Серия Полуночник-4: Сила Хогвартса (джен)

Шагая по пустым в эти утренние часы коридорам больницы, Гарри пытался сосредоточиться на настоящем, но его мысли то и дело всё равно обращались к прошлому. Парень не мог не думать о том дне, когда начал чувствовать эмоции других людей. Он как раз был на дежурстве, помогал пациенту из отделения интенсивной терапии, когда внезапно почувствовал слабые волны боли и недоумения. Сначала это напугало его и повергло в замешательство. Были ли это эмоции Волдеморта? Он уже давно не чувствовал ничего со стороны Тёмного Лорда, да даже когда чувствовал, это было совершенно не похоже на то, что он ощущал в данный момент. Чувства Волдеморта всегда подавляли своей силой. Эти же эмоции больше походили на лёгкий ветерок, обдувавший его со всех сторон.

Испугавшись, Гарри принялся оглядываться по сторонам, пытаясь отыскать источник слабых эмоций, пока наконец не нашёл в соседней палате пожилого человека, подсоединённого к многочисленным аппаратам. Взгляд старика был полон боли, и он тихо постанывал. Гарри не стал тратить времени и сразу же побежал за помощью. Как оказалось, эффект успокаивающих и болеутоляющих препаратов этого пациента закончился, из-за чего он очнулся слишком рано. Пациенту снова дали успокоительное, после чего Гарри перестал чувствовать слабые эмоции. Долгое время парень ничего не “чувствовал”, пока вечером того же дня не добрался до детского отделения. В этот раз это продлилось всего мгновение, но и этого ему хватило, чтобы понять, что в первый раз всё произошло не случайно.

Поначалу ему было сложно разобраться с этой странной способностью, особенно учитывая, что он никому не мог о ней рассказать. Да и что бы он сказал окружающим? Люди в больнице не верили в магию, что уж говорить о способности чувствовать чужие эмоции. Так что ему пришлось со всем разбираться самому, и это при том, что его собственные эмоции всё ещё доставляли ему немало проблем. Волны горя и боли других людей приводили к тому, что его собственные чувства по отношению к опекунам, друзьям и всему остальному, через что он прошёл, те чувства, которые он так старался похоронить, выплывали наружу.

Порой ему даже казалось, что его новоявленная способность насмехалась над ним, наказывая за то, что он вот так сбежал ото всех. Он всегда чувствовал только негативные эмоции, с другой стороны, мало кто будет рад своему пребыванию в больнице. Со временем Гарри всё же сумел выстроить барьер между своими и чужими эмоциями, хоть ему и потребовалось для этого огромное количество терпения и все его навыки окклюменции. Иногда барьер всё же давал слабину, но только тогда, когда парень был очень уставшим.

По правде сказать, Гарри не был так уж удивлен своей эмпатии. За последние пару лет было несколько примеров, когда Гарри мог чувствовать подобные вещи. Особенно ярко это проявлялось во время уроков Ухода за Магическими Существами. И это не говоря уже о его эмоциональных выбросах, когда он сильно злился. Так или иначе, всё это вылилось в то, во что вылилось, хотя подобное изменение вызывало у парня некоторую досаду. Сильные выбросы, хоть и были временами болезненны, помогали ему в сражениях против Волдеморта и Пожирателей Смерти. Теперь подобная роскошь была ему недоступна. Сейчас он мог полагаться лишь на собственные силы.

Гарри было сложно понять, радует его это или пугает. Конечно, прошёл всего месяц, и он не мог ещё с полной уверенностью утверждать, что у него больше никогда не будет выбросов, но всё же — и парень не мог не признать это — он впервые за долгое время по-настоящему пребывал в согласии с самим собой. Была некоторая ирония в том, что он пришёл в согласие со своей магической стороной посреди маггловского Лондона (в месте, которое никогда не видело эту его сторону), но, возможно, оно было и к лучшему. В прошлом Гарри уже совершал эту ошибку — открывал людям, что он не совсем нормален. И люди считали его злым лишь потому, что он умел говорить со змеями. Что же будет, когда они обнаружат, что он умеет делать теперь?..

