Антро львиная проза: Священная Стрела (джен)

Мауна убеждала себя, убеждала себя, убеждалась. В её руках лихорадочно вертелось круг оси золотое зеркальце (совсем новое, у него такая молодая хозяйка), она коготками царапала его (совсем настоящее) золото.

Всегда нужно думать о себе хорошо, лишь самое лучшее; это необязательно для всякой Сунги, и желательно для всякой Ашаи-Китрах, но для неё — вдвойне закон, ибо: Вестающая (ученица); патрицианка (седьмое поколение). Нет, не неудачница она, не ленивица, она не слабовольна. Нет, не притворяется, она — есть; наставницы не могли ошибиться десять лет назад, потому что в _таком_ (почти) не ошибаются. Ставки слишком высоки. Не её вина! Она старалась, она старается, и она будет; она не сдастся никогда, всё в кровь победы. Так уж получается: позднее пробуждение, немыслимо тяжёлое искусство, злобные обстоятельства, о которых не надо, не будем. Идеал порицает всех — его не достичь.

Нет, не так. Вестание есть сперва Ремесло, а потом — искусство. Это…

— Я не подделка… Втай нет, не подделка.

Она отрешённо смотрела в окно дилижанса, на далёкий серый лес. Там что-то мелькало, и даже иногда являлось солнце.

— Я — Вестающая, Вестающая, Ве-ста-ю-ща-я… — очень тихо, хоть и была сама, заклинала Мауна себя, как _энграммой_. — Ашаи-Китрах , звезда сестринства, украшение Сунгов, бич врагов, я — Вестающая, кровослед рода Нахт-Сераи, я — Вестающая…

«Ваал выведет, Ваал не подведёт, всё в кровь служения», — вдохнула она носом, выдохнула сквозь сомкнутые зубы и клыки.

Ещё немного, и всё будет так: она будет надменна, въедливо-иронична, закрыта и строга, тайно страстна, с загадкой и причудой — как и должно Вестающим, как и подобает; её высокое происхождение добавит всему превосходную естественность; она не покажется огнелунной Ваалу-Амае не своей, вне круга, чужой, ненастоящей, глупой, негодной. Где-то, возможно, даже проявится её превосходство в чём-то, в чём угодно. Да, она очень молода, она только-только прошла Совершеннолетие. Да, правда, есть недостатки, она кое-где немножко отстаёт. Всё поправимо. Она будет стараться.

Она покажет себя наново, наставница Ваалу-Нэль к ней слишком привыкла, как было привыкла и Ваалу-Мьянфар и Ваалу-Ванарамсая, а также Предвестающая Ваалу-Хирана. Они знают её, прежнюю, все её недочёты, ошибки и многие недостатки; им обычны её врождённая сдержанность и неприятие быть навязчивой. Старый образ себя должен остаться за хвостом, уже год как Совершеннолетие пройдено — пора идти дальше!

«Это просто праксис», — махала она рукой в воздухе, — «просто передача Ремесла от сестры к сестре, учтивое послушание», — довольно спокойно текла мысль, а потом трагически рассыпалась в брызги отчаяния: — «Я буду учиться, я буду грызть. Ваал, твоя верноверная чистокровная дочь, во славу Сунгов, ты — во мне, я — в тебе, я видела Тебя, я…».

Дилижанс наехал на особо паскудную колею, сильно качнуло, и золотое зеркальце чуть не выпало из руки, а она ухом стукнулась о стенку. Зашипела, потёрла ухо, мерцнула им, и поправила обруч на голове (конечно же, золотой).

Она подумала, что надо упасть в _аумлан_. А потом ещё раз подумала, и заснула, хорошо и быстро, потому что Вестающих именно так обучают засыпать — хорошо и быстро.

Тем временем в дилижансе спереди:

— Всё это плохо кончится.

Это — старшая сестра, Предвестающая Ваалу-Хирана, что сопровождает Мауну: никто не отпускает ученицу саму, пока та окончательно не превратится в настоящую Вестающую. Ей за пять десятков. Она всю жизнь среди Вестающих, она знает своё дело.

— Это всё плохо кончится, Тами. Мне это не нравится.

