Жестокое сердце (гет)

ДРАКО

Ровно через три дня, вечером, я сидел в кабинете профессора Бербидж. Снейп сказал, что мы обязаны предъявить свои оценки перед отъездом. Старосты с плохой успеваемостью лишались возможности посетить Францию. С остальными предметами у меня все хорошо, а вот с магловедением вышла проблема. Ну кто виноват в том, что мне глубоко плевать на этих людишек, которые используют для перемещения в пространстве странные железные штуки, называемые автомобилями? Я выбрал этот предмет лишь потому, что не хотел больше ходить на глупые Прорицания и не имел тяги к таким скучным наукам, как Руны или Нумерология.

Будь моя воля, я бы отменил этот идиотский предмет и убил бы чертову Бербидж, которая защищает грязнокровок и маглов всей душой. Чувствую, когда к власти придет Темный Лорд, ей не поздоровится. Да она будет первой в списке тех, кого он убьет лично. И я сам помогу Темному Лорду захватить Англию. Когда я убью директора, моя семья снова будет в почете у него, а Снейп, который подсидел отца на месте правой руки Того-Кого-Нельзя-Называть отойдет на второй план. Он столько лет преподавал в Хогвартсе, неужели у него не было ни одного удачного шанса, чтобы покончить с Дамблдором раз и навсегда? Не верю. И Темный Лорд перестанет верить.

— Мистер Малфой, я знаю, зачем Вы пришли, и я официально заявляю, что не выставлю Вам оценку по моему предмету. Вместо поездки во Францию Вы получите гору домашнего задания, вам ясно?

— Да профессор, но послушайте. Мне нужна эта оценка. Я ведь не просто так прогуливал Ваши уроки!

— Неужели у Вас есть оправдание? — женщина удивленно посмотрела на меня, отвлекшись от какой-то писанины. — Хотелось бы услышать его.

— Понимаете, я ведь воспитывался в чистокровной семье, мне с детства прививали ненависть к маглорожденным. Не смотрите на меня так, профессор, но я ведь не виноват. Всю жизнь я следовал традициям своей семьи и презирал маглорожденных...

— Все ясно, мистер Малфой, можете не продолжать, — Бербидж махнула на меня рукой. Вот тварь! Да как она — мерзкая грязнокровка — смеет отмахиваться от меня?

— Нет, нет! Постойте! — я схватил профессора за руку, отчего она чуть не упала со стула от неожиданности. — Прошлым летом, отдыхая во Франции, я встретил девушку — не чистокровного происхождения. Наверное, Вы будете смеяться, но я — чистокровный до мозга костей волшебник, влюбился в маглорожденную. Вы не представляете, что я перенес! Мне было так тяжело отказаться от нее, но я был должен — моя семья не поняла и не приняла бы мой выбор. И, вернувшись в школу, я решил поменять свое отношение к маглорожденным и самим маглам. Я перевелся с Прорицаний на Ваш предмет, но спустя полгода понял, что все, о чем Вы нам рассказываете, напоминает мне о НЕЙ, о моей прекрасной Соне. Поэтому я перестал ходить на Ваши уроки — мне было больно вспоминать о ней. Она учится в Шармбатоне и эта поездка — единственный шанс побыть с ней еще немного! Прошу Вас, не отказывайте мне в этом, не рубите мне голову с плеч. Я хочу вновь, еще хотя бы раз увидеть её.

Черт, я даже слезу пустил. Маленькую, но все же слезу. А Бербидж? О, она чуть сама не разрыдалась. Видели бы вы её лицо! Сначала недоверчивое, потом понимающее, а затем сочувствующее. Боже, да она сжала мою руку так, что у меня кости стали побаливать. Как же я был хорош!

— О, Драко... — выдохнула она. — Дорогой, почему ты не сказал мне раньше? Я бы поняла...

— Просто я боялся... — замялся я. — Прошу, не рассказывайте никому, даже учителям! Особенно профессору Снейпу!

— Нет, нет, нет, — уверила она меня. — Я не выдам Вашу тайну, юноша. Но послушайте, Вы можете не ходить на мои уроки, и я прощаю вас за прежнее. Вам лишь придется выполнять домашние задания, — я уже подумал, что легко отделался. — И знаете, я, пожалуй, дам Вам одну книгу. Это роман автора Дэниела Лавлеса, — профессор вскочила с места и стала рыться в своем пыльном книжном шкафу. — Начало этой истории так похоже на Вашу, — я вновь услышал плаксивые нотки в её голосе. — Вот, послушайте.

