Работа мечты (джен)

Длинный протяжный писк.

Я моргнул, внезапно осознав себя стоящим посреди узкого сумрачного коридора. Сзади с мягким щелчком закрылся лифт, заставив вздрогнуть. Что за хрень? Где я? Так, Вару, отставь панику и думай! Ты же чёртов пиковый валет, а не трефовый. Пусть паникуют слабаки.

Итак, что последнее вспоминается? Сбежать из дома оказалось не так уж сложно. Братья перетекли из кухни в гостиную, привычно затарахтел новостями телевизор. Громкие голоса Феликса, который разогревал хавчик, и помогающего ему Ромео давали неплохую шумовую завесу. Я тихонько проскользнул в спальню и достал из шкафа Курилки найденный там первый попавшийся листок. Конечно, можно было уйти без уведомления, но настигло осознание, что, скорее всего, это будет последнее, что я сделаю в этом мире. Как минимум, потому, что Пиковый король убьёт сразу же, как решу вернуться — если Создатель не подсуетится раньше и не засунет в карту, чтобы мозги на место встали.

Написав на листке: «Ушёл по делам, вернусь к утру», пришпилил листок к кактусу, стоящему на подоконнике. Кто-то из клонов в любом случае будет его поливать, ибо слова Создателя о том, что это надо делать раз в месяц, были всеми благополучно проигнорированы. Прихватив жёлтую куртку Фельки, тихонько выскочил на лестничную площадку. Ну что, Курилка, значит, мне нужно больше самостоятельности? Посмотрим, что ты скажешь, когда я вернусь домой с деньгами!

А вот дальнейшее было вспомнить трудно. Я, конечно, на память не жалуюсь, но тут прям реально запамятовал. Кажется, мы с нанимательницей встретились возле одного из «новых» домов — так Создатель называл район с многоэтажками, которые недавно построили. Райончик, вроде, супер — и почему мы здесь не живём? А, ну да, денег нет. Нанимательница что-то говорила, кажется, про то, что её сын достаточно своеобразный, а потом… потом…

… потом понял, что стою возле лифта и вот уже какую минуту пялюсь на стену напротив. Не, так дело не пойдёт. Надо уже выходить из ступора, а то соседи как донесут, что новая нянька блаженная какая-то — стоит и тупо таращится на стены, позор-то какой! Тряхнув головой, пригладил рукой кудри и осторожно двинулся вперёд, с интересом осматриваясь. В коридоре и правда было несколько мрачновато. Стены двуцветные, как и в нашем подъезде, но менее раздолбанные. Ну да, жизнь их ещё щадила! Узкий коридорчик закончился другим коридором, уходящим в стороны. Справа была одна квартира, седьмая, но мне нужно было явно в другую сторону. Хм, откуда я это знаю? У меня даже ключа не было.

Что ж, остаётся лишь проверять квартиры на открытость. Вот смехота будет, если случайно забреду к соседям, а те ментов вызовут! И чо им скажу?

«Здрасте, я тут нянька новая, присматриваю за пузожителем!»

Но все двери, кроме одной, были заперты. Ясно, менты отменяются.

Квартира, на вид, была большой и богатой. Замер на пороге, осматриваясь. Напротив меня стоял стол, а возле него, в высоком детском кресле, расположился… Что ж, я, конечно, не мамашка, чтобы судить. Да и вообще, как говорил Данте, красота — в глазах смотрящего. Но… блет. Это был самый стрёмный дитёнок, которого я когда-либо видел. Лысый, с большой, как яйцо, головешкой и неподвижными рыбьими глазами. М-дэ.

— А ты, похоже… спиногрыз, да? — осмотрелся. Нанимательницы нигде не было видно. Что, даже не познакомит со своим чадом? Просто это очень странно. Она, конечно, уже рассказала всё, хоть мои воспоминания почему-то и были в тумане, но как-то это не очень — оставлять ребёнка в открытой квартире. А вдруг я бы в лифте застрял, а мелкий здесь один остался?

Медленно подошёл ближе. Ребёнок молчал, пристально глядя на меня. Ж-жесть…

— Ну… привет, — неуверенно протянул, подойдя совсем близко.

И снова тишина. Ребёнок извернул голову, наблюдая за мной, и от этого внимательного взгляда шли мурашки по коже. Блин, у него глаза желтушные, как у Пика… Вот уж чего не хотелось бы, так это на работе вспоминать короля!

— Я, типа, твоя сиделка… — И зачем вообще с ним говорю? Вряд ли он понимает. Ну да ладно, молчать — это не по мне. Иначе был бы бубновым, хех. Я обошёл ребёнка кругом, а он, как сова, следил за каждым моим передвижением. — Что-то ты меня уже напрягаешь.

Разве дети такие? Я то ожидал угуканья, криков, соплей и всего такого, что так любят показывать в сериалах по телику. Ну лады, будем импровизировать!

— Твои родители не сказали, как тебя звать, поэтому я назову тебя, — призадумался, но только на мгновение, — Сайтама. Ты же не против?

Не особый поклонник аниме, но как-то засел с Данте, когда у нас обоих был ночной дожор и мы столкнулись лбами у холодильника. Наш тихий король бубней, как оказалось, любил достаточно жёсткие мультики. Так что мы просидели на диване всю ночь, жуя колбасу и смотря «Ванпанчмена». Так вот, этот мелкий стрёмный пацан очень походил на главгероя оттуда. Я лишь надеюсь, что он взял от него только внешность.

Внезапно что-то на мгновение сжало запястье. Дёрнулся — сжатие сильно напоминало Пиковское, и когда король так сжимал, было ясно: ситуация — жопа. Однако никакого Пика нигде не было — и не могло быть, он ведь не знал, куда я отправился. Зато на запястье левой руки вдруг обнаружились достаточно красивые часы. Не то чтобы я разбирался в красоте подобных вещей, но эти были реально клёвые — из кожаных полосок, с серебристыми железными вставками, словно бы дорогие, хотя это наверняка муляж. Вон, даже время не показывали на своём прямоугольном табло.

