Любовь зла (джен)

— Мистер Тиг! Проснитесь! — вновь ворвался в сознание голос, заставив парня вздрогнуть и резко открыть глаза.

Прямо перед ним стоял взволнованный доктор и медсестра, державшая в руках миску с водой.

— Слава богу, — облегчённо вздохнул мужчина. — Как вы себя чувствуете?

— В смысле? — хрипло уточнил Джек, начиная постепенно ощущать реальность. Его щёки отчего-то горели, а спина была насквозь мокрая, будто его облили водой. По вискам тоже тёк пот. А на глазах стояла влага.

— Вам приснился дурной сон? Вы кричали во сне… И стонали, будто бы от боли. Всё сейчас в порядке?

Джек смутился ещё больше. Что-то с ним явно было не так.

— Да. Всего лишь дурной сон, — неловко улыбнулся он. — Сессия, и я… просто перенервничал.

— Понимаю, — кивнул доктор. — Молодёжь… Любовь-морковь и учёба… Эх, прекрасное времечко! Знаете, у нас в универе есть чудесный специалист… Я вас к нему направлю, он как раз помогает справляться со стрессами. Мне недавно помог. Прямо рекомендую. Его мистер Салазар зовут.

От произнесённого врачом имени по спине Джека снова пробежали мурашки, и он вздрогнул, а внутри, вопреки этому, зародилось приятное тепло, даже сердце забилось чуточку сильнее.

— Может, не надо? — спросил Джек, но врач уже написал ему справку.

— Вот, отдадите ему. Если что, приходите ещё!

* * *

Джек неспеша брёл по коридору, вчитываясь в каракули доктора и пытаясь понять, как дошёл до жизни такой. Задумавшись, парень не заметил, как пришёл в столовку и купил коробку с пончиками, и как потом оказался около кабинета Салазара и тупо замер около неё, не решаясь зайти. После увиденных снов он не был уверен, что сможет смотреть на психолога так, как прежде.

* * *

Салазар не умел надираться. Собственно, он и не стремился к этому. По его скромному мнению, напиваться вусмерть могли позволить себе лишь полные дегенераты, которые не умели себя контролировать.

Именно поэтому Салазар никогда не удавалось утопить свои печали в вине, хотя иногда ох как хотелось!

Доложив Барбоссе, что единственное, что страдало в Тиге — это его чрезмерно раздутое воображение, Салазар вернулся в свой кабинет, где, выпив пару бокалов игристого вина, закусив всё это великолепие отменной сырно-мясной вырезкой, почувствовал себя чуточку лучше. По крайней мере, работа стала казаться не ненавистной, а всего-лишь противной. Заполнив пару бумаг, он отправился на боковую.

Даже во сне его раздражал мелкий Тиг. Паршивец припирался в его кабинет под всевозможными предлогами и просто томно наблюдал за ним, кусая припухшие губы. Салазар не знал (и видит Бог, не хотел знать!), что творилось в этой весьма коварной голове.

— Чёртов Тиг! — в сердцах воскликнул он, вскакивая.

К счастью, вино ещё осталось. Достав с полки начатую ранее книгу, Салазар сел в кресло и принялся пытаться сосредоточиться на чтении, а не на раздражении на Джека.

У него это почти получилось, если бы не одно «но».

Чёртов.

Несмелый.

Стук.

В дверь.

— Войдите! — раздражённо крикнул Салазар, со стуком захлопывая многострадальный «Остров сокровищ».

Услышав раздражённый голос Салазара, Джек вздрогнул. По-хорошему нужно было бы сейчас уйти, но отчего-то не получалось. Глупое сердце снова пустилось в пляс, а на щеках образовался румянец. От этого Джек почувствовал себя ещё хуже.

— Соберись, тряпка! Что с тобой такое?! Ведёшь себя как девчонка!

— Спасибо за поддержку, — буркнул Воробей, глубоко вдыхая и выдыхая, чтобы успокоиться.

— Не наезжай на него! Ему и так плохо, красавчик! — заступился второй мини-Джек. — Не видишь, что ли?! Влюбился наш малыш.

— Что? Я вовсе не… — бедный Джек растерялся ещё сильнее.

— Да? А откуда тогда слабость? И бабочки в животе? И сны интересненькие? И любимые пончики Армандо в руке?

— Исчезните! — прошипел Джек.

— Как скажешь, приятель. Только вот всё это до добра не доведёт. Скажи ему правду…

— Ну или уйди в запой.

Когда мини-Джеки исчезли, Воробей ещё раз вздохнул, настраивая себя на предстоящий разговор, и осторожно зашел в кабинет.