И она начала читать. Да, черт возьми, я знаю, что истории похожи. Более того, они идентичны! Зная содержание романа, я решил взять его за основу своей отмазки. Мама, прочитав это смазливое творение за пару часов, решила тут же пересказать его мне этим летом. Думал, что умру от скуки тогда, а сейчас уже был одной ногой в могиле. Я сидел и слушал Бербидж около часа. Она читала неимоверно эмоционально, временами всхлипывая от переизбытка чувств. Надо же было мне так угадать с историей! Зато я теперь могу официально не ходить на уроки этой истерички.

Спустя совершенно бесполезный и мучительный час моей жизни я наконец вышел из кабинета Магловедения, держа в руках всученную мне профессором книгу. Выкинув её в первое же подвернувшееся окно, я с довольным, но слегка уставшим лицом направился в подземелья. Пора продолжать обольщать Асторию!

Зайдя в свою гостиную, я сразу заметил её — сидела у камина и ждала меня. Она была такой миниатюрной. Если бы я не знал, что она учится на пятом курсе, ни за что не дал бы ей больше тринадцати, хотя ей было уже шестнадцать! Порой я удивлялся тому, какая она все-таки еще маленькая. Маленькая в голове. Постоянно говорила о каких-то детских глупостях, по-детски звонко смеялась и глядела так наивно. Меня вообще удивляло то, что она попала на Слизерин. Может, в ней есть какие-то скрытые качества, но уж слишком сильно они скрыты.

— Привет, — я подошел сзади и прикрыл ей глаза руками.

— Драко, — выдохнула она и, положив свои тонкие пальцы на мои, открыла глаза.

Я обошел диван и сел рядом. Не совсем близко, но достаточно для того, чтобы она почувствовала неловкость.

— Что ты делаешь? Если нас кто-нибудь увидит, пойдут слухи, — прошептала она испуганно.

— Мне-то все равно, но если тебя что-то смущает — идем ко мне или... куда-нибудь, где никто нас не увидит.

Подумав немного, девчонка согласилась. Благо, в гостиной никого не было. Пари, конечно, выиграть нужно, но и лишние проблемы мне не нужны. Мы поднялись в мою комнату. Слава богу, старостам предоставляют отдельные комнаты! Я хорошо подготовился к сегодняшней встрече с Асторией — украсил свою спальню свечами и лепестками белых роз. Где-то под потолком играла тихая мелодия. Будь я девчонкой, я хотел бы лишиться девственности именно здесь. Но мне не повезло и это случилось совсем в другой обстановке. Астории тоже не повезет и сегодня придется обломать её, чтобы подогреть интерес и страсть. Такие штучки действуют безотказно. К концу недели она уже будет моей.

— Боже, Драко! — прошептала она, остановившись в дверях.

— Все для тебя, — я подошел сзади и прикоснулся к её ключице губами. Её кожа пахла чем-то средним между мятой и шалфеем, как будто она специально намазалась кремом с запахом этих трав. Я попытался забыться, расслабиться, но не потерять контроль. Хотя Астория и не была слишком уж сексуальной, но вид её нежной кожи вызывал у меня какие-то теплые чувства к ней. Она такая невинная пока, жаль её портить... Хотя, о чем это я?

Я услышал её дрожащее громкое дыхание и остановился. Проведя рукой по её плечу, предплечью и дальше вниз, я переплел наши пальцы и повел её в сторону кровати, но не для того, чтобы продолжить то, что начал. Пока Астория проминала своей пятой точкой мою кровать, я разливал по пузатым бокалам вино, которое привез с собой из дома. А ведь у меня его чуть не отобрали на проверке в начале года. Слава Мерлину, вовремя появился Снейп и буквально спас все мои запасы. За это я ему благодарен. Хотя, какая тут благодарность? Я всего лишь рад, что профессор вовремя появился и во всем разобрался.

Вручив девушке бокал коричнево-малиновой жидкости, я подсел рядом и, не отрывая взгляда от её лица, стал медленно пить. Глоток за глотком и вот мы уже лежим на кровати, страстно целуясь, меняя позы и прижимаясь друг к другу. Странно, что в такой момент я думал не о том, как бы доставить удовольствие Астории и как бы не зайти слишком далеко.

В мои мысли постоянно врывалась Пэнси со своими въедливыми фразочками, криком: «Я хочу пари!», стриженой челкой, отброшенной влево и вечными играми, жертвой которых мог стать даже самый дорогой ей человек. А был ли вообще такой человек? Многие бы подумали, что им был я, но они бы ошиблись. Я бы не осмелился назвать ни одного. Пэнси никого не подпускает слишком близко к себе, никогда не открывает кому-то своё сердце, которого у нее нет. Мне порой становится жаль её душу, которую она собственноручно убивает. Пэнси еще никого не лишала жизни, но порой хитрила, подставляя людей на смерть. Когда эта девчонка вступит в ряды Пожирателей смерти, нашим врагам мало не покажется. Знали бы вы, как она разозлилась, когда узнала о том, что почетное право стать первый молодым Пожирателем осталось за мной. Она неделю со мной не разговаривала. Я уж думал, она начнет мне мстить, но...