К моему удивлению, пустой экран при взгляде на него вдруг слегка вспыхнул — и осветился бледной компьютерной надписью:

«Покорми малыша, бутылка в холодильнике».

Оп-па, а что это такое? Приподнял руку и с интересом всмотрелся в часы. Откуда они у меня? Потерянный фрагмент памяти стал напрягать. Как много я забыл и почему? Из-за того, что Курилка разбудил рано и не дал выспаться?

«Да, наверное, в этом всё дело», — подумал и принялся осматриваться, пытаясь понять, где здесь кухня.

— Что, мистер Пропер, есть будешь? — Я заглянул в первую от себя дверь, за ней оказался туалет. — Так-с, где тут холодильник? — стал открывать все двери подряд. Повезло, уже третья комната оказалась той, которую искал.

Кухня была совсем маленькой. Да уж, готовить здесь, наверное, было не очень приятно. И ведь такая огромная гостиная, неужели нельзя было отделить на кухню чуть больше пространства? Фу, начинаю говорить как Зонт. Тот тоже вечно пропадает на кухне и считает, что её должно быть много. Какая мне, в самом деле, разница? Надо накормить спиногрыза.

— Вот и топливо для ребёнка, — пробормотал, открывая большой холодильник, что врос в местечко между стеной и тумбочками. Холодильник, кстати, был пустой. Не понял, а мне что есть?

Хмурясь, вернулся в гостиную. Сайтама всё так же тихо сидел в своём стуле, сложив ладошки на колени.

— Ну-ка, бон аппетитус, — подал ему бутылочку, справедливо рассудив, что с этим он справится и сам.

И подпрыгнул, когда услышал хруст пластика.

Сайтама с улыбкой смотрел на меня, а бутылочка куда-то испарилась, словно её никогда и не было.

— Э-э… — На всякий случай заглянул под стол — может, этот мелкий её просто запулил куда, вот и звук был? — Ты шо, прям с банкой, что ли, захавал? — с подозрением посмотрел на счастливого малыша. Тот не ответил, конечно, это же малёк ещё! Лишь надул губки и протянул ко мне свои пухлые ручки.

Часы вновь предостерегающе сжали запястье и продиктовали следующий приказ:

«Поменяй малышу подгузник».

— Готов менять портянки, пацан? — поднял Сайтаму на руки. Тёплый и тяжёлый… мешок мусора. Ну да, у меня странная ассоциация, но весил спиногрыз примерно столько же, сколько и отходы за пару дней. Тем более, что сейчас его труселя были, походу, забиты этими самыми отходами.

Положив Сайтаму на пеленальный столик — так же называется эта фигня? — осмотрелся в поисках нового подгузника. Тейк нью штаны? А, вот же они — лежат на тумбе сзади. Почему-то лишь одна пара, хотя уверен, что этому малышу, который, походу, жрёт молоко вместе с бутылкой, надо будет больше. Что ж, видимо, придётся искать по дому.

Взял труселя, обернулся и… не понял. А куда делся ребёнок? В этот момент мой мозг пребывал в явном ступоре. Сайтама, вроде, мелкий, чтобы просто встать и уйти. Думаю, он ещё и ходить-то не умеет. Так какого хрена… Как он мог пропасть просто отсюда?

Осмотревшись, почувствовал лёгкую панику — а потом резко выдохнул, когда заметил Сайтаму спокойно сидящим на полу в гостиной возле лестницы. Как он туда попал?

— Какого ты там расселся? — теперь подходил к спиногрызу с явной опаской. Что он ещё умеет такого, о чём мне не известно? Не то чтобы я боялся — блин, я карточный валет, странность — это буквально моя жизнь! — но хотелось бы знать, чего можно ждать от своей работы, чтобы не налажать. Терпеть не могу лажать. Я не слабак.

— Чего ты такой недовольный? — снова поднял ребёнка, и он, наконец-то, издал звук, отдалённо похожий на скулёж хмурого щенка. — Ой, не переживай, я пеленалка со стажем! Чё я там не видел, господи, да чё ты там стесняешься? — отнёс Сайтаму на стол и победно хмыкнул. — Никому ничего не расскажу про твой перчик, не бойся.

Удивительно, но это обещание, кажется, успокоило нашего лысого мальца. По крайней мере, больше ничего странного он не выбрасывал и спокойно дал себя перепеленать. С горем пополам, но справился. Эх, не быть мне трепетной мамашей! Видимо, дети, если они вдруг появятся в нашей квартире, автоматически попадут под ответственность Зонта. Впрочем, дело своё я сделал максимально ответственно. Это дома можно барагозить и скидывать свои обязанности на тряпку. Сейчас же я на работе, а значит, должен делать всё быстро и качественно.

«Уложи малыша спать».

Кто это вообще со мной переговаривается, точнее, переписывается? Мать его? Как она понимает, что пора посылать приказ? Тут где-то камеры расставлены? Вообще, логично, конечно, но не легче было бы сразу выдать список? Капец, я с этой работой в Габри превращаюсь потихоньку!..

Взяв Сайтаму на руки, направился на поиски детской комнаты. По наитию отправился на второй этаж (да, в квартире был второй этаж, прикиньте!). Во-первых, на первом спален нихрена не было, я уже проверил. А во-вторых, вдруг разыгралось любопытство — как у нас живут нормальные люди? Вряд ли на коробках спят.

— О, кайф! — открыл первую от лестницы дверь и ахренел. Вот это кровать! Даже больше, чем у Создателя. Хотелось проверить, насколько мягкая, но не с ребёнком же на руках!

