Иллюзия новой жизни (гет)

Глава не отредактированна. Бета отдыхает пока.

Уже целых три часа Гермиона Смит не могла сомкнуть глаз. Снова. Скоро она сойдет с ума. Каждая ночь для нее превращается в сущий Ад. Девушка практически никогда не спала крепко. Почти каждую ночь ее посещает один и тот же кошмар. И она боится его. Гермиона боится заснуть. Спокойно она может вздохнуть полной грудью лишь тогда, когда ее одолевает долгожданная бессонница.

Если другие люди пытаются бороться с этим недугом, мучаются и бегают по многочисленным докторам и аптекам, то Гермиона радуется. И свой сон она не напрасно опасается.

Во сне, а иногда и наяву ее преследует слово. Грязнокровка. Именно это мерзкое, до ужаса безобразное слово коряво выведено на ее руке. Так значит, это не просто слово, не просто леденеющие душу сны, а... Воспоминания?

Ей не хочется верить в свои догадки, но один весомый факт безжалостно перечёркивает слабые надежды на то, что это всего лишь безобидное шрамирование, которое сейчас популярно среди подростков во всем мире.

Гермиона, как можно быстрее, встает со скрипучей кровати, потирая глаза. Не спится. Она чувствует, как глубоко в глотке образовался плотный, вонючий ком, мешающий нормально дышать. Голос сразу становится приглушенно-сиплым, шипящим и незнакомым.

С досады девушка бросает вечно тикающие часы — со сломанными стрелками — об стену, не опасаясь грохотом разбудить мирно спящих соседей.

Попутно собирая смятые вещи, небрежно выкинутые на пол несколькими часами ранее, она зевает.

Кинув беглый взгляд на уже сломанные часы, Гермиона натягивает на себя джинсы и с безразличным видом направляется в крохотную комнатку с тусклым освящением, называемой ванной. Она смотрит на свое унылое отражение в грязном зеркале.

И снова это гадкое, морозящее до самых костей, чувство. Она ненавидит свое отражение. Кажется, что она стала еще бледнее обычного. Будто ей долго и нудно втирали мел в лицо.

А эти черные, немного опухшие, глаза, под которыми залегли синяки! Отвратительно. Сейчас на нее смотрели стеклянные, бездушные темные бусинки, уныло уставившись на саму себя. Белки глаз красные, как будто налитые кровью, с ветвистыми сосудами. Ужасно!

Гермиона нахмурилась. Отсутствие сна вовсе не красит молодую девушку.

Проведя рукой по махровому полотенцу, усталая Гермиона с осторожностью открывает кран с теплой водой. Медленно опустив руку под воду, чтобы не обжечься, она прикрывает глаза и вздрагивает. Из крана полилась ледяная жидкость подозрительного ржаво-желтого цвета. В который раз уже вздохнув, Гермиона повышает градусы воды, но не добивается должного эффекта. Значит, отключили горячую воду. Опять.

— А тебе сегодня везет, малышка, — говорит девушка хриплым, не привыкшим еще к разговорам, голосом и возвращается в комнату с обшарпанными стенами.

Морщиться. Ей абсолютно ненавистна ее съемная квартира на девятом этаже. А чего же она хотела получить за такую крохотную сумму? Уж не пятизвёздочный люкс с видом на море?

Тряхнув головой, тем самым отгоняя мрачные мысли, девушка, наконец, одевается полностью и шагает к двери.

Медленно, будто нехотя, она выходит на улицу и в нос резко ударяет едкий, непривычный для Гермионы, запах свежести, дождя; с домов, деревьев и машин стекают струи воды. С серых облаков падают крупные капли сырой воды.

Погода полностью отражает ее душевное состояние. Темные невесомые тучи затянулись в ужасающую дымку, похожую на густую струю сигаретного дыма, которая больше напоминает непонятную жижу или пролитый кисель на небесах, чем угрюмые тучи. Гермиона засовывает руки в карманы со звенящей мелочью. И снова она забыла зонт! Рассеянная дура.

