Там лежит Бездна (джен)

Вырубленные в камне растрескавшиеся ступени убегали вниз, втягиваясь в стреловидную арку под охраной пары отлитых из черной меди явно хищных тварей. За аркой короткий туннель разливался в хорошо сохранившуюся мощеную площадь. Правый угол замыкали два сходящихся под углом квадратных воротных проема в обрамлении шестигранных колонн. Левый край площади сужался в круто выгнутый каменный мосток над пропастью. За ним тянулась открытая терраса с низким, частично обрушившимся ограждением и ярусы уходящих вверх приземистых строений. Дверги-строители пробили в стенах высокие узкие окна, украсив их геометрическими витражами из толстых непрозрачных стекол алого и охристого цветов. Все еще струили мягкий синевато-белый свет овальные лампионы с лириумной жидкостью внутри.

Возле моста горбился давно остывший лавовый наплыв. На вершине, неуклюже присев враскорячку, бдел генлок в обнимку с корявым, но мощным луком. Как навскидку прикинул Йонге, напарников и дозорного разделяло шагов с полсотни или малость побольше. Отлично. Как по учебнику для начинающих чародеев.

Взглядом приказав компаньону не шевелиться, магик сосредоточился. Нацелил острую макушку посоха на скрюченную массивную фигуру, ощутил пробежавшую по твердому дереву вибрацию готовности и едва слышно выдохнул Слово Силы, отпускающее сплетенное заклятие на свободу.

Нечисть только квакнула, когда бугристый камень под растопыренными лапищами подернулся скользкой коркой льда, а под ребра с размаху влетел незримый кулак. Так и не выпустив лук из лапищ, уродливая тварь беззвучно сгинула за урезом пропасти.

— Красота, — прищелкнул языком Рудольф. — Душа радуется при виде того, как погрязший в грехах своих малефикар возвращается на стезю добра. Нам куда, к воротам или через мост? Чую за воротами некое скверное копошение, но мы все преодолеем. И всех нахрен перебьем.

— К мосту, — Йонге затрусил вперед, уповая на то, что из-за камней вот прям щаз не вывалится запоздалый патруль на смену одинокому караульщику. — Сделаем краткий привал в тех домиках и прикинем, куда нас занесло.

Бок о бок они взбежали на мостик — естественную часть скалы, чуть обработанную двергами — готовясь к лихому рывку через террасу. Йонге крутанул посохом, сбивая воздух в незримые щиты. Надолго их не хватит, но по крайней мере они укроют от неожиданных стрел в спину и брошенных кинжалов.

Внутри одного из таких близких проемов шевельнулась темнота, ощерившись множеством шипов на огромном, в человеческий рост щите. За щитом ворочалась окованная черно-багровым железом и бугрившаяся мускулами бледнокожая туша генлока.

— Прикрывай! — на сей раз Рудольф дернул из заплечных ножен второй меч, с вплавленными в сталь кристаллами лириума, и с прыжка ушел в низкий перекат. Слишком многих исследователей Глубинных троп сгубила обманчивая неуклюжесть и неповоротливость генлока-щитника, но их смерть позволила уцелевшим спутникам выяснить слабое место шагающей крепости. Краткие мгновения, когда генлок замахивается булавой или пятится на полшишечки, прежде чем сокрушительно вмазать противнику щитом по роже. И скорость, вся проблема в том, кто сумеет навязать сопернику свой темп боя. Быстро, быстро, еще стремительнее, выворачиваясь из-под зловеще посвистывающей булавы — и в оскаленную пасть генлока точнехонько влетает брызжущий искрами огненный шар.

Высокий, ноющий визг, от которого свербит за переносицей и ломит в висках. А вот это нехорошо, очень нехорошо, это на помощь спешат крикуны. Тощие, обтянутые зеленовато-серой, облезающей кожей скелеты в легких кожаных панцирях. Искаженное, уродливое, перекошенное отражение гордых долийских охотников и воинов. В отличие от иных тварей, крикуны дрались на удивление слаженно и четко. Рассеивая отряд противника и зажимая каждого поодиночке в тесное, неумолимо смыкающееся кольцо мелькающих изогнутых клинков. Пара добрых ударов с легкостью превращала крикуна в груду дергающихся костей, но сперва достань его этими ударами...

Лиловая, иззубренная молния ударила с каменного неба. Заметалась, вычерчивая хаотические узоры, сбивая вопящих крикунов с ног. Молния вышла так себе, но конвульсии упавших крикунов внесли необходимый хаос — дергаясь, они полосовали оказавшихся поблизости сородичей закрепленными на предплечьях лезвиями.

Йонге скосился проверить, как дела у Рудольфа. Генлок только что грузно рухнул на колени. Серый Страж деловито пнул монстра в спину, вынудив колыхающуюся тушу рухнуть прямиком на собственный же щит, и лихо отпрыгнул в сторону от брызнувших из десятка мелких ран струек черной крови. Йонге швырнул в напарника переплетенными заклятиями Прилива Сил и Теневым Плащом, на десяток ударов сердца превратив Стража в мерцающий, расплывчатый силуэт.

Клинки завертелись, ровно лопасти крыльев спятившей мельницы. Рудольф с улюлюканьем врезался в стаю крикунов, азартно кроша налево и направо. Крикуны заметались, поспешно сменив тактику: кто улепетнул к обратно мосту, кто запрыгнул на выступы скал, подальше от неуловимого мечника.

Молодцом, поздравил себя Йонге, ощутив волну горячих мурашек в пальцах левой руки. Правая кисть пока не жаловалась, но первый тревожный колокольчик уже прозвучал. Никто из магов не способен бесконечно манипулировать истекающими из Теней потоками магической энергии, разве что Великие чародеи Кругов, искуснейшие из искусных. Исподволь подкрадется усталость, спутав слова заклинаний, иссякнет Сила, колдовской посох станет обычным куском дерева... и тогда с Той Стороны вкрадчиво зашелестят нежные, убедительные голоса. Суля поддержку, спасение, тайные знания, невероятное могущество. Упрашивая взамен о сущей малости — протянуть навстречу руку со свежим порезом поперек ладони.

Порой маги соглашались. От безысходности, отчаяния или излишней самоуверенности.

Порой демоны Теней выполняли свои обещания.

Заканчивались сделки всегда одинаково — кровавым безумием, хаотической круговертью смертей и бесславной гибелью одержимого. Либо от рук собратьев по Кругу, либо от мечей рыцарей Храма.

Как всякий чародей, Йонге Далине точно изведал свои возможности, свой предел сил в бою... и свои затаившиеся в Тенях искушения и кошмары. Особенно те, что с удобствами расположились в проклятом старом доме. Еще три-четыре яростные схватки — и из полезного соратника он станет шатающейся обузой с мутным взглядом и трясущимися руками.

Страж уже шагал навстречу компаньону, небрежно перепрыгивая через трупы крикунов с нелепо вывернутыми конечностями и оскаленными в последнем вопле пастями — но за его спиной, за горбом моста, в темном квадратом провале врат двигалось, приближалось, топотало, катилось настойчивой волной...

Не оборачиваясь, Рудольф с места сорвался в тяжеловесную рысь. Более легкий на ногу Йонге припустил рядом, всей шкурой улавливая злобную радость детей Тьмы. Уцелевшие крикуны торжествующе заверещали, когда люди плечом к плечу втиснулись в низкую дверцу. Рудольф сдавленно чихнул, скребя переносицу рукой в перчатке — в помещении висела застарелая кислая вонь нечисти. Выворачивающая желудок наизнанку тошнотворная смесь тухлятины, свернувшейся крови и мертвечины. Стараясь не присматриваться к темным, слабо шевелящимся грудам вдоль стен, напарники навылет пронеслись через здание и выскочили в грот, похожий на опрокинутую чашу с кругом покосившихся менгиров посредине.

— Туда! — Рудольф свернул направо. Лихорадочно высматривая двергскую постройку или пещеру с достаточно тесным и неприступным входом, куда твари не смогут всем скопом ворваться внутрь. Спасительную лазейку, где можно укрепиться и обороняться, а не удирать сломя голову навстречу неизвестности.

Йонге изловчился на бегу начертить и швырнуть за спину мерцающую руну магической ловушки. Она не удержит свору преследователей, но притянет и собьет с ног самых рьяных, внеся смятение в первые ряды.

— Чего эти гады к нам прицепились, спрашивается... — злобно пыхтел Страж, лавируя между то ли стоячими камнями, то ли обелисками на позаброшенном гномском кладбище. — Гоняли толпой своего эмиссара, вот и развлекались бы дальше...

Они скатились по пологому склону, вывернув к полукруглой арке в обрамлении тесаных плит, испещренных угловатой рунической резьбой.

— Проскочим и обрушим сволочам на головы? — в промежутках выдохнул Рудольф. — Как, сможешь?

Йонге торопливо прикинул, сколько времени займет сотворение подобного серьезного заклятия. Выходило не меньше пяти десятков ударов сердца. В течении которых Серому Стражу придется в одиночку сдерживать натиск чудовищ.

— Нет! Ищем укрытие!

Черная пасть арки извергла с полдюжины взлетающих в высоких прыжках крикунов. За ними, сгорбившись и низко склонив рогатую башку, размеренно ступало что-то огромное. Порожденная мраком тварь с чудовищно вздувшимися мускулами и растрескавшейся мертвенно-синей кожей, покрытой белесыми шрамами. С выбеленной мордой, смахивающей на оскаленный череп, маленькими глазками под тяжелыми надбровьями и ухмыляющейся пастью, из которой косо свисал багровый язык висельника. Тварь подтягивала следом за собой на ржавой цепи металлический шар, щетинившийся сотней шипов. Цепляясь за камни, шар скрежетал и подпрыгивал.

