Тени прошлых миров (джен)

Проход через портал оказался словно шагом в холодную бездну. Гарри почувствовал, как лёгкий мороз цепенеет в кончиках пальцев, несмотря на то, что он всё ещё стоял на ногах. Мир теней встретил их гнетущей тишиной, такой густой, что казалось, она может раздавить грудь. Воздух был вязким, словно напоённый старыми воспоминаниями, давно забытыми, но всё ещё живыми в этом пространстве.

Перед ними раскинулся искажённый Хогвартс — знакомые башни казались удлинёнными и изломанными, стены покрывались тонкими трещинами, из которых сочилась тьма. Тени сгущались и переплетались, играя с их восприятием, словно сам мир пытался затуманить разум.

Гермиона сжимала руку Гарри, словно пытаясь удержаться в этом странном сне. В её глазах мелькала тревога, но была и решимость — исследовать и понять, несмотря ни на что. Рон, обычно спокойный и рассудительный, сейчас выглядел потерянным, с напряжённым взглядом, который постоянно метался между темнотой и светом.

— Как будто мы гуляем по чьей-то памяти, — прошептала Гермиона. — Только эта память полна боли и тоски.

Внезапно из глубины коридора медленно выступила призрачная фигура. Она была почти невесомой, её очертания дрожали, словно пламя свечи на ветру. Гарри заметил, что её глаза — пустые, безжизненные — словно зеркало забытой души.

В тот момент внутри Гарри что-то дернулось — странное сочетание жалости и беспокойства. Он сделал шаг вперёд, пытаясь коснуться призрака, но его рука прошла сквозь холодный воздух, и фигура растворилась, оставив за собой лишь гнетущий холод и шепот, словно неслышный крик.

— Они здесь… не просто души, — тихо сказал Гарри. — Они застряли между миром живых и мёртвых, потеряв своё место.

Вокруг начали появляться тени — странные, изменчивые и зловещие. Некоторые напоминали знакомые лица из их прошлого — учителей, друзей, врагов, — но искажённые, будто отражённые в кривом зеркале. Другие были страшны и чужды, созданные из чистого страха и боли.

Рон встретился взглядом с одной из таких теней — она будто жила его собственными страхами, переживаниями о семье, о том, что он может потерять своих близких. Тень медленно приближалась, её глаза горели холодным светом.

В груди Рона закипало что-то знакомое — страх, который он всегда пытался загнать глубже. Но сейчас этот страх вышел на поверхность, стал осязаемым. Он почувствовал, как сердце сжимается от паники, но одновременно и решимость.

— Нет, — сказал он сам себе, — я не отдам вас тьме.

Собрав все силы, Рон произнёс контрзаклинание, и тень растворилась с криком, словно отпущенная на свободу.

Гермиона, стоя рядом, боролась со своей тенью — страхом не справиться с нагрузкой знаний, не спасти друзей и потерять их из-за собственного невежества. Её губы дрожали, когда она прошептала:

— Что если ум — это недостаточно? Что если наши усилия — лишь песчинки в море?

Гарри смотрел на неё и понимал: именно сейчас, в этих испытаниях, раскрывается истинная сила их дружбы — не магия, а вера друг в друга и в себя.

Когда они подошли к древнему храму — месту, где по дневнику должна была храниться разгадка — перед ними возник страж. Он был словно вырезан из самой тьмы, с глазами, светившимися тусклым голубым светом, а голос его звучал глубоко, как отголосок тысяч лет.

— Вы ищете свет среди теней? — спросил он, и слова его казались одновременно предупреждением и вызовом. — Лишь приняв свои страхи, можно войти. Кто отвернётся — останется здесь навсегда.

Гарри ощутил, как в груди разливается тяжесть — но он знал, что нет пути назад. Они должны пройти это испытание, иначе всё, что им дорого, будет потеряно.

— Мы готовы, — сказал он твёрдо, глядя на друзей.

Они сделали шаг вперёд — навстречу неизвестному и неизбежному.