Хелтер Скелтер (джен)

Сначала Гарри почувствовал легкое дуновение ветра, но лопасти вращались все быстрее, треща, как целая коробка сверчков. Ветер вымел из-под кровати пыль. Конспекты слетели со стола и напуганными птицами запорхали в воздухе, а занавески взметнулись вверх, будто грива сивой кобылы, пустившейся в галоп.

И быстрее… Карандаши покатились по столу и свалились на пол, перья унеслись вслед за конспектами. Покрывало драконом пронеслось по комнате, за ним гналась мантия. Стул опрокинулся.

И еще быстрее... Ветер взвыл взбешенным призраком, подбрасывая в воздух все, что придется: одежду, подушки, книги, тяжелую чернильницу, которая оказалось незакрытой. На Гарри с Юной пролился черный дождь.

И еще быстрее… Теперь перепуганные подростки стояли в самом центре настоящего торнадо. Поттер инстинктивно обнял Юну и попытался ее защитить, ветряк дрожал и норовил вырваться. Мимо пронесся стул и врезался в окно, стекло разлетелось вдребезги. Она вскрикнула и крепче вцепилась в поттеровскую мантию. Ковер под ними норовил куда-то уползти, кисточки хлопали по полу. Перспектива воспарить в воздух подобно героям восточных сказок совсем не обрадовала Гарри.

— Останови это, – ему с трудом удалось перекричать вой ветра.

— Не могу, — ответила Юна и тут же взвизгнула. Тяжелый стол, поднятый на дыбы, будто разгоряченный жеребец, с грохотом опустился на пол и завалился на бок. И вот уже огромная кровать поползла вбок, оставляя на паркете глубокие борозды, но когда казалось, что хуже быть уже не может, дверь распахнулась и в комнату вбежали Рон и Гермиона. Вихрь, будто только этого и ждал — он подхватил их как сухие листья, сделал последний круг и резко стих. Все замерло, только магический светильник под потолком дико раскачивался, а тени плясали джигу.

За дверью — ни звука, хотя на дикий шум и грохот уже должен был сбежаться весь Гриффиндор. Впрочем, Гарри сейчас чихать на них хотел, как и на бардак, который оставил после себя магический ураган, троллю на зависть. Он вскочил на ноги и бросился к друзьям, те вповалку лежали рядом с кроватью. Поттер бестолково принялся тормошить Рона, хлопать Гермиону по щекам.

— Не бойся, они живы. — Юна стояла посреди комнаты и разглядывала свои острые ноготки. Гарри пропустил ее слова мимо ушей, а зря, потому что она была оборотнем действия. – Я быстро приведу их в чувство.

Взмах рукой, и всю троицу друзей обдало мощным фонтаном из ледяных брызг, этаким прощальным подарком от гигантского кита, ударившего хвостом по воде. Терпению Поттера пришел конец, но ему было не суждено дать волю своему гневу. Холодный душ сработал, и его друзья открыли глаза. Они отряхнулись, с трудом сели и начали растерянно вертеть головами, как две потерявшиеся болонки. Гермиона заговорила первая:

— Эй, что за дела!? – С ней творилось что-то странное. Спокойный и прямой взгляд стал бегающим и каким-то шарящим. Черты лица скривились и застыли в весьма отталкивающей гримасе. А волосы были всклочены, как у лешачихи.

— Быстро говорите, кто вы такие, — подал голос Рон. – И что здесь происходит.

— Старший капрал Шноббс, — ответила "Гермиона", даже чужими ушами капрал мог распознать голос старшего по званию.

— Шнобби?! – Брови Рона удивленно поползли вверх. – Командор же ясно тебе сказал, что в женщину ты можешь наряжаться только по пятницам.

Неприятный акцент резанул слух.

— Фред, это вроде как не костюм, а мое тело. — В доказательство "Гермиона" помахала руками. – И посмотри на себя, у тебя теперь волосы рыжее, чем у капитана Моркоу. Чую, влипли мы в Анк по самые уши.

Капрал нервно хихикнул и сам испугался этого звука.

Рон посмотрел вниз, твердокаменное выражение уверенности в незыблемых основах бытия медленно сползло с его лица. Но он был стражником, а здесь было совершено преступление — как еще назвать пропажу отличного пивного брюха? Перво-наперво следовало определить, что послужило орудием злодеяния.

— Во всем виновата магия, — хрипло произнес Фред.

— Зуб даю, — поддержал его Шнобби, ощупывая языком свои зубы, обнаруженное богатство слегка вскружило ему голову, и он легкомысленно добавил: – даже два.

