Клаустрофобия (джен)

На следующий день за завтраком Артур заметил, что Гарри изо всех сил избегает его взгляда. Мальчик выглядел так, будто предыдущей ночью не сомкнул глаз и, казалось, прикладывал немало усилий, чтобы выглядеть заинтересованным в болтовне Рона о предвзятом поведении судьи на последнем матче Пушек Педдл.

Молли, как обычно по утрам, хлопотала на кухне, не обращая внимания на уговоры мужа присесть и спокойно поесть. Она частенько так делала в те дни, когда в штаб-квартире Ордена было особенно много народа, и это был, несомненно, один из таких дней. Места за столом не оставались пустыми надолго, люди присаживались на пару минут, чтобы поесть, затем уходили, и их сразу заменяли другие. Молли не забывала также проследить за детьми и за Гарри, особенно за Гарри. Ободряюще приобняв его за плечи, она спросила, не хочет ли он добавки.

— Фред, Джордж и Рон, вы трое сегодня в первую очередь сделаете уборку в своих комнатах, понятно?

— Но мам..., — заныл Фред.

— Никаких "но". Это не наш дом, и я не собираюсь оставлять за собой кучу крошек на полу и пятна на коврах. К тому же мы не знаем, когда вернемся в Нору, и я не желаю, чтобы кто-то из вас задерживался здесь на месяц из-за сбора вещей.

Поворчав, ребята поднялись с мест и направились к двери. Гарри тоже поднялся и хотел пойти за ними, но Молли его остановила.

— Не ты, Гарри. Я точно знаю, что ты не имеешь отношения к свинарнику, который, по словам Рона, является его комнатой. Я не позволю тебе прибирать за ним его же беспорядок, — сказала Молли, усаживая его обратно.

— Но я хочу помочь. Уверен, что я тоже приложил руку к этому беспорядку, — запротестовал Гарри.

— Нет, дорогой. Рону придется научиться убирать собственные вещи самому. Ты не его домовой эльф, — проговорила она, сурово глядя на сына.

Рон примирительно поднял руки и поспешил за братьями. Как только они ушли, Гарри посмотрел на Гермиону.

— Девочки, я надеялась, что вы останетесь после завтрака, чтобы поболтать за чашечкой чая. Давненько мы не обсуждали темы, на которые мальчишки не хотят общаться, — как бы, между прочим, сказала Молли.

— Это было бы здорово, миссис Уизли, — воодушевленно ответила Гермиона, понимая, куда та клонит. Джинни бросила на Гарри сочувственный взгляд, но, последовав примеру Гермионы, присоединилась к ним.

Гарри неловко стоял посреди кухни, не зная, что делать. Когда Артур поднялся и поймал его взгляд, он понял, что за этим последует.

— Почему бы и нам тоже не поболтать, Гарри? — предложил он.

Хотя у Гарри не было особого желания, но он кивнул, не желая обижать отца своего лучшего друга, и прошел за ним в кабинет, который тот занимал в этом доме.

— Гарри, — осторожно начал Артур, когда они оба расположились в удобных креслах, — когда я вчера спросил у тебя, что могло стать причиной твоей фобии, почему ты не рассказал мне о том, что Дурсли заставляли тебя спать в чулане?

— Это Рон рассказал вам? — спросил Гарри с расширившимися от ужаса глазами.

— Я очень разочарован, что он не сделал этого раньше. Это очень серьезно, Гарри. Почему ты ничего не сказал об этом Молли или мне?

— Я больше не спал в чулане к тому времени, когда познакомился с вами, — смущенно ответил Гарри, — я тогда уже занял вторую спальню Дадли.

Артур нетерпеливо кивнул, чувствуя, что Гарри упускает главное.

— Да, но разве ты не считаешь несправедливым то, что у Дадли было две спальни, а ты все это время жил в чулане?

— Ну, наверное, — просто ответил Гарри. — Но что мы можем сделать? Это ведь не мой дом. И не мои правила. И к тому же, Дадли, на самом деле, пользовался только одной комнатой, а вторая была, скорее, как кладовка для его ненужного хлама, так что он не использовал две комнаты все время.

