Две жизни - одна судьба (гет)

Время не лечит, не лечит кровавые раны...

Будут болеть и стонать по ночам все равно,

Будут тебя возвращать к тем минутам упрямо,

Где сумасшествие вечности дикой равно...

Время не лечит, не лечит, проверено. Точка.

Камни грызи, режь тупой тишиной сотни вен...

Делает психом, помешанным, злым одиночкой...

Только не лечит. Ни душу, ни раны... Совсем!

Отрывок из стихотворения Александры N

Темнота. Она сдавливала грудь тугим обручем. Дышать было невыносимо больно, страх пропитывал каждую клеточку тела. Гермиона бежала по узкому коридору, отчаявшись отыскать нечто важное... Только что именно — она не помнила. Надежда угасала с каждой секундой. Вот, наконец, заветная дверь, и она со вздохом нажала на массивную резную ручку...

Девушка села на кровати и поднесла дрожащие ладони ко лбу, вытирая холодные капельки пота.

— Опять кошмар? — Рон был рядом и с тревогой смотрел на свою жену.

— Да, — хриплым голосом ответила Гермиона и, немного помедлив, добавила: — не волнуйся, это всего лишь сон.

Она убеждала его, хотя и сама понимала, насколько жалко сейчас выглядит.

— Ты, наверное, хочешь побыть одна? Я приготовлю завтрак, а ты спускайся когда... — Рон замялся. Хотел сказать: «...когда придешь в себя», но передумал. В последнее время они словно играли в игру «Жизнь прекрасна и ничего необычного не происходит».

— ...когда примешь душ, — закончил он.

Рональд понимал, что теперь весь день его жена будет чувствовать себя неуютно и расстраивать ее еще больше совсем не хотелось. Набросив махровый халат, он быстрым шагом покинул комнату.

За окном занимался рассвет, день обещал быть теплым. Ласковые солнечные лучики согревали еще влажные от кошмара ладони Гермионы. Девушка встала и поплелась в ванную, натягивая на себя по дороге домашнее платье. Заглянув в зеркало, она ужаснулась. Нет, все казалось нормальным, но вот в ее глазах застыли страх и отчаяние. И кого она пытается обмануть?

— Да когда же это кончится! — с полки в разные стороны посыпались флаконы и тюбики.

Кошмары стали неотъемлемой частью жизни волшебницы. К каким только целителям они с Роном и Гарри не обращались. Столько людей... Она давно сбилась со счета. Одни говорили, что это последствия войны — психологическая травма, шок, усталость, и спустя время, все придет в норму. Другие объясняли постоянные кошмары проклятием, попавшим в Гермиону во время битвы за Хогвартс. Мол, была суматоха и лучи от палочек летели со всех сторон, можно было ничего не почувствовать. Она бы, наверное, тоже склонилась к этому мнению, но от подобных заклятий существуют особые зелья, а в ее случае ничего не помогало.

Собрав разлетевшиеся по полу крема, Гермиона наспех приняла душ и, приведя себя в порядок, направилась к мужу. На середине лестницы, ведущей в уютную гостиную, она остановилась, пытаясь придать лицу спокойное выражение. Получилось так себе.

За небольшим обеденным столом сидел Рон, а рядом, чуть ссутулившись, ковырялась в тарелке маленькая девочка, их дочка. Роза Уизли, как могла, дарила радость обитателям этого дома, которые поддавшись своим страхам и сомнениям, забыли, что жить нужно настоящим. Не прошлым, как жила Гермиона, каждый день, жалея об утраченном. И не будущим, как жил Рон, веря, что завтра все изменится, и они будут счастливы. Роза была их настоящим, только пока, ни мать, ни отец этого упорно не замечали.

— Доброе утро, солнышко! — Гермиона подошла к дочери и поцеловала ее в румяную щеку.

Девочка с таким усердием делила приготовленную отцом яичницу на мелкие кусочки, что не сразу заметила присутствие матери.

— Доброе утро, мамуля! А мы вот с папой уже кушаем, — немного смутившись того, что они уже начали завтракать, произнесла девочка.

— Вы у меня такие молодцы, — Гермиона перевела взгляд на мужа. Рон, казалось, не замечал происходящее, уткнувшись в свежий номер «Ежедневного пророка», но, услышав обращение жены, отложил газету и поднялся.

— Ты что будешь? Кофе или сок? — поинтересовался он, хотя наперед знал ответ. По утрам Гермиона предпочитала пить черный кофе. Иногда, опаздывая на работу, могла обойтись стаканом апельсинового фреша. Чай она не пила вовсе. Сегодняшняя бессонная ночь, очевидно, разрешила спор в пользу бодрящего напитка.

— Я думаю, кофе будет в самый раз, — безразличным голосом ответила Гермиона.

«Десять баллов Гриффиндору за догадливость», — подумал Рон и сам себя отругал за подлую колкость.