— Огр, — обреченно выдохнул Рудольф. — Вот срань. Старый. Опытный. Свезло как утопленникам. Накликал на свою голову.

Магик не ответил, усилием воли стягивая воедино оставшуюся Силу. Если ее окажется недостаточно, он рискнет пустить себе кровь и призвать демонов Тени. Рудольф изойдет на крик и ругань... но это будет потом. Если «потом» вообще наступит.

Огр грузно переступил с лапы на лапу. Лязгнули казавшиеся маленькими для столь огромной туши нагрудные пластины. Качнулись свисавшие с широкого пояса кожаные ленты, сухо затрещали нанизанные гроздью черепа поверженных врагов. Если б люди осмелились встать вплотную с чудищем, их макушки как раз уперлись бы ему под изгиб нижних ребер.

— Вспышка, — скрежетнул пересохшим горлом Йонге, приставным шагом перемещаясь спиной к спине Стража и разворачиваясь лицом к широкому полукругу настигшей их своры. Порождения Тьмы не торопились нападать, сознавая, что людям не скрыться. Предвкушая славную драку и отличную награду — возможность долго, бесконечно долго измываться над сунувшимися в их подгорное логово неудачниками. — Яркая. Потом вихрь. Двойной, если успею. И бежим.

— Ты дорогу-то знаешь? — Рудольф чуть присел, пружинисто покачиваясь на согнутых ногах и готовясь к прыжку. Где-то наверху по лириумным жилам пробежала волна мягкого сияния, отразившись от мечей Серого Стража, застывших в позиции верхнего креста.

— Э-э... — честно признался магик. — Представляю общее направление.

— То есть не знаешь, — подытожил Рудольф. — Ну и хрен с тобой. Ладно, где наша не пропадала... Жги, дружище!

Йонге выдохнул, как учили наставники — резко напрягая мускулы живота, позволяя Силе пройти сквозь себя и отрешаясь от мира. Беснующаяся свора порождений стала комом багрового тумана с вспышками ярко-алого, огр — влажно поблескивающей пунцовой статуей, его жуткий цеп — бледным хлыстом. Напарник обернулся серо-серебристой тенью, рванувшее над головами заклятие вспышки — беззвучным воплем белизны. Уши мягко заткнуло раздувшимися комьями непроницаемой тишины. Вопли детей Тьмы не смогут выбить его из сосредоточенного равновесия, а голос Рудольфа прорвется.

Обитающий в пещерах огр, наверное, с возрастом сделался подслеповат, больше полагаясь на слух, обоняние и осязание. Вспышки, заставившей отшатнуться первые ряды своры, он словно не заметил. Крутанул цепь, с уханьем отправив шар в смертоносный полет по непредсказуемой траектории, и рванулся вперед одновременно с заоравшим Серым Стражем. Йонге не видел, как они сошлись, предоставив напарника его собственной удаче. Они с Рудольфом выкручивались и не из таких передряг. А если сегодня не повезет... значит, так суждено. Живьем они тварям не достанутся.

Йонге перехватил увесистый посох, закручивая мир вокруг себя памятью о всех морских штормах и песчаных вихрях, когда-либо хлеставших его по лицу. Позволил магии подхватить и унести себя за опасную, бритвенно тонкую грань, где действие опережает мысль. Где все решают тысячи раз повторенные упражнения и намертво затверженные заклятья. Нет времени на раздумья и колебания, нет времени на выбор наилучшего решения. Ты волна и ветер, ты удар оконечьем посоха, что дробит камни, огонь и лед, яростная жажда крови и хладнокровный расчет. Бешеная скачка на диком коне, сотканном из чистейшей, необузданной Силы. Размеренное движение светил в небесной выси. Стекающий по спине липкий горячий пот, скользкие от крови порождений Тьмы плиты под ногами и неотвратимо наливающийся свинцом посох.

Серебряная тень, призрак Рудольфа, испещрена кляксами расплавленного золота — левый локоть, оба бедра, правое плечо. Огр... Оживший монумент цвета пульсирующей крови цел и невредим. С монотонным, изматывающим душу постоянством взмывает тяжелый звездчатый шар на цепи, проскальзывая впритирку с головой Рудольфа — и издевательски выдергивая тонкую прядь из хвоста светлых волос.

Рудольф устал, обреченно сознает Йонге. Да, его напарник — Серый Страж, двужильный, выносливый, закаленный в боях. Он способен продержаться куда больше обычного воина. Но даже Страж не в силах бесконечно раз за разом увертываться от летящей погибели и предугадывать направление следующего удара, одновременно краем глаза следя за маневрами рычащей своры порождений.

Горячая, ослепляющая волна ужаса. На излете закрученного пируэта Рудольф совершил отчаянную попытку дотянуться в длинном выпаде до брюха монстра, и промешкал всего долю мгновения. Длинные крючковатые когти с хрустом вонзились в перекрестья ремней на груди Стража, с пугающей легкостью вздернув человека в воздух. Йонге заорал — хотел заорать, только крик намертво застрял где-то в горле — и метнул в огра лучшей из волшебных стрел. Той, что искрила в полете синим испепеляющим пламенем, безошибочно отыскивая уязвимые места жертвы. Оставляя мага со звоном в гудящей голове и ощущением, что тебя, как перчатку, только что вывернули наизнанку.

Не потерявший присутствия духа Рудольф, болтаясь футах в пяти над землей, харкнул в морду противника и наискось рубанул огра по запястью. Сталь не одолела толстые кости, но из длинной разверстой раны брызнул фонтанчик темной, густой крови.

Сражавшаяся до того в устрашающем молчании тварь утробно, рокочуще взревела. Призрачная стрела достигла цели и с треском взорвалась, вынудив рычащего огра попятиться и отшвырнуть добычу. Рудольф кувырнулся в полете, норовя приземлиться на ноги. Грохнулся боком и выронил один из мечей, звонко залязгавший по камням.

Вторую стрелу Йонге метнул в скалящихся гарлоков. Вцепился свободной рукой в крепящий ремень на плече неуклюже поднимавшегося Рудольфа и поволок за собой.

— Меч! — дико заорал Страж, выдираясь. Сгреб ненаглядный клинок, отпугнул сунувшегося ближе крикуна и, хрипя как загнанная лошадь, потрусил следом.

Положение с каждым мигом становилось все тухлей и беспросветней. Обитающие на Глубинных тропах твари бесчисленны, алчны, неутомимы, а людей всего двое — и они сдают.

Длинный темный переход под аркой, хвала всем богам и демонам, пустовал. Напарники юркнули в очередное обширное подземелье. Рубчатые колонны оранжевого камня, громады брошенных руин, непроходимые завалы рухнувшего с потолка камня. Многоголосый раздосадованный вой порождений, с размаху влетевших в незримое, упруго отбросившее их назад полотнище Мерцающего щита. Десятки острых когтей без устали заскребли по прозрачной стене из воздуха. Под натиском озверелых тварей Щит вскоре развеется и падет, но время, толика драгоценного выигранного времени!

Рудольф переломился в поясе, ткнувшись руками в колени и с надрывом втягивая воздух. Легкий доспех Стража из вываренной кожи, укрепленный кольчужными накладками и стальными полосами, утратил правый наплечник, а вдобавок был продран в нескольких местах и густо заляпан вонючей, черной сукровицей. Мокрые от пота пряди облепили заострившиеся скулы, Рудольф перхал, скалясь и сплевывая мутно-красную слюну.

Как перепуганная крыса, загнанная в угол целой сворой мабари, Йонге судорожно метался вдоль стен, шаря глазами по растрескавшейся облицовке. Пещеры всегда соединяются промеж собой. Из каждой непременно сыщется несколько выходов в другую. Дверги всегда так строят. Они ведь как личинки трупных червей, увлеченно прогрызающие ходы в груде тухлого мяса. Должен быть проход дальше! Эдакой подлянки от судьбы ему не пережить.

— Йонге, — прохрипел Рудольф, вскидывая голову. — Йонге, ты чего? Вконец рехнулся?

Он был недалек от истины — загнав острый конец посоха глубоко между соседними плитами и всем телом налегая на него, как на рычаг, магик пытался раздвинуть камни. Разумеется, те не шелохнулись.

— Йонге, — рявкнул Страж. — Какого хрена ты творишь?..

— Заткнись, — посох наконец уткнулся в нужную точку. Туда, где сплетались воедино линии природных сил, пронизывающих скальный массив. Йонге зажмурился, боясь только одного — не спутать бы нужный порядок в цепочке быстро произнесенных слов. Геомантией он владел не столь виртуозно, как хотелось бы... С другой стороны, кто из чародеев вообще сумел толком овладеть этой странной разновидностью магии?

Земля тошнотворно содрогнулась. По стенам и потолку пробежали глубокие трещины. Здоровенный кусок стены осел, с грохотом провалившись внутрь — в темный, дышащий влагой зев, откуда слышалось журчание бегущей воды.

— Лезь, — с трудом выговорил Йонге, грузно повиснув на спасительном посохе. Левая рука стремительно немела, пальцы скрючились бесполезными обрубками. Правую словно жарили на медленном огне, позвоночник многозначительно похрустывал при всяком движении, голова кружилась, а рот наполнился вязкой слюной с острыми привкусом меди. — Прыгай туда.

— Только вместе, — почуяв шанс на спасение, Рудольф немедля взбодрился.

