№1 Отражение правды (джен)

Аудитория, где проходил урок экспериментальной магии, отличалась от всех других классов Хогвартса. Стены её были гладкими, без привычных висящих гобеленов, словно сама магия здесь не терпела украшений. Воздух был пропитан тихим гулом — не звуком, а скорее ощущением: будто сама школа прислушивалась к каждому слову, произносимому здесь.

Мистер Альден стоял у стола, освещённый мягким, серебристым светом от светильников, висящих под потолком. Его глаза, серые и внимательные, словно видели сквозь слова, сквозь кожу, в самую суть.

— Сегодня, — начал он негромко, но голос его разлился по комнате, будто наполнил каждый угол, — я расскажу вам о месте, о котором не знают даже некоторые преподаватели.

Ученики притихли. Даже Рон, обычно не проявляющий особого интереса к лекциям, приподнялся на стуле.

— Под северным крылом Хогвартса, — продолжил Альден, делая шаг вперёд, — существует старое хранилище. Архив, где сберегаются не книги… а истины.

Слово “истины” он произнёс с таким нажимом, что Гермиона непроизвольно открыла рот, будто хотела что-то спросить, но промолчала.

— Его называют Хранилищем Истин. Когда-то оно служило местом, где волшебники оставляли свои признания, — продолжал профессор, обводя взглядом учеников. — Свои открытия, свои ошибки, свои страхи. Всё, что не должно было быть забыто.

— А почему… — начал Гарри, чувствуя странный холод в груди. — Почему это хранилище закрыто?

Альден на миг замолчал. На его лице проскользнула тень — как будто он взвешивал, можно ли говорить дальше.

— Потому что не каждый способен вынести правду, Поттер, — ответил он спокойно. — Вход в Хранилище охраняет статуя богини Фемиды. Она пропускает только тех, чьи намерения чисты. Её взор… — он на секунду прикрыл глаза, — …способен видеть не сердце, а глубже.

В классе стало тихо. Даже перо, выпавшее у кого-то из учеников, упало почти беззвучно.

— Говорят, — Альден чуть улыбнулся, но в улыбке сквозила усталость, — однажды она отвернулась даже от самого основателя этого места.

— А что там внутри? — прошептал Рон.

Профессор посмотрел на него долгим взглядом, в котором смешались сожаление и предупреждение.

— Всё, что Хогвартс предпочёл бы не вспоминать, — произнёс он. — И, быть может, то, что ещё только должно случиться.

Он опустил руку на стол, где лежал странный металлический браслет — тот самый, что они использовали на прошлом уроке. Свет от ламп блеснул на его поверхности, и на мгновение показалось, будто от браслета к руке Альдена тянется тонкая нить света.

— Иногда, — добавил он почти шёпотом, — истина находит нас прежде, чем мы решаем искать её.

В тот момент Гарри впервые ощутил, что в словах профессора есть что-то большее, чем простое предупреждение. В его голосе звучала память — словно он сам когда-то стоял перед этой Фемидой… и прошёл её испытание не без последствий.

Снаружи, за окнами, ветер поднял вихрь опавших листьев, и один из них ударился о стекло, будто напоминая: осень в Хогвартсе редко бывает просто временем года.

Вечером того же дня троица сидела в пустой гостиной Гриффиндора. Камин тихо потрескивал, отбрасывая пляшущие отблески на стены, где спали портреты. Большинство учеников уже давно разошлись — кто по спальням, кто на ночные прогулки под покровом мантии-невидимки, если такая имелась.

Гермиона, вжавшись в кресло, читала толстый том, обложка которого была усыпана мелкими серебряными буквами, переливающимися в огне. Гарри и Рон молчали, наблюдая, как она в который раз переворачивает страницу с видом человека, который нашёл нечто тревожное.

— “Опасное существо, связанное с нарушением истины”, — наконец произнесла Гермиона, медленно закрывая книгу. — Я видела упоминание в старых свитках по защите древних архивов. Такие слова использовались, когда речь шла не о звере, а… о магии, которая утратила контроль.