Железная логика подсказывала, что теперь нужно искать волшебника. К счастью, у сержанта перед носом был один кандидат: зеленоглазый лохматый очкарик в черной хламиде. Фред поднялся на ноги, его движениям не хватало основательности и плавности, которая появляется только с лишними килограммами.

— Так… — Его палец нацелился Поттеру в грудь, а в суровом прищуре читалась одна простая мысль: "Парень, я уже знаю, что ты что-то сделал, и тебе остается лишь рассказать мне, что именно". – Значит ты один из тех студентов–волшебников, которые любят подшучивать над честными стражниками? Уж я-то таких типов знаю, вы пишите "долой порядок", "да здравствует... как ее... эта анахрея. Но ты не на тех напал. Я — сержант Фред Колон, на короткой ноге с твоим арканцлером и, Шноббс не даст соврать, что я вхож в кабинет к самому патрицию, да, капрал?

— Так точно, — машинально ответил Шнобби, он не поспевал за мыслью своего товарища – был слишком занят изучением своего временного вместилища. А Фред хоть и не получил ожидаемой поддержки, продолжил наседать на Гарри:

– Так что или ты сейчас же вернешь все, как было, и мы забудем об этой истории, или… — Тут он взял зловещую паузу. – Сидеть тебе в нашей кутузке, пока борода не отрастет длиннее, чем у твоих профессоров. Никто не смеет безнаказанно красть у стражника его брюхо и доспехи, которые после двадцати лет службы выглядят как новенькие.

Гарри растерялся, но заслуги Фреда в этом не было. Мысль о том, что телами его друзей завладели, нет… даже не демоны, а пара законченных идиотов, кого угодно вышибет из колеи. Но преодолев шок и, вернув на место удивленно отвисшую челюсть, Поттер перешел к решительным мерам. Первым делом он рявкнул:

— Ты, как там тебя, прекрати тискать мою подругу!

Вышло не хуже, чем у Снейпа: Шнобби вскочил и убрал руки за спину. Стоило бы пожалеть чужие барабанные перепонки, но Гарри только начал входить во вкус.

— Юна! Быстро выходи!

Но ее и след простыл.

— Кого ты зовешь? — поинтересовался Колон.

— Песца, — ответил Поттер. – Это все ее рук дело.

— Мне старик Дигглз рассказывал, что нет лучшей приманки для животных, чем кусок сала, политый рапсовым маслом, — доверительно поделился Фред. – Крысы сбегаются со всей округи.

— Да, старик – спец по народной мудрости, – согласился Шноббс. – Он мне как-то сказал, мол, капрал, тебя от пистул избавит лишь перемещение в другое тело, и смотри-ка, помогло. – Он похлопал себя по гладким щекам.

— Ты ведь говоришь о прыщах? – осторожно поинтересовался Колон.

— Прыщи — очень обидное слово, поэтому в приличном обществе используют иносказания.

— Завязывай с иносказаниями, Шнобби, а то люди подумают нехорошее, — простодушно посоветовал ему Колон. – У этих иностранцев такие языки, что слово-то может быть и приличным, а все равно звучит скабрезно.

Представив, что теперь Рон и Гермиона навсегда останутся такими, Гарри набрал воздуха и снова заорал во всю мощь своих легких:

— Юна!!!

— Не стоит надрываться. Я здесь.

— Где мои друзья?

— Они поменялись телами с ними. — Юна махнула рукой в сторону стражников. Все воображение сержанта Колона могло уместиться на булавочной головке, но даже ему стало не по себе. Попасть в тело Шнобби Шноббса… Оставалось надеяться, что когда та девица посмотрит в зеркало, рядом окажется крепкий парень вроде сержанта Детрита, который помешает ей сигануть из окна.

– Не беспокойся, через сутки колдовство само рассосется…

— Значит, рассосется… — угрожающе начал Поттер, Юна уперла руки в бока и решительно выставила подбородок.

— Хватит на меня наседать! Думаешь, заплачу? Так выкуси — я не из соплей с сахаром сделана.

Несколько секунд они пытались испепелить друг друга взглядами, а потом Гарри плюнул на все и, отвернувшись, в бессильной ярости пнул стол.

— Сам виноват. Идиот! Знал ведь, что ничего хорошего не выйдет!

Юна ободряюще похлопала его по плечу.

— Это всего лишь на сутки.

— Подождите… — Фред не знал, как называть девчонку с лисьими ушами и хвостом и при этом не получить новую порцию колдовства. – Мы не можем ждать целые сутки — у нас служба, а если мы явимся в караулку в таком виде, командор с нас шкуру спустит. Верните нам наши тела.