Следующая как раз была детская. Это хорошо, так как Сайтаме, походу, не очень нравилось на руках сидеть — он стал морщиться и тереть кулачками глаза. Ой, нет, второго тряпки нам здесь не надо!

— Меня оставили за тобой посмотреть на чуть-чуть совсем, — напомнил мелкому, чтобы не расслаблялся. — Надеюсь, твои родаки завтра уже приедут. — Придерживая Сайтаму под голову, опустил его в кроватку и выпрямился, глядя в большие кошачьи глаза сверху вниз. — Сиди тут и спокойной ночи.

Щелчок переключателя. Комната погрузилась в успокаивающую полутьму. За окном приглушено шелестели голыми ветвями деревья, слабый свет ночника освещал усталый взгляд Сайтамы. В таком освещении он не казался уже стрёмным лысым уродцем — подумаешь, немного некрасивый ребёнок… Да, ночь всё же шикарна. Никогда не понимал любовь братцев к светлому времени суток — лишь тьма и сумрак, мерное сияние глаз короля Пика да хардкор.

Хм, что за настроение напало? Повинуясь порыву, вновь подошёл к кроватке и, чуть склонившись, доверительно прошептал, глядя на Сайтаму, который с интересом рассматривал моё лицо:

— И запомни, мелкий: спит не тот, кто устал, а speed — это скорость.

Ауф! Куда же мы без пацанских фразочек Пика! Мне кажется, мой король скоро с Данте породнится в желании цитировать. Только наш философ больше по китайщине и японщине упарывается, а Пик у нас свой, отечественный парень. Если в вашей цитате есть мотоциклы, скорость, волки-одиночки и чувство «квинтэссенции грусти», что бы это ни значило — значит, это с вероятностью, которую может высчитать не только лишь Курилка, окажется в цитатнике Пика.

Оставив Сайтаму переваривать житейскую мудрость, спустился вниз. Новых приказов больше не поступало, а значит, настало время для себя любимого. Для начала вновь обошёл квартиру, стараясь как можно тише ступать по полу, что получалось отлично, ведь он не скрипел. Не то что у нас… На фоне этого замечательного пола мои дырявые носки смотрелись так же естественно, как бомжи где-нибудь в элитной части города.

— О, телек! — оказалось, в гостиной всё это время был телевизор. Вот это наша тема!

Конечно, я любил поспать, но в новой квартире как-то не сонливилось. Отыскав пульт под одной из диванных подушек, включил первый попавшийся канал. Точнее, собирался включить, но не успел буквально на мгновение — внезапно со второго этажа раздался требовательный детский рёв. Дерьмо!

— О-о-о, начало-ось! — Вскочил и бросился наверх. Хорошая нянька, отличная нянька! Я хочу свои деньги, а значит, буду собранным на все сто!

Чего он там орёт вообще? Вроде бы поел, покакел, что ещё надо? Так, стоп. А как он свет включил-то? Детское нытьё раздалось где-то далеко, и я перевёл взгляд на кроватку. Не понял. А как он свалил с тюрьмы этой?

— Где ты орёшь? — я почувствовал будоражащее ощущение чего-то мистического и, напрягши слух, отправился на поиски.

Нашёлся Сайтама, впрочем, достаточно быстро; я бы удивился, если бы младенец убежал далеко. Впрочем, стоит удивиться, что он убежал в принципе — что-то не замечал, чтобы он ходил. Да уж. Об этом братьям точно говорить не стоит, иначе вечность напоминать будут, какой я «отличный нянь», что под носом дети сбегают. Сайтама сидел на ковре возле лестницы и требовательно ревел, протягивая в мою сторону свои дрожащие ручки. Что такое? Сбежал вниз, а потом понял, что самому вернуться никак? Да не, улыбается. Счастливый такой, блин. Круто же третировать няньку, да?

— Вы арестованы! — пошутил, таща мальца обратно в кроватку. Интересно, эту штуку вообще закрыть можно? Без понятия, как он вылез, но странно, что создатели кровати не предусмотрели всё это.

Сайтама извивался на одеяле, как чёрт, и явно не собирался спать.

— Пожалуйста, засни! — подхватив его под мышки, слегка покружил, после чего вновь опустил. Пик всегда так делал, когда пытался меня успокоить. Чувство лёгкого головокружения и осознание, насколько, на самом деле, силён король помогали успокоиться в два счёта. Может, и на мелком сработает? А то выкрутасы его как-то нервировали.

Сайтама агукал и пускал слюни. С вестибуляркой у него явно полный норм.

— Доброй ночи! — подоткнул одеяло, чтобы теплее спалось. Малец сразу же сжал край одеяла в кулачки, и я направился к двери. Надеюсь, в этот раз он не сбежит. — Я ушёл, смотри… — сделал вид, что подошёл к двери и резко заглянул в кровать. Однако Сайтама продолжал лежать, с какой-то зловещей улыбкой смотря в мои зелёные очки. Сомневаюсь, что он двинется, пока я в комнате… Это же надо быть полным кретином.

О да, сказал восемнадцатилетний шкет о младенце, которому, на вид, и года нет!

Я вышел, закрыл дверь и, крикнув: «Всё, я ушёл!», слегка потоптался в коридоре, имитируя уходящие шаги. Шиза — она такая, да, но меня не покидало ощущение, что Сайтама гораздо умнее других детей. Словно в нём что-то было, такое, не из этого ванильного мирка…

— Чё ты делаешь?! — с резким возгласом ворвался в детскую, но наткнулся лишь на взгляд Сайтамы, наполненный таким искренним недоумением, что стало неловко. В любом случае пацан лежал в кроватке, поэтому не было смысла продолжать топтаться рядом.

По телевизору шла какая-то вечерняя передача, но смысл её ускользал. Я словно смотрел слайдшоу, забывая при его конце, о чём шла речь в начале. Хм, странно. Вроде бы не столь сильно устал, чтобы голова песком набита была.