Страж вбросил мечи в ножны, подставив шатающемуся Йонге плечо и подхватил едва не упавший посох. Щит лопнул с беззвучным треском, словно надутый теплым воздухом детского выдоха мыльный пузырь.

Ввалившись внутрь, огр мимоходом снес древнюю стену и завертел рогатой башкой в поисках улизнувшей добычи. За ним воплощением ночных кошмаров всех жителей городов и деревень Тедаса толкалась, воняла, завывала и рычала беснующаяся свора детей Тьмы.

Помогая себе правой рукой, Йонге вскинул повисшую мертвым грузом левую. Для того, что он намеревался сделать, ее подвижность не имела значения. Дело было не в руке, а в четырех нанизанных на пальцы золотых перстнях — крупных, аляповатых, грубого литья, без драгоценных камней или резьбы. А еще в склонности магика Йонге Далине вдумчиво перерывать архивы Круга в поисках чего-нибудь хорошо забытого старого. Так, однажды он наткнулся на подборку записок гномского мастера касательно искусства зачаровывания предметов. Изучил от корки до корки, а позже, уже за пределами Круга, воплотил прочитанное в жизнь.

К величайшему удивлению испытателя, ритуал прошел без сучка и задоринки. Теперь, свернувшись в тугие узлы, в его кольцах дремали плененные грозовые молнии. Ровным счетом четыре прекрасных, сокрушительных разряда — хватит, чтобы навсегда отбить у визжащей стаи во главе с назойливым огром охоту гоняться за людьми.

— Не, ну нахрен такую жизнь. Живой трус завсегда лучше мертвого героя, — крякнув от натуги, Рудольф мертвой хваткой вцепился в напарника и опрокинулся спиной вперед навстречу влажно плещущей неизвестности.

Полет вышел кратким, приземление — болезненным. Йонге зашипел от досады и разочарования — опять не удалось пустить молнии в дело! — проехался по гряде острых камней локтем и бедром, и торопливо забормотал заклятие Каменной кожи. Сбился, глотнув полный рот холодной, с металлическим привкусом воды, отплевался и начал сызнова. Молясь Старым богам о том, чтобы Рудольф не выронил посох — и чтобы поток не разбился на притоки, разметав их, как щепки, по разным ответвлениям.

Подземная река волокла людей за собой, переворачивая, ударяя о камни и швыряя в неожиданно возникающие водопады. Непроглядная темнота прерывалась маслянисто-оранжевыми бликами факелов, которое столетие подпитываемых горячим дыханием лавы, и голубым сиянием ветвящихся лириумных жил. Мечущийся взгляд цеплялся за выныривающие из мрака каменные блоки, обломки колонн или мостовых опор — и они тут же исчезали позади. На счастье пловцов поневоле, поток оказался неглубоким, где-то по пояс, но быстрым, напористым и почти ледяным. Отчаянные попытки нащупать опору и встать на ноги заканчивались падением в облаке колючих брызг. Промокшие насквозь вещи смахивали на тяжеленный обледеневший доспех.

Отчаянные попытки держаться вместе закончились ничем, Йонге утащило вперед. Сквозь плеск воды до магика долетала злобная ругань Серого Стража, порой обрывавшаяся на самом выразительном месте. Это означало, что сбитый с ног Рудольф опять окунулся с головой и вдоволь нахлебался воды.

Поток — то ли естественным путем пробивший себе путь через толщу камня, то ли бывший в былые столетия водоводом между поселениями тейга — заметно ускорился. По мнению уставшего, вымотанного и едва удерживавшегося на поверхности Йонге, это не предвещало ничего хорошего.

Отчаянно загребая руками и отталкиваясь ногами от каменистого дна, магик сумел доковылять до берега и уцепился за режущий пальцы каменный выступ. Барахтавшийся Рудольф в темноте налетел прямиком на него. Отплевываясь и проклиная все сущее, Страж гаркнул:

— Наколдуй что-нибудь! Вытащи нас отсюда!

— Не могу! — успел крикнуть в ответ Йонге, прежде чем его подхватило и опять потащило вниз по течению. Рассвирепевшая подгорная река всерьез задалась целью сожрать упрямо не желающих тонуть людишек. Вода неумолимо неслась вперед, туда, где ревело и клокотало. Йонге живо представилось, как их с Рудольфом затягивает в огромный водоворот — возможно, тот самый, что питает корни гор.

Опора — пусть даже такая неустойчивая и зыбкая, как бегущая вода — внезапно сгинула. Магик повис во влажной, гулкой пустоте каменной глотки. Падая плашмя куда-то вниз, вниз, вниз — пока со всего размаху не хлопнулся во вскипающий белой пеной омут. Погрузился, судорожно размахивая конечностями. Перед глазами замельтешили алые и черные пузыри, верх и низ кружились, меняясь местами. Пропитанный водой доспех вкупе с навьюченным на спину снаряжением мертвецким камнем тянул на дно, сковывая движения.

«До чего же нелепо — тонуть не в открытом море, а находясь глубоко под землей», — на последних каплях упрямства Йонге вяло задрыгал ногами, не сознавая, выныривает или все больше уходит на глубину. Туда, в клокочущий темно-синий полумрак, навстречу неведомым тварям из Бездны...

Его рывком дернуло наверх, туда, где водная толща казалась самую чуточку светлее. Снова и снова, пока вдруг он с размаху не пробил головой границу между водой и воздухом. В скукоженные, горящие легкие хлынул долгожданный воздух, Йонге раскашлялся, отплевываясь и подслеповато моргая. Болтающиеся ноги нащупали спасительно твердое, надежное, каменистое дно — и магик, шатаясь, бездумно побрел вперед. Плещущая вокруг вода становилась все ниже, пока не отступила назад и не исчезла совсем.

Одолев пару шагов, Йонге рухнул на колени и локти, от души проблевавшись проглоченной водой, желчью и всем, что еще уцелело в желудке. Малость опамятовавшись и утеревшись ладонями, завертел головой.

Взъерошенный Рудольф полусидел чуть поодаль, тяжело и глубоко дыша. Стекающая со Стража вода струйками змеилась между обкатанных голышей. За плечами привычно торчали рукояти обеих мечей, зато руки вопиюще пустовали.

— П-посох? — вытолкнул из себя Йонге. — Г-где м-мой посох?

Рудольф невидяще уставился на напарника. Словно вспоминал страницу из бестиария Стражей с изображением злобного чудища под названием «Йонге Далине, он же Йожин с бажин» и десятью верными способами расправиться с ним. Не вспомнил и ткнул трясущимся пальцем себе за спину.

У самого уреза воды, перечеркивая прямой линией волнующуюся кромку низкого прибоя, валялся чародейский посох.

С неразборчивым, но радостным восклицанием Йонге поковылял за своей собственностью. За столько лет посох стал неотъемлемой частью магика. Без успокоительной тяжести в руке Йонге чувствовал себя малость ущербным и никак не мог толком сосредоточиться. Наставники в Круге взахлеб твердили, якобы истинный мастер не должен цепляться за костыли, но Йонге было по душе работать с посохом. В конце концов, если в стычке у тебя иссякнет магия, можно запросто треснуть оппонента промеж глаз тяжелым навершием...

Выпрямившись, Йонге наконец-то толком огляделся.

Зажмурился, потряс головой и попытался снова.

Бесполезно. Подгорный мир не желал меняться в угоду бывшему магу из разорванного Круга Киркволла.

Захрустели камни под грузными, неуверенными шагами. Рудольф встал рядом, толкнул напарника плечом:

— Куда нас нахрен выкинуло?

— Понятия не имею, — честно признался ошарашенный магик.

Каменный свод пещеры вздымался на высоту не меньше сотни, а то и двух фатомов, растворяясь в лиловом сумраке. Внизу, насколько хватало взгляда, размеренно вздымалась и опадала вода — серо-стальная, морщинистая поверхность огромного озера или подземного моря в рваных клочьях зеленоватой пены. Величественно и непоколебимо, как острова в океане, из глубин покинутыми крепостями вырастали иззубренные скалы. Навстречу им с высоты каменного неба оплывшими свечами тянулись сталактиты, пронизанные невероятным количеством сияющих лириумных жил. Лириум змеился в каждой трещине и расселине, непредсказуемо вспыхивая и угасая, выстреливая отдельными искрами и цепочками долгих трескучих разрядов. Манящая, головокружительная песнь заполняла все окружающее пространство. Самый воздух насквозь пропитался вкусом лириумной настойки на змеином листе, горьковатым и сладостным у корня языка.

— Матушка моя Андрасте спьяну согрешила с папашей Архидемоном, — хрипло выговорил Рудольф. — Я треснулся башкой в треклятой водяной кишке. Может, даже не единожды. И теперь вижу кошмары наяву. За десяток вагонеток здешней руды можно скупить весь Орлей скопом, и еще останется мелочь на Вольные Марки.

— Она кажется... совершенно нетронутой, — Йонге невольно понизил голос. — Неужели здешние гномы не догадывались, что под их задницами таится величайшая сокровищница мира?

— Может, берегли на черный день, — предположил Рудольф. — Или Первый Мор помешал им докопаться сюда. Пещера обозначена на твоей карте?

— На карте... — Йонге захлопал руками по бедрам, ухватив в горсть жалкие обрывки кожаных ремешков. Три подсумка с дорожными записями и лекарственными зельями, запасом сухарей и пластинок вяленого мяса, тубус с драгоценным чертежом Глубинных троп и флакон очищенного лириума — все сгинуло в пасти прожорливой горной реки в обмен на жизнь компаньонов. — Нет ее на карте. И карты больше нету.

