Война и Орден (джен)

Они с мастером прибыли в лагерь всего с двое суток назад, но Беррисс казалось, что в эти два бесконечных дня уместились добрые две недели. Каждый вечер она валилась от усталости, а глаза её смыкались, едва голова касалась подушки, но, несмотря на сон, ощущения хоть какого-нибудь отдыха не было.

Падаван Беррисс Оффи вместе со своим учителем, Луминарой Андули, от рассвета и до позднего вечера проводили дни в небольшом «госпитале», хотя назвать полноценным госпиталем этот палаточный городок не поворачивался язык. Бои шли совсем недалеко, и часто оперировавшие раненых врачи вынуждены были мириться с аккомпанементом рвущихся, иногда самую малость не долетая до лагеря, снарядов.

Казалось, этот бой не имел начала и не узнает конца: поток медтранспортников почти не прерывался. Стерильные перчатки, то и дело пополнявшие ящик для мусора, как будто заранее приобретали кровавый налёт. На красновато-бурые брызги или размазанные на полах халатов разводы никто уже не обращал внимания.

Запах крови и лекарств смешивался воедино и пропитывал насквозь даже джедайскую робу Беррисс. Впрочем, к этому привыкнуть было проще всего. Сложнее было другое — привыкнуть к пронизывающей Силу боли, к ускользающим, обрывающимся нитям света, к ощущению постоянно утекающей из раненых жизни. Она до сих пор невольно вздрагивала всякий раз, когда чувствовала чью-нибудь смерть, но с усилием заставляла себя сосредоточиться на деле. Времени оплакивать павших ни у кого не было, и ещё тёплые развороченные и наспех замотанные в непромокаемую плёнку тела спешно укатывали из госпиталя, освобождая место для следующих пациентов.

Падаван Оффи работала почти на автомате, не раздумывая, полностью отдавшись ощущениям и положившись на твёрдость заученных движений. Не Сила была сейчас её помощницей, но она сама и её руки были инструментами Силы, направляющей их. Беррисс только чувствовала, как сквозь неё струится живительная энергия и обволакивает перерезанные сосуды и почерневшие от ожогов рваные края ран.

Беррисс закрыла глаза и выдохнула, вслушиваясь в тихое, но мерное дыхание солдата. «Он будет жить», — она позволила себе слабо улыбнуться, но тут же застыла, будто оглохнув от нахлынувшей волны дикой боли. Оффи судорожно втянула воздух и перевела взгляд на подъехавшую каталку. На ней лежал практически такой же, как только что исцелённый, клон-солдат, в стандартной белой броне. Только вот от брони, которую так и не сняли перед операцией, почти ничего не осталось: пробитая нагрудная пластина была разодрана и испещрена мелкими осколками и царапинами, а по краям разрыва едва не сплавилась с обгоревшей разодранной плотью. Беррисс сглотнула, осторожно касаясь заветрившейся кромки раны — одной сплошной дыры, в которой в свежем месиве из крови и буроватых ошмётков торчали осколки рёбер. Солдат, чьё лицо было скрыто дыхательной маской, хрипло закашлялся, и прозрачный полимер маски изнутри покрылся мелкими капельками крови.

«Невозможно», — вспыхнула в сознании мгновенная страшная мысль, и Оффи отчаянно замотала головой, отгоняя накатившее на неё волной бессилие. Стараясь не смотреть на страшную рану, она мысленно обратилась к Силе, пытаясь увидеть слабо тлеющий в раненом огонёк.

Но Сила словно вытекала из него вместе с кровью, с каждым новым слабым выдохом. Беррисс всё пыталась заставить измученный организм бороться, когда запоздало поняла, что сердце клона перестало биться.

Дрожащей рукой Оффи отёрла со лба пот, неосторожно мазнув по нему тыльной стороной. Она замерла, чувствуя, как по виску стекает тоненькая струйка горячей жидкости. Чужой крови. Беррисс крепко зажмурилась, сражаясь с щиплющими в уголках глаз слезами.

На плечо ей опустилась чья-то ладонь.

— Мастер? — Оффи обернулась, смаргивая навернувшуюся на глаза влагу. Луминара Андули накинула на тело умершего солдата покрывало и повернулась к ученице.

— Передохни немного, — мягко произнесла она. — Бой временно прекратился, и транспортников сегодня больше не будет.

Беррисс только кивнула и прошла к выходу, едва не споткнувшись о порог. Луминара проводила её печальным взглядом.

— Ничего, привыкнет, — заметила, стягивая с ладоней перчатки, невозмутимая хирург с Корусанта, начальница медицинской бригады. Она потянулась, разминая плечи. — Выплачется.

Андули молчала, смотря словно сквозь тонкие стены палатки.

— Надеюсь, не до конца, — негромко проговорила она.