Детский рёв. Опять. Дай угадаю, он снова свалил? Свет в комнате…

— Чертила! — невольно вырывается изо рта. И куда он делся? Когда я бежал на звук, то не увидел его возле лестницы, да и рёв вдруг прекратился. Решил поиграть в прятки с дядей Вару?

Пришлось обыскивать квартиру. На самом деле, здесь было не так уж много мест для пряток. Ну, из тех, куда технически может забраться ребёнок. И вот чего ему не спится? Тоже полуночник? Совы и жаворонки — две грани одного дьявола. Одна и та же крайность, но в разную сторону. Не дай Фёдор этот мелкий прохвост окажется чёртовой совой!..

Осматривая шкафчики, нашёл лишь следы пыли. Мусорка? Нет. Под столы, вроде, не пролезть. Так, холодильник…

— Слышишь… умник. Ты серьёзно вообще? — так и замер солевым сусликом, узрев этого чертилу.

Сайтама сидел в холодильнике и устало тёр кулачками глаза. На его волосах и одежде поблёскивал морозистый иней. Два животрепещущих вопроса: «Как?» и «Нахрена?». Так много вопросов — и так мало ответов… Окей, ладно, надо вытащить его, пока всю кухню не выморозили.

— Самый умный, что ли? — отнёс Сайтаму обратно в кроватку. В этот раз малец сразу же забрался под одеяло и широко зевнул, сонно моргая глазищами. Я кивнул и выключил свет. — Спать эгейн, — на всякий случай добавил, сурово хмуря брови. Сайтама выглядел как тот, кто собирался вздремнуть, но предостережение лишним не бывает. — Кто не спит, тот… э-э, — что там стрёмное в черепушке живёт? — трансвестит.

Господи, эти дети — это просто что-то с чем-то!

К счастью, больше побегов не происходило. Я немного подкрепился найденным в столе печеньем, запив его водой из крана. Вкусная. Вот что значат новые трубы! У нас Курилка уже бы трижды вызвал сантехника, пока Фёдор его не отругал. Деньги на ветер, все дела… Как будто жалкие потуги Куро и Пика в ремонт дешевле выйдут. Там ещё, помимо труб, и всю кухню обновлять придётся: Пик больше по мотоциклам, а Курилка… Ну, он треф. Этим всё сказано. Язык работает — руки-незнайки.

Телевизор стал показывать помехи, но я его не отключал. Тишина сильно действовала на нервы. Со всеми своими брательниками и не заметил, как привык к фоновому шуму нашей квартиры. А тут тихо, будто в могиле. Где-то там, наверху, дрыхнет Сайтама, но отсюда его не слышно. И ещё этот мерный гул в ушах, словно бы я снова приложился об тот столб…

Потёр виски и приоткрыл окно. Стало легче. Ночной холодный воздух ворвался в гостиную, неся свежесть и лёгкий запах сырости. Наверное, снова снег собирается. Вроде бы захлещет, а уже через пару часов — хлоп! — и пропал. И ни сугробов, ни красоты. Ни-че-го. Такие вот дела.

Вздохнул. Посмотрел из окна на спящие многоэтажки. Где-то там, в их глубине, в соседнем районе, спали братья. Интересно, они нашли мою записку? Должны были найти, тот же Феликс стопроцентно уже кактус полил. Думают, должно быть, куда это я намылился. Даю пятюню на отсечение, что о работе никто из них не подумает. Посчитают, что снова где-то тусуюсь. Ну да ладно, как будто мне интересны их мысли!

Оставив окно приоткрытым — а что такого, мы высоко, сюда никто не заберётся, а свежий воздух полезен для детей! — отправился в спальню. Конечно, можно было отдохнуть на диване, но зачем, если есть удобная кровать? Когда я ещё на шикарной койке отдохну? Разве что днём в комнату Фёдора проберусь да Данте уговорю уступить. Этот пройдоха привык пользоваться благами Создателя, когда тот не видит. Но даже у Фёдора не столь удобная кровать.

Задумчиво упал на одеяло сверху и перевёл взгляд на потолок. Тот был самым обычным, но ощущение странности не покидало. Оно утихало раньше, когда мы только стали жить у Фёдора, но снова вернулось в этой квартире. Будто что-то из другого мира находилось рядом, и он этого будоражилось что-то внутри. Перевернулся на бок и задумчиво глянул на стену. За ней дрых Сайтама. Странный младенчик, и родители у него с приколами… Мать уж точно. Был ли папаша, без понятия. Пик говорил, что в этом мире норма не иметь папаш. Мне неведомо, у меня вообще родаков нет. Поверю ему на слово.

Раздумывая таким образом, сам не заметил, как погрузился в сон. Ничего не запомнил. Разве что странное ощущение в районе шеи, будто бы я конкретно так исполнил влажную мечту своего короля и купил чокер. Была у Пика странная фиксация на таком желании. Ненавижу предметы, пережимающие шею, видимо, поэтому Пик и выбрал такое желание, когда в последний раз играли в шашки. Повод никогда больше не играть с ним в подобное.

* * *

Утро встретило меня уколом тока в руку и требовательной надписью на табло часов:

«Покорми ребёнка. Возьми бутылку из холодильника».

Не сразу врубившись в происходящее, сел на кровати и сладко зевнул. В теле ощущалась приятная расслабленность. Никогда так не высыпался… хм… нигде, наверное — ни в гамаке, ни на матрасе в обнимку с королём, ни тем более в карточном мире. Там вообще спать не рекомендовал бы — один эфир вокруг и липкое ощущение чьих-то любопытных глаз на теле. Фу, бр-р-р!