Голова трещит, пульс нервно стучит. Она прибавляет шаг и пытается выкинуть из головы свой ночной кошмар. Но даже это плохо удается ей.

— Да будь ты проклята! — кричит дрожащим голосом она в пустоту. — Это всего лишь сны, не дождешься, я не сойду с ума! — и снова в память врезается жуткое, непонятное слово, преследовавшее ее везде, даже в собственном разуме.

Грязнокровка!

В своих снах она всегда кричит, пытаясь вырваться из цепких рук черноволосой, ужасно лохматой женщины. Гермиона не понимает, что от нее требуют, там всегда одинаково темно, будто девушка подсматриваю в замочную скважину, а на лежит на холодном полу.

Обезумевшая женщина неровно дышит ей в лицо и кричит, ей доставляет удовольствие мучить ее, девушка слышит, как женщина заливается безумных смехом, от которого по телу бегут мурашки.

«Грязнокровка! — повторяет сумасшедшая. — Дрянь, ты не заслуживаешь дышать одним воздухом со мной! Ты сдохнешь!».

Гермиона снова плачет и кричит. Ей хочется заорать ей в лицо, спросить, чем она провинилась, за что заслужила такие издевательства, но девушка только истошно кричит и извивается, царапая деревянный пол. От страха всю ее парализует. Ее мучительница светиться от счастья.

А когда голос уже совсем охрип от криков, Гермиона испуганно зажимает глаза и старается унять слезы. Ей не хочется лишний раз провоцировать свою мучительницу.

«Грязнокровка! — шипит женщина. — Мерзкая тварь! Всех вас нужно истребить!» — животный страх, граничащий с безумством, паникой не хотел отпускать девушку не на секунду.

Порой ей кажется, что в комнате они находятся не одни, но каждый раз Гермиона боится поднять голову. Даже если она прекрасно осознает в эту минуту, что это всего лишь ее постоянный ночной кошмар.

Гермиона продолжает корчиться на полу от боли, ей дико больно, на мгновение в голове промелькивает мысль, что лучше умереть, чем еще долю микросекунды ощущать эту дикую боль. Но она живет, в ней еще борется животный инстинкт самосохранения, из последних сил Гермиона борется, живет назло. На зло всему.

Иногда сны короче, иногда дольше. Но она всегда одинаково просыпаюсь в холодном поту, долго еще не засыпая. Это слово держит ее в страхе, и чтобы лишний раз не смотреть на свою руку, девушка предпочитает носить вещи с длинными рукавами.

— О, мисс, здравствуйте, — Гермиона поднимает голову, она и не заметила, как быстро дошла до любимого кафе, — что вы сегодня закажите?

— Привет, Джейн, — она растеряно улыбнулась, — сегодня я закажу...

— Вы есть не хотите? — спрашивает официантка, привыкшая, что Гермиона заказывает в основном алкоголь.

— Знаешь, не хочу. Налей мне лучше виски, — и снова этот сочувственный взгляд в ее сторону.

Плевать, плевать она на все хотела.

Джейн кивает и быстро испаряется, будто ее вовсе не было здесь. Гермиона снимает пальто и опускается на ближний стул, пытаясь вслушаться в слова песни, которая играет у барной стойки. Удивительно, а песня чем-то напоминает Гермионе ее теперешнее состояние.

Я не знаю, кому доверять.

И неудивительно,

Я чувствую, как все далеки от меня

Эти тяжелые мысли проходят сквозь пыль,

И сквозь всю эту ложь.

И я пытаюсь не сломаться...*

— А тебе не говорили, что так спиться можно? — слышится уже знакомый голос.

— Драко? — поворачивается девушка в его сторону. Да, она не ошиблась, на девушку уставился ее новый знакомый: стройный светловолосый парень, Драко Малфой. — Привет, а мне показалось, что здесь никакого нет. — Она закусывает нижнюю губу, игнорируя его слова об алкоголе.

Его еще не хватало. Ей и так плохо.