Маленькая прозрачная волна с шелестом окатила носки сапог Серого Стража. Йонге перехватил посох, коснувшись навершием плеча напарника и мысленно приказывая насквозь пропитавшей одежду холодной воде вернуться к своим истокам. На миг людей окутал волглый сырой пар, и Рудольф с отвращением передернулся.

— Ладно, — нарочито бодрым голосом заявил Страж. — Как говорит наш друг Варрик, пришло время подвести неутешительный баланс. Дебет: мы живы, здоровы, относительно целы и даже часть припасов уцелела. Кредит: мы свалились в жопу мира. Как думаешь, под нами есть другие пещеры или падать дальше некуда?

— Вода всегда отыщет трещину и проложит дорогу, — пожал плечами Йонге. — Меня больше занимает, впадают ли в это море реки?

— «Следуй тропой падающей воды», — на лету подхватил мысль напарника Рудольф, процитировав поговорку двергов. — В кои веки приплюснутые уродцы знали, о чем говорят. Что ж, пойдем искать реку. В мои планы как-то не входит торжественно отдать концы посередь самого большого месторождения лириума.

— Зато представь, как он тысячи лет будет красиво прорастать сквозь твой хладный труп.

Подгорный мир, погруженный в размеренный плеск волн и завораживающее сияние лириумных жил, вздрогнул. По воде пробежала крупная рябь, словно в бездне на миг пробудился от вечных грез и шевельнул сотнями щупалец Великий Кракен. Неведомая тварь из глубин захлебнулась в яростном, безумном вопле — то ли сгорая в неутолимой жажде крови, то ли бросая вызов противнику еще более жуткому и свирепому, чем она сама. Здесь, среди воды и причудливых скал, рев звучал громче и отчетливей, в него вплелись неразличимые прежде человеческим ухом обертона тоскливого отчаяния и мучительного требования. Взвившись к равнодушным каменным небесам, крик рассыпался звонкими, наотмашь полосующими слух отголосками — и оборвался.

Мы рядом с его логовом, обреченно подумал Йонге. Совсем рядом. Может, чудовище затаилось вон за той скалой. Или за этой. Вынюхивает, высматривает, караулит. Сплошные смертоносные когти и клыки, да чешуйчатая броня, которую не возьмет ни добрая сталь, ни крепчайшее из заклятий. Уселось на груде костей и самозабвенно голосит, наслаждаясь собственными воплями.

— Нет, ты только глянь! — Рудольф от досады аж скрежетнул зубами. — Сколько мерзких тварей я за свою жизнь навидался, но таких назойливых — ни разу!

Вдалеке, рядом с рассеченной глубокой трещиной скалой, взметнулся фонтанчик брызг и взбаламученной пены. Темное стремительное тело пробкой вылетело из расщелины, скрылось в волнах и визжащим поплавком выскочило на поверхность. Спустя пару мгновений на голову отважному первопроходцу посыпались сородичи-крикуны, среди которых затесался массивный генлок. Камнем бултыхнувшись под воду, он вскоре вынырнул и, неловко загребая массивными ручищами, целеустремленно попер к берегу.

— Огр туда ни за что не протиснется, — Йонге не знал в точности, кого он убеждает, Рудольфа или самого себя. — Зацепится рогами и застрянет, как пробка в бутылке.

— Хочешь остаться и проверить? — с готовностью предложил Страж.

«Я хочу обратно в Скайхолд. Запереть двери на все замки, упасть на кровать и проспать седмицу подряд. Только сперва высказать Хиире все, что я думаю о ее стратегическом гении».

— Нет. Бежим.

Галечный пляж, куда выбросило людей, окаймлял подножие одной из огромных скал. Не сговариваясь, компаньоны припустили к устремленной ввысь стене. Законы тактики гласят: преимущество в бою на стороне того, кто успеет первым захватить высоту и закрепиться на ней.

Между валунами, торчавшими как разрозненные зубцы крепостной стены, вилась узенькая тропка, русло бежавшего тут когда-то ручья. Обдираясь о шершавые камни и порой падая едва ли не на четвереньки, люди лихорадочно карабкались наверх. Первый отряд крикунов, возглавляемый генлоком, перекликаясь и ухая, уже скакал по мелководью. Из жерла водопада по длинной, почти совершенно прочерченной дуге вылетел гарлок и башкой вперед ухнул в воду.

— Мост, — прохрипел Рудольф. — Йонге, там мост!

Мост — конечно, это было сильно сказано. Тонкая каменная перемычка, густо оплетенная нитями лириума и повисшая между вершинами двух сопредельных скал. Снизу ее заслоняли нагромождения валунов, однако, взобравшись повыше, напарники углядели кое-что обнадеживающее. Неимоверно разросшиеся за тысячи лет жилы лириума воздушными корнями тянулись от одного возвышенного каменного островка к другому. Пошатнувшиеся скалы пьяно наваливались на соседей, образуя вполне надежные перелазы. Вдали щерилось уступами нечто вроде протяженного горного хребта. Как знать, может, это и есть настоящий берег подземного моря?

Они вскарабкались на вершину пирамидальной скалы, пятачок около дюжины шагов в поперечнике. Рудольф уже стоял в начале узкой каменной перемычки, прикидывая безопасный путь. Йонге высунулся над зубами валунов, убедился, что крикуны карабкаются следом и метнул подобранный обломок скалы в самого шустрого. Угодил чуть ниже плеча, тварь зашипела, но не замедлилась.

С одного островка на другой. Бегать прямо по лириуму Йонге еще не доводилось. Драгоценный чародейский минерал, крупица которого наверху обходится в кругленькую сумму, жалобно хрустел под сапогами, крошился и мелким самоцветным дождем осыпался вниз. Свора орущих на все лады преследователей поднажала, какая-то из тварей не удержалась и с пронзительным воем ухнула вниз. Серый Страж обрел второе дыхание, с грацией юного бронто прыгая со скалы на скалу.

Спасительный хребет, сиявший россыпью тысяч лириумных звезд, приближался. Йонге уже мог разглядеть широкие проходы между скал и что-то похожее на сложенную из громадных плоских плит лестницу.

Отвлекшаяся на тонущий в Недремлющем море корабль богиня неудач бросила рассеянный взор на сплетения Глубинных Троп и спохватилась, что двое искателей приключений слишком долго пребывают без ее благосклонного внимания.

По лестнице тяжелыми прыжками пронеслось некое крупное создание. С натугой ухнув, сигануло через широкую трещину — и замерло шагах в тридцати от напарников. Ровнехонько на другом конце перехода, образованного длинным и плоским обломком сталагмита, в незапамятные времена под собственной тяжестью отколовшегося со свода пещеры.

— Да всю ж твою родню вперехлест через мертвый глаз! — обреченно высказался Рудольф.

— Аррргх, — рявкнуло дитя Тьмы. Тот самый вероятный эмиссар Архитектора, огр-недомерок в нахлобученном глухом шлеме с узкими глазными прорезями и непривычно легкой броне, отдаленно похожей на кунарийскую. Из-под шлема во все стороны топорщились упругие космы, из-за чего башка чудовища выглядела раздутой втрое. Сородичи успели изрядно его потрепать — затянутые мелкой сетчатой кольчугой предплечья и бедра сочились вытекающей из множества мелких ран призрачно-зеленоватой лимфой.

На миг Йонге охватил приступ малодушного желания шваркнуть посохом о камни, плюхнуться в обнимку с обломками и отдаться на волю судьбы — пусть будет, что будет. Слишком много испытаний на душу двух отдельно взятых людей. На закорках висит орущая и клацающая челюстями стая порождений Тьмы. Пригоршни сохранившейся магии недостаточно, чтобы прикончить эмиссара, разве что отшвырнуть его с пути и бежать дальше. Прямиком в лапы той кровожадной ораве, что, роняя с клыков дымящуюся слюну, мчит по горячим следам недобитой добычи.

— Жертвенность в смерти, будь она неладна, — стелющимся шагом Страж переместился влево, держа мечи на отлете и открывая перед Йонге достаточное пространство, чтобы одарить тварь чем-нибудь особо смертоубийственным. — Как чуял, зря мы поперлись в эти подземелья. А все ты!..

Эмиссар оглянулся — из-за короткой толстой шеи ему пришлось развернуться всей верхней половиной корпуса. Глухо рыкнул, сорвал с пояса маленький круглый предмет и с силой метнул его по крутой дуге вверх. Йонге невольно присел, втягивая голову в плечи, поспешно творя над собой и напарником Теневой Щит.

Оставляя позади тонкую дымную струйку и шипяще искрясь, загадочный шарик пролетел высоко над людьми, с хрустом шмякнувшись под ноги взобравшимся наверх крикунам.

Рвануло не хуже, чем Жертвоприношение-во-Мраке, сотканное донельзя взбешенным тевинтерским магистром пиромантии. Вместе с тугим облаком черного дыма и багровой вспышкой смертоносным веером брызнули осколки камней вперемешку с ошметками разорванных в клочья крикунов. Земля под ногами волнообразно колыхнулась. Часть перемычки, на которой стояли Рудольф и Йонге, под трескучий зловещий шорох осыпающегося гравия поползла вниз. Уцелевшие твари отшатнулись назад, сбившись в кучу — и именно туда порождение в глухом шлеме метнуло второй кругляш.

Призрачный Щит исправно отразил битое каменное крошево, оторванную голову гарлока с раззявленной пастью и вязкое месиво чьих-то кишок, и отчасти смягчил воздушный удар по людским ушам. Во всяком случае, Йонге отчетливо различил вопль Рудольфа:

— Гаатлок! Провалиться мне на этом месте, он гаатлоком кидается!