Встряхнувшись, скатился вниз по лестнице и закрыл окно — в гостиной было достаточно прохладно. Однако дышать стало значительно легче, будто какая-то душная дымка исчезла, позволяя вдохнуть полной грудью. Ухмыльнувшись, отправился за Сайтамой — тот как раз проснулся и, сосредоточенно сопя, выковыривал из кроватки штырь. Славный пацанчик, нашёл, чем заняться! И чего это он мне вчера не понравился?

Посадив его в стул, отправился за едо… Стоп. В холодильнике? Но я вчера забрал единственную соску оттуда. С чего бы ей взяться там снова? Это какой-то наполняемый холодильник? О, крутяк, тоже такой хочу! Буду наполнять его жрачкой, чтобы братья даже не пытались экспериментировать.

Но не успел взять бутылку — да, она там была, что за техника пошла! — как вдруг дверь резко закрылась, на кухне погас свет, а из темноты раздались голоса… точнее, крики. Детский смех, самый страшный вопль во Вселенной! Началось… Ну, это уже на какую-то хрень не свалишь — в этом доме явно творилось что-то странное. Сказал бы, что страшное, ну да пох, я не лгун — страшно не было, так, боязно немного, но не более. Кого они пытаются напугать? Я пиковая масть, нашли пуглеца!

«Хороший мальчик, смелый мальчик!» — звякнуло на табло, и кухня вдруг вернулась в изначальное состояние. Чего? Это обо мне, что ль? Я что, собака, чтобы меня так хвалить?

— Ну что такое началось? — пожаловался, осторожно вынося бутылочку из подозрительного помещения. Походу, она самовосстанавливающаяся, но проверять не хочется. Сайтама поднял голову и, пуская слюнявые пузырьки, вперился в мои очки, на что я серьёзно заметил: — Мы ж нормально с тобой ладили! Начнёшь такое вытворять — забудешь, как есть… ртом. — Впрочем, ты и до этого это не особо делал. — Ю андерстуд, лысый? — Из Браззерс? Скорее, из Маззерс тогда. О да, люблю свои шутки!

Сайтама как-то задумчиво смотрел на меня, ради приличия выпивая молоко привычным для детей его возраста способом. Взгляд его был столь сосредоточен, что казался куда взрослее, чем нужно. Что, впрочем, не помешало пацану обнутелиться. Опять. Дайте угадаю, его родители — утка и голубь. Когда вернутся, кстати? Уже к полудню время идёт. Как бы братва тревогу не забила.

Отнеся Сайтаму на пеленальный столик, снял испачканный памперс и направился к комоду в поисках нового. Однако новый оказался на том же месте, где и вчера. Я уже понял, что это дом с причудами, поэтому даже не удивился. С такой магией вообще не понятно, зачем нужна нянька. Можно же было просто намагичить, чтобы ребёнка сам дом покормил и приодел…

— Так, я слежу за тобой, чтобы ты не испарился, — честно предупредил Сайтаму, отступая к комоду и не сводя с него пристального взгляда.

Пацан спокойно сидел на пеленальном столике и улыбался. С победным воплем: «Хоба!», схватил трусы, краем глаза увидев, что лысая башка осталась на месте. Но не успел порадоваться, что в этот раз провёл мальца вокруг пальца, как вдруг трусы вырвались из моих рук и, невозмутимо покачиваясь в воздухе, уплыли куда-то… куда-то.

Проводил их охреневающим взглядом. Чё-ё? Это что, блин, за арабская ночь в миниатюре? Ну уж нет, мелкий, ты идёшь со мной! Это точно твоих рук дело! Не надо быть Курилкой, чтобы сказать, что «со стопроцентной вероятностью акт телекинеза небольшого неживого предмета совершён малолетним лицом, которому, очевидно, нравится его обнажённое нижнее состояние». А пока буду искать улетевшие трусы, сметелишься? Ну уж нет, не в мою смену!

— Что, рад? — сквозь зубы прошипел, поднимаясь по лестнице. — Сейчас будем охотиться на летающие портянки!

Сайтаме пофиг. Сайтама добрался до очков и принялся теребить заушник. Пришлось снять, а то оптика щас, если верить Курилке, дорогущая, никто мне мою зелень не вернёт, если разобью.

К счастью, искомые портянки нашлись в первой же комнате, в которой ночевал. Положив пацана на кровать и склонившись над найдёнышами, я совершил грубую ошибку — оставил младенца без присмотра. И был мгновенно наказан его пропажей.

— А-А-А! — крик вырвался совершенно неожиданно. Прижал к груди найденные трусы и, прикрыв глаза, мысленно досчитал до десяти. Вот уж не думал, что успокоительная техника нытика-братца понадобится! Но это же невозможно! Что за дурное дитя стало моим подопечным?

— САЙТАМА, МЛИН! — Бросился в детскую, думаю, это глупо, но где мне ещё его искать. В детской беса, разумеется, не было обнаружено. Ну да, логично, он же отсюда сколько раз сбегал, с чего бы сейчас изменять принципам?

Без очков дом выглядел ещё более тусклым и мрачным. Осторожно скрипя ступеньками, спустился вниз и огляделся. Снова прятки, Джонни? Ну и где ты есть-то?

Весь дом вновь был подвергнут тщательной проверке. И, в конце концов, осталось лишь одно место, где я не проверил. Тяжело дыша от быстрого перемещения — прав был всё-таки Романтик, надо скинуть пару кило! — остановился перед холодильником. Не, ну а вдруг? Если там бутылки формируются, может, и этот лысый сформировался?

Ну да, да… Сайтама дрожал от холода, но не выглядел испуганным. Увидев меня, так вообще заулыбался и заугукал. Сейчас не хватало только его пришедших родаков для полноты картины! Заголовки новостей на следующий же день: «Нянька жестоко издевалась над младенцем, пока его родители были на работе! Засовывала в холодильник с голой задницей, что она хотела этим добиться? Читайте на странице номер такой-то…». Хмыкнул и, взяв Сайтаму на руки, решительно понёс в сторону пеленального стола. Парень не сопротивлялся, выглядя почти умиротворённым.

