Однажды в сказках (гет)

Тэхён у них, конечно, внезапный по самое не могу. Джин тоже иногда бывает внезапным, и у Юнги есть теория, что магические способности на планете вот так вот и распределяются, достаются тем, кто немножко (а иногда и множко) с придурью. Но вообще их ведьмы (Юнги терпеть не может приставку недо-, хотя она официальная и исчезает сразу после выпускного) ещё вполне себе приличные. Что творят маги-мемберы в других группах, лучше даже не знать, а косяки Тэхёна с Джином дальше стен родного общежития почти никогда не выходят. Но глаз с них Юнги на всякий случай не спускает.

Сейчас Тэхён, соскользнув с дерева, внезапно ломится куда-то в глубину леса, будто что-то там углядел. На вопль Юнги вслед:

— Не ходи никуда! — успевает только проорать в полуобороте загадочное:

— Там избушка!

Пятеро из них застывают в недоумении, потому что «там» на корейском они ещё поняли, а вот «избушка» неизвестно на каком — нет. Зато шестой ака Джин с мгновенным проблеском надежды подхватывается за Тэхёном с криком «Ура!».

— Что, блять, за из-буш-ка? — орёт им вслед Юнги, растерянно оглядываясь. Его, как всегда, по умолчанию оставили за старшего. Учитывая шебутной характер их хёна — ему не впервой. Но что делать конкретно в эту минуту, рэпер не знает: то ли ломиться вслед за недоведьмами, то ли остаться тут и опекать тыкву, лошадь и двух не то чтобы принцесс.

— Это вроде… это вроде… — трёт лоб Чонгук, что-то вспоминая, и взмахивает в радостном порыве волшебной палочкой. — Вспомнил! Избушка — это тот домик передвижной, где учительница из Магической Школы Джин-хёна живёт, ну, с которой у него шуры-муры! — довольно кричит макнэ. С волшебной палочки сыплются искорки, оседая на снег. Ленты на шапочке-конусе развеваются будто бы сами по себе.

— Кэмпер, что ли? — уточняет Намджун, кутаясь в юбки.

— Шуры-муры? — офигевает Юнги.

— Ну как будто да, только у неё вместо колёс куриные ноги, — игнорируя Юнги, объясняет Чонгук Намджуну. Вообще-то, инфа про шуры-муры конфиденциальная. Он, как самый пронырливый, её случайно подслушал, потому что старший из вредности о своих отношениях с одним из самых крутых архимагов планеты обычно никому ни гугу. Но у них тут аврал, так что макнэ решает, что можно, и при этом любимого хёна старается всё ж таки не выдать.

— Ладно, тогда ходи, — ошеломлённо разрешает Юнги Тэхёну с Джином, в полном ауте от полученной информации, и даже не задумываясь о том, что недоведьмы уже далеко. У него в голове картинка, где у домика-микроавтобуса вместо колёс сотни мелких куриных лапок под днищем шустрят по глубокому снегу, как крабы по песку, когда тащили Чёрную Жемчужину в Пиратах Карибского моря, и Джин на крыше обнимается с кем-то точь-в-точь как в Титанике. Зрелище вообще-то даже пугающее, и точно значительнее инфы о том, что у Джина есть девушка.

Недоведьмы его не слышат. Они упорно стремятся к просвету между деревьями, откуда на них действительно одним окном и краем двери смотрит маленький деревянный домик, вроде как пугливо высовываясь из-за стволов. Кажется, бегущие к нему люди его совсем не радуют.

На соломенной крыше бревенчатого домика торчит труба, из которой вьётся прозрачный дым, вкусно пахнущий почему-то варёной картошкой. У домика янтарные потёки смолы на светлых стенах, а одно окошко рядом с дверью приветливо светится. Вот только дверь над землёй очень высоко: из-за кедра кокетливо выглядывает одна куриная нога, на которую домик опирается дном. Вторую из-за раскидистых веток не видно.

Тэхён упорно стремится к избушке, проваливаясь по колено в снег. Джин пыхтит сзади, отстав на несколько метров — альпачий костюм с огромными лапами-сапогами, обутыми прямо на концертные ботинки, сильно мешает. Он пушистый, и в нём, конечно, тепло, но сейчас снег липнет на эту пушистость, сильно тормозя Джина, а ещё теперь в нём жарко невмоготу.

Избушка начинает натурально пятиться. Тэхён, заметив сие нехитрое действо, орёт и ускоряется, не понимая, почему хозяйка, которая его точно знает, не выходит к ним навстречу. Джину пот застит глаза, и он ничего не видит, но начинает орать и размахивать руками из солидарности с Тэхёном. Из окна избушки на них круглыми большими глазами янтарно светит здоровенный кот и Джин, кое-как узнав мохнатый силуэт за стеклом, орёт уже адресно, а не просто так:

— Уася, хозяйка где?!