— Но мои пистулы можете оставить себе, — спешно встрял Шнобби.

— Это он о прыщах, — громогласным шепотом пояснил Колон, сама деликатность, и заговорщически подмигнул обоими глазами.

— Спасибо, Фред.

— Вы совсем не понимаете, что случилось? – простонала Юна. — Это – Англия, она в другом мире!

— Англия – случайно не в Очудноземье? – спросил Колон.

— Там еще каждый день едят сырую рыбу? – Шнобби поморщился.

— Нет, рыбу едят в Агатовой империи, а в Очудноземье едят людей.

Стражники переглянулись — чем больше узнаешь о кулинарных обычаях других стран, тем быстрее понимаешь, что нет места милее дома.

— Я вообще-то говорю о другой… — Юна замолчала, посмотрев на твердокаменное лицо Колона, она решила, что не стоит тратить слова в пустую.

Удивительно, но почти во всех мирах принято считать, что утро вечера мудренее. Стражников отправили в комнату Гермионы, Гарри взялся за доклад по зельям, Юна перекинулась обратно в песца и растянулась на кровати. Однако атмосфера в комнате была далека от непринужденной. Поттер отодвинул доклад в сторону и попросил песца проверить, как поживают их гости.

— Сидят, болтают и в карты режутся, — сказала она, вернувшись и сменив облик. Последнее она проделывала с такой ловкостью и сноровкой, с какой уличный мошенник двигал наперстки. – Ничем их не проймешь, наколдую-ка я им дракона…

Гарри вскочил, опрокинув стул на пол.

— Остынь, я пошутила. Ты сидишь весь хмурый, как лепрекон, оставшийся с пустым горшком.

— Ты видишь хотя бы один повод для радости? Мои друзья неизвестно где, а в их телах сидят двое придурков.

— Судьба знает, что делает. Может эти придурки помогут тебе победить Волди-Морди.

Юна прыгнула на кровать и уселась, скрестив ноги по-турецки.

— Мне их помощь не нужна, уж лучше котлы чистить на пару с Малфоем, чем сражаться вместе с ними, — запальчиво заявил Гарри. – Только бы с Роном и Гермионой ничего не случилось.

— У них все нормально, я точно знаю – чутье оборотня. — Юна постучала себя по носу. – И ровно в полночь они снова будут дома.

— Хорошо бы, — голосу Поттера не хватало уверенности, но зато отчаянной надежды в нем было с избытком. – Гермиона сильно разозлится. Ведь из-за меня она пропустит этот глупый бал на день всех влюбленных, а Рон…

— Бал! — темные глаза загорелись. – А ты тоже идешь? Уже пригласил кого-нибудь?

— Нет, — категорично ответил Гарри на оба вопроса, будто вчера родился и не знал, что существует такая вещь, как ложь во спасение. Юну с кровати как ветром сдуло, Поттер даже договорить не успел, а она уже стояла перед ним, наивно распахнув глаза и умоляюще сложив руки.

— Пожалуйста, пойдем туда вместе!

— Я не хочу туда идти, а с тобой тем более…

— Гарри, давай не будем спорить. Ты все равно согласишься, потому что хороший и добрый и не сможешь спать, когда я страдаю.

И хотя чувство противоречия и подстегивало Поттера ответить: «Еще как смогу», но в глубине души он знал, что Юна права.

— Ладно.

Теперь Гарри лучше понимал тех, у кого есть младшие сестры, хотя по-прежнему не представлял, что делать с мелким злом. Терпеть ее невозможно, но прибить жалко.

— Уиии! – Искренний девичий восторг заставил его улыбнуться. Юна, поплясав от радости, выпалила:

— У меня будет такое платье – просто отпад.

* * *

Увидев обещанный наряд, Гарри все-таки устоял на ногах, но только потому, что борьба с Волдемортом закалила его нервы. Широкий бордовый пояс, такие обычно носят японки, перехватывал длинное белое платье. Его подол по форме напоминал цветок каллы: сзади шлейф, а спереди ноги открыты, чтобы люди могли любоваться длинными узорчатыми чулками и темно-красной кружевной подвязкой. Маленькие серебряные черепушки усеивали все платье и при ходьбе недовольно клацали зубами. Обнаженные плечи и шея без украшений выглядели хрупкими и беззащитными. На руки Юна надела бордовые перчатки без пальцев, глаза подвела бордовым, губы накрасила таким же ярким и насыщенным цветом. Длинные каблучищи сравняли ее в росте с гриффиндорскими старшекурсниками, и теперь Хелтер-Скелтер легко могла посматривать с высока на Поттера, что она и делала.