Часы в гостиной медленно тикали, отсчитывая секунды… минуты… часы… Дело близилось к закату, а родаки Сайтамы будто передохли. Мы уже все игры переиграли и даже нарисовали Зонта, облитого зелёной краской. Никогда так не делал, но почему бы и нет? На бумаге можно всё. Да и Сайтаме понравилось, он смеялся и хлопал в ладоши, мелкий изверг. Не думал, каково это — краску из волос потом вымывать? С лохмами тряпки — это сразу кабздец. Легче отрезать и отрастить новые. Так что подобный розыгрыш чреват куда более серьёзными наказаниями от королей, а оно мне надо? Да и Зонт потом обидится и не станет брать часть моих работ по дому. Одни минусы от этой краски, в общем. Лучше по старинке, ядом с языка жалить.

К слову о разноцветных. Что-то никто из братанов не позвонил, хотя я обещал вернуться утром. Настолько похрен? Ладно, бубновые — им в целом на внешний мир болт забить. Самопознание и всё такое. Трефы, может, в работу уткнулись и забыли посмотреть на солнце. Но черви и Пик? Ни за что не поверю, что они не попытались хотя бы раз.

Не удержавшись, решил позвонить самостоятельно, но не смог. Телефон сдох. Так и знал, что что-то забыл! Надеюсь, когда вернусь, зарядку к тому времени не сопрут, а то у нас все хозяйственные мыши — любое найденное барахло в свою мастистую нору тащат. А на эту зарядку братаны давно слюни пускали.

День прошёл тихо и лениво. Под его конец бешеные события утра почти выветрились. Мы с Сайтамой снова ладили, а в данный момент сидели на диване. Я смотрел, точнее, слушал какой-то невнятный сериал про клишированные разборки мужиков и системы, а Сайтама лежал на моём животе, цепляясь за голубую рубашку, искал на ней какие-то неизвестные ни науке, ни тем более мне катышки.

«Уложи ребёнка в кровать».

С недовольным шипением тряхнул рукой, отгоняя мурашки после удара тока. Каждый раз — как первый. И под чем я был, когда соглашался на эти часы? Сайтама накрыл дрогнувшую от удара руку, улыбнулся слегка виновато. Да ты здесь не при чём, пацан. Это мать твоя страннючая…

— Пора спать! — вздохнул, поднимаясь и привычно подхватывая мальца под мышки. — Мы устали, за трусами мы гоняли… — Сайтама хихикнул, да и я сам улыбнулся. Всё-таки было в этой погоне что-то… будоражащее. Разгоняющее в целом серый день. Иначе вообще тоскливо было бы. Так что всё хорошо, не в обиде.

Детская встретила нас полумраком и свежестью из приоткрытой форточки. Прикрыл её — а то пацан заболеет, влетит потом! — и осторожно уложил Сайтаму в кроватку.

— Всё, спи, моя радость, усни!.. — Как там дальше? — В морге погасли огни. Трупы на полках лежат, мухи над ними жужжат! — Вот так вот. Странные у людей этого мира колыбельные, конечно. Если я правильно запомнил, в чём после удивлённого взгляда Сайтамы уже сомневаюсь. — Всё, спокойной ночи. Устраивайся поудобнее, надеюсь, тебе хорошо.

Что ж, надеюсь, завтра будет такой же простой день, только без летающих трусов. Для приличия постояв под дверью пару минут, чтобы убедиться, что Сайтама реально уснул, спустился вниз. Телефон молчал, укоризненно оттягивая карман штанов. Родаки Сайтамы отсутствовали. За окном пахло морозом и шёл дождь. Ну да, чему же ещё идти в конце декабря, как не дождю! Аж смешно.

Тихонько включив телевизор на каком-то музыкальном канале, принялся прибираться, слегка повиливая задницей под такт музыке. Не умею танцевать так, как это делает Ромео — легко и непринуждённо, будто он какой-то король на балу. Даже как Данте не могу — мягко, плывуче, перетекая из одного па в другое, словно ниндзя или боевой монах. Но это не важно. Я здесь один, меня никто не видит, а значит, не осудит. Могу танцевать так, как хочу.

Так-с, что у нас тут? Игрушки собраны, подушки взбиты и сложены на диван. Стульчик оттёрт от молока. В комнате больше не пахнет ничем неприятным. Устало вздыхаю и подхожу к окну, взгляд неосознанно падает в сторону далёких спящих многоэтажек за парком. Даже страшно представить, что со мной сделает Пик, когда вернусь. Даже если смотреть на записку, время уже истекло. Нет, если родаки Сайтамы завтра не покажутся, надо сходить к соседям и попросить зарядку. Вдруг они что-нибудь на телефон прислали, а он сдох? Можно было бы и сейчас, но уже поздно, все дрыхнут.

Вздыхая, отправился наверх. Стоять у окна было бессмысленно, не зная, сколько этой ночью будет спать Сайтама. Лучше последовать его примеру и немного подремать.

* * *

Класс, начался новый день. А где родители его уже, блин? Потянулся, зевая и разминая мышцы. За плотно зашторенным окном уже светило тусклое зимнее солнце. Поморщился и помассировал переносицу. Ох, какая яркая щель! Где там мои очки?

В очках мир преобразился. Яркие белесоватые цвета стали приглушенно-зеленоватыми, а темнота, напротив, слегка посветлела, отливая малахитом. Нет, пусть Фелька захлопнется, зелёный — самый крутой цвет, и точка!

