Хроники Таалейма (джен)

Глава 1

За плоским экраном

  (James Blunt, Satellites)

— А сейчас перед вами выступит гениальнейшая ученая современности, известная на весь Таалейм, гордость Морадерна —  Марлин Майрон!

Невысокая молодая женщина лет двадцати с лишним раздраженно вздохнула и, нажав на кнопку, выключила телевизор, на плоском экране которого только что появилась ее копия на полгодика помоложе. За последний месяц эту передачу о ней повторили, наверное, раза три. Не то, чтобы Марлин тяготила слава, просто все это надоело. Чертовски надоело. Она достигла многого. Большего, чем кто-либо другой. Закончила Научное отделение Школы Юнариума, где всегда и во всем была лучшей, потом сделала череду открытий в Большом Университете Морадерна, и вот... Получила звание самой одаренной ученой Таалейма. В общем, всех ее заслуг не перечислить. Взять хотя бы вот эту комнату...

***

Помещение, в котором находилась Марлин, напоминало что-то среднее между лабораторией и офисом. В этой большой комнате располагалось несколько столов, на которых стояли компьютеры и колбы с разноцветными жидкостями. Три стены были завешаны экранами и сложными чертежами и схемами, четвертая же представляла собой огромное окно, из которого было видно пронзительно голубое небо и открывался обзор на весь Морадерн. Возле этого окна стояло несколько стеклянных столиков, каждый на одной толстой ножке, уходившей сквозь пол на нижний этаж, и возле каждого столика по два удобных кожаных кресла. Эта часть кабинета предназначалась для приема посетителей и коротких передышек (потому что отдых в полном смысле этого слова у Марлин всю жизнь был в дефиците). Человеку, пришедшему в эту святую святых Марлин Майрон впервые, могло бы показаться, что все в ней расположено немного хаотично и что там находится слишком много не сочетающихся друг с другом предметов, но для самой Марлин в этом расположении была видна только ей одной и некоторым ее помощникам понятная сложная система, помогающая в непростых исследованиях и разработках. Эта лаборатория, в которой Марлин проводила большую часть времени, находилась на седьмом этаже громадного здания, которое для нее построили около двух лет назад. Оно представляло собой впечатляющую причудливую постройку из синего и прозрачного стекла, камня и металла, не совсем определенной формы. Снаружи это выглядело так, как если бы к прямоугольному строению прилепили различные конусы, шары и несколько колец Сатурна. Ко входу на первый этаж вело несколько ступенек, затем тот, кому захотелось посетить Марлин, стоя на крыльце, попадал под прицел сразу нескольких камер, чтобы Марлин и ее бесконечные секретари, ассистенты и охранники знали, кто почтил их своим присутствием. Ведь пускали к ней далеко не всех. Если посетителю все же позволят побывать внутри, то по открытии железных дверей (они разъезжались с помощью нажатия специальной кнопки кем-то из работников) ему предстояло пройти длинный закрытый коридор, где были установлены (опять же незаметно) просвечивающие механизмы, дабы выявить оружие и запрещенные вещества. Потом очередные железные двери и вот — посетитель попадал в мир исследований, открытий и механизмов. Внутри его взору представала сложнейшая система лестниц, лифтов и подъемников, везде кипела работа, что-то взрывалось, жужжало, включались рации и громкоговорители... В общем, непрекращающаяся деятельность — такова была стихия Марлин Майрон.

  ***

Марлин еще раз вздохнула и, подойдя к огромной панели с кнопками, нажала на одну из них.

— Кофе, — приказала она.

— С молоком? — спросил динамик, но  Марлин уже отключила связь. Потом поняла, что поспешила, и снова хлопнула по кнопке:

— Без молока. С одним кубиком сахара.

Через какие-то две минуты послышалось жужжание и в одном из стеклянных столиков появилось отверстие, в которое и \"въехала\" маленькая чашка, поднятая на лифте, встроенном в толстую металлическую ножку стола. Этот механизм, как и множество других, изобрела сама Марлин, но ее давно покинули восторженность и мысли вроде \"какую удобную штуку я придумала\", она все это воспринимала как должное, и отношение к собственным разработкам было лишено бурных эмоций. Хотя, в ее жизни уж сколько лет ВСЕ было лишено бурных эмоций. Не успела Марлин допить кофе, как включилась рация.

— Марлин, к Вам посетительница, — раздался голос одного из охранников, — Я ее не знаю.

Загорелся экран, и ученая увидела крыльцо, на котором стояла девушка (не смотря на небольшую разницу в возрасте, назвать ее женщиной у Марлин никак не получалось), знакомая ей с детства. Марлин усмехнулась.

— Пропустить, — велела она.

— Но...вы уверены? — спросила рация, — Она может являться потенциальной угрозой. Нет-нет, я понимаю, что она, скорее всего, вам знакома, но не всегда люди являются теми, кем кажутся.

— Ах, Уинстон, — Марлин вдруг вспомнила имя охранника, — Уверяю тебя, если не верить ей, то можно никому в этом мире не верить.

— А если...

— Самое страшное, что может сделать эта девушка, придя сюда, это развернуться и уйти обратно, — с долей иронии сказала Марлин. Пропустить.

— Слушаюсь, Марлин.