Гарри вздохнул и ссутулился. Он знал, что не стоит задумываться о том, чего никогда не будет. Вернувшись назад, он вновь подвергнет всех опасности. Проигрывая в памяти дни, предшествовавшие его побегу, Гарри спрашивал себя, а был ли он вообще в своём уме, раз послушался голоса своего якобы отца. Он не знал, что подтолкнуло его поверить его предупреждениям. Он просто чувствовал, что у него не было иного выбора.

После той ночи гаррина голова хранила удивительное молчание. Он не слышал ничего от своего “отца”, а его связь с Волдемортом, похоже, прекратила своё существование, хотя жаловаться по этому поводу он вовсе не собирался. Он просто хотел узнать, выдумал ли он всё это или нет. Или, если говорить другими словами, сошёл ли я окончательно с ума.

Гарри уже и не мог вспомнить, сколько писем он написал Сириусу и профессору Дамблдору, объясняя, что произошло той ночью, но в последний момент выбрасывая их. Он просто не мог заставить себя признаться кому-либо, что он принял столь важное решение, основываясь лишь на подсказках голоса из своей головы, и неважно, насколько правым голос казался в тот момент. Едва Гарри обнаружил, что один из его опекунов умер, как кто-то тут же нашептал ему, что другой тоже умрёт, если он останется. Он сделал то, что чувствовал необходимым сделать.

— Эй, Ори!

Очнувшись от своих мыслей, Гарри быстро обернулся и увидел своего коллегу-санитара Джей-Джея, бегущего в его сторону. Джей-Джей был одним из многих Джонатонов, работавших в больнице. Он был на пару лет старше Гарри и на несколько сантиметров выше его. Светло-каштановые волосы парня были чуть длиннее с одной стороны и обычно закрывали его голубовато-зелёные глаза. Джей-Джей был, возможно, одним из самых общительных людей, которые только встречались Гарри. Все очень удивились, когда Джей-Джей взял парня под своё крыло, чтобы всё ему объяснить, ведь они были совершенно разными по характеру. В тех случаях, когда Джей-Джей любил устраивать сцену, Гарри, наоборот, предпочитал оставаться в тени. Но, возможно, именно поэтому они так хорошо и ладили друг с другом. Гарри не пытался конкурировать с Джей-Джеем, а тот, в свою очередь, перетягивал на себя всё внимание, которое Гарри так не любил.

— Удивительно, ты и работаешь в ночную смену, — сказал Гарри, улыбнувшись. — Разве в это время ты обычно не зависаешь в каком-нибудь пабе?

Джей-Джей обиженно уставился на него.

— Орион, почему ты всегда думаешь обо мне так плохо? — спросил он. — Я никогда не сижу в пабе в... — он посмотрел на часы, — четыре часа утра. Моя смена обычно начинается в шесть, а мне для нормального функционирования требуется хотя бы три часа сна. Не все тут, знаешь ли, страдают бессонницей, как ты.

— У меня нет бессонницы, — обиженно ответил Гарри.

Джей-Джей кивнул и потрепал его по плечу.

— Конечно, малыш, — сказал он, явно ни на йоту не поверив Гарри. — Просто чтобы ты знал, доктор Роландс ищет тебя... опять... Хотел бы я, чтобы ты рассказал мне, что ты с ним сотворил. Раньше этот малый вёл себя с нами, как тот ещё мерзавец, особенно со мной. А теперь он ведёт себя, как обеспокоенный папаша. — Гарри напрягся, услышав это сравнение, но Джей-Джей, похоже, этого не заметил. — Не то чтобы я жалуюсь... Просто любопытно.

Гарри неопределённо пожал плечами.