В голове царила лёгкая расслабленность, будто я был под кайфом. Ну да, один раз пробовал, оттуда и знаю, каково это. А потом меня нашёл Пик и въе… всыпал по первое число. Таких матерных конструкций из его рта никогда не слышал и никогда не услышу — побои болели долго, больно и нудно, а самое главное, что все, даже Фёдор, встали на сторону короля. Обидно, но справедливо. После лекции Курилки о том, что бывает с человеком под наркотой, как отбило желание. Ну нафиг, это для слабаков путь, а Великий Вару не может быть слабаком!

— Добро утро! — слегка потянувшись, поздоровался с Сайтамой. Тот спокойно сидел в кроватке, посасывая ухо плюшевого Тедди, и я, решив, что он может посидеть ещё, отправился вниз. Жрать хочется ужас, не может в этом доме не быть чего-нибудь для няньки!

Ёпрст! Не успел спуститься с лестницы, как дохнуло жаром, и под самой ногой появилась раскалённая лавовая надпись. И одновременно с этим часы взорвались болью, заставив взвизгнуть.

«ПОКОРМИ МЕНЯ!»

«Покорми ребёнка, бутылка в холодильнике».

Ай, больно, больно, больно! Заскулил, сжимаясь в комочек и чувствуя пульсацию крови в висках. Эт чё такое? Что за вопли демонов в голове?! О-ох…

Снова скользнул взглядом по огненной надписи. Неплохо, первые слова тугосерика! Ни «папа», ни «мама», а сразу… «Дай жрать!». Прям себя узнаю.

Не, ну намёк понят. Я же не идиот, а… НИ ФИГА СЕ! При открытии холодильника, конечно, ожидалось что-то… хоть что-то. Но чтобы такое!.. На минутку, у нас нутро холодоса, кажется, к соседям убежало, раздалось в глубину, как хороший подвал такой. Нехилый он, конечно, подкоп выкопал! Ясно, что он в нём сидит постоянно…

Лезть в холодильник не хотелось. Создавалось ощущение, что меня тут просто-напросто запрут. Ладно бы, была жратва, такой конец не был бы так ужасен, но помирать в пустом холодильнике…

Часы нагрелись и ощутимо кольнули током. Надпись на табло предупреждающе моргнула.

— Не надо, — состроив жалобное лицо, проскулил, прижимая руку к груди. Окей, стало немного страшно. Не до панички, но нервозно. Пять обосранных Зонтиков из десяти.

Свет моргнул. Ёпт…

— Ты меня там закроешь, — пробурчал, ёжась и косясь в тёмные глубины холодильника. Было в них что-то стрёмное. Как там это называл Курилка? Зловещие холмы или долины, не помню.

Наверное, зря я вчера бухтел, когда Сайтаму в холодосе нашёл. Вот и мстит, мелкий пи… Ай!

«Не ссы».

Ну спасибо, как я сам не догадался! Глубоко выдохнув, прикрыл глаза и неохотно полез внутрь. Холод обступил вокруг, изо рта сразу вырвались клубы пара. И как он тут вчера сидел? Махозист малолетний.

Прислушиваясь к звукам сзади, быстренько схватил морозлую бутылочку и молниеносно метнулся назад. Зря ссал, никто дверь не тронул. А в голове на долю мгновения послышался насмешливый хохоток. Сильно взрослый, чтобы быть детским. Слишком детский, чтобы быть взрослым.

Очутившись на привычной кухне, позволил себе несколько минут промедления. Никто меня не поторапливал, видимо, некто, презентовавший часы с, видимо, камерой наблюдения, был доволен своим маленьким шоу. Сайтама сидел у себя в комнате. Ради разнообразия — тихо. Наконец, когда сердцебиение восстановилось, выдохнул и, перехватив бутылочку, направился за мальцом.

— Ну вот кто это сделал? — ворчливо заметил, когда, уже с Сайтамой на руках, спускался с лестницы. И как его родакам объяснять, откуда большая выгорелая надпись на полу?

Сайтама хихикнул и схватил в кулак горсть моих волос. Ну да, не его проблемы.

— Ну чё, снова летающие трусы устроишь? — хмыкнул, когда, принеся поевшего Сайтаму в пеленальную, отвернулся от него. За спиной слышались какие-то странные шорохи и сосредоточенное сопение. Что он там делает, дрочит, что ли? А не мелкий? — Оп! — Я обернулся и замер, увидев неожиданную картину. Похоже, трусы понадобятся всё же мне.

Сайтама завис над пеленальным столиком, широко раздвинув руки в стороны. Его голова, как шарнир, крутилась во все стороны, всем совам на зависть. Он выглядел недружелюбно, и волны тёмной материи коснулись моего тела, мгновенно заставив его покрыться мурашками. Е-ма, это крипово. Я попятился, забыв, что сзади стена, и уткнулся в неё, во все глаза глядя на маленького демона. Так вот в чём заключалась его своеобразность…

Но проходили мгновения, а ничего не менялось. Демонёнок Сайтама завис над столом и… злился? Бесился?.. а моё сердце потихоньку вернулось в бьющуюся норму. Слышишь, а так даже удобнее менять. В смысле, трусы. Боже, что я несу?

— Слезай! — Потянулся, чтобы снять это чудище. Руки ощутимо шлёпнуло током. Ясно, не трогаем. И чего он завёлся? Молочко прокисшее, что ли, было?

Взяв какую-то фигню с гостиной, вернулся и скептически посмотрел на Сайтаму. Его родители скоро вернутся, чего с ним делать? Я ведь даже не знаю, как правильно изгонять демонов или что это такое в нём сидит. Как там…

— Алахабора алахабар! Изыди! — провёл фиговиной перед мальцом, словно осенял его знамением. Зонт бы оценил, он любил смотреть всякое религиозное. Сайтаме было вообще пофиг, он, кажется, даже не заметил.