Рон нахмурился.

— То есть профессор Альден говорил не про какого-нибудь тролля в подземелье?

— Нет, — покачала головой Гермиона. — Он говорил об этом как о чём-то личном. Может, он пытался предупредить нас.

Гарри, задумчиво глядя в огонь, вспомнил взгляд Альдена, тот самый момент, когда свет от браслета дрожал на его руке, будто отражение не послушно физике. В том взгляде была тень — не страха, а знания.

— Если он считает, что это существо связано с Хранилищем Истин… — Гарри поднялся. — Мы должны проверить.

Рон вздохнул.

— Конечно, мы должны. Как будто у нас нет ничего лучше, чем искать древние проклятые архивы ночью.

Но в его голосе, как всегда, сквозило привычное, тёплое недовольство — признак того, что он пойдёт, несмотря ни на что.

Хогвартс спал. В коридорах под сводчатыми потолками дрожали факелы, их огонь плыл в стеклянных лампах, отбрасывая длинные тени, будто стены сами наблюдали за каждым шагом.

Гарри шёл впереди, держа карту Мародёров, освещённую слабым светом его палочки. Гермиона следовала за ним, сверяясь со старинной схемой из книги, которую успела спрятать под мантию. Рон плёлся последним, оглядываясь на каждый шорох.

— Старый класс прорицаний должен быть где-то здесь, — прошептала Гермиона, остановившись у конца коридора северного крыла. — После того как Сивилла Трелони случайно подожгла свои шторы, его закрыли.

— Уж не удивительно, — пробормотал Рон, с опаской оглядывая паутину, свисающую с потолка.

Дверь в класс нашлась быстро. Она была покрыта слоем пыли и не поддавалась обычному заклинанию Alohomora. Тогда Гермиона приложила ладонь к замку, и тот тихо щёлкнул сам собой — словно признал её настойчивость.

Внутри пахло старым деревом, воском и чем-то сладковато-пряным, как в лавке с артефактами. На столах лежали разбитые хрустальные шары, а вдоль стен тянулись полки с треснувшими чайниками и картами звёздных небес.

— Тут ничего нет, — разочарованно сказал Рон, крутясь на месте. — Разве что пыльный ковёр и куча пауков.

— Подожди, — Гермиона подняла палочку. — Смотри.

На стене, где некогда висела большая карта небосвода, вспыхнула тонкая линия. Гарри шагнул ближе — это был след, еле заметный контур двери, скрытой за штукатуркой.

— Вот оно, — прошептал он. — Вход в Хранилище Истин.

Линия засветилась ярче, словно реагируя на слова. Камень под пальцами стал тёплым, и из глубины стены донёсся тихий, низкий звук — как дыхание древнего существа, пробуждённого после долгого сна.

— Я знала, что он говорил правду, — Гермиона смотрела на сияющий контур с благоговейным страхом. — Но как мы его откроем?

Гарри провёл рукой по поверхности, чувствуя, как что-то внутри стены шевелится, будто невидимый механизм распознаёт их присутствие.

— Может, она проверяет… кто мы, — тихо произнёс он. — Как говорил Альден: “Фемида пропускает только искренних.”

В этот момент свет под пальцами дрогнул, будто отозвался на его слова.

И где-то за каменной стеной послышался первый гулкий удар — словно огромное сердце сделало свой первый, осторожный стук.

Тишина, установившаяся после глухого удара за стеной, была почти осязаемой. Казалось, весь Хогвартс замер, прислушиваясь к тому, что происходило под его каменными сводами.

Гарри сделал шаг вперёд — и стена дрогнула. Из трещин посыпалась пыль, линии засветились ярче, и с тихим, почти торжественным гулом штукатурка начала осыпаться, открывая нишу. Внутри стояла статуя — высокая, строгая, с повязкой на глазах и весами в руке. Камень, из которого она была высечена, отливал серо-золотым светом, будто его коснулся закат, застывший в вечности.