— Брось, — немного надменно говорит он, подсаживаясь к ней за столик, — я же говорил, что бываю здесь в то же время, как и ты. Кстати, неважно выглядишь, — Гермиону раздражает его манера речи. Он разговаривает так, будто они давние, школьные друзья, да еще и советы раздает. Хотя при первой встрече, вчера, ушел обиженным.

— А тебя никто не просил давать мне советы, — буркнула Гермиона, зло сверкнув глазами. Хотя через пару секунд она виновато покраснела, как рак, ведь она хамит неизвестному человеку. Девушка понятия не имела, откуда у нее взялась такая смелость и наглость. Гермиона предпочитала никогда не ввязываться в конфликты.

И на кого ей больше злится: на себя или его? Наверное, больше на себя, раз она испытывает стыд и вину. Ну, и чуть-чуть злобы.

— Чего ты злишься, если чувствуешь сейчас себя виновной? — будто прочитал ее мысли. — На правду не обижаются, — он чарующе улыбнулся, намекая, что он не хотел начать конфликт. — Ну, же, Гермиона, улыбнись.

— Я не злюсь, — голос дрожал от внезапно нахлынувшего волнения, а слова были слишком похожи на оправдания, — но никому не понравится, если тебя учит жизни малознакомый человек. И сколько сейчас времени? Я часы забыла, — протараторила Смит, то и дело заправляя за ухо непослушную каштановую прядь волос.

— А я и не учу, — спокойно ответил блондин, облокотившись локтем об стол. — И если верить настенным часам, то сейчас полчетвертого ночи. Рановато ты сегодня.

Гермиона кивнула.

— Я бы на твоем месте не пил столько, — снова вмешивается Драко.

— А с каких пор Вы, мистер Малфой, решаете что мне делать, а что нет? — с нажимом спрашивает Гермиона, хмуря брови и пропуская мимо ушей его дельный совет.

— Почему же так официально, ты можешь звать меня просто Драко, — качнул головой блондин, проигнорировав вопрос. — Я ведь и обидеться могу.

Весь гнев мигом испарился, Гермиона выпрямилась и... виновато улыбнулась собеседнику, понимая, что и правда может обидеть Малфоя.

— Извини,— откликнулась девушка, — сегодня был тяжелый день. Ну, и ночь тоже. — Коротко и не совсем внятно объяснила Гермиона, поэтому сразу же добавила: — Меня кошмары мучают, ты не подумай... — Гермиона старалась говорить как можно равнодушнее, чтобы не беспокоить Драко своим странным поведением, если ее снова охватит приступ паники.

— Кошмары? — вопросительно вскидывает Драко бровями. — Плохо-плохо. Так ты из-за этого не спишь?

— Можно и так сказать, — пожала плечами девушка, вздохнув.

— Ну, тогда не будем о плохом, Гермиона Смит, — ее имя он произносит медленнее, чем остальную часть фразы, будто пробую это словосочетание на вкус. — Ну, что, Смит, — усмехается он одними уголками губ, — снова проблемы? — Гермиона молчит, завораживающе смотря в его бесцветные глаза.

— А представляешь, у меня такой фарс на работе произошел, — Малфой развел руками в разные стороны, делая вид, что не заметил ее напуганного и немного затравленного взгляда, как у маленького звереныша, когда она зашла в кафе. Не уж-то хотел ее немного ободрить?

— У шефа сегодня дочь родилась, — он, мельком взглянув на часы, мигом поправил себя: — точнее вчера уже родилась, ну, не так важно. Так вот, босс гонял меня весь день по различным магазинам, чтобы я, человек, не знающий с какой стороны подойти к ребенку,в данном случае новорожденному младенцу, купил все необходимые принадлежности для его малютки, ее, кстати, Оливией назвали, чудное имечко. И как бы я не пытался втолковать ему, что ничего в этом не смыслю, он все равно настоял на своем. Шеф у меня слишком упертый! Вот я и бегал весь день по детским магазинам, покупая памперсы, бутылочки и платьица розового цвета, — Драко эмоционально жестикулировал, не забывая смотреть на девушку и улыбаться.