Только увидев Салазара, Тиг покраснел ещё сильнее и опустил глаза в пол. Сглотнув, проговорил:

— Я… Я из-звиниться пришёл. И… эм… я… Простите… за то… эм… что… случилось утром. Такого больше не повторится! Я… Я вам пончики… принёс… — Джек несмело подошёл и положил коробку на стол рядом с рукой Армандо.

Внутри действительно что-то порхало, но Джек не был уверен, что это бабочки, скорее, слоники. Ощущение было не особо приятным, поэтому, чтобы успокоиться, Джек стал нервно покусывать губы. Подняв взгляд на Салазара, Воробушек больше не смог его опустить. Совершенно этого не осознавая, но глядя на мужчину с такой любовью и преданностью, что сам Норрингтон обзавидуется.

Салазар нервно забарабанил по столу пальцами. Заскоки Джека стали его волновать. Вот уж когда стоило Барбоссе побеспокоиться, а не тогда, когда у Тига просто воображение нереальное!

— Мистер Тиг, только честно… — напряжённо поинтересовался он, выстукивая пальцами седьмую сонету Бетховена. — Вы участвуете в каком-то розыгрыше?

— А? — не понял Джек, моргнув. В голове было пусто, как на уроке Барбоссы.

— Или проспорили кому-то, — пробормотал Салазар, глядя на Джека с всё большим подозрением. — Чего вам надо, Тиг? Помощь психолога вам не необходима.

— Мне очень часто приходилось задумываться о своих дурных поступках. И… тем более о том, как ужасно поступил я тогда… в школе. И мне бы очень хотелось загладить вину перед вами, сэр, — с придыханием произнёс Джек, тут же засмущавшись от непонимания того, какого черта вокруг происходит. — Я сделаю всё, что вы… скажете, — тут же дополнил он.

Салазар тотчас напрягся и посуровел лицом. Он ненавидел вспоминать о том, что произошло тогда в школе.

— Я бы был вам признателен, мистер Тиг, если бы вы забыли о том, что произошло, тогда, между нами, — процедил он сквозь зубы. — И не зарекайтесь сделать ВСЁ. Вы даже не представляете, какие у этого могут быть последствия…

Джек лишь тяжело вздохнул. Армандо был таким милым в гневе… Наверное, не будь Воробей под чарами влюблённости, у него бы сработал инстинкт самосохранения от одного только мрачного взгляда Салазара. Но не сейчас.

Сейчас парень продолжал стоять и немного глупо улыбаться.

— Жить мгновениями, не думая о последствиях, гораздо интереснее, сэр, — прокомментировал он, игриво подмигнув. И тут же внутреннее напрягся. Так. Что это было?!

— Что это такое, Тиг? — прищурился Салазар. Слова пацана, вроде бы, соответствовали его повседневному поведению. Но то, как они были сказаны…

«Он что… заигрывает со мной?!»

— Философия, — глубокомысленно изрёк Джек, намеренно игнорируя смысл заданного вопроса, хоть и прекрасно понял его. — Сэ-э-эр…

— Философия — это к профессору Древней, — сухо кивнул Салазар. — А сейчас можете быть свободны. Мне надо заниматься своими делами.

* * *

«Что со мной не так? Почему меня так тянет к нему?» — немного грустно думал Джек, бездумно водя карандашом по тетради. Это была уже третья пара у Барбоссы, но Воробей не слышал ни одну лекцию. Все его мысли были сосредоточены на Салазаре и на появившейся словно из ниоткуда влюблённости.

Барбосса, кажется, стал ходить между рядов. Надо же, хоть какое-то изменение за четыре с половиной часа. Грустно хмыкнув, парень положил голову на парту и вновь стал что-то вырисовывать на листке, не понимая даже то, что в его голове сейчас стоял красивый низкий голос Армандо.

— МИСТЕР ТИГ! — рявкнул Барбосса, увидев незаинтересованность Джека. Он всегда трепетно относился к своему уроку и потому терпеть не мог, когда кто-то филонил на его уроках. Особенно, если этот «кто-то» мог лучше, несравненно лучше. — А ну-ка к доске!

По аудитории тут же раздались шепотки, многие принялись заинтересованно озираться. Джек встал, несдержанно цокнул и гордо прошествовал к доске, прислонившись к ней плечом и раздражённо сложив руки на груди. Всё недоуменно уставились на него, но потом перевели тревожные взгляды на Барбоссу, прекрасно зная его взрывной характер.