Изобретение гаатлока, рассыпчатого взрывчатого порошка совершенно немагической, но лишь алхимической природы было целиком и полностью на совести оружейников кунари. Секретом его изготовления рогатые вояки дорожили пуще собственных жизней, хотя по миру шныряли слухи об удачливых ворах, умудрившихся таки стянуть заветную формулу. Йонге слухам не верил. Завладей армия любой из стран Тедаса способом приготовления гаатлока, она немедля пустила бы его в ход. Сначала против обнаглевших порождений Тьмы, а затем против заклятых друзей по другую сторону границы. Или наоборот.

Вдруг странный эмиссар или кто он там есть на самого деле — одинокий воитель кунари в поисках подвигов, а жуткий рев, который недавно слышали напарники — его боевой клич?

Сквозь дымные полосы и голубоватое сияние лириума проступили уродливые очертания порождений Тьмы, прыжками одолевающих лестницу. Одно из них могло похвалиться рогатой башкой и огромным ростом. То ли два отряда преследователей сошлись на перекрестке Троп и решили действовать сообща, то ли это был какой-то другой огр, не менее рогатый и злобный.

Стрелка незримых весов нетерпеливо закачалась.

Какой выбор ни сделай, все равно потом пожалеешь, напомнил себе грустную истину Йонге. Крутанулся на пятке, вздергивая посох и нацеливая его на первую шеренгу вражин. Правую руку охватило горячим колотьем, но украшенное рунами драконье дерево исправно метнуло широкий веер жгучих огненных стрел.

При виде летящих прямо на него лоскутов огня тварь в глухом шлеме стремительным движением припала на одно колено, прогнувшись назад в столь глубоком и безупречном мостике, какой не всякому акробату по силам. Языки чародейского пламени пронеслись над ним, не опалив, и с трескучим хрустом ломающейся соломы расплескались по телам оказавшихся на пути крикунов и гарлоков. К величайшему сожалению магика, до огра огненный залп не добрался — с громоподобным урчанием рогатое чудище перлось вперед, расшвыривая собственных сородичей. Оружием твари служила двойная секира с зазубренными лезвиями на длинной рукояти, а рога оплетала цепь с крюками.

Под черепом Йонге что-то ослепительно взорвалось, вынудив на миг ослепнуть и оглохнуть. Из носа брызнуло сгустком крови. Беззвучный гром налетел и отхлынул, сложившись в четкий, пульсирующий надсадной головной болью вопрос:

«Союз?»

— Что? — в легкой панике Йонге оглянулся на напарника. Рудольф Вебер, увлеченно добивавший поверженного гарлока, оцепенел в незавершенном рывке с лицом, перекошенным сложной смесью возмущения, негодования и ярости. Что непреложно доказывало: невесть каким таинственным образом беззвучное слово проникло и в мысли Стража. — Какой нахрен союз? С кем союз? Йонге, кто говорит в моей башке?!

— Он предлагает заключить союз, — магик от души врезал посохом по лысой бугристой макушке дергающегося гарлока.

— Кто?! — Рудольф проскочил за спиной напарника, размашистыми ударами крест-накрест располосовав морду и торс нахраписто лезущего вперед генлока в тяжелой броне. Йонге вместо ответа ткнул навершием посоха в сторону загадочного существа — тот уже вовсю раскручивал копьем смертоносную спираль. — Ты серьезно?!

— А ты хочешь в одиночку выйти против огра? Уже пытались! Где теперь мы, а где тот рогатый ублюдок? — напомнил Йонге, отшвыривая лезущих со всех сторон противников короткими всплесками Шквала Теней. — Руди, мои трюки на исходе. Нам помощь нужна!

— Да, но не от треклятого же порождения Тьмы!

— Это не порождение!

— А кто тогда?

— А мне почем знать?

Огры — здоровенная гора раздутых мускулов и выглядевший на его фоне почти миниатюрным эмиссар — схлестнулись, вытанцовывая на краю бездны. Двулезвийное копье металось, жаля со всех сторон и пытаясь нащупать слабое место в обороне противника, секира угрожающе посвистывала, вычерчивая зловеще сияющий полукруг.

— Ладно! — гаркнул Серый Страж. — Мы нахрен прокляты, что нам терять? Эй, как там тебя! Мы согласны!

«Разумное решение».

Бестелесный голос и ощущение чужого присутствия в мыслях вызвало тошноту и жутковатое подозрение, что тебя вновь пытаются охмурить демоны из-за Завесы. Вот только демоны обожали поддерживать у жертвы иллюзию самостоятельно принятых дурных решений, наслаждаясь постепенным разрушением души и разума человека. Они никогда не делали столь откровенных и нахрапистых предложений о союзе. Ладно, в свой черед разъясним и демона, будь он неладен.

А пока — двигаться, сражаясь, уклоняясь от сокрушительных гарлочьих топоров. Рудольф пробился ближе к пугающему союзнику, несколько ударов сердца они перемещались в удивительной слаженности. Нарезая сужающиеся круги вокруг огра, чудом проскальзывая под полулунными лезвиями секиры. Йонге мельком подумалось: сражающимся в паре фехтовальщикам чрезвычайно пригодилось бы умение предугадывать действия партнера. Безошибочно знать, куда шагнуть и как направить удар, в какой миг пригнуться и в какой — упасть. Подобная команда была бы просто непобедима!

Пробежав по груде камней, Рудольф в размашистом прыжке взлетел вверх, и Йонге не поверил своим глазам. Жуткая тварь, природу и намерения которой они не могли постичь, сделала поддержку — в единственно верный миг выбросив длинную широкопалую лапищу и придав взмывшему человеку толику необходимого ускорения. На пару ударов сердца Страж завис напротив распяленной в устрашающем рыке морды огра, выбросил руку и ухватился за обвивающую рог цепь. Силой инерции его круто мотнуло вокруг чудовищной башки, ближе к сходящимся на затылке толстенным роговым пластинам. Размытой полосой мелькнул летящий меч, с хрустом вонзаясь в незащищенный участок шкуры на загривке. Огр заревел, плюясь кровью и лихорадочно загребая растопыренными когтями в попытках содрать с себя проворную букашку с острым жалом, но Рудольф уже сиганул вниз. Йонге метнул в шатающегося огра пламенный комок, кусачей розой распустившийся на нагруднике чудовища и вплавивший металл в плоть. Правую руку от запястья до локтя прострелило острой болью.

Их странный напарник заклекотал, настойчиво тыкая когтистой лапой наверх. Рудольф смекнул первым, припустив по осыпающейся скале. Йонге замешкался, тварь в глухом шлеме бесцеремонно пихнула его в спину. Булькающий, хрипящий огр рухнул наземь с таким звуком, словно великан схватил тушу быка и принялся изо всех сил лупить ею направо и налево. Крикуны вопили громче и пронзительнее изгоняемых демонов, а недомерок снова вытащил из сумки на поясе и подкинул в ладони шарик гаатлока.

На этот раз Йонге разгадал его план. Или не разгадал, но воспринял внутренним зрением, как неоконченный набросок расплывающимися чернилами на мокром листе. Остановился на полпути, чувствуя, как перекатываются, расползаются под ногами валуны и трансформируя последние капли Силы в пунцовые брызги разъедающего все и вся Камнегрыза.

Отправленный в размашистый полет глиняный шар с гаатлоком треснул, выплеснув содержимое. Нижняя часть наклонной скалы, шевелящаяся от массы ползущих порождений Тьмы, неуверенно заколыхалась. Скрипнув зубами и ощутив во рту мерзкий кислый вкус сбитой эмали, магик сотворил Пожирателя Завесы — и тут скала наконец дала трещину.

Она заваливалась набок торжественно и неспешно, вся в осыпающихся камнях и яростных воплях теряющих опору подземных тварей. Не удержавшись, Йонге плюхнулся на задницу и мелко, неостановимо захихикал, раскачиваясь и обнимая посох. Далеко внизу под его ногами вскипела бурлящая вода, раздавшись двумя огромными бурунами под тяжестью рухнувшего острова. Черными точками в белом окаймлении запрыгали головы уцелевших крикунов и гарлоков, разнесенных в разные стороны. Стая барахталась в попытках не захлебнуться, течения подземного моря увлекали ее навстречу неизвестности, а совершенно обессиленный Йонге Далине сидел на косо срезанном обрыве, икал и смеялся. Обе руки магика горели в объятиях незримых перчаток из раскаленного железа, он едва не выронил посох, но никак не мог остановиться.

— Так долго ждал возможности отвесить тебе пинка по заднице, а никак, — с сожалением протянули над головой.

— Это почему же? — вытолкнул сквозь нервный смех Йонге.

— Не в моих правилах пинать щенков и слабоумных колдунов. Вставай.

— Не могу.

— Тогда торчи здесь и дальше. Я ухожу. У меня теперь новый дружок. Малость неразговорчивый и невесть какого роду-племени, зато не паршивый малефикар.

— Аррргх, — покатились, запрыгали и улетели вниз потревоженные тяжелыми шагами камни. Скосившись направо, Йонге увидел вставшие рядом жутковатые лапищи, похожие на ящеричьи — с кривыми черными когтями и торчащей из пятки заостренной шпорой. В драке очень удобно пинком такой ноги назад выпускать кишки противнику.

Магика почти аккуратно сгребли за воротки куртки, вынудив подняться на трясущихся ногах. Уже привычным движением Рудольф закинул руку обмякшего компаньона себе на плечо, вполголоса приговаривая:

— Только в обморок не падай, не позорь меня, ага? Сейчас присядем, передохнем... Разберемся, кого нам тут демоны послали... Сразу его убить или малость обождать?..