Я замер и открыл глаза. Астория лежала подо мной и непонимающе смотрела на меня.

— Черт! — вылетело у меня.

— Что-то не так? — кротко спросила девушка. Но я уже не обращал на нее внимания. Пэнси решила подставить меня! Моя победа в споре входит в её план. Иначе, почему она до сих пор мне не помешала? Ни разу! Что она задумала? Как это выяснить?

Взглянув на Асторию, чувствующую себя явно не в свой тарелке, я понял, что единственный способ узнать планы Паркинсон — продолжать делать то, что делаю. Возможно, со временем я все пойму, а возможно и нет.

— Прости, я просто задумался, — извиняясь, улыбнулся я.

— И о чем же ты думал?

— О нас. О том, что мы делаем, — пробормотал я и лег рядом с девушкой. — Мы не можем вот так, сразу. Мы встречаемся чуть больше трех дней, а уже стали переходить грань дозволенного. Так не пойдет.

— Я думала тебе наплевать на правила.

— Мне-то да, но я волнуюсь за тебя. Ходят слухи, будто вы с Теодором помолвлены. Если это так, то нам лучше все прекратить, пока не поздно.

— Это не так, — прошептала девушка и, поцеловав меня в висок, приобняла за шею.

Маленькая лгунья! Я спрашивал у отца — у них свадьба намечается на рождественские каникулы. Вот вам и черти в тихом омуте.

Однако я не подал вида, что раскусил её. Я лишь положил свою ладонь на её тонкие пальцы и взглянул в потолок. Жаль, что балдахин закрывал лишь боковые части кровати. Мне всегда было немного некомфортно бессонными ночами смотреть в серый потолок. Казалось, будто я — картина, сижу в раме и не могу выйти за её пределы. Я не любил неволю, хотел свободы. Но так вышло, что с детства у меня не было выбора и никогда не будет. Трудно говорить об этом, но лучше бы я не становился Пожирателем. Да, я постараюсь сделать все, что смогу для выполнения задания Темного Лорда, но этого может оказаться недостаточно. На самом деле, еще несколько дней назад я был уверен в себе, но сегодня я в отчаянии. Я не знаю, как мне вручить проклятое ожерелье Дамблдору. Не пошлю же я его по почте, в самом деле!

Мы просто лежали на кровати пару часов. Она говорила, а я не слушал. Не помню, когда именно я решил, что все, хватит. На сегодня объятий и поцелуев было достаточно. Может быть, девушкам и нравятся эти бесполезно проведенные часы вместе, но мне — нет. Лучше уж подумаю о задании.

Предварительно назначив встречу завтра в библиотеке, я выпроводил Асторию. Она постаралась быть обольстительной и ужасно неловко, но как будто бы страстно поцеловала меня в губы и ушла. Я остался один в своей комнате, лег на кровать и уставился в потолок. Что мне делать? Как выполнить задание? Почему я ни на что не способен?

Я вытащил из под головы подушку и закрыл ей лицо. Мысли путались в голове. Когда же начнется действительно сладкая жизнь?

ГЕРМИОНА

С нетерпением ожидая поездки, я заранее сделала все домашние задания по всем предметам, заполнила табель оценок, посетив всех учителей, и сдала его профессору Макгонагалл. Она сказала, что очень гордится мной, надеется, что я проведу эти два месяца с пользой и попросила следить за Роном и вообще за всеми старостами. Мало ли что...

Рон, кстати, стал вести себя просто безобразно. Мало того, что он решил дотянуть до последнего сдачу оценок декану, так еще и решил отказаться от дополнительных уроков с первокурсниками. Это входит в наши обязанности — подтягивать отстающих первокурсников по основным предметам. Я работаю с детьми по зельеварению и трансфигурации, а Рон, как может, подтягивает учеников по защите от темных искусств. И вчера, как раз перед занятиями, он заявляет мне, что из-за нагрузки перед отъездом и огорчения по поводу того, что он, возможно, не сможет играть против слизеринцев, он отказывается от дополнительных занятий! И сколько я ему не говорила о том, что пока рано делать ставки и что его могут вообще не взять в команду, он не слушал. Но вчера он так разозлил меня, что в порыве ярости я кинула в него чернильницей. Слава Мерлину, до цели снаряд не долетел, но Рон был явно обескуражен. Пора бы мне взять себя в руки, а то становлюсь уж слишком нервной.