Кот чуточку наклоняет голову набок, с любопытством наблюдая за ковыляющими по сугробам людьми.

Избушка отползает назад ещё чуть-чуть. Потом ещё чуть-чуть. Потом упирается в дерево ровно тогда, когда перед ней застывают две недоведьмы. Те синхронно произносят, задыхаясь от бега и немножечко сгорая со стыда, потому что у хозяйки дурацкое чувство юмора, и голосовой доступ она вполне могла бы обеспечить другими словами. Ну или просто звонок на дверях сделать, ага.

— Избушка-избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом!

Избушка не реагирует никак. Кот так и светит в окне жёлтыми глазами, а избушка даже не скрипит, будто бы затаившись.

— Может, она зависла? — шёпотом спрашивает Тэхён.

— В смысле?

— Ну тут же лес кругом, хер определишь, чем к нему поворачиваться?

— Пофик, должна просто двери открыть на ключевые слова. А у Василисы там сигналка, она должна выйти! — отмахивается Джин и повторяет в надежде, что хозяйка избушки просто спит: как-никак, ночь на дворе, даже если и новогодняя. — Избушка-избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом!

Кот оглядывается куда-то вглубь строения, в окне вроде бы мелькают ещё чьи-то глаза, но Джин уверен, что это избушкиного домового, а никак не хозяйки. Мало того, он начинает подозревать, что хозяйки вообще там нет, и это начинает чуточку его раздражать. Потому что куда она уже попёрлась, да ещё в новогоднюю ночь? Без него отмечает, что ли? Нет, они, конечно, ни о чём не договаривались, у него там в Корее сплошные эвенты, но всё равно как-то обидно.

— «Архимаг 3-ей ступени. Баба-яга», — шёпотом читает Тэхён табличку рядом с дубовой дверью. — Василиса-сонбэнним, нам помощь нужна, мы тут потерялись немножко и мёрзнем! — решает нарушить он привычный ритуал по выманиванию бабы-яги из логова.

— Поймаю — влеплю ей по первое число! — угрожающе, но тихо фырчит под нос Джин. Не дай бог, ещё всё-таки услышит, архимаг как-никак, и одна из сильнейших ведьм планеты. И не посмотрит, что он, технически, её парень, сама влепит так, что мало не покажется. Он подпрыгивает, стараясь добраться до окон, но даже в прыжке едва достаёт до дна избушки. Перед ним недвижимо застыли здоровенные куриные ноги и обратная сторона тёмного бревенчатого пола.

Тэхён тем временем оглядывается.

Самоходная избушка, на самом деле, одна никогда не путешествует. К ней прилагается самопрыгающая ограда (палки со светящими глазницами черепами, которые те ещё затейники и часто любят прикидываться дешёвыми пластмассками с Алиэкспресса). Ещё есть самошастающий колодец, который живенько шустрит на паучьих лапках, сам закапывается в землю как можно ближе к природным водяным скважинам и обеспечивает архимага чистой водой. И разумеется, самоползающая лестница, вроде бы маленькая, но для приглашённых бабой-ягой гостей она раскладывается почти в самолётный скрипучий трап. Лестница самая ленивая, и еле-еле ползёт за остальными на манер червяка, очень сильно отставая и надеясь, что архимаг её попросту отлевитирует в случае спешки.

Так вот сейчас Тэхён не видит вокруг ни колодца, ни ограды, ни лестницы. Он даже ковыряет снег в надежде: а вдруг последнюю просто присыпало? Но её нет в поле зрения, и парень сникает и спрашивает.

— Джин-хён, а если Василисы-сонбэнним нет? Ждать будем?

— Избушка, блять, избушка! — немного истерично третий раз взывает Джин.

И вот с «блять» он поторопился.

Избушка словно сигнал какой получает. Куриные ноги, раз в пятьсот превышающие нормальные, начинают топтаться на месте, и обе недоведьмы поспешно отскакивают назад с невиданной прытью. Быть затоптанными эдакими монстрами никому не хочется.

А избушка, вопреки всем истеричным выкрикам Джина, поворачивает к ним боком и начинает трусить потихоньку вглубь леса.

— Хён? — нервно спрашивает Тэхён.

— За ней! — коротко командует Джин. Он упорно двигается вслед за избушкой, но по сугробам да в альпачьем костюме это тяжело просто адски. — Рано или поздно или Василиса выйдет, или эта дубина стоеросовая нас к ней приведёт. И согреемся заодно.