Тварь глухо — и, как показалось Йонге, издевательски — закхекала из-под шлема. Множество толстых косиц заколыхалось в такт с движениями огромной башки.

Шаг за шагом двое людей и неведомое создание ковыляли вдоль по узкому распадку прочь от берега подземного моря под раскаты бухающего в скалы прибоя.

Развести огонь не удалось. На прошлых остановках напарники сдирали для кострища со стен длинные плети вьющейся лозы и стебли ползучей крапивы. Как показал опыт, подгорные растения давали неплохой жар, хотя, разгораясь, страшно воняли. Здесь, в царстве лириума, пришлось обойтись сухарями с вяленым мясом. Йонге было достаточно и этого. Магик пристроился в углублении между двух валунов, грыз подмокший сухарь и тихо радовался передышке. К онемевшим рукам постепенно возвращалась чувствительность. Даже беззвучный голос под черепом не громыхал столь оглушительно, грозя превратить мозг в колышущееся серое желе.

— Что ты, нахрен, такое? — первым делом настойчиво спросил Рудольф, когда они наткнулись на пещеру, подходящую для краткого привала. Йонге заметил, что Серый Страж убрал мечи в ножны, но руки держал поблизости от кинжалов. Оно и верно. Диковинное создание оказало им поддержку и предложило союз, но кто в точности ответит, какие помыслы бродят в этой жуткой башке? Шлем неожиданный союзник так и не снял, предоставив людям вволю таращиться на исцарапанное глухое забрало. — Почему ты треплешься... здесь? — Рудольф постучал себя согнутым пальцем по виску. — Не знаю, говорил ли кто тебе, приятель, но с виду ты смахиваешь на свальный плод греха огра, демона Гнева и крайне неразборчивой в связях кунари.

Создание гневно рявкнуло. Его возмущение отдалось колющей резью в висках. Йонге скривился:

— Руди, полегче. Этой твари... э-э... кажется, нашему новому знакомцу весьма не по душе упоминание кунари. Может, он станет сговорчивей, если мы представимся? Я, к примеру, буду Йонге Далине. Вот это — Рудольф Вебер. Я чародей. Бывший. Из Круга Киркволла. Мой напарник — Серый Страж.

— В отставке, — уточнил Руди.

— В данный миг нашей бурной жизни мы союзники с Инквизицией... Ты хоть понимаешь, о чем я толкую?

«Я слышал о возрожденном ордене Искателей, о Бреши в небесах и победе над Мором».

— Уже что-то, — искренне обрадовался Йонге. — Знаешь, нам будет значительно легче понимать друг друга, если ты хоть как-то назовешься.

В ребристых недрах шлема громыхнуло неразборчивое взревывание, перемежаемое грозным шипением. Напарники озадаченно переглянулись.

— Если это было имя, то я ни хрена не разобрал, — признался Страж. — Йиюкплюкхрюк? Урупшурлуш?

Создание гулко и удрученно вздохнуло, дернув широченным плечом. Должно быть, ему было не впервой сталкиваться как с тем, что обитателям Тедаса не по силам выговорить его имя, так и с подначками разной степени грубости.

«Сайнжа. Постарайся запомнить, иначе сделаю из тебя приманку для детей Тьмы».

— Ой, какие мы обидчивые, — немедля вскинулся Рудольф.

— Руди, уймись и жри свой бекон, — как заклинание, терпеливо попросил магик. Нового союзника кличут Сайнжей. Диковинное имя. Сразу и не смекнуть, из какого наречия оно произошло и жители какой страны могут давать подобные имена своим отпрыскам. Вполне может статься, это не имя вовсе. Навеки прилипшее прозвище, как у Железного Быка. Или воинское звание.

«Мой народ — нуаду с Сегерона», — сидевшее напротив создание словно подслушало мысли человека.

— Я же говорил, он из кунари! — не удержал язык за зубами Рудольф. — Рога где-то пролюбил, зато в остальном — вылитый! Такой же здоровенный, тупой и...

«Я. Не. Следую. Ложному. Учению», — Сайнжа начал вставать. Делал он это медленно и неотвратимо, как набирающая скорость лавина, что сносит на своем пути вековые леса и крепости. Йонге закатил глаза и щелкнул пальцами. Собиравшийся развить свою мысль Рудольф замычал, дергая внезапно онемевшей челюстью и страшно вращая глазами.

— Извини его, если можно. Тяжкая участь Серых Стражей плохо сказывается на умственных способностях, — попытался оправдать напарника магик. — Одичаешь тут, когда вокруг тебя только рычащие монстры. Не с кем словечком переброситься. Он не со зла, а по бойкости нрава. Мы все поняли. Ты родом с Сегерона, но не имеешь ничего общего с кунари. Тал-васгот, свободомыслящий?

«Нет. Нуаду те, кому изначально принадлежали и Сегерон, и мудрость, жалкие останки которой похитители выдают за истину Кун».

— А-а... О. Ого! — Йонге аж позабыл недогрызенный сухарь и чрезмерно болтливого напарника. Сегерон, огромный плодородный остров у берегов Тевинтера. Прекрасная, благодатная земля. Которое десятилетие ее терзает кровопролитная грызня между имперцами и завоевателями-кунари. Земля полнится слухами о том, что и те, и другие высаживались отнюдь не на безлюдные земли, и не раз сталкивались с яростным сопротивлением коренных жителей. Кунари снова и снова хвастливо заявляют, якобы полностью истребили либо привели островитян к покорности Кун, а потом раз! — и очередной гарнизон вспыхивает ясным пламенем вместе с защитниками. Если неуловимые местные партизаны под стать Сайнже, то неудивительно, что остров до сих пор остается непокоренным. — Предположим, я спрошу, не имеешь ли ты отношения к неким легендарным Воинам Тумана... ты ведь наверняка ответишь, что легенды для того и создаются, чтобы приукрасить реальность?

«Угадал», — клекотнули из-под шлема. Йонге уловил легкое щекочущее удовольствие от встречи с понимающим собеседником.

Страж яростно жестикулировал, требуя вернуть ему дар речи, но не был услышан.

— А еще, к примеру, эта твоя способность к общению без слов... Я почему спрашиваю — она весьма похожа на менталитиси. Была прежде в Кругах такая магическая дисциплина, но сейчас ее мало кто практикует, не осталось толковых наставников. Ты где-то обучался или это природная способность?

«Нуаду всегда говорят именно так».

— Ага, то есть это общее родовое качество, — Йонге машинально потянулся за набором для записей, запоздало вспомнив, чего лишился. — Как любопытно. Мы не твои сородичи, но тоже тебя слышим. Хотелось бы понять, почему?

«Опасность. Гибкое восприятие. Нужда во взаимной помощи».

— Успешное сочетание нескольких понятных факторов и щепотка неизвестности, — ну как всегда, — подытожил магик. — Ладно, можно еще вопрос? Что занесло сегеронца на Глубинные тропы? Поиск острых ощущений, тяга к истреблению нежити или банальная охота за покинутыми сокровищами двергов?

«Невозвращенный долг».

— Ага. Понимаю. Крайне уважительная причина. Вернешь — и что потом?

«Поднимусь наверх».

— Ты представляешь, как отсюда выбраться? — Йонге изо всех сил пытался не выдать крайней заинтересованности, но как прикажете это сделать, если собеседник околачивается прямиком у тебя в голове?

«Да, знаю дорогу», — кивнул Сайнжа. При его внушительных габаритах даже простой кивок выглядел крайне величественно.

— Тебе помощь в возвращении долга случайно не нужна? — заклятие молчания иссякло, и Серый Страж немедля дал о себе знать. — Нет, я верю, ты сам отлично справишься. Просто мы могли бы постоять рядом. На всякий случай. Вдруг что пойдет не так.

Гладкое забрало шлема со причудливо расширенной налобной частью и узкими прорезями повернулось, слепо уставившись на людей. Йонге очень хотелось знать, о чем размышляет и как их оценивает туземец с Сегерона. Все, что удалось уловить магику — хаотическая мешанина образов, ослепительные вспышки света и низкий, на самой грани слышимости, мучительно-настойчивый зов.

«Вы можете быть полезны», — после тягучей паузы заявил Сайнжа. — «Вам не хватает опыта, но вы обучились биться в союзе».

— Это кому тут опыта недостает? — немедля взвился Рудольф. — А ну повтори!

Йонге стиснулся в плотный ком, чтобы подольше сохранить немногое оставшееся нутряное тепло, обхватил ноги руками и предупредил:

— Я спать. Можете орать друг на друга, сколько влезет, но предупреждаю — кто разбудит меня раньше времени, превращу в нага.

К удивлению магика, старая добрая угроза подействовала. Довольно долгое время его не беспокоили. Заснуть толком не удалось, лишь подремать вполглаза, ощущая, как вкрадчиво леденящий холод камней перетекает в человеческие кости и напряженные мышцы. Незримая чаша с чародейской силой наполнилась едва ли на треть, но Йонге накрепко затвердил простую истину: треть возродившейся магии лучше, чем вообще никакого волшебства. Неизвестно, какой такой долг и кому именно намерен вернуть Сайнжа, но вдруг его проблему удастся разрешить сталью, а не магией? Магия им пригодится на обратном пути из этого призрачного затерянного мира — как догадывался Йонге, пути долгом, трудном и тяжелом.

— Подъем, — напарник бесцеремонно потряс его за плечо. — Хорош храпеть в две дырки. Вокруг тихо, а наш новый компаньон бьет копытами от нетерпения.

— Я не храплю, — возмутился магик, с трудом распрямляя затекшие руки и ноги.