Сидя в библиотеке вечером девятнадцатого октября, я старалась сосредоточиться на приготовлении экстракта из слив-цеппелин, который излечивает от грибка ног. Не знаю, зачем я это читала, ведь изготовление этого экстракта не входит в обязательный курс зельеварения. Я всегда любила заниматься и узнавать то, что на самом деле знать не обязательно. Однако кто знает, вдруг мне понадобится лекарство от грибка ног!

Я улыбнулась своим мыслям и вдруг услышала странные звуки, исходящие из самого дальнего угла библиотеки. Поддавшись своему любопытству, я, оставив все свои вещи, кроме волшебной палочки, двинулась в сторону звука. Было уже довольно-таки поздно, в библиотеке практически никого не было. Выйдя в основной коридор между рядами стеллажей, я оглянулась. Мадам Пинс не было на её привычном месте. Наверное, она раскладывала книги по своим местам. Я тихо шагала в сторону источника звука. Теперь я все отчетливее слышала его, сопровождаемого громким прерывистым дыханием как минимум двух человек.

Заглянув за стеллаж, ограждающий самый укромный уголок библиотеки, я поразилась представшей перед моими глазами картиной. Мое самое любимое место, где я читала, желая побыть в одиночестве, оскверняла пара влюбленных подростков. Видя лишь девушку, сидящую на коленях у парня и яростно впивающуюся в его губы, я так и не смогла узнать, кто это был. На вид девушке было лет тринадцать-четырнадцать. Ни она, ни её парень не заметили меня.

Не в силах больше терпеть это безобразие, я решила воспользоваться своими полномочиями старосты и наказать бессовестных студентов.

Они испуганно замерли и посмотрели в мою сторону, услышав, как я громко кашлянула. Из под расстегнутой блузки девушки виднелся бюстгальтер, поэтому заметив меня она тут же прикрыла грудь руками. А парень...

— Малфой! — громко прошептала я.

Сначала слизеринец ничего не говорил, лишь прожигал мой лоб взглядом, но потом ответил:

— Что Грейнджер, из-за отсутствия собственной личной жизни решила понаблюдать за чужой? — ухмыльнулся он. — Очень ценю твое внимание к своей персоне, но не могла бы ты отвалить?

— Малфой! — гневно прошипела я.

— Грейнджер! — в той же манере ответил он.

— Это библиотека, идиот! Здесь нельзя заниматься подобными... вещами.

— Да ладно? И что же ты сделаешь?

— Я... я... — поняв, что снять с него баллы я не могу, а на подружку ему, как, в общем-то, и на количество баллов у факультета, скорее всего, наплевать, я знала, что единственный выход — пожаловаться кому-либо из учителей или же мадам Пинс.

— Бэ-бэ-я-я, — передразнил Малфой. — Давай быстрее приводи свои мозги в порядок и проваливай отсюда. Ни то, грязнокровка, я лично вновь наколдую тебе твои старые кроличьи зубы, да так, что ни одно зелье не поможет вернуть нормальную форму.

— Я пожалуюсь на тебя директору, — пропищала я. Пока я дойду до профессора, Малфой уже успеет смыться. В данной ситуации, как это ни печально, я могла сделать лишь одно — снять баллы с девушки слизеринца и просто... уйти. — Пятьдесят баллов со Слизерина за неподобающее поведение в библиотеке, — в голос сказала я разврнулась и поспешила вернуться на свое место. Спустя несколько минут я увидела, как Малфой в компании своей подружки покидает читальный зал.

Работа не клеилась и я, нервно сорвавшись с места, последовала за слизеринцами. Вылетев из библиотеки, я тяжелыми шагами двинулась в сторону гриффиндорской гостиной. Не знаю, что именно меня так задело: понимание собственной беспомощности или же фраза Малфоя об отсутствии личной жизни. А возможно то, что кто-то может заниматься подобными вещами прямо в школьной библиотеке и при этом не понести никакой ответственности, а я — нет. Хотя, о чем я думаю? Разве мое воспитание позволило бы мне совершить столь мерзкий поступок? Конечно же, нет. Это у слизеринцев нет ни чести, ни достоинства, у меня же они есть.

Переполненная массой чувств и мыслей, я почему-то пошла не по короткому пути, через лестницы, а по дальнему — через коридоры. Обнаружив это, я решила срезать путь и зашла в один из тайных проходов замка. Пройдя пару метров, я услышала чьи-то голоса. И почему мне сегодня так везет? Я прислушалась.

— Я не желаю, чтобы моя родная сестра лизалась с парнем прямо при всех!

Узнав голос Рона, я подошла ближе, ступив на первую ступеньку винтовой лестницы.

— Между прочим, в коридоре было пусто, пока вы сюда не влезли! — кричала в ответ Джинни. Я прикрыла рот рукой. Если они сейчас поругаются, это будет очень плохо. Кто-то что-то пробормотал, но видимо это не подействовало. Уизли уже было не остановить.