Гермиона неожиданно засмеялась, прикрыв рот рукой. Сейчас ей очень нравилось сидеть с этим молодым человеком и слушать, как он подбирал погремушки и памперсы еще на тот момент не родившейся малютке Оливии.

Их разговор, а точнее веселый монолог Драко прервала официантка.

— Мисс, ваш виски.

Гермиона поджала губы, а Драко неодобрительно хмыкнул.

— Знаешь, Джейн, — начала Гермиона, потерев переносицу, — я передумала. Я не буду виски, — голос был извиняющим и тихим. Девушка откинулась на спинку стула и подумала, что ей действительно не нужно запивать свой страх жгучим виски.

— Хорошо, — официантка улыбнулась и не стала спорить, кажется, она тоже была против распития алкоголя, — может, Вы что-нибудь другое закажите?

— Даже не знаю...

— Могу меню принести, если хотите, конечно, — официантка натянуто улыбнулась, Гермиона чуть не фыркнула.

— Здесь есть отменные пироги, — вмешался Драко и сделал то, что у него всегда выходило виртуозно и неподражаемо — он улыбнулся своей ослепительно светлой улыбкой.

Было сразу видно, как его яркая и искренняя улыбка отличается от ненастоящей улыбки Джейн, которая холодно, но вежливо улыбалась лишь потому, что так требовали приличия и начальство. Хотя девушкой она была неплохой, понимающей, но лучше бы сейчас она не мозолила глаза своей лживой, вынуждающей, приторно-сладкой полуулыбкой. Но с другой стороны и Джейн понять можно. На часах около четырех часов ночи, она усталая, проработавшая весь день одна, вынуждена обслуживать двух лунатиков в позднее время. Отдохнуть-то всем хочется, вот и улыбка выходит некрасивой, вынужденной и измученной.

— Да, мистер Малфой прав, — выдохнула девушка. — Сегодня как раз фирменное блюдо — яблочный пирог, — молодая официантка виновато опустила голову, тупо глядя в чистый блокнот, а в другой руке сжимая стеклянный стакан с дешевым виски. Видно, Гермиона все-таки не смогла сдержать свое негодование. Раз Джейн неожиданно почувствовала себя неуютно.

— Ага, — вздохнул Малфой, расслабившись, — я всегда прав, — он кокетливо подмигнул Джейн, которая поймав его непринужденный, искрящийся смешинками взгляд, покраснела. А еще она почему-то боялась посмотреть на Гермиону.

Гермиона же не обратила наималейшего внимания на заминку Джейн, сейчас ее мысли занимал девятнадцатилетний блондин. Она не могла не заметить, как ей стало спокойно на душе и на сердце. Мысленно поблагодарив Драко Малфоя за тепло, которое он излучал для нее, сам, наверное, того не ведая, девушка повернулась к Джейн и отделалась лаконичным ответом:

— Нет, спасибо. А можно мне... Кофе? — девушка с каштановыми волосами не без удовольствия отметила, что смогла удивить мистера Малфоя, увидев едва заметную складку на его лбу, когда он странно посмотрел на девушку, с восхищения.

— Конечно, сейчас все будет.

— Правда? — спросил Малфой, взглянув на удаляющиеся Джейн.

— Что «правда»?

— Ты не хочешь есть? Ты какая-то тощая... — кивнул он на нее.

— Ничего я не тощая. Ты на себя посмотри.

— Смотрел, и остался довольным. Я же чертовски привлекателен, не считаешь?

И снова этот дурацкий смех. Этот звонкий хохот, который, возможно, со стороны не выглядел мило и элегантно, был как щит от всех невзгод. Трогательные, щемящие многострадальное сердце, чувства нахлынули на нее, так неожиданно, словно это был выпавший — из серых плаксивых облаков — пушистый снег в середине июля, самого жаркого, удушающего месяца. Что же этот парень творит с ней? Если так дальше будет продолжаться, то, возможно, ее страхи рассеяться как пыль на ветру. А как же она мечтала об этом!