Уизли налил в чашечку из тонкого фарфора кофе и уже набрал в грудь воздух, чтобы рассказать Гермионе очередную небылицу для поднятия настроения, но в этот момент в гостиной раздался оглушительный треск.

— Эй, родственнички, вы уже проснулись? — из камина показалась голова Джинни Поттер.

— И тебе доброе утро, сестренка, — выдохнул Рональд. — Как видишь, мы уже даже почти позавтракали.

— Тетя Джинни, тетя Джинни! Представляешь, я вчера выучила новое заклинание, — Роза соскочила со стула, забыв про недоеденную яичницу.

— Ты очень смышленая у нас, Роззи, совсем как мама, — с улыбкой произнесла Джинни. — И просто красавица. Уверена, все мальчики Хогвартса будут твои.

— Джинни, ну какие мальчики? Ей всего шесть, она еще ребенок, — с раздражением выпалил Рон.

В ответ на его высказывание сестра лишь закатила глаза, мол, ты в своем репертуаре — но ничего не сказала.

Волосы миссис Поттер рыжими локонами спадали на плечи. Сливаясь с языками пламени, они создавали впечатление огненной фаты обрамляющей ее лицо.

— Доброе утро! — Гермиона опустилась перед камином и пошевелила угли, чтобы те не угасли.

— Привет! Я по твою душу. Надеюсь, ты не забыла про обещание пойти вместе покупать платья на праздничный вечер в Министерстве? — Джинни ненадолго опустила голову. Она тоже раздувала угли и не видела, как отреагировала Гермиона на ее слова. А миссис Уизли действительно забыла... "Мерлин, и когда я буду жить как все нормальные люди? Ходить на балы, светские приемы. Да какие там приемы! Хотя бы спать по ночам спокойно", — отчаяние накрывало с головой.

— Конечно, я помню, — солгала миссис Уизли подруге, надеясь, что румянец не заметен в отблесках пламени.

— Ну, тогда договорились. В одиннадцать ты приводишь к нам Розу — Гарри согласился сходить с детьми в парк волшебных аттракционов, а мы с тобой отправимся за нарядами. Джеймс, ну хватит тянуть меня, я уже иду, — Джинни окинула Гермиону веселым взглядом и, помахав рукой, исчезла.

— Да, — Рон подвел итог разговора, — ей невозможно отказать.

— Потому что твоя сестра не дает возможности отказаться, — с улыбкой парировала его жена. Гермиона, Рон и маленькая Роззи дружно рассмеялись, создавая обманчивое впечатление счастливой семьи.

* * *

Через несколько часов две молодых волшебницы сидели в уютном кафе, наслаждаясь долгожданным отдыхом после длительной прогулки по магазинам. На полу у ног стояли пакеты с вечерними платьями.

Сделав заказ, Джинни вдруг посерьезнела и, поймав взгляд Гермионы, произнесла:

— А теперь рассказывай. Что, опять кошмары мучают?

— С чего ты взяла? Все хорошо, — миссис Уизли явно пыталась скрыть расстройство.

— Гермиона, я тебя не первый год знаю, так что не пытайся меня обмануть, а лучше говори — что к чему, — Джинни протянула через стол руку и коснулась ладони подруги.

К девушкам подошел официант и принес два кусочка вишневого пирога, чашку зеленого чая для Джинни и стакан свежевыжатого сока для Гермионы. Миссис Уизли посмотрела на подругу. От ее заботливого участия, на глаза навернулись слезы. Гермиона понимала, что не может опять ввязывать Поттеров. Друзья и так много сделали для нее, но сил изображать счастье уже не было, последние ушли на покупку нового платья.

Официант, тем временем, закончил расставлять на столе заказ и, осознав, что его не замечают, удалился, оставив девушек наедине.

— Джинни, я не знаю, что мне делать, — Гермиона с силой сжала руки в замок, лишь бы удержать слезы. — Я пытаюсь изо всех сил, но ничего не выходит.

Миссис Поттер достала из сумки носовой платок и протянула Гермионе.

— У меня все из рук валится из-за бессонных ночей, — слезы все-таки потекли. — Рон тоже теряет терпение, постоянно срывается. Роза уже взрослая и замечает, что отношения наши не ладятся. Представляешь, недавно я слышала, как она молилась перед сном, просила, чтобы мама с папой не ругались. Я в ту ночь так и не смогла уснуть, просидела на кухне до самого рассвета, — она всхлипнула и вытерла белым платком катившиеся по обеим щекам слезы.

Приметив у подруги признаки приближающейся истерики, Джинни пересела на соседний стул, поближе к Гермионе.

— Ну не плачь, — она крепко обняла рыдающую девушку за плечи, — успокойся, пожалуйста, а то мы сейчас устроим здесь потоп.

Миссис Поттер ругала себя, на чем свет стоит, что начала этот разговор, но было уже поздно. Глубоко вздохнув, Гермиона продолжала:

— А тут еще это. Я не могу отказаться от приглашения Министерства в очередной раз, а там ведь будет он, и как... — девушка запнулась, поняв, что сказала лишнее.