— Это она, — прошептала Гермиона, её голос дрожал между восторгом и благоговением. — Фемида. Хранительница истины. Я думала, она просто метафора…

Рон неуверенно подошёл ближе и уставился на статую.

— Надеюсь, она не кусается.

Едва он это сказал, глаза статуи — скрытые прежде под каменной повязкой — вдруг засветились. Из-под ткани пробился луч мягкого, золотого сияния, и воздух вокруг наполнился низким, вибрирующим звуком, словно пел сам камень.

Гарри почувствовал, как волосы на руках встали дыбом. Свет прошёл по комнате, скользнул по стенам, отразился в пылинках и, будто разумный, повернулся к ним.

— «Истина ищет сердца чистые. Кто дерзнул войти?» — голос прозвучал прямо в их мыслях, тихо, но так ясно, что каждый из троицы вздрогнул.

— Мы… — начал было Гарри, но слова застряли в горле.

Гермиона шагнула вперёд.

— Мы ученики Хогвартса. Мы ищем знания.

Свет усилился и прошёл сквозь неё. На мгновение Гермиона вся засветилась изнутри — золотистым, мягким сиянием, словно кто-то подсмотрел её истинную сущность. Потом свет ослаб, и голос вновь заговорил:

— «Мудрость ищет истину — и пускает её вперёд. Сердце твоё чисто.»

Гермиона выдохнула, глядя на друзей.

— По одному. Она проверяет намерения.

Рон сглотнул.

— Отлично. А если моё намерение — просто не погибнуть?

Тем не менее он сделал шаг. Луч света прошёл через него — неровно, словно натолкнулся на что-то. Рон зажмурился, но потом всё стихло.

— «Сомнение не есть ложь. Иди, сын храбрости.»

Гарри остался последним. Он сделал шаг вперёд и почувствовал, как воздух стал плотнее, как будто сама атмосфера оценивает его. Когда свет коснулся его лица, в голове зазвенело — как от отдалённого грома.

«Ты несёшь тяжесть выбора. Но путь открыт тем, кто не боится правды.»

С этими словами лучи от глаз Фемиды переплелись, образуя перед ними сияющую арку. Камень под ногами зашевелился, медленно отступая вниз, открывая ступени, уходящие во мрак.

Пахнуло древней пылью, сухими чернилами и чем-то едва уловимым — магией, такой густой, что казалось, она пропитывает воздух.

Гарри первым шагнул вперёд. За ним — Гермиона, с широко раскрытыми глазами, и Рон, бурча что-то вроде:

— Если на нас сейчас нападёт проклятая книга, я ухожу.

Они спустились в темноту. Стены вокруг были из гладкого чёрного камня, а впереди, где-то в глубине, разливался мягкий серебристый свет.

Когда они достигли нижней площадки, Гарри замер. Перед ними раскинулась огромная зала — библиотека, старше, чем, казалось, сам замок.

На высоких полках стояли книги в кожаных переплётах, шептавшие, будто живые. Сквозь пространство тянулись узкие мостики и арки, а под потолком, где струился мягкий лунный свет, плавали прозрачные шары — как капли памяти.

На одном из пюпитров лежал раскрытый фолиант, страницы которого шевелились сами собой, будто перелистываемые невидимой рукой.

— Вот оно… — выдохнула Гермиона. — Хранилище Истин.

Рон покосился на плывущие над полом шары.

— Отлично. Только мне кажется, или одна из этих «истин» смотрит прямо на нас?

Один из шаров действительно слегка дрогнул и повернулся к ним. Внутри него вспыхнул свет, похожий на глаз.

И в тот же миг, где-то в глубине библиотеки, что-то шелестнуло — не как книга, а как дыхание. Медленное, осторожное, но живое.

Гарри поднял палочку.

— Мы здесь не одни.