Павлины (джен)

Вернувшись домой, Люциус не пошел напрямик к особняку, а направился через парк к черному ходу, прячась за деревьями. Сейчас больше всего на свете мистер Малфой боялся попасться на глаза своей благоверной. Нарцисса (как справедливо полагал Люциус) отнюдь не придет в восторг, узнав, что супруг потратил их последние деньги на покупку — подумать только! — павлина. По правде сказать, Люциус и сам дивился собственному безрассудству. Своим расчетливым малфоевским умом он понимал, что ему следовало заставить торговца вернуть деньги и отправиться восвояси, но… Тогда Люциусу пришлось бы оставить прекрасного белого павлина в лапах этого живодера, а мистер Малфой, равнодушный к человеческим страданиям, был не в силах вынести страдания павлинов. Кроме того (оправдывался Люциус перед самим собой) он всё равно не сумел бы отобрать у торговца деньги, даже если бы захотел: без своей магии он едва ли одолел бы дюжего детину, да еще и вооруженного волшебной палочкой.

Новое приобретение мистера Малфоя, словно испытывая благодарность к своему спасителю, вело себя на удивление тихо. Люциус благополучно преодолел половину пути, укрыв клетку полой мантии; правда, вскоре он забеспокоился, что его павлин в обмороке или, Мерлин упаси, и вовсе отдал душу павлиньему богу, не вынеся выпавших на его долю испытаний. Встревоженный, мистер Малфой зашагал еще быстрее, что было не так-то легко в темноте запущенного парка.

Через некоторое время тропинка, ведущая к черному ходу, сделала поворот, оказавшись в опасной близости от светящихся окон гостиной. На счастье Люциуса неподалеку, на веревке, один конец которой был привязан к беседке, а другой — к шее парковой скульптуры, Нарцисса развесила сушиться белье (после суда Малфоев заставили освободить принадлежащих им домовых эльфов, и миссис Малфой приходилось с грехом пополам самой справляться с домашними делами). Недолго думая, Люциус юркнул за белье и на цыпочках прокрался мимо окон гостиной. «Зачем Нарцисса постирала мой халат? — подумал он рассеянно, наткнувшись взглядом на свой белый шелковый халат с вышитыми на нем павлинами. — В чем я буду сидеть у камина после ужина?» И не успел мистер Малфой вспомнить об ужине, как ему в голову пришла неутешительная мысль: на ужин сегодня и надеяться нечего, потому что вместо того, чтобы на вырученные за брошь деньги купить еды, он купил на них павлина. «Если Нарцисса нас с тобой увидит, — мысленно обратился Люциус к павлину, — то она ощиплет тебя, сварит и заставит меня съесть». Люциус невесело усмехнулся.

Нырнув в черный ход, он прокрался к пустующим комнатам для прислуги и вошел в кухню, где прежде домашние эльфы готовили для Малфоев и для самих себя. Люциус прикрыл дверь, поставил клетку с павлином на стол, нащупал на полке спички, проклиная в душе это нелепое маггловское изобретение, которым он теперь вынужден пользоваться, и зажег масляную лампу. Кухню залил мягкий уютный свет, заигравший на павлиньем оперении.

— Не бойся, — сказал мистер Малфой, бережно доставая павлина из клетки. — Я не такой, как твои изверги-хозяева.

Павлин приоткрыл один глаз, посмотрел на Люциуса, словно понимал, что тот говорит, и снова, обессилевший, опустил голову. Люциус напоил его и накормил, раскрошив ломтик хлеба, оставшийся со вчерашнего дня; а потом, усевшись на высокий табурет, принялся мыть павлина смоченной в воде губкой для посуды. Павлину, по-видимому, это не особенно нравилось, но он был слишком слаб, чтобы вырываться, и только недовольно косился на мистера Малфоя своим надменным красным глазом.

— Не сердись, красавчик, я совсем не хочу тебя мучить… Просто тебя надо отмыть. Гляди, сколько грязи, — приговаривал Люциус, выжимая губку в раковину. Павлин смотрел на него, всем своим видом выражая оскорбленное достоинство. — Что это на тебя надели? — Люциус стянул с павлина какие-то посеревшие от грязи лохмотья и бросил их в помойное ведро. — Болваны… Ничего не смыслят в уходе за павлинами, — Люциус принялся протирать павлину спинку. — Бедняга, представляю, чего ты натерпелся, — сказал он с сочувствием. — Мне тоже пришлось вынести множество лишений… и унижений. В этом мы с тобой похожи. У меня тоже отняли всё… Попрали мою гордость, мою честь, честь рода Малфоев… С каждым днем они отнимают у меня всё больше и больше, словно не могут насытиться моим позором… А я не в силах постоять за свою семью, потому что они отняли у меня право колдовать. Мне остается лишь смотреть, как рушится былое величие моего дома… Мерлин, что я делаю, — очнулся вдруг мистер Малфой. — Жалуюсь на жизнь бессловесной птице! Вот, красавчик, видишь, до чего они меня довели, — сказал он павлину, вытирая его кухонным полотенцем.

Люциус взял его павлина лапку, намереваясь почистить ему когти, — и тут увидел на тонкой павлиньей щиколотке какое-то странное металлическое приспособление.

— Что за изверги! — ужаснулся мистер Малфой. — Сотворить такое с беззащитным созданием! Неужели они намеревались использовать его для петушиных боев?! Плебеи, варвары! Потерпи, малыш, сейчас я сниму с тебя эту штуку… Ну, вот и всё, — Люциус снял металлические «когти» с обеих лапок и усадил павлина себе на колени. — Вот и всё, — повторил он, погладив вымытого павлина по головке. — Теперь я никому не позволю тебя мучить.