Джинни отстранилась и пристально посмотрела в заплаканные карие глаза:

— Это ты о чем?

По смущенному виду подруги было понятно — Джинни догадалась правильно. Но поверить, что Гермиона, спустя столько лет, думает о Малфое... Только не после того, как он с ней поступил.

Дверь в кафе скрипнула, наполнив помещение звонким пением канарейки. Почти под самым потолком висел волшебный колокольчик, сообщавший о приходе посетителей. К девушкам торопливо приближался Гарри Поттер. За ним следом шел Джеймс, а замыкала процессию Роза. Оба ребенка с ног до головы были выпачканы мороженным.

— Девочки, вы извините, но сил моих больше нет. Стоило мне отвлечься на несколько минут и вот, вы только посмотрите на них. Я уже молчу про их перепалки и хулиганские выходки. Где они только этому научились?

Джеймс, сын Гарри и Джинни, черноволосый мальчик, был младше Розы на два года. Он стоял, вжав голову в плечи, не смея взглянуть на родителей. От стыда на щеках проступил яркий румянец. А вот его сестра явно догадывалась о дальнейшем поведении взрослых. Зная, что ничего страшнее заклинания очищения им не грозит, она разглядывала спешащих за окном прохожих, не вслушиваясь в разговор. И лишь немного поморщилась, представив наказание: вода из палочки всегда была очень холодной.

Гермиона очень обрадовалась внезапному появлению друга. Разговор с Джинни теперь придется отложить на неопределенный срок. Она была уверена, что миссис Поттер выпытает все при любом удобном случае. Только ответа у Гермионы нет и вряд ли к тому времени появится.

Гарри стоял, молча переводя взгляд с одной девушки на другую, и пытался понять, что происходит. У обеих — красные глаза и озабоченный вид. Про детей все забыли. Первой пришла в себя Гермиона.

— Гарри, дорогой, думаю, с тебя и правда достаточно. Эти маленькие негодники вдвоем могут вывести из себя кого угодно, даже героя магической Англии, — с улыбкой заметила девушка и, взмахнув волшебной палочкой, прошептала «Экскуро». На одежде детей не осталось и следа от шоколада и клубничного джема.

Спустя некоторое время, чета Поттеров удалилась, оставив Гермиону с дочкой в кафе. Они съели пирог, так и не тронутый девушками, и отправились домой. Всю дорогу Роза с неописуемым восторгом рассказывала матери об аттракционах: как Джеймс испугался зеленого слона на волшебном колесе, а она героически взобралась на него и даже прокатилась. Гермиона пыталась вслушиваться в рассказ дочери, но постоянно отвлекалась на собственные мысли. Она проговорилась Джинни и теперь придется как-то оправдываться, ведь ее друзья были уверены, что Малфой остался в прошлом. Она и сама так считала, но стоило наткнуться на очередную статью о нем, или колдографию в глянцевом журнале... А когда пришло приглашение из Министерства магии, она чуть не задохнулась от отчаяния и страха. Страха вновь увидеть его и признаться себе, что время не лечит.

* * *

Гермиона положила на кровать купленное сегодня платье. Ярко-алый цвет контрастировал с белоснежным покрывалом, подаренным на последнее рождество родителями Рона. И как ее угораздило согласиться с Джинни и купить это платье, ведь понравилось другое, не такое вызывающее.

— В нем тебя хотя бы будет видно, — возразила Джинни, заглядывая в примерочную магазина мадам Малкин, — в отличие от того, эм... серого недоразумения. Спорить с подругой было бесполезно.

Девушка присела на кровать и невидящим взглядом посмотрела на разноцветную подушку, лежавшую в кресле напротив. В голове пульсировала одна единственная фраза: «Я смогу, я должна, в этом нет ничего сложного». День подходил к концу. Солнце заходило за горизонт, наполняя комнату тусклыми бликами. Гермиона поднялась и подошла к дверце встроенного шкафа. Хотела открыть его, чтобы повесить наряд, а вместо этого с глухим стуком прислонилась к двери лбом.

— Я не могу прятаться от тебя всю жизнь, Драко Малфой! — слова прозвучали громко в ничем не нарушаемой тишине, заставив Гермиону обернуться — не услышал ли кто. Но было также тихо. Рон на дежурстве, а Роза спала после увлекательной прогулки с Гарри и Джеймсом.

Остаток вечера она провела, размышляя о предстоящем торжестве. «Все будет хорошо, я справлюсь. Ради Розы, ради Рональда, ради своей семьи. Не для этого же я все эти годы склеивала себя по кусочкам, пытаясь жить дальше. И даже Драко Малфою не разрушить с таким трудом созданный мною мир», — повторяла Гермиона снова и снова, как заведенная. Откуда миссис Уизли было знать, что переступив порог Министерства магии, она забудет про все свои доводы.