Тамалу — _мастер Графа_ безупречной Ваалу-Нэль. Эта Ваалу-Нэль, она интересная львица, безусловно, но самое главное, она — текущая наставница Мауны. У неё есть свои достижения, и говорят, что однажды она проспала целые сутки, когда выдался обязательный годичный отдых (семь дней).

Он очень тяготился этим путешествием, но виду не подавал. Его присутствие было безнадёжно ненужным, и бестолково церемониальным, крало невероятно ценное время мастера Графа, его послали как подделку, замену, затычку, ибо по старой традиции, наставница передаёт свою ученицу лично; ученица Вестающих — ценность, редкость, их берегут и охраняют; но — очень кажется — Ваалу-Нэль решила кое-кому показать своё (так-то превосходно скрытое) презрение; и орудием этого презрения и стал Тамалу, серо представляющий свою Хозяйку, её тень.

— Что именно тебя беспокоит? — аккуратно, тихо поинтересовался он.

— Не лги, не надо, не надо этих осторожных вопросов. Представь, что ты берёшь ученицу, у которой — трудности, и спихиваешь её самой неподходящей наставнице из всех неподходящих. Если её вообще можно назвать наставницей.

Подумав о вещах и о так называемой политике вообще, Хирана добавила:

— Наставницей, — с презрением повторила.

Не успокаивалась. Это характерное ожидание ответа от собеседника, реакции, но не дождалась:

— Смотри. Мауна плоха. С Ремеслом её дела плохи, всё к хвосту.

— Она ещё учится, — слабо парировал он.

— Это как буквы разучать, когда ты должен уже трактаты сочинять.

— Она прилежна, она во всём разбирается, — а здесь неслабо парировал он.

— Разбираться мало, Тами, дело надо делать, — дотронулась к его колену ладонью, что за последние лет десять — большая редкость. Она его не трогает, зареклась.

Тамалу поглядел на её быструю ладошку, чуть удивлённо так.

— И теперь её отдают кому? Амае! Да какой смысл? — возмущалась ему Хирана.

Что поделаешь, и лев вздохнул. Потянулся за трубкой, но Хирана перехватила словом, он застыл:

— Спросить бы Ванарамсаю за всё это. Но она где? В _Нахейме_! Мьяни бросила её. Потом вот, твоя Хозяйка, — печально молвила Предвестающая.

Всё-таки достал трубку, но отставил на диван.

— Послушай, я была в её же шкуре, — не унималась Хирана.

— Погляди на дело так: Мауна станет как ты. Согласись, это тоже нужное…

— В этом всё и дело! Тем более не надо отдавать её Амае. Тем более, она всё-таки старородная патрицианка, её отец, его связи на Юге, Андарии. Хах, отдайте её мне! — постучала двумя кулаками по груди, зазвенел амулет Ваала с очень-очень красным рубином (символ неприёма отношений патроната).

— У Хозяйки никогда не было на неё достаточно времени.

— Так надо было на Совершеннолетии её зарезать! Сказать сразу как есть: так и так, ты не справишься, будешь Предвестающей, выбора нет. А то тянут, тянут за хвост…

Тамалу поёжился от слова «зарезать», он никогда его не любил. Почему-то Вестающие именно «резали» учениц на Совершеннолетии. Не отсеивали, не браковали, не признавали негодными. А вот резали.

— Думаешь, это всё как-то связано с тем, что случилось с Амаей? Рассказать всё Мауне?

— Не говори. Нэль не рассказала — значит, не надо. _Шэ-шэ_, Хиран. Знаешь, как ты сказала: это всё плохо кончится. И так, я полагаю, и задумано.

Ваалу-Хирана посмотрела на него, молча кивнула.

Тамалу и Ваалу-Хирана когда-то были любовниками. С тех пор много воды утекло, и от этих отношений почти ничего не осталось, они даже сидели друг против друга; но кое-что сбереглось: они изливали друг другу всё, что никому другому вообще не могли излить.

Потому что _Тихие Тайны_ Вестающих (_шаан-шаан_, они же _ШШ_, они же _шэ-шэ_) надо хранить.