Уходя (гет)

— О, Ронни, cher, неужели это ты? — воскликнула Флер, нежно потрепав Рона за щеку, будто тот был младенцем. Возле её ног крутилась прелестное создание с немного вздернутым носиком и голубыми-голубыми глазищами.

— Э…Флер, проходи. Виктория, мое почтение, — нарочито церемонно произнес мужчина, целуя девочке руку. Та смущенно хихикнула и убежала вглубь дома. Несколько минут спустя до него уже донесся радостный визг и заговорщические перешептывания двух малышек.

— Гермиона? — вопросительно посмотрела волшебнику в лицо Флер. Француженка практически не изменилась — с полной уверенностью можно сказать, что и через десяток лет она не растеряет своего шарма, тонкого обаяния. Одета она была в лазурного цвета мантию, не слишком узкую и не слишком просторную, с расчетом на то, чтобы она не особо плотно облегала все еще девичью фигурку. Светлые волосы беспорядочно разметались по плечам, и от них исходил чудный цветочно-цитрусовый запах. Рону вспомнились духи Гермионы — слишком тяжелый по сравнению с этим аромат, приторный, даже слишком. Хорошо, что в последнее время она не выходит из дома и ими не пользуется.

Немного асимметричные — что, впрочем, ничуть её не портило — глаза Флер, теперь уже Уизли, обеспокоено и вместе с тем выжидающе смотрели на Рональда.

Рон, наконец, оборвал повисшую тишину; у француженки хватило такта не переспрашивать.

— Скоро спустится. Да проходи же, не стой на пороге, — мужчина улыбнулся. Еле заметные морщинки на веснушчатом лице разгладились, но тут же собрались обратно. Со стороны могло показаться, что улыбка далась этому человеку нелегко.

— Ma fille, n'oubliez pas de montrer le bébé, Rose ce que vous avez appris! — прокричала Флер предположительно в сторону дочки. — У Мари-Виктуар недавно проявилась сила, — с гордостью пояснила она Рону, который ни слова не понимал по-французски.

Вдвоем они прошли в полукруглую гостиную, где уже хозяйничали два домовых эльфа. Флер только подняла бровь, но ничего не сказала. Она слышала от Билла, якобы Гермиона после рождения ребенка радикально изменилась, и слышала не раз. Все же женщина не могла поверить, что та Гермиона, которую она пусть и не слишком хорошо, но знала, могла изменить своим принципам. Неловкое молчание вновь нарушил Рон:

— Как дела у Чарли? Я давненько о нем не слышал, — спросил он. Лестница чуть слышно скрипнула и на голоса подошла Миона, еще с утра оповещенная о визите. Сдержанно кивнув Делакур, женщина опустилась в соседнее кресло и жестом подозвала к себе эльфиху. Та понятливо кивнула и умчалась в детскую с небольшим подносом.

— Чарли, le Merlin! Из-за него и пришла, — ответила француженка, поднимая бокал. По её лицу сложно было что-либо понять. — Ужасно, ужасно! Мы с Биллом перепугались не на шутку, когда он прислал ту сову… — Флер пожевала губами, пробуя вино на вкус.

— С ним что-то случилось? — перебил её Рон. Гермиона приподняла идеальную бровь.

— Oui, да! Могу я вам довериться? — Флер вдруг понизила голос и подалась навстречу супругам. Те удивленно переглянулись.

— Разумеется, — ответил за двоих Рональд.

— С Чарли не все в порядке. Он должен немедленно покинуть… это место, — таинственно оповестила невестка Гермиону, почему-то все ближе наклоняясь именно к ней.

— Конкретней, Флер, что с ним? Заболел? Ранен? — несколько грубо напомнил о цели разговора Уизли. Мужчине решительно не нравилась эта завеса тайны, скрытность Делакур.

— Хуже, — драматично сказала девушка. — Влюбился!

Рон с облегчением расхохотался. Ему и в голову не пришло, что Чарльз Уизли…

— Интересно в кого? Уж не в хвосторогу ли? — давясь от смеха, спросил он. Флер нахмурилась, отчего по смазливому личику прошла волна недовольства.

— Я не знаю. Но она ему явно не пара! Эта выскочка плохо на него влияет, — сказала она. — Билл, когда в последний раз навещал его, обмолвился, что тот сам не свой. Все время ходит кругами, бормочет её имя — Дана, кажется.

Гермиона спросила, скрывая улыбку:

— Почему это тебя так беспокоит? Ну, подумаешь…

— Она замужем! — припечатала француженка, решительно отставляя в сторону вино. Хватит ей на сегодня.