Вернул фиговину на место, а, когда обернулся, увидел, что Сайтама перебесился и устало осел на столик. Да неужели!

— Ой, а чего это мы такие грустные? А в ком это такой демон вселился? Утю-тю! — я сложил «козу» из пальцев и пощекотал ребёнка, надеясь, что это заставит его хоть чуть-чуть улыбнуться, но хрен мне! Сайтама надул губки, а в его больших глазах что-то сверкнуло. Он выглядел измученным, так что, думаю, не будет лишним отнести его в кровать. Да и вообще, кто это тут своих демонов выгуливает? Нечего пугать няню, няня может и ата-та под попу сделать!..

Кажется, эта мысль промелькнула в моих глазах, и что-то отсветилось в очках, так как Сайтама внезапно вырвался из рук. Я вздрогнул и остановился. Малец завис под полом, сердито глядя на меня, а вокруг всё поглотил какой-то оранжевый дым. Эт что, Преисподняя? Кажется, я задаю слишком много вопросов…

— Ой, господи! — вздохнув, закатил глаза, глядя на Сайтаму. Тот, не отведя взгляд, стал медленно отплывать назад. — Всё, не хочешь, да? — Хотя нет, хочет. Судя по всему, решил начать взрослеть и отправился в детскую самостоятельно. Да и пожалуйста, пусть идёт сам! Я совсем не против!

Стоять в тумане с каждым мгновением хотелось всё меньше. Он поглощал всё вокруг, давил на грудь и не давал сделать вдох. Напоминало тьму в Карточном мире, с той лишь разницей, что там я был не один. Ещё семь разноцветных искр летало рядом, и их шепчущие голоса разрывали мерное дрожание эфира. Сколько бы мы там прожили, если бы не Фёдор… Сейчас сложно сказать…

* * *

— Ты где был? — голос Пика расчленялся на сотни рычащих звуков. Вкупе с покрасневшими от ярости зрачками смотрелось эффектно, хоть сейчас на фотоплёнку.

Хихикнул над собственной шуткой, и, кажется, это ещё больше взбеленило короля. Он схватил меня за шкирку, как позорного мопса, и протащил в прихожую, с грохотом захлопывая дверь. Ой-ёй, зачем так громко то!

— Пик? — ещё один голос из глубины коридора. Кажется, это… — Вару?! — Да, это точно он.

Вокруг нестерпимо запахло лавандой, и я скривился, едва сдерживаясь, чтобы не чихнуть. Чёрт бы побрал этих червивых, вечно со своими вонючими духами лезут!

— Вару, ты чего такой… такой… — Феликс сморщил нос, пытаясь выделить то, что во мне, по его нескромному мнению, изменилось. Но так и не смог и, беспомощно моргнув, посмотрел на Пика, прося о помощи.

— Бухой! — не поленился на всю квартиру рявкнуть этот рогатый, чтобы каждая собака в округе знала, что Великий Вару пил.

— И чё? — упёр руки в бока и самодовольно икнул. — Завидно?

— Вару… ну зачем ты так… — Фелька моргнул, обхватив себя руками. — Мы же… переживали…

— Да, кстати. Чего трубку не брал? — Ромео выглянул из гостиной, улыбаясь слегка нервно, как мне показалось. Ну и лан.

— Телефон сел.

— Зарядить его перед уходом ты, конечно, не догадался? — Пик сложил руки на груди и рассерженно фыркнул. Его голос был полон разочарования, и что-то во мне больно кололось при этих нотках в обычно мелодичном, бархатном и спокойном тоне.

— Не твоё дело! — буркнул и, пошатываясь, побрёл в комнату. Хотелось спать, спать и ещё спать. И выпить чего-нибудь, только не спиртного, оно уже и так наружу просилось.

Не обращая внимания на укоры и крики сзади, добрался до своего матраса и упал на него со стоном. В голове стоял сладковатый красный туман, заставляя испытывать боль от малейших дум. Последнее, что я помнил — это маленького принца, за которым следил целый… день? Два? Не помню. Малыш был столь милым, что его не хотелось покидать. И какое странное имя — Сайтама… Никогда бы не назвал ребёнка в честь стрёмного героя взрослого аниме.

— Вару, Вару, а ты где был? А чего бледный? У тя губы сухие. Дать воды?

Застонал, но промолчал. Обижать Габриэля не имело смысла. Он просто не понимал. Как малое дитя, на которое кричишь, а оно улыбается и заочно любит тебя.

— Д-да… — пробормотал, решив ответить на последнее предложение, ибо оно совпадало с собственными хотелками. — Дай…

Габриэль скатился со своих коробок и зашелестел графином. В комнате всегда стоял стеклянный сосуд с водой, чтобы посреди ночи не идти на кухню и не будить чуткого Фёдора.

— А откуда часы? Купил? Ты ходил на работу? — Большие, медленно моргающие глаза вперились в лицо, высматривая на нём что-то. Стрёмный взгляд. Габриэль мог так смотреть, прям в душу, что хотелось оказаться где-нибудь подальше.

Неопределённо хмыкнув, принялся поглощать прохладную воду. О-о, кайф! Не знаю, чего вдруг потянуло на спиртное, но это явно было худшее решение за всю мою жизнь. Никогда ещё думать, да и вообще осознавать себя не было так больно.

— Спасибо, — хрипло произнёс, отдавая графин Габриэлю и устало заваливаясь на матрас. — Ты иди, я посплю.

Чужих шагов я уже не услышал — провалился в сон. Такой же вязкий и неприятный, как и всё вокруг. Чокер, влажная мечта педика Пика, сжимал шею, не давая забыть о себе. Я рычал и дёргался, пытаясь вырваться из чьих-то объятий, но они были слишком крепкие. А потом раздался голос… смутно знакомый голос…

… И я проснулся. От ужаса осознания.

Никакого спиртного я не пил.