— Ты иди, — ответила Джинни. — А я скажу пару ласковых слов моему дорогому братцу!

Послышались быстрые шаги, а затем Джинни вновь заговорила:

— Так, давай-ка, Рон, договоримся раз и навсегда: тебя не касается, с кем я встречаюсь и чем я с ними занимаюсь...

— Нет, касается! — взревел Рон. — Думаешь, мне хочется, чтобы в школе говорили, что у меня сестра...

— Кто? — завопила Джинни. — Ну, говори — кто?

— Он ничего такого не хотел сказать, Джинни, — сказал Гарри, хотя каким-то странным голосом. Будто он был согласен со своим рыжим другом.

— Нет, хотел! — сказала Джинни. — Только потому, что сам ни разу в жизни ни с кем не целовался, потому что никто не станет с ним целоваться, кроме нашей тетушки Мюриэль...

— Да замолчи ты! — заорал Рон. Я тут же представила его пунцовое, а может быт даже и бардовое лицо. Когда он злился, то действительно выглядел слегка комично.

— Не замолчу! — вне себя от злости кричала Джинни. — Я видела, как ты пялишься на Флегму, все надеешься на поцелуй в щечку, смотреть противно! Пошел бы да сам с кем-нибудь полизался, тогда хоть не будешь так переживать, что все остальные это делают!

Подавив возмущение и смешок одновременно, я прикрыла глаза. Мне бы тоже не понравилось, если бы мой брат или того хуже, сестра целовалась с кем-то прямо при мне. Странно, что Джинни говорила Рону практически то же самое, что и имел в виду Малфой в библиотеке.

Послышался ропот и шум шагов — скорее всего Гарри вновь решил вмешаться.

— Много ты понимаешь! — вопил Рон. Топот чьих-то ног стал навязчивее. Что там происходит? — Если я не занимаюсь этим на публике...

Джинни пронзительно захохотала.

— С кем же это ты целовался, со своим Сычиком? Или, может, у тебя под подушкой хранится фотография тетушки Мюриэль?

— Ах ты...

Послышался звук заклинания, ударившегося в стену. Яркая вспышка заставила меня прийти в себя. Я уже было собиралась вмешаться, но тут услышала кое-что о себе.

— ...А Гермиона целовалась с Виктором Крамом! Один ты, Рон, ведешь себя так, будто целоваться — это какая-то гадость, а все потому, что опыта у тебя, как у двенадцатилетнего!

Я вдруг почувствовала, что мои щеки покраснели. Вспомнив тот немного странный и единственный опыт в своей жизни, я застеснялась этого. Да, мы целовались с Виктором на Святочном балу. Тогда мне стыдно не было. Неужели я превращаюсь в такого же консервативного человека, как Рон?

Послышался топот девичьих ног по лестнице, затем Гарри что-то пробормотал Рону, и они тоже удалились. Я осталась стоять на той же первой ступеньке, размышляя об услышанном.

Джинни и Рон переругивались настолько часто, особенно в этом году, что это уже стало привычкой. Но так сильно они не ссорились ни разу. Я и не думала, что Рон осмелится послать заклинание в собственную сестру. Конечно, он был в ярости, да и Джинни сама отчасти виновата, но если уж сходить с ума, то не до такой же степени! Да и вообще, завтра у Рона отборочные и если он будет мрачнее тучи из-за ссоры с сестрой, то точно покажет плохие результаты. Он ведь человек настроения. Если Рон не попадет в команду, он совсем опустит руки и тем более, все его пренебрежения обязанностями старосты окажутся бессмысленными. Ну уж нет, этого я не допущу. Помогу, как смогу!

* * *

Стоя на поле рядом со счастливым Роном и немного задумчивым и уставшим Гарри я укоряла себя за такой отвратительный поступок. Как я могла? Применять заклинание «Конфундус» не по правилам, мне было ужасно стыдно. И даже не потому, что я обманула всех вокруг и в первую очередь Кормака, Рона и Гарри, а из-за того, что Рон думает, будто выиграл этот поединок своими силами. Что же будет, если он узнает о моем трюке? Ох, не к добру все это, не к добру...

Я попрощалась с ребятами и в одиночестве пошла в сторону замка. На душе было мерзко, так и хотелось сбросить вину за этот обман на кого-нибудь другого. Когда-нибудь я поплачусь за это.

Вы не представляете, как я испугалась, когда услышала голос Маклаггена, звавший меня. На секунду сердце ушло в пятки, по спине прошелся мороз. Я остолбенела на секунду, а затем, повинуясь какому-то странному порыву быстро пошла по тропинке вперед. Не думала, что когда-нибудь буду так трусить. Значит, разделять с Гарри опасные приключения — это не страшно, а поговорить с обманутым мною Кормаком — сразу же испугалась.