— Еще больше оснований для того, чтобы комната принадлежала тебе! — в раздражении воскликнул Артур.

Гарри странно посмотрел на него:

— Ну, они не считают меня членом своей семьи. Я думал, вы заметили это, когда забирали меня на четвертом курсе.

Артур почувствовал укол вины за тот случай. Он ведь действительно что-то заметил, но ничего не предпринял.

— Ты хоть раз сказал Дурслям, что тебе не нравится чулан?

Гарри посмотрел на него в замешательстве и покачал головой:

— На самом деле, мне было все равно. По крайней мере, когда я сидел там один, то мог быть подальше от них.

Артур отнесся к этому заявлению скептически, но не похоже было, чтобы Гарри врал.

— Гарри, разве ты не считаешь, что причиной твоего страха пребывания в маленьких и темных пространствах является то, что ты вырос, живя в чулане?

Гарри отвел глаза и пожал плечами.

— Я не знаю. Возможно. Но я не боялся своего чулана или что-то в этом роде.

— Не боялся? — удивился Артур. Что-то было не так. Возможно, у мальчика развивалась фобия на протяжении нескольких лет, уже после того, как он покинул чулан. Артур признался себе, что мало разбирался в психологии, чтобы понять, правда это или нет, но интуитивно чувствовал, что Гарри, будучи ребенком, скорее всего, должен был бояться чулана, раз у него теперь возникла фобия.

— Можешь ли ты подумать о возможной причине развития страха? Может быть перед этим с тобой случился какой-нибудь страшный случай?

— Нет.

На этот раз Артур был уверен, что это ложь. Гарри выглядел напряженным и отвел взгляд. Но что он мог поделать? Если он надавит, то Гарри еще больше замкнется в себе. И мужчина вынужден был кивнуть, принимая такой ответ.

— Мне очень жаль, что ты вынужден был расти в такой обстановке, — произнес он искренне.

Гарри напряженно скрестил руки на груди, будто пытаясь закрыться в себе.

— Да, но что вы можете сделать? — повторил он, нервно пожимая плечами. — Кроме того, с тех пор, как я начал учиться в Хогвартсе, мне не приходится быть там почти весь год. И вы позволяете гостить у вас большую часть лета. Я очень ценю это, знаете.

— Знаю, — Артур сделал паузу. — Но запомни, тебе нет необходимости постоянно благодарить нас за это. Нам приятно, когда ты гостишь у нас, и это для нас не проблема.

— Эмм... спасибо, — взволнованно произнес Гарри и покраснел, осознав, что опять поблагодарил мистера Уизли.

Артур спрятал улыбку.

— Гарри, мне жаль, что ты неправильно меня понял, когда я предложил вариант лечения, — он заметил, что глаза мальчика потемнели, прежде чем тот успел отвернуться, но продолжил. — Ведь нет ничего такого в том, что у тебя есть страхи, как и в необходимости их лечения. Я просто хотел, чтобы ты с кем-то поговорил о своих чувствах, с тем, кому ты доверяешь.

— Спасибо, мистер Уизли, но я разберусь с этим сам, — решительно объявил Гарри.

— Всем когда-то нужна помощь. В этом нет ничего постыдного, — подтолкнул Артур.

— Я знаю. Мне ведь всегда помогали. В смысле, люди думают, что я герой какой-то, но мне просто везло, — признался Гарри. — Но такая помощь мне не нужна. Никогда не была нужна и не будет. Когда я буду готов встретиться лицом к лицу с Волдемортом, тогда я попрошу о помощи.

— Гарри, это может быть выше твоих сил. Никто не ожидает от тебя даже попытки решить эту проблему самому, — возразил Артур.

Но Гарри стоял на своем:

— Я знаю, что Орден волнуется, и обещаю, что исправлю это, но мне не нужна помощь психоаналитика.

Артур натянуто кивнул, внутренне не соглашаясь с решением мальчика, но понимая, что больше ничего не может добавить.

— Хорошо, тогда что ты хочешь предпринять?

Вопрос явно озадачил мальчика.

— Я что-нибудь придумаю, — наконец сказал он, пожав плечами.