— Спасибо, — Гермиона попыталась вложить все чувства, которые ее переполняли. Сердце ухнуло и на мгновение, как Гермионе показалось, остановилось, а затем учащенно забилось, провалившись куда-то вниз.

И почему у ее сердца такая реакция на простое «спасибо»? Что опять не так? Ведь она каждый день кого-то благодарит, будь это мимо проходящий незнакомец, указавший ей правильный маршрут до почты или милая старушка-соседка, приносившая ей иногда по вторникам горячие домашние печения с шоколадной стружкой.

Спасибо.

Одно простое слово, которое вызвало у неё сложность. Но все же она сказала это. Только ведь она боялась не короткого и устрашающего «спасибо», а последствия, тянущуюся цепочку за этим словом.

— За что? — Драко не отводил от нее внимательного взгляда, он больше не улыбался. Конечно, это ожидаемый вопрос после ее загадочного "спасибо", но все же Гермиона вздрогнула.

— Просто спасибо! — снова выдавила из себя девушка, только потом поняв, что не так уж и страшно было произнести маленькое, но значимое для нее «спасибо».

Но что ответить этим заинтересованным глазам, его ведь не удовлетворит такой короткий ответ? Спасибо за то, что на время дал забыть об ужасе, царившим в ее голове, который мог бы быть вовсе не кошмаром, приснившимся под впечатлением от просмотра малобюджетного фильма ужасов, а настоящей, жестокой реальностью — нет, она не даст такой ответ.

Но ситуация рассосалась сама по себе, когда Драко задал другой немаловажный вопрос:

— Что за медальон ты часто держишь в руках и трешь? — Гермиона замерла. Наверное, это будет нечестно по отношению к Драко, если она будет все время что-то скрывать.

Гермиона Смит аккуратно сняла с себя тонкую серебряную цепочку и передала ее лично в руки парня. Девушку будто током пробило, когда она ощутила на своей руке, которую хотелось от неожиданности отдернуть, тонкие тёплые пальцы.

— Открой его, — мягко то ли скомандовала, то ли попросила она, — и прочитай.

Девушка с нетерпением ждала его действий, не проронив ни звука, заламывая себе пальцы. Сейчас в руках он держал единственную зацепку ее старой жизни. Настоящей жизни.

А Драко не осмеливается открывать, знал, что держит в руках что-то личное, сокровенное. Почему же она доверилась ему? А то, что Гермиона доверяет ему — Драко не сомневался. Драко повертел драгоценность в руках. Так почему же? Почему?! Он ведь мог оказаться последним подлецом на этом Свете, он мог бы быть безжалостным психом или еще хуже. Но он не был. Поэтому Малфой сидел здесь, в круглосуточном кафе, и держал в руках что-то тайное.

— Ну, же, — не выдержала девушка, и едва заметная жилка на виске быстро-быстро запульсировала, — Малфой, не издевайся надо мной или верни вещицу назад, — она заерзала на стуле.

Тик. Кулон отворился.

Блондин подносит цепочку ближе к лицу и читает вслух:

— «Дорогая Гермиона, поздравляю тебя с пятнадцатилетием! Мама».

— Понимаешь, я понятия не имею жива ли моя мать. А про отца молчу, — не дожидаясь его реакции, пояснила Гермиона.

— Не помнишь их? — он протягивает медальон и проницательно, немного устало смотрит на нее. Его пронзила догадка, которая и раннее приходила ему в голову, но он отмахивался от нее, как от надоедливой жужжащей мухи. Малфой незамедлительно озвучил свои мысли вслух, чем обескуражил двушку: — Ты, что, память потеряла?

— Как ты... Что?

Немой шок.

— Пойдем, выйдем, — он поспешно натягивает свое пальто и подает верхнюю одежду Гермионе.

Смит, не совладевшая еще с шоком, молча забирает протянутую вещь и надевает пальто.

Они вышли на улицу, где уже не было никакого моросящего дождика, так и не дождавшись официантку Джейн, которая, наверное, забыла о них. Что в принципе невозможно — они были единственными посетителями уютного заведения.