— Да ничего я не делал, — настоял он. — Он хотел мне помочь, и я принял его предложение. Может, он просто благодарен, что ты помог мне тут освоиться и ему не пришлось делать это самому. — Это не было ложью. Гарри знал, что доктор Роландс ценил то, что другие санитары приглядывали за ним, особенно в первые его недели работы здесь. Когда парень только начал работать, он был очень сдержан в общении со всеми, кроме, разве что, пациентов больницы. Со временем Гарри чуть раскрепостился, хотя всё ещё поддерживал дистанцию между собой и всеми остальными. Он не искал друзей. Друзьям он приносил лишь боль.

Джей-Джей на мгновение уставился на него со скепсисом.

— Ладно, можешь мне не говорить, — сказал он, пожимая плечами. — Но больше не жди от меня помощи. Я удостоил тебя привилегии учиться на моём опыте, и вот как ты мне отплатил. — Джей-Джей резко вздохнул, отворачиваясь, словно готов был вот-вот расплакаться и не хотел, чтобы Гарри увидел это.

Гарри закатил глаза и сокрушённо покачал головой. Джей-Джей сделает что угодно, чтобы рассмешить кого-нибудь, но, к сожалению, в данный момент Гарри был не расположен смеяться. Ну а кто бы был, в четыре-то утра?

— Тебе не кажется, что ты слегка драматизируешь? — спросил он, скрещивая руки на груди.

Джей-Джей бросил на Гарри хмурый взгляд.

— Ты такой скучный, Орион, — сказал он, а затем слегка подтолкнул Гарри в сторону лифта. — Пошли, давай найдём доброго доктора, а потом уже будем решать, как убить оставшееся время дежурства. — Дойдя до лифта, Джей-Джей нажал кнопку “вниз”. — Тебе явно не помешает слегка развеяться, и безотлагательно. Думаю, мне необходимо немедленно назначить тебе парочку коридорных игр.

Гарри предпочёл промолчать, устало потерев глаза. Джей-Джею всегда нравилось говорить на “врачебном языке”, когда дело доходило до проделок. Большинство санитаров находило забавным количество недугов, которые Джей-Джей мог излечить “коридорными играми”. В утренние часы работа в больнице была крайне скучной. Посетителей не было, а большинство пациентов спало. Как узнал Гарри, Джей-Джей изобрёл “коридорные игры” в отчаянной попытке убить время. Порой это могло быть нечто глупое, например, когда они брали подносы из-под еды и пытались выяснить, кто проскользит дальше по недавно намытым полам, или когда они устраивали гонки по коридорам на инвалидных колясках.

Двери лифта открылись. Гарри зашёл внутрь вслед за Джей-Джеем и прислонился к стенке, закрыв глаза. Он заранее знал, что скажет доктор Роландс. Прошло уже три дня с тех пор, как он последний раз уходил из больницы, а значит, и три дня с тех пор, как он в последний раз спал в нормальной кровати. Когда в восемь часов его дежурство закончится, ему прикажут отправляться в дом Роландсов и отдыхать вплоть до вечерней смены. Что ж, так, по крайней мере, я никому не помешаю своими кошмарами.

Пока лифт спускался, Гарри снова погрузился в свои мысли о прошедшем месяце вдали от волшебного мира. Он ещё помнил панику, охватившую его, когда у него проявился целительский дар. Некоторое время он даже думал, что никогда больше не сможет прикоснуться ни к одному живому существу, не опустошив при этом свои резервы. Но это не помешало другим касаться его. И Гарри быстро понял, что ему стоит беспокоиться лишь о своих ладонях. В этом было рациональное зерно, ведь годами его магия проходила через них в палочку.

После ещё нескольких “случаев исцеления” Гарри научился чувствовать, как нечто, что, как он предположил, было магией, устремлялось к его ладоням, а мгновения спустя они начинали слабо светиться. Обычно это случалось во время его разговоров с пациентами об их болезнях. Гарри мог лишь предположить, что причина срабатывания его способности в том, что он испытывал сочувствие к этим людям, — как-то так, в общем. Этому не было никакого научного обоснования, а сам он не слишком горел желанием проверять свою теорию на всех пациентах больницы, поэтому пока успокоился на имевшемся объяснении.