— Ну же, мистер Тиг, у нас нет времени упрашивать вас, как маленького ребёнка, — спокойно произнёс Барбосса, хотя те, кто умел читать по глазах, могли содрогнуться, увидев там нешуточную угрозу. — Что такое сизомототическая матрица и почему её запретили в 1945-м?

Кто-то из аудитории попытался, как обычно, что-то подсказать, но Джек даже не обратил на это никакого внимания, просто глядя в окно.

— Какой-то он странный, — заметил тихо Норрингтон. — Обычно этот прохвост уже бы давно придумал, как обмануть Барбоссу.

— Это все от неверия в Господа! — поддержал Филипп. — Если бы верил в Господа, то он бы сейчас внушил ему светлые идеи!..

— Садитесь, мистер Тиг, и задержитесь после урока, — теперь угроза перешла из глаз в голос Барбоссы. После чего он, потеряв к Джеку всякий интерес, принялся рассказывать урок дальше.

Джек раздражённо вздохнул и, пройдя на своё место, снова уткнулся в тетрадь.

— Эй, ты в порядке? — несильно ткнув Воробья в спину ручкой, поинтересовался Джеймс.

— Отстань! — пробурчал Джек, быстро прикрывая тетрадь локтем. Джеймс сумел разглядеть там очертания сердечек и вроде какое-то имя.

Когда закончился урок, Тиг даже не сдвинулся с места. Нужно будет Барбоссе — сам подойдёт.

— Держи, это защитит тебя от лукавого! — шепнул напоследок Филипп и надел на Джека крестик, после чего ушёл.

Барбосса дождался, пока все, даже беспокойные друзья Джека, исчезнут за дверью, после чего плотно закрыл оную. И подошёл к Джеку.

— Что тебя беспокоит, крестник? — прямо поинтересовался он.

— Гектор, ты когда-нибудь испытывал, — парень задумался, подбирая слова к происходящему, — ощущения к человеку, который тебя ненавидит? У которого вся жизнь пошла наперекосяк… и ты в этом виноват? Ну, конечно, ты сначала так не думал, но потом когда стал старше… А ещё… В общем, забей. — Парень даже криво улыбнулся, стараясь скрыть смущение и опять начиная что-то рисовать. — Сизомототическая матрица — это матрица, составленная немецким физиком Гарри Фрэдликом в 1932 году. Вмещает в себя все конечные множества, выражающие в себе каждого члена малого коллектива. Запретили в 1945-м за несоответствие современным реалиям в обществе. Это достаточно полный ответ, сэр? Я могу идти?

«Похоже, пора доставать тот коньяк… — печально подумал Барбосса, когда влюблённый Джек упорхнул на следующую пару. — И прибить Салазара, непременно», — мрачно добавил он, наливая бренди (коньяка почему-то не оказалось на месте) в стакан.

Насчёт личности, описанной Джеком, у него не было никаких сомнений. Что же сделал с Джеком этот ненормальный… психиатр, что тот в него влюбился?!

* * *

Весь оставшийся день Джек никак не мог заставить себя не думать о Салазаре, а также парень упорно искал даже случайные встречи с ним. Что только не делал: и незаметно пончики приносил, и еду, и конфеты, и кофе, и всякие милые безделушки, тайно помог вытереть пол, когда мужчина пролил на него кофе и ходил за тряпкой, подрался (!) за него с каким-то студентом, потому что тот сказал, что психология отстой и тот, кто ей занимается, тоже, притащил Армандо новые бланки, чтобы тот не утруждался и не ходил никуда, украсил часть коридора у его кабинета, которая была почему-то не украшена, намерено сильнее подвёл глаза сурьмой, чтобы сделать их более выразительными, выучил несколько новых испанских словечек, пока Салазара не было в кабинете, протёр ему окно, чтобы мужчина мог любоваться на снег (при этом забывшись и нарисовав на небольшой части запотелого окна сердечко), притащил в его кабинет маленькую ёлочку для стола, чтобы создать немного праздничной атмосферы (украшений не нашлось, поэтому парень использовал бусины со своих волос, привязав украшения к верёвочке и создав тем самым импровизированные новогодние шарики), также раздобыл где-то небольшой «ветерок», ибо в кабинете Армандо было прохладно, подарил ему мягкий шарфик для тех же целей, при этом перевязав его ленточкой и положив под ёлочку, дочитал за Салазара «Остров сокровищ», чтобы написать краткое содержание, при этом не упуская ни одной мелочи и вложив его в книгу вместе с закладкой, и тайно подарил предмету воздыхания бутылку дорогого коньяка, так как та, которая стояла у него на столе, закончилась.