— Стой, Малфой! — чересчур громко позвала она Драко. Он, держа девушку за локоть, тащил ее куда-то. — Куда мы так торопимся?

— Да так, в парке прогуляться, — пожал плечами он, не поворачиваясь. — Не хочу, чтобы нас мог кто-то услышать, — не отпуская девушку, ответил блондин. — И не бойся ничего,прошу, я ведь чувствую, как ты вся дрожишь.

Они оказались в холодном и пустом месте, деревья с малым количеством разноцветных листьев наклонились из-за ветра и напора воды. С листьев стекали крупные капельки воды. Гермиона невольно поёжилась.

— Зачем кому-то подслушивать нас? Объясни, пожалуйста, или я никуда не пойду, — ее снова сковал страх, вдруг Драко не тот за кого она его принимала? — И что за глупости ты несешь про потерю памяти? Это... Этот бред не интересует меня, и отпусти меня, наконец!

— Если бы тебя это не интересовало, — холодно ответил он, отпустив тоненькую ткань ее пальто, — то ты бы не пошла со мной.

— Ты меня насильно приволок сюда, не считаясь с моим мнением, можно сказать, что я здесь недобровольно. — Гермиона огляделась. Он все же привёл ее мрачный в парк.

— Ты ведь потеряла память? Ответь, — никаких "пожалуйста" или разъяснений не последовало. Он просто взял и утащил ее не в многолюдный парк, расспрашивая ее о своей памяти. А потом еще и просит не бояться. как бесчеловечно, он хоть поняло чем просит?

— Безумец, — прошептала двушка. — Я хочу уйти!

— Ответ на вопрос.

— Я... — она не распространялась об этом факте, все же страх держал ее в своих оковах даже наяву.

Чего же бояться юной девушке? Той сумасшедшей тетки, с упоением выводящую каждую ночь одни и те же буквы, которые складываются в одно и тоже неизвестное, но устрашающее слово.

Грязнокровка.

А вдруг это всего лишь совпадение? И эта «Грязнокровка» всего-навсего юношеская забава, просто шрамирование, и ей ничего не грозит? Посттравматический шок сказывается на ее снах, а?

Но Гермиона не хотела рисковать, даже если так все и было, что очень сомнительно. Почему же тогда ее не ищет родная мать? Она умерла... или ее убили? И кто же лишил Гермиону Смит памяти? Ведь не мог это быть несчастный случай, если вспомнить, каким образом она оказалась в больнице...

— Скажи. Быстро, — проговаривает он четко, жестко. Не сводит взгляда с ее полуопущенных глаз.

— Почему тебе это так важно? — он уставилась на свои сапоги. — Почему просишь меня не бояться, а сам только и делаешь, чтобы испугать меня?

— Смит, ты можешь просто сказать? Поверь это важно, — если бы Гермиона могла повторно услышать его не то просьбу, не то приказ, то она бы знала, что его голос дрожал, едва не срывался на крик. Но она не услышала. Ей просто показалось, что он произнес слова отчаянно, с горечью.

Она долго не тянула, как ей бы хотелось. И нет, дело не в том, что ей за радость помучить Драко Малфоя, который был явно заинтересован в ее памяти, просто она не привыкла к сомнительным авантюрам, неожиданным знакомствам и, самое главное, к странным вопросам и загадкам, на которые сама толком не может дать ответы. А Малфой был полностью для нее загадкой, она бы не смогла раскрыть ни одну его карту, если бы он сам этого не позволил. Стоит ли с ним вообще теперь разговаривать? Сомнительно все это.

Неужели перед ней сейчас стоит тот самый юноша, от чьей улыбки она чуть не растаяла в кафе. Сейчас Малфой держался угрюмо, сосредоточенно.

Гермиона закрыла глаза и открыла. Он. Ей не приснилось и не показалось.

— Да, — ее губы почти не шевелились, — и как ты это понял? — она не могла отделаться от гадкого чувства, что Малфой может быть причастен к ее старой жизни. — Отвечай! Ну же.

Блондин присел на скамейку, не обращая внимания на то, что она влажная после дождя.