Звук открывающихся дверей вырвал Гарри из задумчивости. Он посмотрел на Джей-Джея, проигнорировав его обеспокоенный взгляд, и жестом показал ему идти вперёд. В последнее время он слишком часто ловил на себе подобные взгляды... ну, вообще-то, он получал их постоянно. Просто теперь люди стали делать это чаще. Гарри вышел вслед за Джей-Джеем из лифта, заметив, что они направлялись в сторону кабинетов. Должно быть, доктор Роландс наконец-то решил заняться бумажной работой.

Джей-Джей остановился перед четвёртой дверью справа и, постучав, открыл её.

— Я нашёл его, он шатался по отделению интенсивной терапии, — сказал он, входя внутрь, и Гарри последовал за ним.

Доктор Роландс сидел за своим столом, заваленным бумагами. Он смерил Гарри долгим взглядом, а потом повернулся к Джей-Джею.

— Спасибо, Джей-Джей, — сказал доктор, вставая. — Ты можешь вернуться к своим обязанностям. — Джей-Джей кивнул и, не сказав больше ни слова, вышел, закрыв за собой дверь. Доктор Роландс медленно обошёл вокруг своего стола и остановился перед Гарри, а потом вздохнул. — Прости меня за мою прямолинейность, Орион, но выглядишь ты измотанным. Когда ты в последний раз нормально спал?

Гарри отвернулся, пожимая плечами. Сказать по правде, ему не удавалось нормально выспаться с тех пор, как он сбежал из Хогвартса, но он не собирался кому-либо рассказывать о причинах этого. Гарри уже приходилось переживать фазу кошмаров в прошлом году поле того, как умер Седрик Диггори. Хотя тогда справиться с этим ему помогли Сириус и Ремус. Они понимали, что Гарри чувствовал себя виноватым, и помогли ему понять, что он сделал всё, что мог, чтобы спасти Седрика.

Но сделал ли он всё, что мог, для Ремуса? Гарри никогда не будет до конца уверен в этом. Тогда он думал, что поступает так, чтобы избавить Сириуса и Ремуса от гнева Волдеморта. Тогда он считал, что Ремус выживет, несмотря на раны, нанесённые ему серебряной рукой Питера Петтигрю.

Из мыслей Гарри вырвал голос доктора Роландса.

— Присаживайся, Орион, — тихо сказал он и подождал, пока Гарри послушается. — Я подозреваю, ты знаешь, зачем Джей-Джей привёл тебя сюда. — Гарри кивнул. — Орион... Джон, я знаю, что ты всё ещё чувствуешь, что обременяешь меня, но, могу тебя заверить, это совсем не так. Мне нравится твоя компания. Ты хороший мальчик, и все здесь знают об этом. С тех пор как ты начал тут работать, ты стал чем-то вроде божьего дара. Ты помогаешь стольким людям. Почему ты чувствуешь, что не заслуживаешь того же в ответ?

Гарри открыл рот, чтобы ответить, но внезапно его шрам обожгло слабой жалящей болью. Тут же забыв о разговоре, он закрыл глаза и опустил голову, быстро проделывая все необходимые шаги для очищения сознания. Но боль просто не желала проходить. Она была не такой уж и сильной, но всё же сильнее, чем что-либо, что он чувствовал в последнее время. Он почувствовал слабые прикосновения злости и раздражения и сразу же направил все свои усилия, чтобы прогнать их. Не сейчас! Почему я чувствую его именно сейчас?

Эмоции постепенно пропали, но боль осталась. Только тогда Гарри понял, что на его спине лежит рука. В его сознание то и дело пробивались волны беспокойства. Он открыл глаза, поднимая голову, и увидел, что доктор Роландс обеспокоенно смотрит на него. Пытаясь вытолкнуть Волдеморта, Гарри совершенно забыл о том, что не один. Забыл, что он в комнате не с кем-то там, а с доктором-магглом.

— Что такое, Орион? — спросил доктор Роландс в своей “докторской манере”. Он тут же посмотрел в глаза Гарри, положив руку на лоб парню. — Да ты горишь! Почему ты не сказал мне, что плохо себя чувствуешь? Какие у тебя симптомы? Что-нибудь болит? Голова кружится? Тошнит? Как давно это у тебя?