— Гермиона, стой! Подожди меня! — не унимался Маклагген. Я не стала оборачиваться, хотя очень хотела сделать это. Пусть лучше думает, будто я его не слышу.

Мое сердце замерло от страха, когда Кормак догнал меня и схватил за руку. Я думала, что все, это конец. Он раскрыл меня. Теперь он расскажет директору о моем поступке, меня лишат привилегии отправиться во Францию, а может быть, отберут значок старосты.

— Ты чего? Я тебя зову-зову, а ты не слышишь. Хотя, от того гама, стоявшего на стадионе, мог оглохнуть каждый.

Я слабо улыбнулась парню. Вглядевшись в его лицо, я поняла, что зря паниковала. Он ни о чем не догадался.

— Да, шум там просто жуткий, — пробормотала я. После минутного молчания я спросила, — Ты что-то хотел?

— Ах, да! — Кормак встрепенулся и ударил ладонью себе по лбу. — Я хотел поздравить нас! Мы едем во Францию вместе. Проведем отличные недели там... вместе...

Он ослепительно, но все равно как-то мерзко улыбнулся, а я, наверное, посмотрела на него как на идиота.

— Прости, что?

— Я говорю, ура! Мы едем во Францию завтра! — повторил Маклагген.

— Ты что-то путаешь. В Шармбатон едут только старосты, то есть я и Рон, — настойчиво пояснила я.

— О, нет. Уизли теперь вратарь и он решил отказаться от поездки. А профессор Макгонагалл предложила мне поехать. Она была на поле и сразу же подошла ко мне, — в той же манере ответил Кормак. — Так что, это ты что-то путаешь. Точнее, ты теперь ведь знаешь, так что уже не будешь путаться.

Несколько мгновений я тупо смотрела на Кормака, пытаясь понять, шутит он или нет. Но он выглядел вполне уверенным, так что мне пришлось принять эту правду. С трудом, но пришлось.

Что все это значит? Мы ведь с Роном вчера договорились о том, что он пропустит одну игру ради поездки, но не бросит меня там. Он ведь пообещал! А сегодня он, даже не обсудив это со мной, решает отказаться от своих слов. Да еще и подставляет меня! Поехать туда с Кормаком — самое страшное, что вообще можно представить. Как Рон мог так поступить со мной? Ну, я ему устрою!

Гневно сжав кулаки, я обступила Маклаггена и направилась в сторону стадиона. Вскочив в мужскую раздевалку, несмотря на то, что там было много народу, я сразу же набросилась на Рона.

— Как ты мог?! Как ты мог так поступить со мной? Ты хоть понимаешь, что из-за тебя ненаглядного я вынуждена ехать с Маклаггеном? Ты хоть понимаешь, на что ты меня обрекаешь? — я засыпала его своими фразами, яростно сжимая в кулаках грудки его рубашки. Наверное, эта картина казалась смешной, если смотреть со стороны. Рон, ошарашенно пытающийся отпрянуть от меня, стоящий в одних трусах и не застёгнутой рубашке, и я, на голову ниже его ростом, нападающая на него как разъяренная фурия. Кто-то даже стал улыбаться и посмеиваться над нами.

— Я... Гермиона? Я... — не зная, что мне ответить Рон умоляюще посмотрел на Гарри через мое плечо, но тот, видимо, сам не знал, что делать. А я, поняв, что от парня мне сейчас ничего не добиться, отпустила его рубашку и отошла к двери.

— Не смей больше ни о чем просить меня, Рональд. Мне надоело вечно помогать тебе во всем, не надеясь хоть намкакую-нибудь отдачу, — напоследок сказала я и вышла из раздевалки.

ДРАКО

Узнав о том, что рыжий Уизли (явная тавтология) стал новым вратарем команды Гриффиндора по квиддичу, я упал со стула, пролил на себя тыквенный сок и залился каким-то уж слишком истеричным смехом. Меня поддержали идиоты Гойл и Крэбб.

— Вы... вы... вы серьезно? Уизли — вратарь?! Не смешите меня, боже! Я сейчас надорвусь... А-ха-ха-ха-ха!

— Это конечно очень смешно, — улыбнулся Забини, — но это правда. Я сам слышал за обедом.

— А я видел списки. Это правда, — пробасил Гойл и снова глупо заржал.

— Кстати, он видимо не едет во Францию. Ходят слухи, что вместо него отправляют Маклаггена, — добавил Блейз.

