Отражение (гет)

Сорок минут в машине стали для Хан Бёль пыткой похуже объятий с другим на глазах любимого. Му Ёль задумчиво смотрел в окно, и чем больше думал, тем сильнее сжимал руку жены. Она ничего не могла с этим поделать, поэтому терпела, хоть временами казалось, что ещё немного и тот раздробит её кисть на части. Она знала, о чём сейчас мысли сидящего рядом. Кан проклинал всё на свете, что согласился прийти на этот приём, юную Ли Ми Ён, которая сама того не подозревая позвала его давнего конкурента, готового бороться за сердце Хан Бёль, само собой Чо До Юна, насчёт госпожи Ким тоже были свои подозрения. Постоянно кого-то ненавидеть вошло в привычку бизнесмена, особенно с появлением той, кем хотелось обладать, как ценным трофеем. Да, он считал свою жену своим призом, доставшимся ему за победу над музыкантом Чо, который до сегодняшнего дня казался покорённым. Время от времени брюнет шептал под нос ругательства, обдумывая как поступить, как ограничить эти случайные-неслучайные встречи, доходя в своих мыслях до самых крайних и страшных вариантов, которые его самого ни капли не пугали. За время пути они перебросились всего несколькими фразами, и то успели поскандалить из-за просьбы девушки отвезти её к родителям.

— Отпусти, мне больно! — вскрикнула Пак, пытаясь приподнять разорванный подол платья, на который уже ни раз наступила, когда муж в очередной раз дёрнул её за руку, затаскивая по лестнице на второй этаж их дома.

— Не больнее, чем мне сейчас! — прорычал Кан, заваливаясь в спальню, чуть не сбив с ног помощницу по дому, которая вышла поприветствовать хозяев и спросить не нужно ли чего.

— Ты доходишь до крайностей, Кан Му Ёль! — снова повысила голос, когда тот швырнул её на кровать. — Пытаешься подчинить меня себе целиком и полностью, отдалить даже от родителей? Меня пугает твоя одержимость!

— Меня злит твоя одержимость этим музыкантом! Ты соврала мне!

— Не жди, что я буду оправдываться, — поднялась на ноги, оставаясь на безопасном расстоянии от мужчины. — Не переводи тему, я хочу...

— Завтра мы вместе поедем к твоим родителям, если ты так хочешь, а сегодня мы оба устали, ложись отдыхать, — из последних сил пытался совладать с собой бизнесмен, понимая, что его возлюбленная рвётся не к родителям, скорее к музыканту, и если их разговор продолжится, то это может привести к рукоприкладству.

— Тогда сегодня я буду спать в своей старой комнате.

— Даже не думай об этом, ты всё ещё моя жена, так что будешь спать со мной, — его глаза сверкнули. — Я давно кое о чём думаю... Мы женаты уже два года, сейчас самое время родить наследника.

— Мне мерзко ложиться в эту постель, — вскрикнула она, когда мужчина подошёл к ней, грубо хватая её за талию.

— У тебя снова объявился любовник, а ложиться в постель мерзко со мной, — резко бросил её на кровать, прижимая своим телом, оставляя болезненный поцелуй на шее. — Чо До Юну очень повезло, что его лицо не пострадало, — зубами оттянул кожу, оставляя красное пятно на её ключице. — Не хотел портить отношения с хозяевами вечера.

Несмотря на сопротивления, одержимый своей злостью и идеей о наследнике, который мог бы удержать девушку рядом с ним навсегда, Му Ёль рвал верхнюю часть платья на её хрупком теле. Пак кричала, звала на помощь, пока его грубые руки и губы подчиняли её себе. Никто не откликнулся на её голос, ведь слышать их ругань персоналу было не впервой. Они не смели вмешиваться, этот дом был слишком шумным, но здесь хорошо платили, потому приходилось закрывать глаза на некоторые неудобства, чтобы снова не искать работу.