Но они нефигово отстают, и Тэхён кидается обратно к мемберам, прежде зачем-то сунув в руки Джина хлыст.

— Чимин-а, ты сможешь. Давай, — терпеливо говорит тем временем Юнги. — Я понимаю, что у нас сейчас коммуникация очень однобокая, но раз уж ты Джин-хёна башкой в сугроб макнул, то и с нами можешь пообщаться. Давай, помаши мне листиком.

Тыква Чимин недвижим, и рэпер уверен, что он там сейчас внутри очень переживает: и за то, что так со старшим поступил, и вообще, из-за общей напряжённой обстановки. Ну и из-за того ещё, что он тыква-карета.

— Чимин-а, понимаю, что тебе сейчас не просто плохо, а хуёво в край. Но ты тоже пойми — я-то в этой капусте ещё холод переживу, а эти две принцессы — нет, — Юнги оглядывается на мёрзнущих Чонгука с Намджуном. Рэперу, считай, с концертной ролью повезло: на нём сейчас и ливрея, и жилет, и рубашка, и даже короткий плащ позади уютно греет спину, и штаны вроде тёплые, хоть он и называет весь это наряд пренебрежительно «капустой». А вот макнэ с лидером сто слоёв прозрачной ткани от мороза как-то не спасают. Намджун дурацкие хрустальные кроссовки рассматривает ещё с непередаваемым отвращением: они здорово оттягивают шею, и от них холодно, но выкинуть эдакую редкость подальше в ельник лидер всё же не решается. Так что у Юнги сейчас задача — упихать этих двоих в единственное доступное закрытое помещение, потому что либо личное пространство Чимина, либо голосовые связки их лидера и макнэ.

Вороной Хосок согласно ржёт рядом и изо всех сил размахивает хвостом. Он притирается к оранжевому боку кареты, а потом вот вообще внезапно берёт и по-собачьи его лижет.

Тыква Чимин от эдакой внезапности теряет всю свою неподвижность, подпрыгивая аж на метр вверх и в сторону. Мемберы среагировать успевают и тоже отпрыгивают, только назад — никому не хочется быть придавленным овощем размером с минивэн.

— Чимин! — строго окликает его Юнги, едва справившись с испугом и изо всех сил стараясь его не показывать. — Зато посмотри, какой ты у нас теперь большой, — тут же льстиво добавляет он. Пришедшая в голову неожиданно мысль, что их бэби-мочи хоть на комплимент купится, оказывается удачной. Тыква Чимин ещё минуточку думает, а потом распахивает дверцу.

Внутри Тыквы Чимина тепло и уютно. И красиво: стенки, сиденья, пол, потолок — всё оббито бархатом цвета красного апельсина и украшено красивой серебряной вышивкой. И ещё удобные изогнутые ручки, за которые можно держаться. Внутри Чимин такой же ласковый и обнимательный, как и снаружи, когда он Чимин, а не овощ тире средство передвижения.

Тэхён, стараясь бежать (неудачно вообще-то, по сугробам-то) видит, как Чимин разминает колёса. Он по очереди приподнимает их по одному, и смотрится это дико, неестественно, и очень мультяшно, как в том диснеевском мультике про тачки. Хосок, которого с горем пополам отвязали от Тыквы-кареты-Чимина, стоит поодаль и наблюдает, помахивая хвостом. С ним уже переобнимались все, но внутрь Тыквы Чимина почему-то не пустили, отмазавшись, что нет места. Но он не обижается: во-первых, не в его характере, во-вторых, ему, в отличие от остальных, тепло и он где-то в глубине души даже немножко рад, что он конь, а не тыква и не принцесса.

Тыквенные усы, листик и шапочка на маковке кареты на все вопли Тэхёна загадочно шевелятся.

— Чимин-а!!! — орёт Тэхён. Тыква Чимин опускает все четыре колеса на снег и вроде как слегка разворачивается в сторону ровесника.

— Нам надо избушку догнать срочно!

Один усик из-под шапочки изгибается, приставляет кончик чуть выше окошка и отчётливо его проворачивает. Тэхён с безмолвным определением «Ты дурак вообще?» не согласен в корне, и подбираясь ближе, продолжает орать басом:

— Это нашего преподавателя, она архимаг, если не догоним — нас никто не спасёт!

