Перспективные (гет)

— Если ты скажешь ещё хоть слово, я тебя прокляну, Малфой.

— Брось, Уизли, разве я плохо рассказываю?

— Да хорошо ты рассказываешь, только чересчур много.

Малфой только хмыкает в ответ, и некоторое время они молча идут по тёмному коридору ночного Хогвартса.

— Расслабься, Уизли, — вдруг беззаботно заявляет Скорпиус, и Роза вздрагивает от звука его голоса. — Ты слишком напряжена. Такое ощущение, что ты ждёшь, будто из-за угла выскочит страшный зверь и нападёт на тебя. Или маньяк, который покусится на твои честь и гордость. Посмотри, как ты вцепилась в палочку — скоро костяшки побелеют.

Он указывает на её руку, в которой зажата палочка с огоньком Люмоса на конце, чуть прикасается холодными пальцами, и Роза отдёргивает руку, как будто боится заразиться чем-то неизлечимым и чрезвычайно неприятным.

— Ты чего? — удивлённо спрашивает Малфой. — Совсем чокнутая.

— О, да.

— Пойди к мадам Помфри, она выпишет тебе успокоительных капель.

— Обязательно.

— И ещё можешь сходить к маггловскому психиатру, говорят, помогает.

— Откуда тебе знать, помогают ли маггловские врачи? Что тебе вообще известно о маггловском мире, Малфой? — взрывается Роза, направляя палочку прямо ему в лицо, отчего он жмурится и прикрывает глаза рукой.

— Гораздо больше, чем ты думаешь, Уизли, — холодно отвечает Малфой и отодвигает палочку Розы от своего лица. — Гора-а-здо больше.

— Не уверена.

— А в чём же ты уверена? — так же холодно спрашивает Скорпиус. Они стоят посреди пустого коридора, и только портреты на стенах жмурятся от яркого света. — Что мы, Малфои, едим магглов на завтрак и хотим очередного пришествия Волдеморта? Что у нас нет ничего святого, и мы молимся собственному состоянию? Или что я не способен ни на что, потому что имею хорошую внешность? Что я пальцем о палец никогда не ударю — всё за меня сделает папочка? Так, Уизли? Так ты думаешь о моей семье? Обо мне?

— Практически, — давит Роза сквозь зубы.

— Тогда ты дура, Уизли, — заключает Малфой и срывается с места. Он бежит в темноте, даже не зажигает палочку, и Роза слышит его шаги, отдающиеся гулким эхом в пустом коридоре.

Она пожимает плечами: а что ещё Малфой ожидал услышать? Что теперь, когда они дежурят в паре, она будет думать о нём, как о белом пушистом кролике? Бред. Ни для кого не секрет, как её семья относится к Малфоям. Вся семья. И она не станет исключением — и так слишком много исключений, включая незаурядный ум и попадание на Рэйвенкло. Роза ненавидит Малфоя, у неё это в крови, так куда же от этого деваться и что с этим делать?

Она заканчивает патрулировать коридоры одна — раз решила становиться ответственной, значит нужно это делать сразу, не отвлекаясь на всяких Малфоев и их отлынивания от работы. Да, именно так она и считает — отлынивание. Он специально это провернул: вывел её из себя, сам наговорил себе же кучу гадостей, убежал, хотя было бы из-за чего…

И завтра она обязательно подойдёт к Старостам Школы и расскажет им о вопиющем поведении Малфоя. Его уберут с поста, и — оревуар, Малфой! Она будет патрулировать коридоры с кем-нибудь другим.

И со спокойной душой Роза продолжила патрулирование, всё так же крепко сжимая палочку, в надежде на то, что никакой зверь или маньяк не выскочит из-за угла…

* * *

— И что же у вас вчера случилось? — спрашивает Лили, усаживаясь за рэйвенкловский стол напротив Розы.

— О чём ты? — спрашивает та, проглотив овсянку.

— Ха! Да весь Хогвартс гудит о том, что Малфой с утра пораньше обратился к Старостам Школы с просьбой поменять ему смену дежурства, — она цепляет с тарелки вишню и смотрит на слизеринский стол. Находит взглядом Малфоя, улыбается ему и облизывает злополучную вишенку. Так провокационно и, должно быть, так развратно и сексуально. «Шлюха», — думает Роза.

Малфой смотрит на Лили не больше секунды, а потом переводит взгляд на Розу. И она думает о том, как смотрится рядом со своей двоюродной сестрой — взъерошенная, не накрашенная и с набитым овсянкой ртом.

Она ждёт, что Малфой посмеётся над ней — она ведь наверняка смешно выглядит, — но он только усмехается как-то грустно, пожимает плечами и отворачивается.

— Красавчик, правда? — поворачивается обратно Лили. — Ты невероятная дура, кузина. Тебе завидовали все девчонки — проводить ночи с Малфоем, м-м-м… — взгляд её затуманивается.

— Эй, мы патрулировали школу!

— А это уже неважно. Потому что ты взяла и всё сама же испортила.

— Я не виновата, — защищается Роза. — Малфой сам…

— О! Тогда это всё объясняет! Ну конечно, как я могла подумать, что Малфой западёт на тебя…

— А почему он не может на меня запасть? — Роза понимает, что вопрос глупый. Но одно дело самой знать о том, что ты слишком далека от идеала красоты, и совсем другое — знать, что так считают все вокруг.

Лили смотрит на неё как-то странно, как будто Роза спросила невероятную фигню (но она ведь и спросила), а потом как-то заторможено и чуть скривив губы отвечает:

— Я… Пойду я, Роза. Трансфигурация у меня сейчас, не хочу опаздывать…

И она уходит, ловко схватив сумку и стрельнув глазами в Скорпиуса. И юбка у неё такая короткая, а ноги такие красивые, что Розе очень хочется удавиться своим же галстуком.

Роза Уизли мечтает, чтобы этот день никогда не начинался.