— У тебя тоже есть любовница, — выкрикнула Хан Бёль, чем остановила действия мужа, он выдержал несколько секунд, ожидая, что она это прокомментирует. — Да, я знаю, потому что ты не стесняешься притаскивать её в дом, кувыркаться с ней в нашей постели. У тебя новое увлечение, коллекционировать девушек?

— Интересно, — прищурился, с наглой ухмылкой, вспоминая, как Мин Джу однажды сама пришла кним в дом, чтобы пощекотать его нервы, и он не устоял.

— Вижу, ты понимаешь, о чём я говорю.

— Продолжай, — поднялся к кровати, наблюдая, как спешно она села, поджав под себя ноги.

— Дочь партнёра твоего отца, её имя Ким Мин Джу, та самая, которая подходила к нам сегодня на приёме, — выпалила Пак. — Вежливо разговариваете, соблюдая правила приличия, делаете вид, будто между вами никогда ничего не было, будто не ты брал её рыча от удовольствия, без капли стыда перед женой.

— Я смотрю, ты навела справки. Ревнуешь меня? — его улыбка в данный момент была похожа на оскал.

— Ревнуют тех, кого любят, — ровно произнесла она. — Ты ведь знаешь, что мне плевать на тебя, Кан Му Ёль. Всё, что происходит между нами это игра.

— Вот если бы любила, если бы с тобой было так, как с ней, я бы не искал других на стороне, — начал потихоньку приближаться, вынудив девушку снова убегать от него по комнате. — Мин Джу избалованная дочь богатого отца, а для меня она дорогая, но о-очень красивая шлюха, распалённая малолетка. Обожаю, как она стонет в постели со мной, называет папочкой, просит ещё…

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Указываю на твои промахи, раз уж ты сама начала говорить об этом, — остановился прямо перед лицом Хан Бёль, его глаза стали безумно-чёрными, он взял девушку за бёдра, притянув к себе. — Откажись от До Юна, стань полностью моей, и я брошу эту девку прямо сейчас.

— Не боишься последствий?

— Нет.

— Избалованные дочурки обычно дорого обходятся своим папочкам, — она специально интонационно выделила последнее слово.

— Не волнуйся, я разберусь с этим. Так что, согласна?

— Никогда! — сверкнула глазами полными ненависти, она долго терпела, но сегодня эта чаша переполнилась.

— Чего тебе не хватает? Денег, драгоценностей, брендов...? Что мне сделать, чтобы заслужить твою любовь? Скажи, я выполню любое твоё желание, — одержимый мужчина терял над собой контроль.

— Не бросай госпожу Ким, она наверняка ценит твоё внимание, лучше брось меня. Любить я тебя не обещаю, но уважать буду.

— Это единственное желание, которое я не готов выполнить даже для тебя, — нервно усмехнулся, его указательный палец скользнул по бледной скуле девушке, подняв её голову за подбородок. — Запомни, ты моя... Скоро мы родим наследника и ты всегда будешь моей.

— Тогда убей меня, — всегда пресмыкающаяся перед Му Ёлем девушка сейчас смело смотрела ему в глаза, ни разу не покривив душой, когда проговорила эти слова, она была готова. — Лучше умереть, чем жить с таким, как ты, ложиться каждый день в эту постель, чувствовать прикосновения, заниматься сек... — не успела договорить, так как Кан внезапно сдавил её шею, прижав к стене.

— С каким? Тем, кто помог твоей семье выжить? Ну, скажи, какой я?!

— Ты помог моей семье выжить, но взамен убиваешь меня, — прохрипела девушка, но даже не попробовала освободиться или хотя бы ослабить его хватку. — Давай, не медли, сожми руку ещё сильнее, доведи дело до конца, сделай это!

— Чем этот паршивый музыкант заслужил твою любовь, что ты буквально готова пожертвовать собой ради него? — одёрнул руку, на мгновение испугавшись собственных действий, задыхаясь, будто это его только что душили. — Всё, что ты сейчас имеешь, дал тебе я, а что сделал он? Кем стал? Его не исправил даже дорогой костюм, да и музыкант он посредственный.