Их появление в гриффиндорской гостиной было подобно внезапно наложенному Силенцио. Парвати уставилась на белый пушистый хвост Юны и нервно хихикнула, та в ответ обдала ее ледяным презрением. Любой косой взгляд на хвост разозлит оборотня быстрее, чем упоминание о его матери и компании пьяных матросов.

— Эй, подруга, тебе ножницы не нужны?

— Зачем? – растерянно спросила гриффиндорка.

— Прорезать дырку в твоей хламиде, она тебе понадобиться, если будешь пялиться куда не надо. Я наколдую тебе хвост, но только крысиный. Это всех касается!

Толпа в единодушном порыве сделала шаг назад, будто перед ними стоял Хагрид и спрашивал, а не хочет ли кто помочь ему убраться в загоне для гиппогрифов. Юна торжествующе оглядела толпу и, подхватив Гарри под руку, направилась к выходу.

— Зря ты так, — сказал он.

— Я себя в обиду не дам, – ответила оборотень, а потом ткнула его в бок. – Вообще-то, ты — мой кавалер и должен защищать мою честь – это твоя работа.

Спросить, чем он заслужил такое наказание, Поттер не успел — они подошли к выходу, а там их ждали Колон и Шнобби, назвать их Роном и Гермионой язык не поворачивался. Несмотря на красивое платье персикового цвета и милую прическу «Грейнджер», внутренняя шноббность сочилась наружу из всех ее пор.

— Что они здесь делают? – прошипел Гарри.

— Не оставлять же их одних в такой вечер. Это — негостеприимно.

Было видно, что стражникам гостеприимство Юны так же приятно, как острый нож, приставленный к горлу. Если Гарри всего лишь чувствовал себя не в своей тарелке, то Фред и Шнобби с тоской вспоминали деньки, когда судьба заносила их в Тени или в Залатанный барабан, как раз в тот момент, когда там начиналась очередная смертоубийственная драка.

Юна окинула их цепким взглядом и ловко выгребла из-за ушей Шнобби целую кучу окурков, один запутался в густых каштановых волосах. Он хотел было возмутился, но ему хватило одного взгляда на решительное лицо Хелтер-Скелтер, чтобы понять – бесполезно.

Бодрый цокот каблуков эхом отзывался в школьных коридорах, заглушая тихое клац-клац черепков на платье, даже свет волшебных ламп при приближении Юны начинал тускнеть и дрожать. Остальные не разделяли ее победный настрой и уныло тащились следом.

Гарри бросил взгляд на стражников, но быстро отвернулся. Зрелище было слишком печальным. Сержант Колон был из тех, кто часто повторяет, что любит твердо стоять на ногах. А ничто так не добавляет основательности человеку, как шлем на голове, несколько килограмм старого доброго железа и пивное брюхо. Без этих привычных вещей он чувствовал себя улиткой, вытащенной из раковины, и вел себя соответственно. А что до Шнобби, тот двигался боком и как-то вскользь, будто шел по узким кривым тропкам, ведомым лишь ему одному.

— Никогда не думал, что у женщин такое неудобное белье! Кожа зудит, как от клопов в подштанниках, — капрал дернулся всем телом, будто пытался стряхнуть с себя мелких юрких паразитов.

Фред вздохнул — он не знал, чем подбодрить старого товарища. Ему тоже было не по себе, в парадной мантии он ощущал себя гражданским до кончиков носков, а это было, пожалуй, даже хуже, чем чувствовать себя мишенью для арбалета в руках пьяного гнома.

— Шнобби, ты представь, что мы работает под прикрытием, — наконец сказал он, и эта идея неожиданно пришлась ему по вкусу. Стоило облечь мысль "мы одни вдали от дома и вдобавок заколдованные в чужих телах" в привычные термины, как на душе стразу стало спокойнее. – Постарайся войти в роль.

— Понял, сержант, то есть шалунишка, — последнее слово Шноббс произнес с чувственным придыханием.

— Но без фанатизма, — осадил его Колон.

В конце коридора уже маячили двери Большого зала, Юна остановилась и решила подбодрить своих спутников.

— Выше нос! Мы потанцуем, напьемся и хорошо проведем время!

— Эй, а это нормально? – спросил Фред и указал назад, за ними по пятам кралась тьма, светильники гасли один за другим.

— Посмотрите! – крикнула Юна. Впереди была такая же картина. Они почувствовали себя в ловушке и рефлекторно сгрудились в кучу.

А тьма, как кошка, сделала быстрый рывок, заграбастав их в свои объятия, пол ушел из-под ног, и всю компанию бросило в никуда.