— Кому другому байки рассказывай, — Рудольф сунул товарищу сухарь с тоненьким ломтем вяленого мяса. — Жуй и пошагаем. Этот хрен с Сегерона на мыло исходит, рвется в бой. Насколько я понял его планы, нам предстоит спускаться вниз. Что утешает, вроде бы недалеко. Хотя кто его разберет, что такое «недалеко» по его меркам.

Йонге остервенело впился зубами в каменной твердости сухарь. Присевший рядом Страж быстро глянул через плечо — сегеронец возился со снаряжением, деловито что-то натачивая, подкручивая и протирая — и сдавленным шепотом сообщил:

— Я почему его убивать-то передумал и согласился на этот безумный союз. В нем Скверны нет. Вообще. Ты ведь знаешь, мы это чуем. Безошибочно. В любом из живущих сыщется хоть капелька, а в нем — нету.

Йонге торопливо переворошил свой запас знаний по истории мира и нисхождении Скверны:

— За пять прошедших Моров порождения Тьмы ни разу не штурмовали Сегерон. Может, кровь местных уроженцев сохранила чистоту, изначально дарованную Создателем?

— Да, но этот Сайнжа — вылитый младший братец Архидемона. Уверен, он упрямо сидит с кастрюлей на башке лишь оттого, что от вида его рожи стошнит даже гарлока.

— А может, он гюйс дал. Не стричь ногтей и не снимать шлема, пока не сгинет последний огр.

— Страховидла похлеще пьяного одержимого не тронута Скверной, — подвел итог Рудольф. — Причудливая штука жизнь, да?

— Угу, — магик разгрыз последние крошки сухаря, сглотнул и, кряхтя, утвердился на ногах. — Что ж, как утверждает монна Кэсс, подвиги сами себя не совершат. Вперед.

Ставший проводником группы Сайнжа, похоже, точного и прямого пути к цели не знал, определяя условно подходящее направление по одному ему ведомым приметам. Йонге был уверен, они несколько раз прошли мимо одной и той же скалы, похожей на шестирогую жирандоль. Спустились в длинную и темную расщелину, по дну которой меланхолично журчал ручеек, и долго брели по ней. На выходе Рудольф и Сайнжа одновременно что-то учуяли, подав сигнал «замри!». После мгновенного колебания Сайнжа всей тушей плотно вжался в выступы скалы, а компаньоны торопливо распластались по соседству. Здраво предположив: коли лихой вояка с Сегерона избегает встречи с неведомым глубинным созданием, то людям и подавно не стоит задираться. Йонге соткал паутинку Призрачного Щита, все трое затаили дыхание.

Вынырнув из-за зазубренного уступа, мимо размеренно протопал плотно сбитый отряд числом около полудюжины. Судя по коренастому сложению и добротной амуниции, дверги, но какие-то непривычные. Даже самый ладно пригнанный доспех на ходу слегка да звякнет, тяжелый подкованный сапог скрипнет о некстати подвернувшийся камешек, зачехленный топор пристукнет обухом об оковку щита. К тому же подгорные воители перекликаются между собой, то громогласно затянут боевой гимн, то захохочут над метким словцом или пришедшейся к случаю байкой. Эта сомкнутая группа двигалась в полнейшем беззвучии, напоминая зловещих призраков. Пугающее сходство усиливалось бесконечным танцем искр тонких лириумных жил, во множестве протянутых вдоль острых, рубленых закраин доспехов, глухих ведерных шлемов и овальных щитов с шипастым выступом в центре.

Йонге никогда не считал себя тонким знатоком кузнечного ремесла, но даже на его мимолетный взгляд качество оружия и доспехов превосходило все, что ему с компаньоном доводилось рассматривать и приобретать в оружейных лавках. Истинное совершенство, достойное королей и великих полководцев, за которое не жаль расплатиться золотом по весу. Попади такой доспех в руки мастеров Скайхолда, они омыли бы его кровавыми слезами зависти и поклонялись ему, как непревзойденному шедевру.

Таинственный отряд, беззвучно и слаженно отбивая ритмичные шаги, скрылся в глубинах переплетающихся туннелей.

— Ага, двергам отлично известно про эти пещеры, — подал голос Серый Страж, когда компаньоны сочли себя в безопасности. — Однако они не ковыряются в лириуме, не гоняют порождений Тьмы, не отстраивают тейги... Чем же они тут занимаются? Издалека эти мрачные парни смахивали на Легион Мертвых, но я пригляделся вблизи — нет, они совсем другие. Как не от мира сего.

«Они бдят», — беззвучно и весомо изрек Сайнжа. — «Некогда первые из двергов принесли нерушимую клятву Камню. Она стала для них роковой. Их дозор никогда не будет окончен. Они больше не то, чем явились на свет. Их плоть и кровь теперь сталь, вера и лириум. Никогда не вставай на их пути, или будешь сокрушен во имя Камня».

— А ты откуда об этом прознал? — полюбопытствовал Йонге. — Мне вот никогда не доводилось слышать о связанных клятвой двергах, что бродят под Глубинными тропами.

«Нуаду помнят».

— Ясненько. А что еще помнят нуаду? Может, им ведомы тайные подробности того, как именно Создатель творил это мир? Или текст Утерянной проповеди Андрасте? О, а ты не знаешь, кто все-таки разделил Завесой реальный мир и Тень?

«Слишком много вопросов, маг».

— И так вопиюще мало ответов. Кстати, долго еще идти?

«Нет. Мы почти на месте», — Сайнжа оглядел нависающие скалы в переливчатом мерцании лириумных жил, встряхнулся всем телом и указал на округлую расселину высоко над головами людей. — «Забираемся туда. Двигаться очень тихо. Как доберемся, поймем, что делать».

— Нельзя ли поточнее? — уперся Рудольф. — Ты сказал, якобы намерен вернуть долг. Вместо этого мы лезем в какую-то дыру, или нору, или хрен знает куда...

«Оставайся и жди».

— Ага, держи карман шире! — Страж отступил назад, примерился, разбежался и подпрыгнул, зацепившись за скальные выступы. Нашарил опору для ног, подтянулся и вскоре исчез в расселине, крикнув изнутри: — Предупреждать надо! Йонге, тут воняет, словно поколения гарлоков с начала Первого Мора бегали гадить именно сюда! Сайнжа, дружище, ты уверен, что там позарез необходимо сюда лезть?

«Кратчайший путь к цели».

— Но тут все в дерьме!

«Заткни нос и прекрати орать».

— Я что, таскаю на шее табличку с разрешением всякому встречному-поперечному мной помыкать? — возмутился Рудольф.

Насчет «все в дерьме» Страж несколько преувеличил. Смыкающиеся под острым углом стены и пол туннеля обильно сочились липкой грязевой субстанцией, с мерзким чавканьем просачивающейся сквозь пальцы. Пару раз крепко приложившись в непроглядной темноте лбом о выступы на потолке, Йонге беззвучно воззвал к сегеронцу: нельзя ли запустить хоть пару чародейских светляков? Сайнжа не возражал, бледно-синие искры взлетели, перемещался стало чуть проще. Туннель тянулся с легким наклоном вверх, из-за рубчатых выступов и расходящихся перемычек неприятно напоминая кишечник гигантского животного.

Любой путь рано или поздно приходит к концу. Первым его достиг Рудольф. Услышав, как у Серого Стража, несмотря на строжайшее предупреждение о молчании, вырвался короткий сдавленный вскрик, Йонге быстрее заработал руками и коленями, перемешивая отвратительную густую жижу. Добрался до напарника, втиснулся рядом и осторожно выглянул. Ноздри мгновенно забило тяжелым, густым смрадом тухлого мяса и разлагающейся плоти, глаза заслезились. Рядом сдавленно кхекал Рудольф, зажимая себе рот и борясь с неудержимым желанием чихнуть, проблеваться и сломя голову бежать прочь.

Лаз выводил в яйцевидной формы пещеру. В дальнем ее конце сияние лириумных жил очерчивало нечто — огромное, бесформенное, оплывшее, тошнотворно разбухшее. Оно было мертвенно-сизым и ярко-алым, цвета освежеванной заживо плоти, белесым, как брюхо давно издохшей ящерицы, и покрытым глубокими лилово-черными язвами, сочившимися по краям каплями желтоватого гноя. Оно колыхалось и дрожало, а его задняя часть, плотно прилегавшая к стене, напоминала полупрозрачный рыбий пузырь, перевитый мельчайшей сетью пульсирующих синих вен и до отказа нашпигованный икринками. На мгновение промелькнула крохотная разинутая беззубая пасть, настойчиво тыкающаяся изнутри в растянутую до отказа желтоватую кожу. Магик поспешно отвел взгляд повыше — с леденящей душу определенностью понимая, что в доме его кошмаров вскоре подыщут достойное место новому постояльцу.

Бесчисленные складки воспаленной, искореженной, морщинистой плоти заключали в себе вполне узнаваемый человеческий торс. Вот стиснутые в мучительной судороге крупные кисти, мускулистые предплечья, запрокинутая шея... и неповрежденная, нетронутая скверной голова с заостренными ушами, прямым носом, ежиком серебристых волос и горделиво изогнутыми рожками.

Голова женщины-кунари, такой ослепительно совершенной посреди царящего ужаса.

Создатель Милосердный, я надеюсь, она без сознания или мертва, думает Йонге за миг до того, как кунари начинает истошно кричать.