— Любовь не заслуживают, это невозможно, её просто чувствуют, — приложила ладонь к своей шее, пытаясь отдышаться. — В этом твоя проблема, Му Ёль, ты думаешь, что всё на свете можно купить.

— Жизнь, как бизнес, детка, всё можно купить или продать, вопрос лишь в том, за сколько, — усмехнулся, уверенный в своей состоятельности, — Когда-то твои родители выгодно продали мне свою дочь…

— Закрой рот! — пронзительно закричала Пак, в следующую секунду дорогущая фарфоровая ваза разбилась об стену рядом с головой мужчины.

Кан выпрямился, поднимая взгляд с пола, усыпанного осколками, на трясущуюся от злости и усталости девушку, которая еле сдерживала слёзы. В тишине большого дома слышались её всхлипы. Она знала, что разбитая ваза ничто для богача, он купит себе десять таких, если понадобится, потому не особо волновалась за то, что муж взбесится из-за этого. Сейчас, находясь в таком состоянии, Хан Бёль не знала, что сказать ему в ответ, стоит ли защищать родителей или всё, что тот говорил правда, потому случился этот эмоциональный порыв.

— Я ухожу... и только попробуй меня задержать, — сказала она, её черные глаза и растёкшаяся тушь по лицу выглядели угрожающе, она взяла первый попавшийся костюм из шкафа и покинула комнату.

Му Ёль ещё несколько минут постоял в напряжении, испепеляя взглядом дверь, слыша шаги девушки по лестнице, после чего разжал зубы и выдохнул. Не то, чтобы он был согласен, чтобы его жена покидала дом на ночь глядя и проводила время с другим мужчиной, просто знал, что она в любом случае вернётся в этот дом, потому что деваться ей некуда. Через некоторое время ему поступил звонок от охраны, о том, что госпожа Пак за рулём своего автомобиля хочет покинуть территорию дома.

— Выпустите, — сказал Кан, смотря в окно, наблюдя за тем, как светят фары в темноте и машина спешно, даже рывками, из-за неопытности водителя, выезжает за ворота.

Хан Бёль ехала в машине, слёзы застилали её глаза, руки дрожали, держа руль. Это происходило по многим причинам, из-за того, что она давно жила в напряжени, из-за встречи с До Юном на мероприятии, разборок с Му Ёлем, который хотел взять её силой и принудить к рождению ребёнка, а ещё из-за его слов по поводу её родителей. Когда девушка выехала на оживлённую улицу, на лобовое стекло начинал капать дождь. Она включила дворники и крепче вцепилась в руль, чувствуя, как её тело бьёт мелкая дрожь. Чаще всего она ездила с личным водителем, который скорее был доносчиком богача о том, куда ездила его жена и с кем проводила время, потому сейчас она еле-еле управляла большим автомобилем. Она направлялась не к До Юну, как думал её муж, и даже не к родителям, а к зданию на крыше которого состоялся последний разговор с её любимым перед тем, как она окончательно и бесповоротно взяла на себя роль жены другого мужчины.

Пак сама не знала почему едет именно туда, скорее это было единственным местом для уединения и успокоения мыслей, от которых раскалывалась голова и двоилось в глазах. Несколько раз она пролетала светофоры, ей сигналили машины, девушка вздрагивала, осознавала, что нарушает, оглядывалась по сторонам, ожидая, что за ней мог ехать полицейский патруль и продолжала путь. Подъезжая к месту, её мысли крутились вокруг До Юна, она ненавидела свою судьбу за то, что та распорядилась ею таким образом...