— Что ж, дай мне знать, когда у тебя будет план. Я хотел бы помочь, — предложил Артур.

— Да, хорошо, конечно, — ответил Гарри небрежным тоном, который уже начинал раздражать Артура. Но он уже вынужден был принять его решение и сейчас не мог ничего возразить. Даже если бы и мог, Гарри бы все отрицал и вынужден был бы врать. Артур ненавидел это чувство беспомощности. Это было очень неприятно — протягивать кому-то руку помощи, зная наперед, что ее отвергнут.

— И, Гарри, если тебе захочется поговорить, я всегда готов выслушать тебя, хорошо? Правда, готов, — бросил он еще раз, когда Гарри поднялся со стула, но в ответ ему был лишь беззаботный кивок и щелчок закрывшейся двери.

Ему стало еще более очевидно, что мальчик не будет решать проблему магическим путем. Нужно найти библиотеку, в которой бы были какие-нибудь книги по психологии. Когда Гарри поймет, что не может справиться самостоятельно, Артур поможет ему.

* * *

Но Артур не был единственным, кто решил помочь Гарри побороть свои страхи.

Пару дней спустя, он обнаружил столовую штаб-квартиры полной людей. Грозный Глаз Грюм и Дамблдор сидели рядом с двумя аврорами, которые были, скорее всего, друзьями Грюма. Артур симпатизировал Грюму, однако это чувство начало уменьшаться, когда он познакомился ближе с этими двумя новыми членами Ордена, особенно учитывая их цель пребывания здесь.

Артур переглянулся с женой, ему было отлично известно, что она также была недовольна присутствием пары авроров. Рон и Гермиона сидели по обе стороны от Гарри и выглядели настороженными.

— Аластор прав, Гарри, — глубокомысленно произнес Дабмлдор. — Это все очень печально, однако пророчество существует, и ты не можешь его избежать. В связи с этим, я виноват так же, как и все в том, что закрывал глаза на твое будущее, ведь делая вид, что его не существует, проблему не решить. Авроры Боуэн и Стоун обучат тебя многим вещам, Гарри, и помогут тебе подготовиться к тому, что ждет тебя впереди.

Гарри задумчиво закусил губу.

— Так они будут тренировать меня защите от темных искусств?

— Наряду с другими полезными вещами. Они лучше меня понимают, что тебе пригодится в бою, и я сказал им делать то, что они считают нужным. Если кто-то может помочь тебе выжить и победить Волдеморта, то я верю, что это они, — заверил Дамблдор.

— Хорошо, — согласился Гарри.

— А мы можем присоединиться? — заинтригованно спросила Гермиона. — Не знаю как Рон, но я бы очень хотела научиться как...

— У нас будут частные уроки только с Поттером, — резко прервала аврор Боуэн, женщина, которую трудно было представить улыбающейся.

— Но почему? — разочарованно выпалил Рон.

— Мы не будем мешать. Мы можем просто смотреть, — предложила Гермиона.

— У нас будут частные уроки только с Поттером, — медленно повторил аврор Стоун тоном, не допускающим возражений.

— Я слышала, что ты хочешь решить свою маленькую проблему с чуланом самостоятельно, Поттер, — снисходительно произнесла аврор Боуэн.

— Да, — пробормотал Гарри, выглядевший довольно смущенным.

— И далеко ты продвинулся?

Гарри моргнул.

— Эмм, ну, Гермиона нашла пару книг, — начал он.

— Звучит не убедительно. Даю тебе две недели, или мы вмешаемся, — заключил Грюм.

— Две недели? — переспросил Гарри недоверчиво.

— Сэр, это невозможно, — возразила Гермиона, — такие вещи требуют больше времени!

— У нас нет времени.

Когда собрание закончилось, и расписание Гарри было составлено, Рон откинулся на спинку сиденья и заворчал о том, что им не разрешили присоединиться.

— Эй, я научу тебя всему, чему они научат меня, — сказал Гарри.

— Хорошо, — Гермиона вздохнула с облегчением, — потому что Рон и я тоже должны знать эти вещи.