Железные двери открылись и, преодолев лестницы и лифты, посетительница вошла в кабинет. Ее звали Алетея Сэлиан.

— Здравствуй, Летти, — произнесла Марлин, улыбнувшись.

Алетея дернулась.

— Ты уже лет пять не называла меня так. К чему изменять традиции?

— Как хочешь,— вздохнула Марлин, — Давай присядем. Кофе?

Сев за стеклянный столик, Алетея бросила взгляд на маленькую чашечку Марлин и сказала:

— Нет. Пожалуй, лучше чаю. Марлин отошла к динамику и сделала заказ, после чего села напротив Алетеи со словами:

— Помнится, последний раз мы так вот спокойно сидели вдвоем еще в школе...

При слове \"школа\" глаза обеих затуманились воспоминаниями...  

***

Они всегда странно смотрелись вместе, даже в детстве. В школе, как и сейчас,  Марлин всегда следила за собой, ее русые волосы чаще всего были собраны в хвост на затылке, взгляд светло-карих выразительных глаз был умным и живым. Одежда у нее всегда была дорогая и сидела на ней идеально. Алетея же была порывистым ураганчиком с копной каштановых кудрей и глазами цвета ночи, в ней каким-то образом изящество, пришедшее к юности, сочеталось с милой небрежностью, которая была всегда. Занимались они тоже разными вещами. Марлин всегда что-то читала, рисовала схемы и делала чертежи, соединяла провода и прикручивала друг к другу какие-то железки, переливала жидкости из одних сосудов в другие, изучала внутреннее устройство компьютеров и прочих электронных приборов. И ведь свела ее судьба с ученицей Культурного отделения Алетеей, которая вечно играла на музыкальных инструментах, рисовала  и сочиняла (если честно, по-настоящему хорошо ей удавалось лишь последнее), умудряясь при этом общаться с половиной школы и приводить окружающих в состояние легкого шока. А как свела? Очень просто. В Школе Юнариума была поставлена цель обучить детей ориентироваться в жизни обеих частей Таалейма, поэтому Алетею из Олкорда и Марлин из Морадерна поселили в одной комнате. (Хотя, селить детей именно таким образом удавалось не всегда). И вот, в один судьбоносный вечер, когда двенадцатилетняя Марлин занималась химией в своей комнате, к ней явилась новая соседка. Причем явилась не совсем обычным способом. Дверь открылась и в комнату спиной вперед вошла, а точнее ввалилась, спотыкаясь, девчонка. На плече у нее висела большая и, очевидно, очень тяжелая, кожаная сумка, подмышкой она держала футляр со скрипкой, руки ее были заняты огромной пачкой книг, и, более того, в зубах она держала смычок. Одного быстрого взгляда ей хватило, чтобы оценить обстановку. Она попятилась к свободной кровати и с явным облегчением разжала руки. Книги с грохотом посыпались на кровать и на пол. Потом девочка бережно положила скрипку и вытащила изо рта смычок.

— Привет, — улыбнулась она шокированной Марлин, — Меня зовут Алетея Сэлиан.

— А меня — Марлин Майрон, — встало юное дарование навстречу новенькой.

В эту секунду на столе у Марлин что-то взорвалось... Да, когда-то они были близки, но эти времена давно прошли. Марлин вся отдалась науке...

  ***

Их размышления были прерваны жужжанием: на столике появился чай. Алетея, вытаращив глаза, смотрела на появившуюся как по волшебству чашку. Марлин ул,ыбнулась ее удивлению:

— А что же, ты думала, нам будут приносить это сюда с третьего этажа?

Алетея привыкла греть большой железный чайник на огне, как это делали в Олкорде, или хотя бы кипятить электрический, как это делали в Юнариуме, но чтобы так...

— То есть, если тебе надо долить в чай кипятка, ты...

— Я нажму на кнопку, передам свое желание вниз с помощью динамика, чашка уедет на специальном лифте, — Марлин указала на ножку стола, — И потом приедет обратно. Этим занимаются специальные люди, которые работают на кухне. Им за это платят.

— Да, Марлин... Интересно у тебя здесь все устроено, — протянула Алетея, отпивая из чашки.

— Так зачем ты пришла? — вдруг сменила тему Марлин.

— Была здесь, неподалеку. Вот и решила заглянуть, посмотреть, как ты живешь. Да и поговорить хотела.

— О чем?

— О... Кайле Катаране.

— Алетея, разве этот разговор не кончился пять лет назад? — вздохнула Марлин.

— Может быть что-то и закончилось, но... Ты хоть видишься с ним?

— Иногда.

— Марлин! — вдруг повысила голос Алетея, — Тебе правда ничего не нужно, кроме науки? Тебе все равно, что чувствуют...  другие люди?

— В данный момент наука является основополагающей частью моей жизни. И я не всегда знаю, что чувствуют... кхм... другие люди.

— В данный момент, — пробурчала Алетея, — У тебя всю жизнь этот момент длится. Знаешь… я пойду. «Я же говорила», — подумала Марлин.

— Иди, коли хочешь, — усмехнулась она, — Заходи еще.

— Возможно… Возможно, мне еще когда-нибудь взбредет в голову узнать, как ты живешь здесь… за плоским экраном.