Чо До Юн даже будучи простым уличным музыкантом, в рваных джинсах, растрёпанными тёмными волосами, не имеющий за душой практически ничего, мог сделать девушку по-настоящему счастливой. Время от времени Хан Бёль вспоминала, как они пели вместе и танцевали дурацкие танцы в вагончике около его дома, что он в шутку называл своей студией. А потом могли просто лежать на старом диване, смотря друг на друга, обмениваясь тёплыми фразами тихим голосом. Как он дарил музыку только ей, а она наблюдала за его длинными и красивыми пальцами на клавишах, за тем, как он утопал в мелодии и в её глазах. Увидеть его улыбку после уроков было словно подзарядить себя, когда совсем на нуле, а ещё столько дел в магазине. Именно для него хотелось быть красивой, потому она так смущалась, когда Юн заглядывал в их магазин в разгар работы и видел её уставшей, в запачканной одежде и собранными волосами. Но такие встречи предавали сил, а его помощь никогда не была лишней. Чо наравне с взрослыми работниками носил тяжёлые коробки, под ворчание девушки, что тот повредит свои музыкальные пальцы. Он лишь улыбался и продолжал помогать своей хрупкой и маленькой девочке. Да, это были сложные времена, особенно перед выпускным из школы и на первом году университета. Учёба, экзамены, поступление, новое место, новые люди, долги семьи, работа в магазине, забота о младших, но те часы, что она проводила с До Юном спасали её, буквально лечили душу, не позволяли опустить руки.

Му Ёль же, несмотря на свою родословную, миллионы на счетах, популярность среди женской половины, готовность сделать ради неё практически всё, не смог пробудить в ней никаких чувств, кроме ненависти, которая с каждым днём только копилась. Девушка жила с чувством долга, перед ним, перед родителями, забывая о собственных потребностях и чувствах. Долги её семьи тяжким грузом перешли на её плечи, только преобрели другую форму. Иногда ей казалось, что даже в маленькой квартире с простым ремонтом или в том самом вагончике рядом с домом музыканта, где они проводили время, она была бы гораздо счастливее, чем в особняке семьи Кан. Пак не задумываясь отказалась бы от того, что сейчас имела, ради того, чтобы ходить в свитшоте на два размера больше неё, длинных шортах и смешных носках. Сидеть на полу, смотреть на любимого, лежащего на её коленях, сверху вниз, поглаживая его по волосам под звуки песен по радио. Пропускать пряди между пальцами и слышать, как он мурчит от её нежности, словно котёнок. Хан Бёль хотела по-прежнему называть его Юн-и и видеть, как его глаза превращаются в узкие щёлочки, когда он смеялся.

Пак сидела на крыше, допивая вторую бутылку соджу, купленную заранее в магазине рядом. Она давно не пила такого рода алкоголь, так как посещала дорогие рестораны с мужем и названными подругами, где к блюдам подавали дорогие вина и другие элитные напитки. Соджу обжигало горло и казалось, дотрагивалось до души, что сейчас болела, как открытая рана, слёзы делали то же самое с её лицом. Мысли путались в её голове, перескакивая с одной на другую. Девушка думала о своём любимом, в то же время фоном постоянно звучал голос Му Ёля о родителях, которые, по его словам, продали её.

— Мама, отец, неужели вы могли поступить со мной так? — слёзы застилали глаза, она сделала очередной глоток алкоголя прямо из горла, обсессиленно склонившись, запуская пальцы в волосы.

Если бы сейчас она расказала родителям правду о том, почему согласилась на брак с Му Ёлем, как она живёт с ним, что чувствует, какова была бы их реакция? Попытались бы они как-то помочь, что-то исправить, забрали бы домой? Или сказали бы, что деньги вскружили ей голову и просто стало немного скучно, потому она решила добавить драмы? Да, скорее всего они бы посчитали её сумасшедшей, зная её мужа другим, любящим, заботливым, щедрым, даже не подозревая, что это всего лишь маска. Что ещё нужно женщине для счастья, когда при ней привлекательный мужчина, при власти и при деньгах? Многие в наше время думают именно так, видят только чистую гладь океана с берега, не задумываясь, каким разрушительным он может быть, сколько хищников он таит в своих глубинах, и сколько затонувших кораблей и чужих судеб на его дне.