— Не переживай. Я знаю, что вы, ребята, не хотите пропустить такое. Устроим занятия сразу после моих, — пообещал Гарри.

* * *

Но после своего первого занятия Гарри не был столь откровенным. На самом деле, в течение всего ужина, когда друзья пытались выспросить у него о занятии, Гарри отвечал очень расплывчато и, казалось, говорил обо всем с неохотой. Артур мог поклясться, что это было что-то большее, чем просто обещание о неразглашении. На самом деле, Гарри выглядел довольно нервным и изможденным. Артур предположил, что это оттого, что Гарри было труднее, чем он думал. Возможно, авроры рассказали ему о вещах, которые могли совершить Пожиратели смерти, и это напугало его.

И все же, что-то тут было не так.

* * *

Артур пытался поговорить с Гарри о его занятиях, о клаустрофобии, или о чем угодно еще, но мальчик всеми силами избегал его. Когда Артур пытался увести его в свой кабинет, Гарри все время придумывал какой-нибудь предлог и уходил. Мистер Уизли не знал, что еще можно предпринять. Мальчик, безусловно, нуждался в поддержке взрослого, но не хотел открыться ему, и тем более, кому-то другому. Каждый раз, когда Артур упоминал о лечении, Гарри обижался и принимал страшно оскорбленный вид. И не имело значения, сколько раз ему пытались объяснить, что тут нечего стыдиться, Гарри, казалось, все равно считал, что принять вариант лечения — это слабость. К несчастью, это заставляло Гарри доверять Артуру еще меньше.

Артур не мог удержаться от мысли, что сделай он что-либо раньше, можно было бы предотвратить ситуацию. Сейчас же, казалось, уже не важно, что он предпримет, и мужчина просто не знал, что делать.

Молли, в какой-то степени, повезло больше. Так как она всегда проявляла заботу к Гарри, то факт того, что сейчас она начала опекать его еще больше, хоть и не остался незамеченным, но и не был отвергнут. Собственно, когда Гарри не думал о причинах ее действий и не смущался, то, казалось, он наслаждался ее опекой. Но все же, когда Молли решила сама поговорить с Гарри, то ее тоже ждало разочарование. Гарри, казалось, считал постыдным открываться людям, будто думал, что они его бросят, если он покажет слабость, и неважно, сколько раз его пытались убедить в обратном.

А еще было видно, что Гарри отчаянно нуждается в возможности с кем-то поговорить. Мало того, что он стал более напряженным из-за срока, который поставили ему авроры, но и само их обучение, казалось, тоже имеет отношение к этой нервозности.

Первоначально, Артур упустил это из виду по многим причинам, но он не мог больше игнорировать последствия этого решения, которые сказывались на Гарри. Во-первых, Гарри становился все более нервным. Конечно, пропаганда Грюма о постоянной бдительности играла свою роль в обучении мальчика, но тут было что-то большее, чем это. Это не была просто осмотрительность, Гарри становился все более пугливым, будто ожидал нападения в любой момент. Он не мог расслабиться ни на минуту, особенно если авроры были поблизости.

Затем были еще и физические последствия. Он был истощен. Рон признался во время завтрака, пока Гарри еще спал, что авроры начали выдергивать его из постели посреди ночи для тренировок, говоря, что он должен быть способным действовать даже при малом количестве сна. Темные круги под глазами мальчика подтверждали эту историю.

Молли сильно переживала, что у Гарри пропал аппетит с тех пор, как начались тренировки; он теперь предпочитал немного вздремнуть, чем тратить время на еду. Авроры говорили, что Гарри может оказаться в ситуации, когда у него будет очень мало еды, и это тоже очень хорошая тренировка.

Затем был случай во время ужина, когда руки Гарри дрожали настолько, что он уронил бокал на тарелку, в результате оба предмета разбились. Как и следовало ожидать, он очень долго извинялся. Конечно, Молли уверяла, что никто не злится, однако взгляд Гарри упал на двух авроров, которые ужинали на другом конце стола. Те выглядели недовольными. Затем они утащили мальчика в комнату, где проходили их тренировки. Когда в следующий раз Гарри появился в поле зрения, можно было увидеть, как он идет в свою комнату нетвердой походкой. Позже Рон обеспокоенно сообщил Артуру, что помогал Гарри разуться, после чего тот упал на кровать и сразу же уснул прямо в одежде.