Гарри раздражённо отмахнулся от руки доктора. Он не мог допустить, чтобы его головные боли от шрама стали темой исследования врачей маггловской больницы.

— Я в порядке, сэр, — твёрдо ответил он. — Просто небольшая головная боль. Не стоит беспокоиться.

Доктор Роландс покачал головой, направившись обратно к своему столу, открыл один из ящиков и достал оттуда свои ключи.

— Я забираю тебя домой, — тоном, не терпящим возражений, сказал он. — Тебе нужен, по крайней мере, день отдыха. У тебя температура и сильная усталость. — Гарри попытался было возразить, но доктор Роландс одним взглядом заставил его утихнуть. — Уверен, Джей-Джей прикроет тебя, или, если тебе так уж хочется остаться до конца своего дежурства, мне придётся провести над тобой все возможные тесты.

Гарри скривился и отвернулся. Он знал, что доктор Роландс выполнит свою угрозу, просто чтобы не отступать от своих слов. Упрямство этого человека могло посоперничать с упрямством любого другого человека, которого Гарри довелось узнать за свою жизнь. В каком-то плане доктор Роландс напоминал ему мадам Помфри, хогвартскую медсестру, которую за прошедшие годы парень узнал довольно хорошо. Эта мысль заставила Гарри задуматься, а не было ли упрямство необходимым условием для того, чтобы стать врачом или целителем.

Доктор Роландс двинулся в сторону двери и открыл её, после чего обернулся и жестом показал Гарри выходить первым. Вздохнув, парень поднялся и вышел из кабинета. Он не удивился, увидев, что Джей-Джей ждёт его. Не стоило и сомневаться, что он действительно намеревался затеять “коридорные игры”. Доктор Роландс закрыл дверь за собой и положил руку Гарри на плечо, остановив взгляд на Джей-Джее.

— Пожалуйста, уведоми своего руководителя, что Ориону пришлось уйти из-за того, что он плохо себя чувствует, — профессиональным тоном сказал доктор Ролнадс.

Джей-Джей обеспокоенно посмотрел на Гарри, а затем снова на доктора Роландса и наконец кивнул.

— Будет сделано, доктор. — сказал он.

Доктор Роладнс повёл Гарри в сторону лифта и нажал кнопку со стрелкой вниз. Гарри потребовалось всё его самообладание, чтобы не отодвинуться от него. Из-за замечания Джей-Джея о том, что доктор Роладнс ведёт себя, как обеспокоенный папаша, он чувствовал себя крайне некомфортно. Гарри не хотел, чтобы кто-то ещё занимал роль отца в его жизни, но знал, что Джей-Джей был прав. Доктор Роландс изменился. Он стал заботиться о подростке, которого взял к себе. Это придётся изменить.

Поездка до дома доктора Роландса прошла тихо. Шрам всё ещё побаливал, и Гарри прижался лбом к холодному стеклу окна. Он всё ещё был одет в больничную форму, так как доктор Роландс настоял на том, чтобы они уехали немедленно, зная, что иначе Гарри попытается найти способ сбежать от него. Солнце ещё не взошло, из-за чего спать хотелось только сильнее. Закрыв глаза, Гарри позволил своим мыслям течь свободно и был удивлен тому, как быстро ему удалось расслабиться. Возможно, он устал чуть больше, чем думал.

Машина остановилась, и Гарри вынырнул из забытья, тут же заметив, что они добрались до дома доктора Роландса. Это был скромный дом с тремя спальнями, сильно напоминавший Гарри о доме его дяди и тети в Суррее. Однако между ними всё же было одно большое отличие: в доме доктора Роландса ему были рады. Здесь с ним не обращались, как с уродом или рабом. Возможно, ещё и поэтому он чувствовал, что что-то не так. Из-за Волдеморта всё пошло наперекосяк. Сейчас я должен был бы сидеть дома с Сириусом и Ремусом и дожидаться результатов СОВА.