Снизу всё так же доносился шум машин, мелкий дождь продолжал моросить, опускаясь на её лицо, волосы, лёгкий костюм. Хан Бёль подняла голову, наконец разрешив себе думать обо всём, испытывать все эмоции, которые разрывали её изнутри. Она, шатаясь, подошла к ограждению, посмотрела вниз, где мелькали сотни огней автомобилей и вывесок. Никто не слышал её крика и рыданий, никто не видел как её тело дрожало от холода и истерики, накрывшей её. Пак знала, что, если она не вернётся домой через несколько часов, муж начнёт её искать и найдёт, снова увезёт в свой особняк, а там всё по-новой, крики, претензии, насилие. В этот момент промелькнула мысль о том, что Кан заговорил о наследнике, а это значит он пойдёт в своём решении до конца, хочет она того или нет. Хан Бёль жутко устала от него, от той жизни, которую она жила эти два года, ей хотелось перестать существовать в этом мире. Девушка сделала шаг, наступая одной ногой на мокрое ограждение, её дыхание дрожало, руки сжимались в кулаки, ногти впивались в мягкие ладони. Нет, не так быстро... она не может уйти, не услышав голос любимого напоследок. Убрав ногу с ограждения, она начала копаться в сумочке, в поисках записки с номером До Юна. Когда желанный листок бумаги и телефон оказались в её руках, она наспех набрала цифры, вытерла дождевые капли с экрана, и поднесла трубку к уху. Послышались гудки, за которые она успела смять листок, спрятать его в карман и немного пройти вдоль ограждения.

— Слушаю, — родной голос на том конце провода пробудил мурашки, особенно, когда после небольшой паузы, он назвал её по имени. — Хан Бёль... это ты?

По ту сторону его трубки слышались лишь приглушённые всхлипы и отдалённый шум улицы. После мероприятия музыкант не мог просто пойти домой, особенно после внезапной, но такой долгожданной встречи с любимой. Его мысли привели его к тому самому зданию, на крыше которого они попрощались, но он так и не решился подняться, и зашёл в бар неподалёку. Чо старался контролировать количество употребляемого алкоголя, вспоминая то время, когда он безудержно пил, чтобы забыться, и как сложно было выйти из этого состояния. Подняв очередную рюмку к губам, он наконец услышал её голос.

— До Юн... — сдавленно произнесла она, до боли прикусив губу. — Да, это я.

— Это правда ты? — поставил рюмку обратно на барную стойку. — Ты в порядке?

— До Юн, я звоню сказать тебе... — девушка пыталась совладать с мыслями и связать слова в предложения из-за выпитого алкоголя и слёз, — Прости, я очень виновата перед тобой… Прошу, не забывай меня... Хотя нет, лучше забудь и никогда не вспоминай.

— О чём ты? — в его голосе слышалось волнение, ритм сердца участился. Мужчина оплатил счёт и быстрым шагом вышел на улицу, подставляя лицо под холодные капли дождя.

Хан Бёль молчала, потому До Юн взглянул на экран, чтобы проверить, не сбросила ли она вызов. Убедившись, что она до сих пор на связи, он продолжил.

— Что-то случилось? Он как-то навредил тебе? — теперь в нём нарастало напряжение и злоба.

— Послушай меня, — снова подала голос Пак. — Я всё решила... Но я должна сказать тебе... Я была рада увидеть тебя сегодня... И сейчас я рада слышать твой голос... — её фразы звучали с паузами в несколько секунд.

— Где ты? Я приеду...

— Я на крыше, той самой, — хрипло отозвалась она. — Но я недолго буду здесь, ты не успеешь. Просто послушай меня. Я... ни секунды в своей жизни не любила Кан Му Ёля... и никогда не была с ним счастлива.

-Хан Бёль, — мужчина вздрогнул от её слов, и от осознания, к чему она ведёт. Девушка будто прощалась с ним, как и тогда, годы назад, только теперь в её фразах слышалось особенное разочарование и холод. — Стой на месте, ничего не делай, — мужчина рванул скозь поток людей к зданию, где она находилась. — Слушай мой голос... слушай, то что я тебе говорю... — остановился, оглядываясь по сторонам. — Я тоже... тоже ни секунды не был счастлив эти годы. Я разрушал всё, начал с дома, а дальше... — перевёл дыхание. — Много пил и снова разрушал. Я садился за клавиши, что-то играл, мог делать это очень долго, но в итоге снова срывался. Помнишь моего друга У Джина? Я доставил ему много хлопот... он наверняка устал вытаскивать меня из всяких передряг в то время.