Перебирая павлиньи перышки, мистер Малфой прикрыл глаза. Ему вспомнились прежние, счастливые (как понял он запоздало), такие далекие времена, когда после ужина он выходил на веранду, садился в кресло-качалку и, задремывая, смотрел на ухоженный парк Малфой-мэнора, на деловитых домовых эльфов-садовников и на своих павлинов, расхаживающих по парковым дорожкам… Люциус даже услышал пронзительные павлиньи голоса, казавшиеся ему божественной музыкой. Мистер Малфой любил возиться со своими павлинами. Эти прекрасные грациозные птицы, выступающие с неизменным достоинством, никогда не переставали его восхищать. И вот теперь он гладил белого павлина, прекраснейшего из всех, что доводилось ему видеть — и Люциусу чудилось, будто в Малфой-мэнор вернулись старые праздные деньки. Ему пришло на ум покормить павлина со своего рта, как, бывало, он делал раньше для своих любимцев. Но едва мистер Малфой наклонился к павлину и попытался приблизить губы к его клюву, как павлин с оскорбленным криком забил крыльями, больно оцарапал Люциусу руку и, слетев с его колен, взгромоздился на буфет, уставившись на хозяина с нескрываемой неприязнью.

— Да что же ты, птичка, — ласково сказал ему Люциус, — я вовсе не хотел тебя обидеть. Зачем ты туда забрался? — мистер Малфой протянул руки, чтобы снять павлина с буфета, но тот завопил еще громче и еще возмущенней, соскочил на пол, принял угрожающую позу и резко раскрыл перед Люциусом свой хвост. В хвосте недоставало пары-другой перьев, но тем не менее он был поистине роскошен — у Люциуса аж дух захватило от такой красоты.

— Какой же ты красавец, — прошептал он. В глазах у него зарябило от алых кругов и черных пятен. — Я потратил на тебя наши последние деньги, но, клянусь Мерлином, ни секунды о том не жалею…

— Наши деньги?! — раздался у Люциуса за спиной резкий голос Нарциссы — почти такой же резкий, как крик павлина (который, судя по всему, и привлек ее сюда). — Люциус! Только не говори мне, что ты потратил деньги, вырученные от продажи фамильной броши, на это! — Нарцисса направила на павлина обвиняющий перст. Павлин развернулся к миссис Малфой, взмахнул крыльями и снова воинственно раскрыл хвост.

Люциус вскочил на ноги. Разумеется, Нарциссин гнев был вполне понятен и очень даже справедлив, — в глубине души мистер Малфой признавал это, — но всё же он не мог позволить Нарциссе сделать что-нибудь плохое с его бесценным белым павлином, которого Люциус самолично спас от неминуемой гибели.

— Дорогая, не делай поспешных выводов, — быстро проговорил он. — Произошло недоразумение… Я могу объяснить…

— О, не трудись, Люциус, — фыркнув, перебила его Нарцисса. — Всё и без того ясно как день: ты так истосковался по конфискованным у тебя павлинам, что, встретив в Ноктюрн-аллее торговца экзотическими птицами, забыл о своей семье и отдал за павлина все наши деньги!

В дверном проеме показалось заспанное лицо Драко.

— Ого, павлин! — удивился он. — Красивый какой… — не закончив фразы, Драко осекся под разъяренным взглядом матери.

— Люциус Абраксас Малфой! — взвизгнула Нарцисса, наступая на Люциуса. — Вы сейчас же возьмете этого павлина, отнесете туда, где вы его взяли, и заберете назад наши деньги!

— Боюсь, это не так просто… — нерешительно возразил Люциус. Он хотел взять павлина на руки, чтобы спасти от гнева Нарциссы, — но не успел Люциус к нему прикоснуться, как павлин опять заверещал, ударил мистера Малфоя хвостом и, сделав красивый длинный прыжок (Люциус невольно залюбовался), вылетел из кухни.

— Ваш павлин в парк ускакал, — сообщил Драко.

Малфои кинулись в парк: Нарцисса намеревалась изловить павлина и заставить Люциуса вернуть его торговцу, Люциус опасался, что разгневанная Нарцисса доберется до павлина раньше него; а Драко припустил вслед за ними просто потому, что ему было любопытно посмотреть, как родители будут гоняться за птицей.

Выбежав в сад, они обнаружили павлина на мраморной статуе, изображающей Абраксаса Малфоя в полный рост, — павлин расположился прямо на его лысой макушке, положив хвост Абраксасу на нос и гордо выпрямившись на фоне полной луны. Завидев своих преследователей, павлин резко — так испанские красотки раскрывают веер — раскрыл хвост и издал очередной фальшивый крик. Сердце Нарциссы дрогнуло: ей вдруг вспомнились покойные вечера в Малфой-мэноре, когда Люциус дремал на веранде, а она сама в гостиной с распахнутыми французскими окнами писала утонченные светские письма своим утонченным светским знакомым или листала дамский роман в красивом переплете… И всё ее возмущение сумасбродным поступком мужа вмиг исчезло, уступив место ностальгии.

— Ах, милый, — вздохнула миссис Малфой, положив голову мистеру Малфою на плечо, — благодаря этому павлину в Малфой-мэнор будто бы вернулись старые добрые времена