Чем бы они ни занимались на этих тренировках, Артур считал, что они слишком усердствуют. Никто не спорит, что Гарри нужно тренироваться, но он, все же, еще ребенок, и если Артур единственный, кто это видит, то он должен вмешаться.

Однако все его возмущения были пропущены Альбусом мимо ушей. Авроры вели себя так, будто мнение Артура ничего не стоит. Он и Грюм устроили грандиозный скандал, который прекратился только тогда, когда Молли, не желая, чтобы дети слушали ругань, наложила на них Силенцио и окатила водой из палочки. Дамблдор просто заверил его, что полностью доверяет аврорам делать их работу. Конечно, ему приходится нелегко, однако жизни, разрушенные или отнятые по воле Волдеморта, были намного важнее, чем покой Гарри.

И, хотя их слова имели смысл, но, немного поразмыслив, Артур понял, насколько такая точка зрения пугала, по отношению к Гарри.

Но до тех пор, пока мальчик отказывался сообщить, что происходит, Артур ничего не мог сделать, не мог выдвинуть никаких обвинений. И снова он был бессилен.

Гарри будто падал и при этом отвергал любую помощь. Если ничего не предпринять в ближайшее время, Артур начал бояться, что они могут потерять мальчика.

* * *

Гарри ощутил уже знакомое чувство страха, когда Боуэн и Стоун наложили заглушающие чары на комнату. Они начали, как обычно, с нескольких новых заклинаний и пары тактик обороны.

Затем наступил момент, которого Гарри боялся больше всего.

— Круцио!

Гарри упал на пол, крича и извиваясь от боли. Он отчаянно пытался контролировать себя, использовать тактики, которым его обучали для привыкания к боли, но это снова оказалось бесполезным. Они проходили через это каждый раз, пытаясь увеличить его порог боли, чтобы он не был сбит с ног так быстро. Мадам Помфри однажды сказала ему, что у него порог боли более высокий, чем у большинства людей, однако авроры, видимо, хотели поднять его еще выше.

Собрав все свои силы, он приподнял палочку, пытаясь собраться с мыслями, чтобы суметь хоть что-то произнести, любое заклинание. Но не смог. Со сдавленным криком он схватился за пульсирующую голову, уронив при этом палочку.

Внезапно боль прекратилась, и он лежал без сил на полу, задыхаясь. Тень упала на него, и он резко дернулся.

— Ты жалок, — холодно произнес Стоун, напомнив ему Снейпа. Но Снейп никогда не причинял ему такой боли, как эта. Он бы чувствовал сейчас себя в большей безопасности рядом с мастером зелий, даже если бы тот был в ярости.

Гарри почувствовал, как ему на голову упала его палочка, брошенная сверху. Он схватил ее, но когда следующее заклятье ударило в него, а затем еще одно, то не смог ее использовать. Даже когда Гарри был под другими заклинаниями, слабее, чем Круциатус, и был способен произнести нужные слова, он все же не мог достаточно сконцентрироваться, чтобы защититься.

Когда Поттер начал отключаться под Круциатусом, его, наконец, оставили в покое. Гарри подозревал, что это было сделано не из жалости, а потому, что они не хотели случайно повредить его мозг, чтобы потом не пришлось объяснять ситуацию Ордену.

— Поттер, ты до сих пор не в состоянии обойтись без нервного срыва? — едко спросил Стоун. Гарри впился в него взглядом и за это получил проклятье, от которого его кости, казалось, ломаются. Это быстро прекратилось, к облегчению Гарри. — Не надо так ко мне относиться, когда я трачу свое время, помогая тебе. Я этого не потерплю.

— У тебя осталось меньше недели для решения твоей маленькой проблемы, Поттер, или я лично затолкаю тебя в сундук, пока ты не научишься справляться с этим, понял? — глумилась Боуэн.