— Прости меня, — всхлипывала девушка на том конце провода.

— Я не хотел видеть себя в зеркале, потому что и без того знал, каким стало моё лицо от слёз... Мой голос охрип от крика... Разбитые костяшки пальцев ныли каждый грёбаный день... Чёрт, я прошёл через семь кругов ада. — болезненно усмехнулся, продолжая путь.

— Я... До Юн... пожалуйста...

— Но теперь всё иначе, — он не давал ей говорить пока не закончит сам. — Я твёрдо стою на ногах, имею хорошую работу, у меня несколько учеников и достойная оплата, рядом со мной мой давний друг У Джин... а ведь я думал, что умру, — помедлил, пытаясь отдышаться, когда забежал в здание и начал ритмично нажимать на кнопку вызова лифта. — Для счастья мне не хватает только тебя, звёздочка.

Назвав её так, слеза скатилась по его щеке, образовывая капельку на подбородке. Он будто на мгновение вернулся в то время, когда называл её так чаще, чем по имени. Хотя это и есть значение её имени — «быть путеводной звездой», на «правильном пути» — что означало его имя. Потому без неё было совсем никак.

Хан Бёль слабо улыбнулась и вздохнула, тоже вспоминая то время, когда музыкант смущал её этим милым прозвищем. А ещё о том, какими влюбёнными глазами он смотрел на неё, как гладил её волосы и улыбался, рассуждая о том, как они назовут будущих детей. Но раз она решила покончить с той жизнью, которую проживала сейчас, стоило рассказать ему свою правду, чтобы не мучить их обоих.

— Я не хотела... Я не хотела этого, До Юн, — заговорила девушка после нескольких минут затишья и всхлипов. — Мы лишились магазина, у отца появились финансовые проблемы, которые мы бы вряд ли решили как-то по-другому. Времени на выплату долга дали немного, денег брать было особо неоткуда, все эти звонки и визиты... мне было так страшно, — выдохнула и зажмурилась, вспоминая то время, хоть и понимала, что её настоящее ничуть не лучше. — Я вышла замуж за Му Ёля не потому что любила его, а потому что переживала за свою семью.

— Я знаю... — говорил мужчина запыхавшимся голосом, преодолевая пролёт за пролётом по лестнице. — Знаю, как ты всегда любила и заботилась о своей семье, но...

— Последнюю ночь в доме родителей я плакала... сильно плакала. Переехав в дом семьи Кан, я была вынуждена держаться изо всех сил, не показывать своих слабостей и слёз. Это было так сложно, ведь тогда моя жизнь начала рассыпаться, сердце внутри трещало по швам, хотелось кричать.

— Ты ведь могла...

— Нет, не могла... Я не могла сказать об этом тебе, — сжала свободную руку в кулак, впиваясь ногтями в кожу ладони, пытаясь держаться, чтобы рассказать ему обо всём. — Я знала, что ты можешь пойти ради меня на многое, даже на преступление, потому не могла испортить тебе жизнь. Я бы не простила себе...

— А себе могла?! — кричал он в трубку, облокотившись о стену, пытаясь отдышаться, не замечая слёз, которые крупными каплями стекали по щекам. — Чокнутая девчонка, чтоб тебя...

— Я два года жила с чудовищем... Я стала якобы акционером его компании, а на деле это ни на что не влияло, Му Ёль просто немного добавил мне статуса этим, чтобы его жена не смотрелась рядом с ним слишком просто. А ещё он никогда не жалел денег на то, чтобы я выглядела как можно эффектнее, у меня большая гардеробная и украшений столько, что можно открыть ювелирный магазин, — перевела дыхание, — Мною просто владели всё это время. Мне приходилось выходить с ним в свет под руку, есть за одним столом, спать в одной постели, выдерживать его взгляд и губы на своём теле...

