Стальной сердечник (гет)

Кеннеди. Богота. Колумбия.

Кэтрин мчал вихрь двух десятков человеческих ног, за которыми она торопливо передвигала свои, стараясь не отстать и не быть случайно затоптанной. К груди Кэт прижимала, как родных, две толстые папки с документами, насованными туда в хаосе, торчащие листы трепетали на скорости, с которой толпа дипломатов, советников и атташе неслась в конференц-зал на внеочередное, сверхсрочное, заранее опостылевшее совещание. По части бумажной работы Кэтрин знала своё дело — документы завизированы и разложены, план переговоров составлен в десятке различных вариантах на все случаи жизни и переведён на три языка, встречи назначены и внесены в общий распорядок дня.

— Вчера в семь тридцать был убит губернатор Куэльяр. Не высовываться из посольства на улицу без крайней необходимости! Нужно подготовить соответствующий приказ. — Из Вашингтона прилетела злющая, как сто чертей, советник Хоули, за которой всю дорогу семенил Торрес. Он мужественно принял на себя весь удар, надеясь на свою врождённую харизму и кивая, как болванчик, на каждую высказанную ею мысль. Харизма не помогала, Хоули срывалась на визг, тыча морщинистым пальцем, украшенным внушительным бриллиантом, в видеозапись, бегущую на экране громадного монитора, на котором боевики убивали очередных несчастных.

— Если мы не сможем прекратить этот беспредел в ближайшее время, то полетят уже ваши головы, господа! Они не хотят договариваться, нам остается только давить и выдавливать их из своих нор! — угрожающий тон доносился с дальнего конца стола, Кэтрин пряталась за спинами коллег, не поднимая глаз от наручных часиков, золотых, тоненьких, подаренных женихом. — Сейчас у них двое американских граждан, за них требуют полмиллиона в долларах, на которые, как сообщает наш агент, они собираются закупить партию ракет для «Стингера»! А откуда у них наши машины, это тоже о-о-очень большой вопрос!

— Деньги они всё равно найдут, а ребят нужно спасать…

— Чем заняты наши колумбийские коллеги, мать их?

— «Чёрными орлами», чем ещё?! У них на носу выборы, а эти ребята привлекли слишком много внимания, Сантос обещал электорату прижучить все повстанческие движения, но распылять свои силы они не могут…

Коллеги развели бурную дискуссию, перекрикивая один другого, Кэтрин простерла очи к небу и мысленно воспела «Аве Мария», когда с совещания, всё более напоминающее порку и избиение младенцев одновременно, её попросил военный атташе Нортон, заглянув за стеклянно-хромированные створки и поманив её пальцем.

— Председатель Пирс обеспокоен сложившимся положением, — курить снова хотелось безмерно, сложившимся положением он, несомненно, был обеспокоен больше, чем состоянием собственной дочери, которое неумолимо приближалось к нервному срыву. — Сегодня ребята из «Удара» прилетели.

— Да, сэр, мне сообщили…

— Двое из них здесь. Командир и его зам. Председатель попросил вас передать им все необходимые сведения по первому требованию.

Устало протерев глаза, Кэтрин упала на мягкие диваны в приёмной, застыв в позе роденовского мыслителя. Быть на побегушках у силовиков — бесконечно заманчивое занятие, вероятно, Пирс считает, что дочечку мало загружают в посольстве, опасаясь её громкой фамилии. Депрессивные настроения, экзистенциальный кризис вкупе с посттравматическим стрессом вызывали стойкое желание нажраться и нанюхаться коки в ближайшем неприличном клубе, следуя вчерашнему совету Торреса.

Кэтрин, сославшись на срочную встречу, передала Торресу все пожелания военного атташе, в свою очередь, пожелав ему успешно и без потерь с обеих сторон найти общий язык с командиром знаменитой элитной боевой группой всея «ЩИТа», по слухам, не отличавшегося особым тактом и обаянием. Совершая позорный побег из здания посольства, она едва ли смогла разойтись в коридоре с высоким, поджарым мужчиной в камуфляжных штанах и простой чёрной майке, обнимающей плотным воротом мощную шею с сетью вздутых вен. Он бросил в неё ледяной, острый взгляд, в худом смуглом лице, поросшем угольно-чёрной с проседью щетиной, угадывались черты не то кавказца, не то латиноса. Мужчина казался раза в два больше, чем был на самом деле, занимая пространство вокруг себя какой-то дурной, тёмной, почти осязаемой энергетикой, словно невидимым силовым полем. Позади него шёл второй, выше на голову и шире в плечах, но даже он казался мельче и незначительнее, вызвав у Кэтрин стойкое ощущение какой-то стайной иерархии, где первый был альфа-вожаком.

Они двинулись дальше по коридору, как раз в сторону кабинета, где по счастливому стечению обстоятельств на её кожаном кресле, сделанном на заказ, вместо неё сидел и наверняка вертелся Торрес, а перед внутренним взором Кэтрин вспыхнуло имя, словно красное табло «Внимание, опасность». Офицер Брок Рамлоу, командир спецподразделения «Удар», которого Александр Пирс держал ближе к себе, чем родную дочь, доверял больше и больше надежд возлагал. Она его узнала.

Настроение из скверного упало по шкале до паскудного, она вырвалась из плена вращающихся стеклянных створок, в которых путалась, сколько себя помнила, намереваясь запереться в номере с пузатой бутылкой, наверняка уже запотевшей для неё в отельном баре. Она плевать хотела на предупреждение старшего советника не выходить из здания без необходимости, и на то, что в посольстве вполне удобные комнаты, предпочитая оплачивать люксовый отель с собственной кредитки. Ей ничего за это не будет, хоть на что-то сгодится эта чёртова фамилия!