Гарри сжал челюсти и кивнул. Он никогда бы не подумал, что может испытывать такую ненависть к людям. Сообразив, что это был плохой знак, он напомнил себе, что авроры пытаются ожесточить его, и если бы он не был так слаб, им не надо было бы быть такими грубыми.

— Тогда какого черта ты еще здесь? — выплюнул Стоун. — Иди и работай над своим хрупким разумом!

Гарри бросил на него последний взгляд, получил последнюю порцию боли за дерзость и вывалился за дверь. Заставляя себя не показывать ни малейшего признака боли или дискомфорта, он медленно поднялся наверх, в сторону маленькой гостиной на третьем этаже, где его ждала Гермиона.

Когда он вошел, она оторвалась от груды книг и бросила на него ободряющий взгляд.

— Как все прошло сегодня?

Гарри пожал плечами.

— Скучно, как обычно, — произнес он небрежно.

Это было одно из правил его занятий: ему не позволялось рассказывать о них кому-либо, особенно некоторые детали. Иногда он действительно хотел кому-то рассказать. Хотел пожаловаться друзьям на жестокость авроров, хотел, чтобы кто-нибудь положил конец его занятиям, больше похожим на пытки. Но он знал, что не мог сделать этого. Он был Мальчиком-Который-Выжил, и это была его судьба, по-видимому. Он будет солдатом в предстоящей войне и убьет Волдеморта, если все пойдет по плану, и, вероятно, сам погибнет в процессе, либо продолжит сражаться, никогда так и не оправившись от всего этого, и никогда не сможет вести полноценную жизнь, прямо как те ветераны войны, которых он видел по телевизору. Гарри ничего не хотел больше, чем сбежать из этого кошмара, но не мог. Что произойдет с его друзьями, если он поступит таким образом?

— Ты в порядке? — спросила Гермиона с беспокойством. — У тебя снова встревоженный вид.

— Все отлично, — слишком быстро произнес Гарри.

— Гарри, я бы хотела, чтобы ты поговорил со мной, — попросила Гермиона, — я беспокоюсь за тебя.

Пряча глаза, Гарри заверил ее, что все хорошо, и он поговорил бы с ней, если это было бы нужно, и сменил тему, спросив, нашла ли она что-нибудь в книгах.

— Это раздражает. Столько разных мнений на этот счет. Некоторые из них непрактичны, но кто знает. Кажется, здесь не очень много книг по этой теме. Большинство информации здесь — это теории Фрейда, и я не знаю... — она замолчала, выглядя смущенной.

— А что, о чем они говорят? — неуверенно спросил Гарри.

Гермиона покраснела.

— Не думаю, что ты захочешь это узнать, — сказала она, чувствуя себя неуютно. — Я уверена, что это не подходит к нашему случаю, просто так получилось, что эти теории в большинстве книг.

— Что это за теории? — обеспокоенно спросил Гарри.

Гермиона колебалась.

— Просто скажи мне.

Она настороженно передала ему книгу.

— Слушай, Гарри, может тебе следует просто подумать об этом? Если это правда, я обещаю, что не буду судить тебя. Ты все равно мой друг, чтобы ни случилось, хорошо?

Гарри был немного насторожен всей этой речью и быстро просмотрел абзац под названием "Специфические фобии".

— Боже мой, Гермиона! — воскликнул Гарри, захлопнув книгу. — У меня нет никакого сексуального влечения к чуланам! Это же полная чушь!

— Ну, это может быть просто символом чего-то, эмм, сексуального, того, что ты боишься признать..., — она замолчала, когда увидела выражение лица Гарри. — Или это не так! Эмм, кто-нибудь был рядом с тобой, когда у тебя появилась клаустрофобия?

— Нет.

— Ну, если ты до сих пор не знаешь причину, по которой развился твой страх, то может это произошло случайно, из-за стресса.

— Но как это исправить?

— Ну, дело в том, что большинство из этих книг поддерживают теорию Фрейда, а он считает, что фобии как-то связаны с чем-то сексуальным, и там говорится, что надо узнать причину, по которой ты начал бояться этого. Но некоторые примеры не имеют никакой логики, так что я думаю, что все это бред. И у авторов есть этот метод "свободной ассоциации" и анализ сновидений, но для этого нужен квалифицированный специалист. Я бы не смогла даже проанализировать твои сны, — с сожалением произнесла Гермиона.