— Не разыгрывайте меня, — махнул я рукой. — Как этот остолоп, эта длиннолапая и косоногая обезьяна могла стать вратарем еще и в этом году? Ладно, на пятом курсе у них просто не было выбора, но сейчас-то Амбридж тут нет! Я, конечно, понимаю, что у этих гриффиндорцев мозги набекрень и они помешаны на дружбе, но Поттер ведь не конченый идиот!

— Можешь не верить нам сколько хочешь, но мы не шутим, — притворно вздохнул Забини.

— Ладно, предположим, что Вислый действительно стал вратарем. Подумайте только, чем это обернется для вас! Даже без меня вы выиграете матч. Поттер поймает снитч, это ясно, но к тому моменту вы забьёте в ворота Уизли столько мячей, что даже снитч гриффиндорцам не поможет. Это будет их позор! И личный позор Поттера, а, главное, Уизли. Хотя, последнему уже и некуда больше позориться. После прошлого-то года...

— То есть ты полностью уверен в победе? — отозвался Ургхарт. — Весной гриффиндорцы получили Кубок, как раз благодаря Уизли. Даже твоя песня не помогла, — слизеринец оперся подбородком о кулак. — Не хотелось бы, чтобы моя команда проиграла из-за какого-то тупоголового Уизли.

— Успокойся, Крис, все пройдет по высшему разряду, — я откинулся на спинку кресла и расслабился.

Чего-чего, а от Поттера я такого не ожидал. Я думал, что квиддич важен для него. Конечно, друзья у него всегда были на первом месте, но чтобы взять Уизли на роль вратаря и в этом году, нужно было быть либо очень преданным другом, либо полным идиотом. В прошлом году гриффиндорцы победили лишь благодаря нелепой случайности — Уизли вдруг почувствовал себя великим. Такое бывает лишь раз в тысячу лет, так что можно и не волноваться. Да и весь прошлый год, кроме весеннего матча он играл просто отвратительно. Вряд ли что-то существенно изменилось за лето.

Мимо прошла Астория и хитро подмигнула мне. Я сделал вид, что не обратил внимания, а сам вспомнил вчерашний вечер в библиотеке. Затащил Асторию туда, чтобы позаниматься вместе, сделав вид, будто мне безумно интересно, как она учится, а сам медленно, но верно вновь соблазнил её. Всегда мечтал заняться сексом среди книг и стеллажей... Видели бы вы, как тряслись руки Гринграсс, когда она расстегивала верхние пуговицы блузки. Зачем она это делала? Думала, что мне понравится вид её маленькой угловатой груди?

Но сказка должна когда-нибудь закончиться, и не всегда хэппи-эндом. Грейнджер со своими ошалелыми глазами ворвалась в наше тихое развлечение и все испортила. После этого у Астории кончился весь запал, она поникла и завяла. Поняв, что сегодня я уже ничего не добьюсь, по крайней мере, здесь, в библиотеке, я решил не тратить время попусту. Ведь у меня его не так уж и много...

Мы вернулись в гостиную факультета и решили позаниматься в комнате Астории. Там никого не было, но я все равно не решился продолжить то, что не смог закончить в библиотеке. Завтра мы уезжаем, так что придётся провести с ней целую ночь. Осталось придумать, где. В моей комнате — не вариант, может завалиться Пэнси в самый неподходящий момент.

Еще в прошлом году я узнал о существовании Выручай-комнаты. Раз уж она может принимать облик любого помещения, то, наверное, сможет стать милым любовным гнездышком на одну ночь. В любом случае, стоит попробовать.

Меньше чем за минуту я накатал записку для Гринграсс и отправил прямо ей в руки. Астория как раз только вошла в гостиную. Она спешно и с каким-то слишком уж фанатичным видом развернула клочок пергамента, бегло, но в то же время, впиваясь взглядом в слова и буквы, прочитала послание и, радужно улыбнувшись, убежала в свою комнату. Интересно, она уже знает о том, что я уезжаю на два месяца? Надеюсь, нет, иначе пришлось бы что-нибудь соврать, чтобы отделаться от нее потом, а так и придумывать ничего не надо.

Спустя полчаса, ровно в 22:00, то есть за час до отбоя я стоял в коридоре восьмого этажа прямо напротив статуи Бориса Бестолкового. Я решил попробовать вызвать дверь, представил себе комнату, в которой можно было бы заняться тем, чем я собирался, прошёл три раза туда-обратно и взглянул на стену. Ни двери, ни ручки не было и в помине, просто голая каменная стена. Я пробовал еще и еще, но комната так и не открылась мне. Чертыхнувшись, я потрогал стену — вдруг дверь есть, но я её просто не вижу? Поняв, что призрачная надежда растаяла в воздухе, я со всей злости пнул один из каменных блоков. Прыгая от боли в ноге, я не сразу заметил, что Астория поднялась на этаж и смотрела прямо на меня, улыбаясь моему комичному виду.