Тыква Чимин проникается, но ещё не совсем. Изнутри глухо слышится уговаривающий голос Юнги и подбадривания Чонгука с Намджуном: «давай, Чимин, ты сможешь!» Тэхён думает, что мемберы там изнутри пытаются с Чимином тоже пообниматься, и даже представить боится, что танцор по этому поводу думает. Хосок гарцует рядом с Тэхёном и фыркает, явно предлагая свои услуги. И хоть наездник из Тэхёна отличный после съёмок в Хваране, но вот из Хосока зато ездовой конь так себе просто потому, что на нём нет седла.

Тыква Чимин всё ещё сомневается, несмотря на все уговоры.

Хосок рычит (и это реально страшно, потому что рычащих коней Тэхён ещё не видел), подходит с той стороны, где, по его определению, у Чимина зад, становится к нему хвостом, а затем брыкается, двумя копытами сразу пиная карету.

Чимин то ли со злости, то ли с перепугу делает от пинка резкий рывок. Хосок угрожающе ржёт сзади, и Тыкве Чимину ничего не остаётся, как потихонечку ехать вперёд. Колёса тонут немного в глубоком снегу, но не настолько критично, чтобы завязнуть. Зато под сугробами дофига, оказывается, кочек и ямок, и всех в карете изрядно трясёт, включая кое-как забравшегося туда на ходу Тэхёна. Чимин, кажется, входит постепенно в азарт, потому что начинает понемногу разгоняться. И даже в правильную сторону, избушкину. Та впереди набирает ход, не обращая внимания на орущего ей вслед Джина.

Джин понимает, что в скорости избушке значительно уступает. Догонит ли их тыква-карета-Чимин пока непонятно, и недоведьма решает рискнуть, потому что домик на курьих ножках упускать никак нельзя, а если с ним что и случится, там с остальными их запасной маг.

Джин размахивается и хлещет хлыстом избушку, удачно цепляя кончиком торчащий гвоздь. Избушка от удара делает резкий рывок вперёд, и Джина снова куляет головой в снег. Но он упрямый и ручку хлыста не отпускает, крепко держась за ребристую рукоять. И едет на пузе, матюкаясь и отфыркиваясь от снега прямо в мордаху. А потом подлетает на вершине сугроба вверх и переворачивается, катясь дальше уже на спине. Что тоже неплохо — костюм альпаки сплошной, за шиворот снег не набивается и можно разглядеть, как за ними мчится Тыква Чимин сам по себе, даже без лошади впереди. Хосоку, так по-честному, карету проще догонять, чем везти, потому что за ней остаётся утоптанный широкий след, и он не проваливается в сугробы. По бокам из распахнутых дверей кареты торчат четыре башки, азартно подбадривающие Чимина, и развеваются обширные юбки, розовая и голубая, изображая из себя почти что крылья. Издалека кажется, что ещё чуть-чуть и тыква взлетит.

Но, стоит признать, от избушки они всё-таки отстают. Джин констатирует, что мемберы всё дальше, и матюками очень громко им об этом сообщает, подпрыгивая на очередном сугробе, и думая, что если бы не снег, уже бы себе всю задницу отбил.

Тыква Чимин в ответ на его матюки неожиданно встаёт на дыбы, и передние колёса вдруг разворачиваются и распрямляются в воздухе, превращаясь в лыжи. То же самое происходит и с задними, и четыре башки спешно втягиваются вовнутрь, чтобы не вываливаться от эдаких кульбитов. Колёса-лыжи едут по снегу не в пример быстрее, стремительно догоняя избушку. Тыква Чимин обходит Джина немного сбоку, с крыши тянется длинный гибкий ус и хватает его поперёк талии.

Джин уже обречённо думает, что сейчас опять попадёт головой в сугроб, но тот толкает его внутрь прямо в объятия двух пышных юбок.

Внутри Тыквы Чимина тепло, уютно и злой Юнги.

— Я уже даже не хочу спрашивать, что происходит, — с отвращением говорит рэпер. — Но ты же всё равно расскажешь, да?

— Это дом учительницы из нашей с Тэхёном Магической Школы, — поясняет Джин, тыча пальцем в сторону избушки (предположительно, потому что в сторонах хён уже маленько запутался и вокруг много юбок).

— Почему он на куриных ногах, и что это, блять, за курица ростом с Годзиллу? — Юнги всё ещё держит в голове выпытать у хёна про его шуры-муры, но пока куриные ноги эдакого размера однозначно интереснее.

— Она баба-яга, магический эколог, — снова поясняет Джин и думает, что за его нежелание рассказывать мемберам про хитросплетения романтической стороны ему ещё прилетит. Они на нём точно потом отыграются, и отомстят стопудово. — А избушка — проект генной инженерии вкупе с магией, разработанный её бабушкой. Самое безопасное жильё в мире, да ещё построено по всем правилам неевклидова пространства.

— Это как?