Подгорный мир содрогается от бессловесного, протяжного вопля, устремленного туда, сквозь земную толщу, к навсегда утраченному миру. В ее тоскливом крике исходят беспомощностью осознавшее себя безумие и разум, не упрямо желающий угаснуть. Она яростно кричит о боли и пролитой крови, взывая о помощи, которая никогда не придет. Скрюченные пальцы раскачиваются прямо вперед глазами, не в силах вырвать их из глазниц, потому что даже это не поможет, не изменит ее. Она выкрикивает свою скорбь и свою утрату, воет и захлебывается плачем, раскачиваясь в ловушке — и все то, что стало теперь ее телом, ее огромным чревом, беременным будущими отпрысками Тьмы — оно сотрясается вместе с ней.

А потом она замолкает, бессмысленно уставясь перед собой и таким извечно женственным, беспомощным жестом прижимая ладони к уродливо вздувшейся груди.

— Матка, — шершавым, надтреснутым голосом произносит Рудольф. — Варрик обмолвился, якобы встречал одну такую. Когда спускался с Инквизитором в подземелья под Орзаммаром. Они убили ее. Всем отрядом потом беспробудно пили седмицу, не просыхая, чтобы почтить ее память и навсегда позабыть. Она была гномской воительницей. Порождения Тьмы похитили ее и осквернили. Заставляли пить кровь пленных двергов и есть их плоть, пока она не стала... такой. Варрик сказал, когда ее нашли, она полностью обезумела. Только и могла, что убивать, жрать, совокупляться и плодить новых тварей... Ты ведь за ней пришел, да, Сайнжа?

«Я поклялся вернуть долг», — сегеронец с усилием протиснулся между прижавшихся к стенам людей, перевалился через срез и спрыгнул в обитель Матки. Под его ногами смачно хлюпнуло — на полу пещеры толстым слоем растеклись комковатая слизь и трупная жидкость, вытекшая из останков жертв Матки.

Тварь отреагировала на звук быстро и смертоносно. Длинные складки между основанием массивного тулова и чудовищным родильным мешком раздвинулись, из пазух выскользнули две пары сложенных конечностей. Распрямившись, они превратились в подобие длинных зазубренных лап хищного насекомого — и ударили сверху вниз.

Сайнжа не сделал попытки уклониться или защититься. Одно острие вонзилось ему под правую ключицу, чуть выше изогнутого среза наплечника, прорвав мелкоячеистое плетение кольчуги, второе пробороздило левый бок и косо вошло под ребра. Оба места ранения тут же пропитались тусклой зеленью.

— Он ведь спятил? — обреченно вопросил Серый Страж. — И мы теперь должны лезть его спасать, да? Хрен с ним, пусть станет праздничным блюдом для королевы чудовищ. В ее положении надо хорошо питаться... — он закашлялся, ткнувшись лицом в сгиб локтя, и пробормотал: — Ох, Йонге, как-то мне паршиво. Верно знающие люди говорили — у мерзости нет предела. Что там вытворяет этот помешанный с Сегерона?

Чуть извернувшись набок, Сайнжа дотянулся левой рукой до шлема. Дважды чем-то звонко щелкнул, и глухая, бесстрастная личина из темной стали повисла, зажатая в когтистом кулаке. Сегеронец медленно отвел руку в сторону, выронив шлем. Зазубренные конечности Матки мелко дрожали в попытках вонзиться в чужую плоть еще глубже и подтащить добычу к себе.

Где его лицо, озадачился Йонге. Под шлемом должно было скрываться лицо. Уродливое от природы. Искалеченное в боях. Ну хоть какое-нибудь!

Вот только лица у сегеронского воителя не было. Был широченный, покатый лоб, обтянутый чешуйчатой кожей, с тяжелыми и низкими надбровными дугами, нависшими над глубоко посаженными маленькими глазами янтарного оттенка. Место, у всех иных созданий Творца отведенное носу и рту, занимала огромная квадратная пасть. Не такая, как у хищного зверя или порождения Тьмы, но позаимствованная у смертельно ядовитого гада земель Коркари, с четырьмя торчащими наружу острейшими жвалами. Скрещенные клыки рывком разошлись в стороны, натянув кожистую перепонку и открыв провал багровой зубастой пасти с мечущимся толстым языком. Пасти, самой природой предназначенной хватать, удерживать и рвать добычу на теплые дымящиеся куски, а не произносить членораздельные слова.

Но именно это пытался сделать Сайнжа. Мучительно напрягая голосовые связки, способные лишь издавать устрашающий рык, снова и снова принуждая их выталкивать такие неимоверно трудные и важные для него обрывки слов:

— Кх-харма. Кх-хадан.

Огромная, вздымавшаяся даже над высоченным нуаду туша тошнотворно заколыхалась многочисленными складками, истекая гноем и сукровицей. Матка растерялась, беспомощно поскуливая — и вдруг судорожно отдернула обе длинные насекомовидные конечности назад, освободив Сайнжу. Ее взгляд стал болезненно сосредоточенным, наполняясь осознанностью — и Йонге всей душой пожелал, чтобы никто и никогда не смотрел на него вот так, сквозь кровавую пелену безумия, безмолвно требуя исполнить некогда обещанное.

— Н-нет, — застонала кунари. — Нет-нет-нет...

Она вскинула руки, прикрывая лицо. Сайнжа прохрипел длинную фразу на кунлате — не разобрав точного смысла, Йонге уловил только пару смутно знакомых слов — и кунари лихорадочно затрясла головой, соглашаясь.

— Не дотянется, — непривычно затихший Рудольф заизвивался червяком на раскаленном песке. Заработал локтями и коленями, настойчиво выпихивая напарника в обитель скорби и боли. — Йонге, ну чего ты глазеешь, ровно в орлейский балаган приперся? Помоги ему... им.

— Чем?

— А сам не догадался?

Появление двух незваных гостей осталось незамеченным, ибо взгляд хозяйки жуткого логова был намертво прикован к Сайнже. Сегеронец подошел к ней вплотную, давя хрупкие скелеты, осторожно поставил когтистую лапу на кажущийся плотным выступ нижней части раздувшегося брюха Матки — и соскользнул вниз, оставив на сизо-багровой плоти глубокие кровоточащие царапины. Ее раздутое, кошмарное тулово было слишком необъятно, слишком огромно, чтобы она могла наклониться или чтоб Сайнжа при всей его силе и ловкости сумел вскарабкаться по этому подрагивающему студню.

— Ломай, — скомандовал Йонге, указывая на глыбу слоистого бурого сланца. Страж (в кои веки беспрекословно) пнул камень изо всех сил, отколов длинную зазубренную пластину. Обернувшийся на грохот Сайнжа загнал копье в трещину между слоями, поднажал — и податливый камень градом осыпался вниз. Раздробившись на осколки достаточной величины, чтобы с помощью чар земли собрать из них повисшую в воздухе лестницу.

Под тяжестью воина с Сегерона ступеньки малость проседали, но цель была достигнута. Сайнжа поднялся к плененной Тьмой кунари, и та подалась ему навстречу. Они застыли, неловко соприкоснувшись лбами, жуткая оскаленная морда сегеронца напротив прекрасной даже сейчас кунари — то ли общаясь безмолвной речью, то ли не нуждаясь в лишних словах там, где все давно было сказано и решено.

Позже Рудольф признался, что не уловил рокового мгновения, когда бы нанесен удар. Вроде как Сайнжа потянулся обнять тихо бормочущую кунари — и вылетевшее из массивного наруча тонкое лезвие впивается ей в затылок, пронзая крохотную точку между смыкающимися костями черепа и основанием позвоночника. Кунари не вскрикнула, не забилась в предсмертной агонии, лишь мягко обвисла на подставленных руках. Ее смерть была быстрой и легкой, Йонге не сомневался в этом. Сайнжа сполна выплатил свой долг женщине-кунари, ради которой он спустился к самым корням гор и заговорил на человеческом наречии.

С коротким приглушенным треском одна из нерожденных крохотных тварей прорвала оболочку родильного пузыря. Капая синеватой вязкой слизью, высунула наружу тупую безглазую морду. Яростно задергалась, сокращаясь и цепляясь короткими вывернутыми лапами, прорываясь наружу. Еще один судорожный толчок, и крохотное порождение Тьмы с мерзким хлюпающим звуком кверху брюхом шлепнулось на пол. С виду оно смахивало на огромную пухлую личинку размером с крупного щенка, всю в багрово-сизых пятнах и коротких щетинистых волосках. Тварь стрекотала, разевая беззубую пока пасть, и сворачиваясь в кольцо в тщетных попытках перевернуться.

Ее рождение словно подало сигнал собратьям, остававшимся внутри яиц. Чрево мертвой уже Матки заколыхалось под напором созревших личинок, жаждущих поскорее вылупиться из яиц, став частью Орды.

— Сайнжа! — встревоженно заорал Серый Страж, пятясь и оттаскивая напарника за собой. — Я все понимаю, миг скорби и печали, но из несчастной покойницы лезут мелкие гады!

Сегеронец спрыгнул вниз, подхватил шлем и одним коротким движением нахлобучил его на законное место.

«Ее здесь больше нет. Она молила об очищении, и она его заслужила».

Да, согласился Йонге, поднимая посох. Она заслуживает того, чтобы не стать после смерти Матерью чудовищ.

Пламя рыжей прозрачной змейкой соскользнуло с сильверитового навершия, охватив содрогающуюся груду плоти. В уши ввинтился беззвучный многоголосый визг горящих личинок, смешавшийся с быстрым, частым потрескиванием спекающихся яиц. Заполнивший пещеру смрад горящего мяса стал невыносимой даже для сегеронца — он первым шагнул прочь, к темневшему за острыми сталактитами выходу.