— Привет, — выдохнул я, успокоившись. Мерлин, и где я научился так блестяще играть? Эти вздохи-охи сопровождали всю мою операцию, создавая впечатление, будто каждая наша встреча — словно явление ангела с небес.

— Я так рада, что мы снова встретились. И еще больше, что мы встретились не в библиотеке, — девушка улыбнулась. — Но скажи, почему именно здесь?

— О-о-о... Этот холодный, темный и неприветливый коридор скрывает в себе одну очень интересную тайну. Гляди!

Надеясь всем сердцем на удачный исход, я принялся вновь расхаживать по коридору, думая о комнате с большой кроватью и камином. Ну, и желательно, чтобы обстановка располагала к романтичному исходу. Зажмурившись, пройдя последние два метра, я остановился. Послышался тихий восторженный вздох. Я понял, что на этот раз у меня все получилось.

— Я же тебе говорил, — промурлыкал я, подойдя к Астории и приобняв за талию. — Хогвартс вообще наполнен множеством тайн, которые нам только предстоит открыть.

Что за чушь я нес? Ладно, пускай я пытался заговорить Гринграсс, но это уже перебор. Хотя, она видимо так восхитилась моей фразой, что решилась наконец войти в комнату. Взявшись за круглую ребристую ручку, она приоткрыла дверь потянув меня за собой. И тогда я понял, что это место не зря назвали Выручай-комнатой. Все, как я и хотел: большая и по виду удобная кровать, покрывало которой было покрыто лепестками роз, присутствовала, как и большой камин. Банально, но все же. Вокруг было множество ваз с красивыми цветами, названия которых я не знал, полок с книгами, зельями в бронзовых сосудах и фотографиями. Большую часть деревянного пола накрывал мягкий ковер. И лишь горящий камин освещал комнату.

Подойдя к одной из полок с зельями, я прочитал на одном из флаконов: «Нонфилорум». Ох уж эта комната! Даже зелье от случайной беременности предусмотрела. Пока Астория рассматривала фотографии неподалеку от меня, я быстро опустошил сосуд с зельем и, решив не откладывать дело в долгий ящик, сразу улегся на кровать. Приглашающе похлопав покрывало рядом с собой, я обольстительно улыбнулся. Не так, как делает это Астория, а нормально, действительно обольстительно. Девчонка, пораженная всем случившимся, даже не стала сопротивляться — просто легла рядом.

— А что это вообще за комната? Чья-то спальня? Главных старост? — наивно спросила Астория.

— О, нет. Эта комната — просто находка для таких, как мы. Её называют Выручай-комнатой или «Комната так и сяк». Она может принимать вид любого помещения, сама наполняет его предметами интерьера и приветливо открывает свои двери всем нуждающимся.

— То есть, если бы нам не нужна была кровать и вообще все это, комната бы не открылась?

— Нет. Комната сама угадывает наши желания. Желания нас обоих, — тут я уже начал подводить Гринграсс к самому важному и поэтому приобнял за плечи, приблизившись близко к её лицу. — Скажи мне, чего ты хочешь в данный момент?

— Я... — замешкалась она. — Я не знаю... не могу сказать... не хочу... ничего...

Она начала задыхаться от переизбытка чувств, а я стал проводить свободной рукой по её волосам, а заодно и губами по шее, щеке и дальше к её тонко сжатым губам. Астория хотела что-то сказать, но я ей не позволил. Не зря ведь говорят, что лучший способ заставить кого-то замолчать — заткнуть ему рот поцелуем. Я так и сделал. В такие моменты я просто ненавижу слушать женское лепетание.

Медленно дело дошло до наших обнаженных тел, её стонов, изгибов тела и всего такого. Да уж, эту ночь ей не забыть. До сих пор вспоминаю её переполненное сначала испуга, скованности и неловкости лицо, а потом блаженство и мольбы о продолжении.

На самом деле, все было ужасно, по крайней мере, для меня. Не люблю девственниц, а эта оказалась настоящим девственным бревном. Просто Пиноккио какое-то, только в женском обличии.

Слава богу, все закончилось относительно быстро. Девчонка выдохлась, когда я только стал получать хоть какое-то удовольствие от всего этого. И как бы я не пытался её расшевелить, она все болтала о том, как сильно меня любит, как прекрасно все прошло и так далее по списку. Если бы я не знал, что она слизеринка, точно принял бы за пуффендуйскую дуру. Нет, правда, что-то слишком уж она надоедлива и тупа. Но ладно, договор я выполнил, осталось лишь запротоколировать все так, чтобы Пэнси мне поверила и можно спокойно спать до самого утра.