Баллада о Проклятых Сиськах (гет)

Захват барки прошел относительно безболезненно для Полосатых и Белок, для городской же стражи... Ну, как сказать? Кто-то, возможно, даже и остался в живых. Если ноги успел унести.

Не успели они взойти на барку и отчалить от берега, как внезапно их окликнул уже вышеупомянутый комендант Флотзама.

— Я догадывался, мутант, что ты снюхаешься с этими ушастыми ушлепками. Но ты, Темерский Пес... И как? Чувствуете себя героями? – он стоял на вершине смотровой башни и держал за шиворот белокурую эльфку. – Если вы отчалите, я сожгу эльфьих шлюх живьем!

Иорвет подошел к борту судна, обвел всех хмурым взглядом и, набравшись пафоса, произнес:

— Отплываем! Наши женщины готовы к смерти...

За что тут же схлопотал звонкую затрещину от Вернона Роше.

— Это так ты спасаешь своих людей? – недовольно спросил он.

И, не дав Иорвету сказать что-нибудь ещё, со всей дури толкнул остроухого за борт. И, не обращая внимания на грозное шипение барахтающегося в воде эльфа типа: «bloede dh'oine»[1], обратился к молчавшему до сих пор Геральту:

— Займись этим сучьим выродком, он наверняка спрятался где-нибудь в городе, а мы с одноглазым пойдем спасать баб, – темерец разбежался, прыгнул и приземлился на причал. Эльф к тому моменту уже выбрался на берег и, сверля шпиона ненавидящим взглядом, отжимал головной платок, на котором, к его великому горю, уже не было украшавшего его ранее пера.

— Пошли, – бросил ему на ходу Роше. Ушастый молча поплелся за командиром полосатых.

* * *

— Я, конечно, благодарен тебе, полосатый, за спасение наших женщин, однако плавать в кольчуге — то ещё удовольствие, скажу я тебе, – Иорвет устроился на пустой бочке и начал набивать себе трубочку.

— Знаю, – кивнул Роше, – с тобой же плавали. И бабы у вас подозрительно тяжелые, чуть не утонул, пока тащил.

Иорвет помолчал, а потом обратился к ведьмаку:

— Что с комендантом?

— В лес сбежал, скотина, – скривился Геральт. – Чтоб его накеры там сожрали!

— Жаль, – вздохнул Роше. – Я так надеялся, что эта падла сдохнет от твоего меча. Хотя стать обедом лесной нечисти ему больше подходит – больно благородная смерть иначе получается.

— Иорвет, – вклинился в разговор подозрительно молчаливый в последнее время Лютик, – кто-то там надрывно заявлял, что без брата никуда не поплывет. А если мне не изменяет память, то этот твой брат сейчас валяется в трюме, в неизвестно каком состоянии.

Как ни странно, Иорвет даже его за это не убил. Стоит отметить, что даже не пытался. Он лишь молча встал, вытряхнул за борт содержимое трубки и направился в трюм. Геральт и Роше, не сговариваясь, отправились за ним. Лютик с криком: «А как же я?!» — поспешил за ними.

* * *

То, что наша компания героев увидела в трюме, отнюдь их не обрадовало. Там стояла отвратительная вонь гниющей плоти и действующего сортира.

— А эльфы-то, оказывается, не фиалками пахнут, – зажимая нос, пробормотал Лютик.

— Да уж логично, – ответствовал ему увязавшийся за ними Золтан. – Помнится, в бытность наемниками мы с Ярпеном ентих скотоелей на запах определяли и уводили караваны, что мы охраняли, от их лежбищ, даже не вызвав у Белок каких-либо подозрений.

Краснолюда спасло от мучительной смерти только то, что Иорвет в этот момент заметил своего брата.

Эльф торопливо подошел к бессознательному Киарану, опустился рядом с ним на одно колено. Скоя`таэль выглядел неважно. Множество синяков, ссадин и жуткая гноящаяся рана на правом боку – все это вызвало оторопь даже у видавших виды ведьмака и темерца. А Иорвет не знал, куда себя деть. Убивать он умел, а вот лечить...

Тут его неожиданно схватили за руку. Одноглазый недоуменно воззрился на эльфку в странной одежде, что и держала сейчас его за запястье.

— Я знала, что ты придешь за мной, Иорвет! – на последнем издыхании просипела девушка. А Иорвет тут же попытался припомнить среди своих людей эту странную женщину. Не выходило. Неужели он стареет? А эльфка тем временем продолжала:

— Иорвет, я умираю. Судьба так жестоко обошлась с нами! Я пришла в этот прекрасный мир, чтобы найти тебя, мой одноокий герой!.. – что говорила девушка дальше, вышеупомянутый Иорвет уже не слышал. Он подскочил, точно ошпаренный, на ноги, забыв и о брате, и о долге командира, и о том, кто он вообще такой. Единственной мыслью в его голове было: «Бежать!».

— Роше, спаси меня, Роше!!! – кинулся к шпиону одноглазый. Последний уже даже не попытался уйти от надвигавшегося на него двухметрового скоя`таэля. Вернон уже привычно спрятал эльфа себе за спину, случайно поймав на себе взгляд весьма и весьма выпученных от удивления глаз Бьянки, только что спустившейся в трюм.

— Ядрить твои помидоры, Лютик! А ведь ты не врал! – почесал репу краснолюд, наблюдавший картину, как Роше хлопает по плечу несчастного командира Белок.

— Вот! – назидательно поднял палец вверх вершиплет. – А я тебе ещё балладу не пел.