— Перестань говорить всё это, — умолял музыкант, ощущая ноющую боль в области сердца, когда преодолевал последний пролёт перед выходом на крышу.

— Я приняла важное решение, такая жизнь для меня невыносима, я больше не могу терпеть всё это и делать вид, что всё в порядке, — сняла туфли и медленно забралась на блестящее от дождевой воды ограждение, чувствуя как тут на самом деле холодно. — От Му Ёля мне не уйти, отравлять тебе жизнь я тоже не стану... Тебе не нужна та, которой касались чужие руки.

— Звёздочка?!

— Звёздочки больше нет, — Пак посмотрела вниз, голова закружилась, от чего она сделала шаг назад. -Прости за то, что когда-то встретил меня… — ладонь расслабилась, выпуская телефон, который тут же разбился о бетонный пол.

— Хан Бёль, не смей! — закричал он, вбегая на крышу, его голос был слышен и в трубке, и наяву.

Девушка обернулась на пронзительный крик и увидела любимого. Её волосы развивались на ветру, хлестая мокрыми прядями по лицу. Он еле дышал, но бежал к ней по мокрой площадке крыши из последних сил. Голова кружилась из-за выпитого алкоголя, уши слегка закладывало, потому сейчас она слышала только его шаги, что отдавали глухими ударами в сердце. Ноги мужчины скользили, брызги летели на его костюм, когда наступал в лужи, но в данную минуту он был равнодушен ко всему, кроме неё на краю жизни и смерти.

— До Юн? — одними губами произнесла она.

Нога подвернулась на мокром ограждении, ветер подтолкнул её хрупкое тело, она звучно вдохнула холодный воздух и взмахнула руками, пытаясь устоять на ногах. Не смогла... На долю секунды она подумала, что всё происходит так, как и планировалось, несмотря на страх, что сковал тело, скоро её мучения закончатся. Единственное, чего девушка не хотела, это чтобы всё это произошло на глазах любимого, чтобы он не считал себя виноватым в произошедшем и жил счастливо не смотря ни на что. Но мужчина продолжал бежать к ней, надрывно выкрикивая какие-то слова, в надежде удержать её рядом с собой на этой крыше, спасти её жизнь.

— Нет! — в ужасе выкрикнул он, обхватив её запястье одной рукой и тонкую талию другой.

В этот момент мир будто бы замер, машины перестали шуметь, люди бежать через пешеходные переходы, и даже ветер не так сильно пробирал. Перед глазами Хан Бёль глаза До Юна, в которых читался ужас, разочарование и осознание безвыходности ситуации. «Помни, я всегда рядом» — промелькнули в голове девушки его давние слова, прежде чем их тела потянуло вниз.

— Нет! — выкрикнула она, срываясь на визг, осознавая, что мужчина падает с высотки вместе с ней.

До Юн покорился происходящему, прижимая её дрожащее тело к себе, ощущая её рядом в последний раз. Мужчина не боялся, что через короткие мгновения его жизнь закончится, он отчаянно не хотел, чтобы это случилось с ней. Он был готов исчезнуть навсегда, лишь бы только она жила и была счастлива. За секунду он вспомнил всю свою жизнь, потому что она заключалась в двух коротких мгновениях, первой улыбке Хан Бёль, подаренной ему, и последнем взмахе и запахе его волос. Он всегда шёл за своей путеводной звездой, потому сейчас ему было нестрашно оказаться там, откуда не возвращаются. Жизнь без неё была бы пыткой... он бы всё равно не смог и рано или поздно отправился за ней.

Достаточно нескольких минут и пары лживых слов, чтобы разорвать их отношения, но, чтобы всё забыть не хватило бы вечности, которую они разделили на двоих, лёжа на асфальте, в окружении шокированных очевидцев и машин скорой помощи. Теперь они смогут быть вместе, без препятствий и осуждений, но не в этой реальности.