— Другого ответа я и не ожидал. Похоже, Гермиона, мы слишком тесно связанны для двухдневного знакомства.

— Что... Что ты этим хочешь сказать? Я не понимаю.

— Я тоже хожу без памяти, — сердце екнуло. — Забавно, да? — он усмехнулся. Только смех был не ярким, искрящим, дающим надежду, а хриплым, обречённым.

— Нет, — Гермиона протерев влажную древесину, тоже присела. Странно, но не такой реакции он ожидал от двушки, на удивление она не стала орать или плакать, как, наверное, было бы правильнее, Гермиона просто ближе пододвинулась к нему, чтобы он мог слышать ее лучше: — Я не вижу здесь ничего забавного. Совсем ничего, — она помотала головой. — Скажи лучше, как ты догадался о моей памяти? — наверное, ей не стоило с таким напором расспрашивать его, хотя она задала всего пару вопросов. Любопытство неприятно царапало в глотке, у Гермионы засосало под ложечкой. Не хороший знак.

Драко не поднял головы, чтобы внимательно посмотреть в шоколадные глаза, он тупо уставился на тонкие голубые вены на своих запястьях. Конечно, в кромешной темноте сложно было что-то разглядеть, но ему казалось, что он именно глядит на синие полоски.

— Как это тупо, — озвучил он свои действия. Но Гермиона истолковала странную фразу по-своему.

— Ты знаешь кто это сделал? Или как потерял память? — с надеждой спросила она, обращая свой взгляд к нему. Он, почувствовав, что на него смотрит Гермиона, поднял голову.

Промолчал и напрягся. Если бы он знал чьих это рук дело, разве замешивал бы он сюда эту Смит?.. Очевидно, нет.

— А как ты думаешь?

— Я для страховки, — отозвалась девушка после минутного молчания, поняв всю глупость своего вопроса.

— Отлично понимаю тебя, — кивнул он, — я тоже почти ни в чем не уверен. Я даже не уверен в завтрашнем дне.

— И я понимаю тебя, правда не до конца. И хотела бы понимать лучше, если бы ты, Драко, все бы мне рассказал.

— Я думаю нечего рассказывать. Толку с этих рассказов.

— Так как ты узнал об амнезии? — перебила она его. — Может, это не поможет тебе, но что-то даст мне. Знаю, эгоистично, но все же...

— Все нормально, Смит... Гермиона. И я тебя отлично понимаю.

— Тогда не молчи.

— Слушай, Гермиона, прости, что привел тебя сюда и повысил голос, нервы у меня немного сдали. Ты не заостряй на этом внимания, на самом деле я не такой. Только, пожалуйста, не задавай пока никаких вопросов. Сделаем вид, что ничего не было, ладно? — девушка кивнула, она могла бы согласиться с ним, если бы просьба была другой, незначительной, с кем мол не бывает, но их случай был особым. Не задать интересующие вопросы — значит не докопаться до правды. Глупо просить о таком. Теперь ее еще и сомнения терзали по поводу Малфоя. Друг он или враг? И как, как можно делать вид, что ничего не было, если это касается и ее жизни в том числе? Подло, очень подло дать крохотную надежду на что-то лучшее, а потом просить не задавать вопросов. Несправедливо! — Пойдем, я тебя проведу, небезопасно здесь ночью.

— Значит, не задавать вопросов?

— Я сегодня смертельно устал.

— Хорошо, — поджала губы Гермиона, борясь с желанием засыпать его вопросами или ударить в челюсть. Но может ситуация идет в правильном направлении, сейчас не хотелось вести тяжелых разговоров. Ну, а, терзающие душу вопросы могут подождать, но ненадолго. До завтра хотя бы. Да и спать уже пора. Кошмары могут и не присниться, если сразу заснуть.

Да и тем более с Малфоем не так страшно будет идти домой, он ее отвлечет от мыслей, а потом она просто завалиться спать.

Главное настроить себя на хорошие и позитивные мысли, даже если этого самого хорошего и позитивного катастрофически не хватает в новой жизни.

*Linkin park — From the inside.