— Иорвет... – просипела умирающая эльфка. – Неужели ты не хочешь побыть со мной в последние минуты моей жизни?..

— Да пошла ты а d’yeabl aep arse[2]! – чуть ли не фальцетом взвыл одноглазый. – Мы же избавились от всех вас, чертовы извращенки!

Он в непонятном помешательстве выхватил из нагрудных ножен кинжал и кинулся на полудохлую женщину.

— Ах так! – внезапно вскинулась она. – Тогда я проклинаю тебя, чертов уродец! Не достанешься мне, так не доставайся же никому! Баба одноглазая! – она из последних сил приподнялась и выбросила правую руку в сторону зеленого командира.

Роше, увидев непонятное голубоватое сияние, исходящее из пальцев эльфки, резко оттолкнул одноглазого с пути непонятного света. Однако сам он не успел увернуться от направленного на скоя'таэля заклятья.

Пространство резко полыхнуло ярко-синим и так же резко угасло. Эльфка была мертва. А Роше...

* * *

— Ох ты ж, срань драконья! – высказался за всех Золтан Хивай.

— Командир? – полузадушено пискнула Бьянка.

— Вернон? – сделал предположение Геральт. – Хотя не очень похоже, – задумчиво добавил он.

— О чем вы там, холера мать вашу, бормочете все?! – весьма зрелая милсдарыня в форменной темерской шинели и любимом шапероне Вернона Роше уперла руки в боки.

— Знаешь, – заикаясь, протянул бард. – А тебе идет...

— Да какого лешего тут происходит?! Объясни хотя бы ты, ушастый! – женщина в одежде командира полосок повернулась к Иорвету. Эльф, кажется, оцепенел. Милсдарыня подошла к нему вплотную и встряхнула за плечи. Получилось у нее это не очень, потому как и массой, и ростом она, мягко говоря, уступала Вернону Роше. И действие сие очень походило на истерику ревнивой жены.

— Amadan beanna[3], куда ты дела Вернона Роше?! – полувсхлипнул одноглазый, пятясь назад и одновременно пытаясь спрятаться уже за Геральта.

Ведьмак молчал.

— Командир, – неуверенно обратилась к неизвестной даме Бьянка. – Это ведь ты, Роше?

— Нет, Святой Лебеда и пророчица Итлина в одном лице! – раздраженно рыкнула женщина.

— Последнее намного ближе к истине, – тихо заметил Лютик.

— Что ты там сказал, виршеплет? – надвинулась на него мадам, закатывая на ходу рукава.

— Да ничего такого... – замахал руками поэт. – Ты на, погляди, – он вытащил из-за пазухи небольшое серебряное зеркальце и протянул его женщине в шапероне.

— И чего я там не видел? – она раздраженно выхватила из рук барда протянутый предмет. Посмотрелась в серебряную пластину. И тут же выронила ее из рук. Оное зеркальце со звоном ударилось о деревянный настил трюма и покатилось куда-то в сторону. Роше (а то, что это был, то есть была она, уже сомнений не оставалось), медленно осела на пол, ошалело озираясь по сторонам.

Геральт, не обращая внимания на все еще прятавшегося за его спиной бравого командира Белок, медленно подошел к Верноне(?) и присел на корточки рядом с ней. Помолчал. Задумчиво потер подбородок. Почесал темечко. Хмыкнул. Затем очень задумчиво произнес:

— М-да...

— Что, ведьмак, нравится надо мной издеваться? Ну же, назови меня ублюдком! – обреченно сказала женщина.

— Склонность к мазохизму, неадекватное поведение, смена пола... М-да, с такими проклятиями я еще не сталкивался, – хмуро процедил белоголовый.

— Да я тебе сколько хочешь таких баб достану, – зло фыркнул одноглазый. – И склонных к мазохизму, и неадекватных...

— Я думаю, Иорвет, что тебе стоит заткнуться, – наставительно сказал Белый Волк. – Ему, то есть ей, и без тебя сейчас тошно.

— То есть ты хочешь сказать, dh’oine[4], что это... – он запнулся. – Вернон Роше?

— Вернона? Верона? Вера? – перебирал имена ведьмак.

— Веруня, – подсказал бард.

— Придурки, – констатировала едва отошедшая от шока Бьянка, уселась рядом с командиром и обняла его(ее) за плечи. – Мы что-нибудь придумаем, Роше. Я обещаю.

— Лучше ничего не обещай. С некоторых пор это чревато, – чуть не плача пробормотала женщина в шапероне. – Чтобы я еще хоть раз полез спасать кого-нибудь...

— Пойдем-ка наверх, тебе нужен свежий воздух, – предложила Бьянка.

— Ни за что! – замотала головой Верона. – Там же «Полоски». Ты хоть представляешь их реакцию?! Да я же сам за борт выкинусь!

Темерка беспомощно огляделась по сторонам, ища поддержки. Неожиданно она пришла со стороны Иорвета.

— Он... Она... Э-э-э-э... Никуда не пойдет, – сказал эльф. – Мне нужна помощь в уходе за братом... – он жестом руки остановил протесты со стороны командирши полосатых. – И вообще, не время сейчас устраивать балаган – вы все тут что-то говорили про корабль, так вот давайте же займемся тем, чтобы доплыть до него и «переселиться» на его борт.

— Здравая мысль, – одобрительно покивал головой ведьмак. – Пойдем посмотрим, что там с твоим братом.

Вloede dh'oine[1] — чертовы люди.

А d’yeabl aep arse[2] — В дьяволову задницу.

Amadan beanna[3] — психованная баба.

Dh’oine[4] — человек.