— Это как Тардис, только избушка, и почти такое же редкое. Внутри больше, чем снаружи. Свою Василиса сама, например, выращивала. С шести лет.

— И давно ты с этой Ваши… Вали… сой знаком, хён? — с подозрением спрашивает Намджун.

Вот точно потом отомстят. А подкалывать будут так всю оставшуюся жизнь.

— С первого курса, — недовольно сопит Джин.

— А ты с ней спишь? — тут же вылезает из-за плеча крёстная-мать-его-фея Чонгук, хватая хёна за шиворот и втягивая на сиденье.

— Нет, блять, за ручки держусь! — рыкает на макнэ Джин, но на наглого кроля рычание старшего не производит ровно никакого впечатления. Несмотря на все уговоры, угрозы и подкупы хёна, макнэ, случайно узнавший про любовь-морковь с архимагом, его всё-таки спалил и скрываться дальше смысла нет.

— Что-то я такое и подозревал, — щурит на него глаза Юнги. — Ты сильно довольный из своих отпусков возвращаешься и уёмки⁽¹⁾ тратишь, как не в себя, на телепорты… к ней бегал?

— Проехали, — решительно обрывает его Джин. — Молчал, молчу и буду молчать, а ты! — он разворачивается к Чонгуку и влепляет ему щелбан, — проныра ушастая, чтоб тоже молчал!

Чонгук только ржёт, в притворном смущении втягивая голову в плечи и потирая лоб.

Их немножко подбрасывает на кочке очередной раз. Намджун с Чонгуком, забив на Джина и поддавшись азарту погони, снова высовываются из дверей и орут, подбадривая Чимина. Тот с избушкой уже идёт бок о бок, ещё чуть поднажать — и точно обгонит. Хлыст за избушкой тянется печальным хвостом, умудряясь ловко ускользать от стволов и не цепляться за кусты. В окне домика к стеклу плотно прижата усатая мохнатая морда Уаси с ошалелыми круглыми глазами. Он, конечно, тот ещё ведьмин кот, но в избушке наперегонки с тыквой-каретой на лыжах ещё не бегал.

Хосок с осатанелым ржанием несётся следом за ними.

Перед ними дорога вверх и вперёд. Тыква Чимин и избушка на курьих ножках ломятся на гребень горки, к просвету между деревьями, в который вдвоём объёмным средствам передвижения не протиснуться никак. Так что тут кто первый успел, тот и выиграл, и вряд ли тыква с избушкой могут вообще внятно объяснить, нафига им это надо. Но вперёд мчатся из всех сил, взлетают на самый верх пологого холма, и всё-таки застревают между двумя могучими кедрами. Внизу, под холмом кое-как можно разглядеть окружённую высоченными кедрами опушку. Тыква с избушкой вылетают из кедрового зазора, как пробки из шампанского, и ухают по крутому склону вниз. Джин прилипает щекой к стеклу и видит, как к ним стремительно приближается поляна, огромный костёр в её центре и замершая перед ним девушка в пуховике и соболиной шапке-ушанке, с круглыми от испуга васильковыми глазами.

Тыква с избушкой несутся прямо на неё, за пару метров до женской фигуры успев оттолкнуться и разъехаться. Впритирку почти обходят девушку и костёр, и замирают на противоположных сторонах поляны, подняв тучу снежных брызг.

Дверь слегка просевшей избушки распахивается и на порожке появляется кот, которого мотает из стороны в сторону от морской болезни. За ним что-то визгливо бурчит обладатель пары зелёных круглых глаз, которые почти тут же прячутся в глубине домика. Из Тыквы Чимина вываливаются пятеро мемберов, кое-как держась на ногах, а карета на лыжах тяжело оседает в снег.

Наступившая тишина прерывается только гудением огня да треском поленьев, горстями рассыпающих яркие искры в ночном воздухе. Ещё слышен тихий скрип сапог по снегу, когда девушка обходит костёр.

— В рот налево и конём! — выдаёт она в полном обалдении от представшей картины.

Хосок на это возмущённо ржёт издалека. Он медленно, боком переступает копытами по крутому спуску, стараясь с него не сверзиться.

Альпачий принц Джин первым выколупывается из снега и упавшего на него Намджуна, беспрерывно путаясь в объёмной голубой юбке. Кое-как поднимает себя и ковыляет к девушке с радостным воплем:

— Василиса!

— Пиздец! — выдаёт баба-яга и вместо счастливой улыбки от неожиданной встречи с возлюбленным роняет лицо в ладонь.

1) УЕМЭ — Условная Единица Магической Энергии, уменьшительное — уёмки.

Вернуться к тексту