Новая жизнь (джен)

Абигейл сидит за учебниками у Кэлпурнии и пьет чай, когда в пекарню вбегает запыхавшаяся тетя.

— Собирайся, — говорит она.

У тети лихорадочный блеск в глазах, нездоровая бледность. Руки у нее дрожат, и Абигейл понимает, что произошло.

— Он сбежал, да?

Тетя кивает. Но ничего не говорит, так как к ним идет Кэлпурния.

— Что случилось, Александра?

Тетя вымученно улыбается.

— Решила вот свозить племянницу на побережье, в пансионат, а то она уже зеленая от своих книг.

— Но тесты…

— Никуда от тебя не убегут. Пара дней чистого морского воздуха, спокойная обстановка и тишина пойдут на пользу больше, чем...

Абигейл собирает книги, пока Кэлпурния собирает им сладкие пироги в дорогу. Никто не видит, как Абигейл нарочно локтем сталкивает чайную чашку. Та летит, кружась в вечном полете, чтобы в итоге удариться о землю.

Стоит ли убегать, если смерть неизбежна?

Абигейл в бронежилете везут в микроавтобусе к океану, в какую-то дыру, охраняемую бойцами из спецподразделений. Она проводит там несколько дней. С ней никто не общается, предоставляя самой себе. А потом внезапно снова появляется тетя.

— Тесты в понедельник, ты готова вернуться в Мейкомб?

— Все кончилось? — в машине спрашивает Абигейл. — Его снова поймали?

Тетя молчит долго, прежде чем заговорить.

— Уилл Грэм помог бежать Ганнибалу Лектеру, когда того перевозили из балтиморской больницы в тюрьму. И…

— Ганнибал Лектер его убил?

— Пока разбираются, что случилось, но определенно Ганнибал Лектер хотел убить Уилла Грэма, а тот его. Оба мертвы.

Тетя стучит кулаком по рулю.

— Сукины дети! Как хорошо, что вы сдохли! Из-за вас погибло четверо полицейских, два охранника окружной тюрьмы и водитель. Горите в аду!

Абигейл молчит. Вот только внутри все сворачивается от холода.

Теперь она точно сирота.

— Ты как? — спрашивает тетя.

— Нормально.

На Абигейл находит то тупое равнодушие, которое у нее появлялось, когда доктор Лектер поил ее чаем с грибами или колол своими препаратами.

Этого следовало ожидать. Когда он отрезал ей ухо, он говорил, что хочет инсценировать ее смерть. Джек Кроуфорд уже подозревал ее в смерти Ника Бойла и в помощи отцу, соседи ненавидели, все считали пособницей дьявола, даже Уилл Грэм пришел в ужас и не сегодня-завтра отвернулся бы от нее. Исчезнуть, притвориться мертвой и жить под другой личиной — отличная идея. Не жалко даже уха, и волосами можно прикрыть уродливую яму. К тому же, доктор Лектер хороший хирург и ей не будет больно.

Когда она поняла, что он сделал с ее ухом, тогда ей стало не по себе. Но никто уже не мог помочь. Уилл Грэм, в чье горло и засунул доктор Лектер важную улику, сидел в психушке, для остальных она была вне досягаемости, мертвой.

— Кстати, у тебя появился новый отец, — говорит тетя. — Он тоже идет по программе защиты свидетелей. Я не видела его дело, на нем гриф секретности. Говорят, какой-то адвокат, попавший в переплет, чем-то важный для ФБР. Безобидный. Если ты не против, он поживет с тобой, если против, то ФБР купит вам дома по соседству. Надо, чтобы все считали, что вы дочь и отец. Справишься?

— Конечно.

Абигейл равнодушно жмет плечами. Ей не нравится, что ее вынуждают помогать какой-то там жертве, ее бесят жертвы. Но, в конце концов, взрослая дочь может и обижаться на отца, может не общаться с ним, так? А причины придумают местные сплетницы мисс Рейчел Хейверфорд и Кэлпурния.

Тетя улыбается, и Абигейл понимает, что ответила правильно.

В Мейкомб они приезжают после полудня, когда до вечера еще несколько часов, но время ланча давно прошло. В пекарни Кэлпурнии сидит мисс Рейчел Хейверфорд и какой-то северянин, одетый явно тепло для Алабамы — на нем плотная клетчатая рубашка и штормовка.

— А, Аттикус Финч приехал чуть раньше, — говорит тетя, ловко загоняет свой пикап между велосипедом и лодкой. — Пойдем, познакомлю.

Абигейл заторможено выходит из машины. Ей нечем дышать, и она непроизвольно хватается за горло. Ей кажется, ее шрамы разошлись, и шарф намок от крови.

— Джин Луиза Финч, что с тобой? — как сквозь толщу воды слышится голос тети.

Абигейл нервно сглатывает и не без усилия заходит в пекарню.

— У бедняжки шок, — бормочет Кэлпурния. — Еще бы. Отца не видела четыре года, считай. И вот вздумал объявиться. Глазастик, хочешь шоколада с молоком?

«Отец» поворачивается. У него усталый, измождённый вид. Как она, он видит кошмары. Не только во сне, но и наяву. У него новые шрамы. Один довольно большой, но бледный, едва заметный, горизонтальной линией проходит посреди лба, с правой стороны. С левой стороны лица у уха еле заметный вертикальный штрих. И посреди правой скулы свежий, набухший рубец. Будто кто-то вонзил ему короткий нож прямо в щеку.

И кто знает, сколько шрамов скрыто под одеждой.

Глаза прячутся за очками в массивной оправе. Но это он. Живой. Отрешенный и опустошенный, обескровленный. Таким она запомнила его в последний раз — когда он глядел на нее с больничной каталки.

Один миг, и в его глазах вспыхивает узнавание. Он потрясен даже больше, чем она сама — и ничего удивительного. Он четыре года считал ее мертвой, он похоронил ее во второй раз, привык, что она прошлое.

А она еще не успела привыкнуть к его смерти.

— Я так скучала, папа.

Слова получаются естественно, сами собой. И его лицо оживает. Он улыбается не только ртом, скулами, но и глазами. Он счастлив, и она не выдерживает, подходит ближе и прижимается к нему.

— Тебе понравится Мейкомб, папа. Здесь есть река, а в ней есть рыба. Ты научишь меня рыбачить?

Она говорит все, что приходит в голову, не слыша ничего, пока он не обнимает ее в ответ. Он жив. Она жива. Тетя и Кэлпурния что-то щебечут. Тетя, наверняка, ничего не понимает, так ей и надо, пусть обращается к Джеку Кроуфорду за объяснениями. Мисс Рейчел Хейверфорд промокает глаза носовым платком, а потом шумно сморкается в него. Абигейл плевать на них всех.

Она не отпускает Уилла Грэма, а тот не отпускает ее.

Кошмары закончились. И во сне, и наяву. Для обоих.

Они научатся жить среди людей. И станут нормальными. Какими и должны быть Аттикус Финч и его дочь Джин Луиза.