Проследовав в дом за доктором Роландсом, Гарри закрыл глаза и сосредоточился на витавших вокруг эмоциях. Не почувствовав ничего странного поблизости, он облегчённо вздохнул, только тогда поняв, что вообще задерживал дыхание. Неподалеку ощущалось чувство усталости, но парень понял, что оно исходило от соседей, которые уговаривали себя подняться с кроватей. Почувствовав, что вмешивается в чужую жизнь, Гарри быстро оттолкнул прочь эти эмоции и поднялся по лестнице в гостевую комнату, которую занимал. Он отказывался называть её своей комнатой. Его комната была в особняке Блэков, и домом его тоже был особняк Блэков.

Ни о чём не думая, Гарри вошёл в гостевую комнату и, проделав обычные процедуры, забрался в кровать. Едва его голова коснулась подушки, он почувствовал, что проваливается в сон. Он будет беспокоиться обо всём через пару часов, на свежую голову. Парень не собирался принимать необдуманные решения. Если он вновь позволит себе это, его точно убьют. Или, хуже того, исключат, как сказала бы Гермиона.

Провалившись в темноту, Гарри и не заметил, как пара заботливых рук поправила его одеяло и проверила, нет ли у него симптомов болезни. А если бы и заметил, то тут же настоял, что с ним всё в порядке, и посоветовал бы доктору Роландсу возвращаться на работу. Он понимал, что с его стороны было жестоко проявлять подобную холодность к кому-то, кто дал ему так много, но знал, что так было нужно. Гарри не мог позволить себе привязаться к кому-либо. Боль, которая приходила вместе с привязанностью, была слишком сильна, чтобы справиться с нею.

* * *

Яркий солнечный свет и прикосновение перьев к лицу вырвали Гарри из сонного забытья. Открыв глаза, он невольно улыбнулся, заметив прямо перед собой комок ярко красных перьев, перекрывающих ему обзор. Похоже, не он один тут пытался наверстать все упущенные часы сна. С той самой ночи, когда Фоукс помог Гарри сбежать из волшебного мира, феникс завёл привычку появляться, пока парень спал, и дожидаться его пробуждения. То, сколько времени птица проводила с ним, беспокоило Гарри — в конце концов, Дамблдор не мог не заметить, как часто его феникс пропадает на несколько часов.

Перевернувшись на бок, Гарри ласково погладил мягкие перья птицы и улыбнулся, услышав довольное курлыканье феникса. Как мало нужно Фоуксу для счастья. Прямо как Хедвиг. Не проходило и дня, чтобы Гарри, наряду с мыслями о “семье”, оставленной в волшебном мире, не переживал о своей сове, Хедвиг, надеясь, что с ней всё в порядке. Он удивился, что за прошедший месяц ни разу её не видел, но тут же решил, что так, возможно, даже лучше. Ведь все знают, что у Гарри Поттера белая сова. Её слишком легко отследить.

Фоукс наконец поднял голову и посмотрел на Гарри, который улыбнулся птице и потянулся за очками. Надев их, он несколько раз моргнул, пока всё не пришло в фокус, и тут же заметил сочувственный взгляд Фоукса. Гарри вздохнул и сел, снова погладив феникса. Посмотрев на часы, стоявшие на прикроватном столике, парень с трудом поверил, что уже перевалило за полдень. Он проспал дольше, чем планировал.

Снова посмотрев на Фоукса, Гарри пустился в обычную рутину, сопровождавшую визиты феникса.

— Как Сириус? — тихо спросил он.

Феникс издал тихую печальную трель, как бы говоря: “он по-прежнему скучает”. Гарри кивнул и опустил взгляд.

— Как остальные?

Вместо ответа Фоукс подтолкнул к парню свёрнутый выпуск “Ежедневного пророка”. Тот намёк понял и, развернув номер, взглянул на первую страницу, едва сдержав шок при виде заголовка и фотографии Тёмной Метки под ним.

ТРИДЦАТЬ ТРИ МАГГЛА МЕРТВЫ!

