идиллия моего брата пришла к своему логическому завершению? — раздался в трубке голос Азиза.

— А ты знаешь, где Канат? — спросил Озан.

— Да нет, конечно... Эким сказала только, что он оставил на холодильнике в их новой съемной квартире записку "Достали!!!", забрал вещи и исчез, а она обнаружила это только утром, ей он сначала сказал, что будет работать в ночную смену. Знаете, но это и неудивительно, сколько бы люди ни говорили о долге мужчины перед семьей...

— Думаю, сегодняшняя наша прогулка на яхте отменяется? — заметил Йылмаз. — Ты помчишься Эким утешать?

— Да я не знаю, что ей сказать-то, — покачала головой Мелиса. — Может, Канат достаточно быстро вернется, но если и нет — кто виноват, что она без конца его пилила, а Зейнеп, по его словам, только и делала, что закатывала истерики насчет нарядов и гаджетов, я тоже не удивляюсь, что Канат в итоге не выдержал...

Мелиса все же съездила к Эким и вернулась домой с задумчивым и мрачным видом.

— Знаешь, мне кажется, что они просто разыгрывают перед нами комедию, и Канат вовсе ее не бросал, — предположила госпожа Йылмаз.

— Почему ты так считаешь? — изумился Озан.

— За десять с лишним лет адвокатской практики я уже научилась неплохо определять, когда человек мне лжет, — отозвалась Мелиса. — И Эким... Вроде рыдает и не знает, что же ей теперь делать, и в то же время опять просит меня устроить ее в наш колледж, об этом, видишь, несчастная брошенная жена отлично помнит. Кстати, она еще спросила, смогу ли я представлять ее интересы, если дело все же дойдет до развода.

— Но ты же не занимаешься бракоразводными процессами, они прекрасно это знают! Хотя... Канат тоже не так давно интересовался у меня, возьмешься ли ты помогать ему, если их с Эким брак окончательно развалится.

Мелиса только пожала плечами.

— Но если ты права, то зачем такие дурацкие игры, нам же уже не по 15 лет? — спросил Озан. Однако он тут же догадался, какую цель могли преследовать друзья. — Они хотят, чтобы мы пожалели бедную Эким и продолжили давать ей деньги? Решили, что, может быть, тогда ты и с работой ей поможешь? А Канат всего лишь где-то отсиживается, ожидая, когда мы опять возьмем на себя все проблемы несчастной женщины, которая осталась одна с двумя несовершеннолетними детьми...

— Может быть, у Азиза? — предположила Мелиса. — Брат вполне мог согласиться помочь ему реализовать подобный план...

Эким с крайней неохотой набрала номер свекрови.

— Госпожа Суна, Канат...

— Эким, жизнь моему сыну ты уже благополучно испортила, что от меня еще требуется? — ледяным тоном вопросила Суна.

— Но он ушел от нас! — закричала Эким.

— Эким, разбирайтесь сами, я вам много лет назад говорила, чего не надо делать и с чем не следует спешить. Вы же были умнее всех, и теперь я никакой ответственности за вас не несу, — и женщина повесила трубку.

На следующий день Озан, возвращаясь с работы, позвонил в дверь Азиза. Когда младший Гюнай открыл дверь, Йылмаз тут же увидел знакомые ботинки Каната и его куртку. Заглянув в комнату, он обнаружил и самого приятеля.

— Ну, и долго вы собирались нам голову морочить? — насмешливо спросил Озан. — Впрочем, Мелиса сразу догадалась, сработали вы весьма примитивно. Мы, значит, должны пожалеть несчастную жертву твоего предательства... Канат, когда ты уже возьмешь на себя ответственность за свою семью? Тебя никто не заставлял жениться в 18 лет и тем более заводить отпрысков, а теперь изволь заботиться о них сам, без нашей постоянной помощи.

— Как будто Зейнеп возможно переупрямить, — вздохнул Канат. — Если она что-то забирает себе в голову, то не успокоится, пока не получит желаемое...

— Так это Зейнеп разработала весь план? — несколько удивился Йылмаз. — Ну и доченька у тебя выросла! Она вам еще покажет, будьте готовы...

— Когда мне было ее воспитывать? — покачал головой Гюнай. — Приходится день и ночь развозить заказы, чтобы их всех прокормить. Ты-то сам что собой представляешь, без своей успешной и востребованной жены? Представь себе, что у тебя нет астрономических гонораров Мелисы, а есть только твоя копеечная зарплата банковского юрисконсульта. Ведь тогда весь ваш роскошный образ жизни — огромный дом, яхта, отдых за границей — накрывается сразу же, и...

— Слушай, давай прекратим этот разговор, не имеющий никакого смысла, — отмахнулся Озан. — Мы с Мелисой все четко планировали с самого начала, и ее успех в такой же степени моя заслуга, как и ее, просто она на виду, а я остаюсь в тени, но нас этот расклад устраивает полностью. Как ты понимаешь, больше мы не хотим видеть ни тебя, ни Эким, ваше притворство и ложь отвратительны.

— Брат, я же тебя предупреждал — глупая затея, они догадаются, — заметил Азиз, когда за Йылмазом закрылась дверь.

— Да я им тоже говорил, но Эким и особенно Зейнеп, их же не переубедишь...

— Племянница у меня, конечно... — вздохнул Азиз. — А ведь тогда тебя отговаривали и я, и мама, но ты решил доказать всем, что уже взрослый и не нуждаешься ни в чьих советах. Доказал? Что теперь будешь делать?

— Придется все же просить вторую смену, теперь без вариантов, — печально усмехнулся Канат. — Но я думаю, через пару месяцев и Мелиса с Озаном немного отойдут, и можно будет опять попытаться наладить отношения, у нас все же дружба с первого класса...

Азиз лишь покачал головой.

— Ты действительно была права, а придумала все эта отвратительная девчонка Зейнеп, — сообщил жене Озан.

— В тысячу первый раз убеждаюсь в правильности нашего решения не заводить детей, — кивнула Мелиса. — Интересно, как скоро Канат опять осмелится к нам прийти?..

Через несколько дней зазвонил телефон госпожи Йылмаз.

— Да, это я... Да, думаю, что я смогу... Сбросьте, пожалуйста, материалы на электронную почту, я сейчас же посмотрю...

Женщина, сияя, обернулась к мужу.

— Ози, у нас намечается новое и очень выгодное дело! Если выиграем процесс — отправляемся плавать на яхте на два месяца!

Озан с улыбкой посмотрел на жену, ему нравилось, когда у Мелисы бывало такое настроение — "обреченное на победу", как называл подобное состояние ее супруг.

— Любимая, только что значит "если"? — спросил верный помощник. — Разве мы с тобой когда-нибудь проигрываем?..