* * *

— Смотри, смотри, как я умею! — миловидная девчонка лет восьми с буйными светлыми кудряшками на изящной головке прыгала возле другой малышки, немного помладше. Вокруг них то и дело, с оглушительным треском сталкиваясь друг с другом, летали игрушки. Старшая из девочек пританцовывала и хлопала в ладоши, а младшая округлила глаза, не в силах вымолвить ни слова.

— Я тоже, тоже так хочу, Ви-ик! — заныла она

Мари-Виктуар со снисхождением посмотрела на Розу, раздумывая, что на это ответить.

— И ты так сможешь, совсем скоро, — царственно молвила она. Девчушка радостно улыбнулась, откидывая мешающий локон.

— А теперь… вот так! — гордо сказала Виктория, щелкнув пухлыми пальчиками.

Посреди комнаты появился высокий мужчина с длинными шрамами на довольно красивом лице. Роза пронзительно завизжала и отпрыгнула на два фута, чуть не стукнувшись об стенку. Мари же подошла к человеку и протянула руки.

— Папа! — Билл устало подхватил девочку на руки, быстро оправившись от изумления. Что поделаешь с разбушевавшейся маленькой волшебницей?

— Мари-Виктуар Уизли! Я запрещаю тебе впредь вот таким образом вытаскивать меня буквально с рабочего места! — с напускной строгостью погрозил ей пальцем Билл. — Вы так с Розой развлекаетесь, пока мамы рядом нет?

Девочка виновато опустила голову, но тут же подняла её и хитро посмотрела на отца.

— Раз уж ты здесь, своди нас в кафе! — потребовала дочь.

— Мерлин с вами, пойдемте, — вздохнул мужчина, опуская Викторию на пол. — Только предупрежу Флер и твоих, — он кивнул на Розу Уизли, — родителей.

Пройдя вниз с двумя девочками, плетущимися за ним, словно хвост, Билл обратился к удивленной жене:

— Стихийная магия, — он пожал плечами. — Если никто не против, я угощу девочек мороженым? — С улыбкой посмотрев на обалдевших от неожиданного появления в их доме волшебника супругов, Билл легонько поцеловал жену и вышел, на сей раз через дверь. Счастливые дети бегом последовали за ним, насвистывая на ходу в предвкушении лакомств.

— Я пойду, пожалуй. Favoris, заглядывайте к нам. — С этими словами Флер обняла Гермиону, щелкнула по носу Рона и аппарировала в коттедж «Ракушка».

* * *

Этим же вечером Рональд не находил себе места, меряя гостиную широкими шагами и, периодически отпивая из пузатой бутылки с глинтвейном. Роза была на прогулке с Чарльзом, Гермиона же вновь сидела в своем неизменном кресле, облюбовав его еще в первый день по приезду, в новоселье.

«Она будет моей, — думал мужчина, — если я захочу. Но хочу ли я её?» Взор его блуждал по комнатке, а мысленный взор был очень далеко. Далеко за полночь, гриффиндорская спальня девочек, две пустые кровати. Немного напуганная девушка, привалившаяся к резной спинке со сваленными на неё второпях вещами. Серебристый отсвет луны в Черном озере, сияющий неестественной белизной подоконник, длинные стрелки больших настенных часов… И он, подобно художнику, сгорающему от тяги к искусству, одержимый невероятной идеей, с животной страстью и неудержимым желанием, стоит, нарочито спокойный… Борется с внутренним врагом, имя которому — любовь…

— Я подумала, — начала Миона. Рон приподнял одну бровь, в лучших традициях Драко Малфоя. — Тебе стоит перебраться в гостевую комнату, — женщина не просила, она констатировала факт. Просто и без рисовки, но попробуй кто-то сейчас утверждать обратное…

— Знаешь, — повторил с такой же интонацией Рон. В глазах его появился настораживающий блеск. — Я тоже подумал… — И, видимо, что-то для себя решив, Рон резко остановился перед креслом жены. Неожиданно опустился перед ней на колени и задумчиво провел влажными губами от линии сгиба локтя до самых кончиков пальцев. По телу женщины пробежала дрожь, зрачки расширились, а с низа живота начала подниматься сладкая истома. К ней давно так никто не прикасался. Да и если подумать, вообще никто, разве что тот же Рон, в первые годы брака…

Уизли вдруг прекратил ласку и подхватил жену на руки. Вытащив её из кресла и зарывшись в пахнущие свежестью волосы, несмотря на слабые попытки вырваться из сильных рук, мужчина понес жену в спальню.

Утром, уходя на работу, он поймал себя на мысли, что все-таки Миона ему дорога. И притворил за собой дверь, едва слышно ступая по мягкому ковру.