ВЫ-ЗНАЕТЕ-КТО БЫЛ ЗАМЕЧЕН В МАГГЛОВСКОМ ЛОНДОНЕ!

Сегодня в четыре часа утра Авроры и сотрудники Отдела Магического Правопорядка были подняты по тревоге в связи с тем, что Вы-Знаете-Кто официально заявил о себе. Очевидцы утверждают, что Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть лично возглавил нападение на маггловский район Лондона, в результате которого были убиты тридцать три маггла и ранены ещё двенадцать. Вы-Знаете-Кто и его приспешники, казалось, переходили от дома к дому в поисках чего-то или кого-то.

— Он определённо искал кого-то, — сообщил один из очевидцев. — Он велел своим приспешникам “найти его” и жутко разозлился, когда те никого не обнаружили.

Учитывая ненависть Вы-Знаете-Кого по отношению к магглам, многие считают, что он искал ведьму или волшебника, живущего в этом районе. Министерство быстро запросило данные обо всех ведьмах и волшебниках, проживающих неподалёку или непосредственно в зоне атаки, чтобы уведомить Отдел Магического Правопорядка об их возможном переселении в более безопасные районы.

“Пока мы не определили, кого искал Вы-Знаете-Кто, мы должны постараться защитить тех, кто может попасть под перекрёстный огонь, — заявил министр Скримджер. — Мы понимаем, что многим это может доставить неудобство, но надеемся, что мы сможем быстро найти того, кто так был нужен Вы-Знаете-Кому”.

Это первая атака с тех пор, как в Отделе Тайн министерства Вы-Знаете-Кто потерял десять своих приспешников, включая Питера Петтигрю, Люциуса Малфоя и Барти Крауча-младшего (которого много лет все считали погибшим в стенах Азкабана). Было ли целью этого нападения напугать волшебное сообщество или же за действиями Вы-Знаете-Кто кроется нечто большее? На самом ли деле в маггловском Лондоне есть кто-то, из-за кого Вы-Знаете-Кто готов обыскать каждый дом?

Гарри вздохнул, отложив газету. Он должен был понять, что Волдеморт замышлял нечто подобное, когда его шрам начал болеть. При мысли о действиях Волдеморта живот у Гарри скрутило. Конечно, существовала вероятность, что тёмный волшебник искал кого-то другого, но, если брать в расчёт историю его предыдущих действий, вероятность эта была крайне мала. Было очевидно, что Волдеморт выяснил, что Гарри Поттер более не был под защитой Альбуса Дамблдора и в данный момент прятался в маггловском Лондоне. Вопрос был только в том, что делать с этой информацией. Гарри не был готов к новой встрече с врагом, но разве мог он просто так сидеть, позволяя ему продолжать убивать невинных людей?

Нет. Если работа в больнице чему и научила Гарри, так это тому, что каждая жизнь представляла собой ценность и стоила того, чтобы за неё сражаться, какими бы тщетными ни казались попытки это сделать. Неважно, был ли человек волшебником, ведьмой, сквибом или магглом. Нет никакой разницы. Жизнь — это жизнь. Магглы ничем не отличались от ведьм и волшебников. Они также пытались пережить день. Гарри чуть не фыркнул. Похоже, все его попытки оставаться безразличным летели коту под хвост — ему стало настолько не всё равно, насколько он даже и подумать раньше не мог.

Почувствовав слабые волны сочувствия, Гарри вновь посмотрел на Фоукса. Красно-золотая птица издала тихую ободряющую трель. Гарри позволил себе улыбнуться, ласково погладив феникса по голове.

— Кажется, наше время вышло, Фоукс, — тихо сказал он. — На этот раз мы уже не можем убежать. Поступив так, мы лишь подвергнем ещё большее количество людей опасности. Но и здесь я тоже не могу остаться. — Фоукс издал ещё одну сочувственную трель. — Если Волдеморт ищет меня, тогда мне нужно показаться где-то, помимо маггловского Лондона. Хотел бы я, чтобы нам всё было известно наверняка.