На парах Воробушек был растерянным, несобранным. Всё время что-то рисовал в тетради и смотрел в окно. На вопросы отвечал невпопад и невнятно. Чем, наверное, и заработал кучу отработок у Джонса. С друзьями практически не говорил и в комнате не появлялся, в свободное время бродил около кабинета Салазара. У парня пропал аппетит и сон, но он чувствовал себя легко и прекрасно. Наверное, именно это и называют любовью.

Салазар ощущал себя персонажем какого-то хоррора, не иначе, будто созданного самим Кингом. У него был неприятный разговор с Барбоссой, из которого Салазар уяснил, что Джек и его психическое состояние волновали старого профессора куда сильнее, чем тот хотел показывать. Сам же Салазар пожалел, что к концу года нельзя было подать заявление об уходе: он необычайно сильно устал от работы, от студентов, от вечной бумажной волокиты и, самое главное, от Тига.

Тот вёл себя, как герой дешёвого дамского романа: со всем присущим ему упрямством преследовал его везде, где только можно. И у Салазара в самом деле сдавали нервы. Ну не железный же он, ей-богу!

— Чего тебе надо от меня?! — не выдержал он наконец, подкараулив Тига в своём кабинете.

Джек вздрогнул и едва не уронил коробку с пончиками. Выставив её перед собой, ибо злой Салазар это не мило, а страшно, он неловко улыбнулся.

— Н-ничего… — пробормотал Воробей через какое-то время.

— Тиг, то, что происходит — это определённо, ВОТ СОВСЕМ ТОЧНО, ненормально! Вас что, любовным зельем опоили?!

— Кажется, я вас люблю, — обречённо прошептал Джек, опустив голову. — Нет, это не розыгрыш. Я бы сам хотел, чтобы это был он, но это определённо не так! Я знаю, что это ненормально, и… В-вы можете выгнать меня, но я очень сильно вас люблю и ничего не могу с собой поделать, — парень выронил коробку из внезапно ослабевших пальцев и неловко обнял себя руками. Подняв жалобно-просящий взгляд на мужчину, Джек снова опустил его в пол и приготовился к крикам со стороны Салазара. В конце концов, он имеет на это право.

Салазар глубоко вздохнул. Он был на пределе.

— У вас уже есть девушка, — как можно более вежливо заметил он. — Что же, бросите её ради меня? У нас с вами огромная разница в возрасте. И много неприятного за спиной.

Джек тяжело дышал, при этом сильно бледнея. От слов Армандо было физически больно, хотя где-то в глубине души он понимал, что мужчина прав. Анжелика… Джек любил её. А Салазара всегда считал если не своим врагом, то человеком, которого стоило опасаться. Так почему же всё так перевернулось?! Что с ним вообще не так?!

— Простите, я такой дурак… — только тяжело смог выдохнуть Джек, перед тем, как выскочить из кабинета и, не сдержав слёз, умчаться в единственное уединённое место в этом огромном универе.

Крыша. Здесь даже имелся свой собственный тайник на случай похожих ситуаций.

Сначала Воробей не хотел напиваться, правда. Но потом как-то само собой получилось. Одна бутылочка, вторая…

Джек вздохнул и снова приложился к бутылке. Чёртов испанец! Вот вечно с ним так!

В душе было по-прежнему тоскливо, а на ум приходили всякие грустные мысли. Тем более если сидеть на крыше и задумчиво глядеть вниз, на расстилающуюся там, внизу, снежную гладь.

Холодно.

Поёжившись, Джек сильнее закутался в рубашку и сделал ещё пару согревающих глотков. По логике, надо было бы идти в комнату и скорее укутаться в что-нибудь тёплое, но юноша просто не мог заставить себя это сделать. Будто неведомая сила удерживала его на месте.

Прикормленный крошками маленький воробьишка тоже был здесь. Как и свой тёзка, он сидел на относительно сухом клочке крыши и, нахохлившись, пытался согреться.

— Вот и вдвоём остались мы, приятель, — заплетающимся языком пожаловался Джек. — Бросил нас наш Армандо… Не нужны мы ему с тобой. Он же… взрослый! — парень особенно сильно выделил это слово, даже изобразил в воздухе кавычки.

Небо тоже что-то пригрустило и одарило юношу и его нового друга очередной порцией снежных хлопьев. Через какое-то время оно полностью завалило их, закрывая, точно одеялом. Джек, изморенный постоянными недосыпаниями-недоеданиями-беготнёй последних дней и хорошей порцией алкоголя, задремал, уткнувшись носом в коленки.