Фоукс перелетел на подоконник. Откинув одеяло, Гарри с любопытством последовал за ним к окну и выглянул наружу. Он не увидел там ничего необычного. На той стороне улицы миссис Дженсен работала в своём саду, а по дороге ехало несколько детей на велосипедах. В общем, всё было вполне обыденно. По привычке закрыв глаза, Гарри потянулся сознанием наружу и почувствовал волны счастья, радости, усталости и... раздражения?..

Гарри заставил себя расслабиться и снова потянулся сознанием, в этот раз в дополнение к раздражению почувствовав прикосновение злости и ненависти. Открыв глаза, он снова выглянул в окно, пытаясь отыскать, откуда исходили негативные эмоции, но так и не заметил ничего необычного. Он повернулся к Фоуксу, который внимательно за ним наблюдал.

— Они ведь здесь, да? — спросил он. — Они здесь и ищут меня?

Фоукс утвердительно курлыкнул, и Гарри тут же сорвался с места. Нельзя было терять ни секунды. Если Пожиратели Смерти действительно были близко, то гаррино присутствие здесь подвергало всех опасности. Он быстро оделся и упаковал всё, что смог, в рюкзак. Ему нужно уйти как можно дальше. В этом районе жило очень много семей. Гарри даже не хотел думать о том, что их всех могут убить из-за него, а он не сомневался, что Волдеморт способен на это.

Было ли это решение необдуманным? Скорее всего, но Гарри честно считал, что у него нет другого выхода. Он знал детей, которые жили по соседству. Он знал их семьи. Все они были хорошими людьми, которые не заслуживали того, чтобы их впутали в войну, которая шла внутри мира, о существовании которого они даже не подозревали. Эти люди не заслуживали того, чтобы их убили без какой-либо причины, убили лишь потому, что один человек помешался на нём, Гарри.

Собравшись и прикрепив к правому предплечью кобуру, в которой была спрятана его палочка из остролиста, Гарри схватил с прикроватного столика листок бумаги и ручку. Он знал, что не может уйти, не оставив доктору Ролнадсу хотя бы записки, и неважно, насколько вразумительной она будет. Доктору нельзя было говорить правду, но и врать Гарри не хотел. К сожалению, у меня нет выбора. Время было на исходе, и Гарри быстро написал расплывчатую записку, в которой поблагодарил доктора Роландса за всё и сказал, что по некоторым причинам вынужден уехать.

Оставив записку на своей подушке, Гарри невольно подумал, что всё это слишком напоминает произошедшее месяц назад. Схватив рюкзак, он подошёл к терпеливо ждавшему его фениксу. На нём всё ещё были очки, ведь все знали, что мальчик-который-выжил носит очки и как две капли воды похож на своего отца. Да, Гарри по-прежнему очень походил на Джеймса Поттера, хотя теперь некоторые их черты и различались. Помимо зелёных глаз, различие теперь крылось и в волосах: у Гарри они были короче и после применения маггловского средства, которое ему посоветовал Джей-Джей, лежали почти что аккуратно. После физических тренировок Гарри стал более коренастым, нежели был Джеймс, хотя гены Поттеров всё равно делали его худощавым, против чего Гарри был совсем не против. В течение пятого курса он и так получил более чем достаточно внимания лишь из-за того, что у него появилось немного мускулов.

Фоукс издал тихую трель, перелетая к Гарри на плечо. Им не нужны были слова. За прошедший месяц Гарри и Фоукс достигли молчаливого взаимопонимания. Феникс знал, что нужно делать, а Гарри доверял ему. Закрыв глаза, парень почувствовал волну тепла и понял, что он уже больше не в доме доктора Роландса. Он открыл глаза и заметил, что стоит напротив “Дырявого Котла”. Вес на его плечо исчез — Фоукс взлетел и исчез во вспышке пламени. Глубоко вздохнув, Гарри мысленно поблагодарил феникса, а потом снова посмотрел на “Дырявый Котёл”.

Это определённо будет интересно.