— Большинство моих снов — это видения о Волдеморте, так что, в любом случае, это не помогло бы. — Гарри потер руками лицо, а затем уперся лбом в ладони. Они никогда не смогут это решить.

— Что-то не так? — озабоченно спросила Гермиона.

Гарри оторвал голову от руки.

— Как ты думаешь, может я сошел с ума? — прямо спросил он.

— Гарри, не будь смешным. Я не смогла пройти боггарта на экзамене защиты, потому что испугалась, что получу плохую оценку, — рассудила Гермиона.

— Если ты хочешь убедить меня, что я не сумасшедший, то пожалуй это не самый лучший пример для сравнения, — сказал Гарри с легкой ухмылкой.

Гермиона пристально посмотрела на него и легонько толкнула в плечо.

Но улыбка быстро сползла с лица Гарри.

— Все думают, что либо я сошел с ума, либо я наихудшая ошибка природы.

— Никто из тех, кому ты важен, так не думает. Я так не думаю, и Уизли тоже. А кому нужно мнение остальных?

— Мистер Уизли так думает. Он считает, что мне нужен психоаналитик, — осторожно сказал Гарри.

— Это не означает, что он считает тебя сумасшедшим, Гарри. Это просто значит, что он хочет помочь. И, возможно, это бы помогло, — ненавязчиво предложила Гермиона, — если бы у тебя был кто-то, с кем ты мог поговорить. Мы не знаем, что из этого может быть правдой. К тому же ты через многое прошел, и тебе было бы легче поговорить с тем, кто не связан с событиями в твоей жизни.

— Чтобы потом оказаться на всех страницах Ежедневного Пророка? Нет уж, спасибо. Даже если психоаналитик ничего не скажет, люди все равно узнают, и в газетах появятся заголовки, как например " Мальчик-Который-Выжил: Нестабилен и Опасен". Я просто не хочу снова через это проходить. И даже если бы дело было не в этом, сама идея выводит меня из себя.

— Ну, похоже, что Мистер Уизли хочет поговорить с тобой, хоть он и не психоаналитик. Конечно, я всегда буду рядом, но я понимаю, что иногда легче поговорить с взрослым. И ты ведь знаешь, что Мистер Уизли никогда не предаст твое доверие.

— Я знаю, почему он хочет помочь, но я бы хотел, чтобы он этого не делал и оставил бы меня в покое,— почти прошептал Гарри после долгого молчания.

— Он просто хочет помочь, Гарри, — мягко сказала Гермиона.

— Да, потому что Орден сказал ему сделать это! Потому что я, будучи напуганным и глупым, просто мешаю всем, и Грюм с директором хотят, чтобы папа Рона прекратил это, — сказал Гарри, нахмурившись.

— Не думаю, что он делает это для Ордена, я серьезно. Я считаю, он хочет помочь тебе сам. И еще я думаю, что ты должен позволить ему сделать это, Гарри, — осторожно предложила Гермиона. — Сириуса нет, а Ремус не может быть рядом. Я думаю, тебе пойдет на пользу поговорить с кем-то, знаешь, по-отцовски.

Глаза Гарри вспыхнули гневом, но он не был направлен на Гермиону.

— Это не сработает. Просто потому, что я хочу иметь родителя, не значит, что я могу пойти и отнять одного у моего друга, и все будет в порядке. И даже если чисто гипотетически я смогу думать о нем в таком контексте, все кончится очень печально, потому что он всегда будет думать обо мне просто как об одном глупом друге своего младшего сына.

— Но Гарри...

— Нет, Гермиона. Я не хочу обсуждать тему с родительством. Это очевидно. У меня никогда не будет родителей, и в этом весь смысл. Кто захочет иметь в сыновьях героя, который будет сидеть дома, потому что его мама и папа не хотят, чтобы ему навредили, когда он должен сражаться со злом? Ничего не выйдет.

Гермиона схватила его за предплечье и заставила посмотреть на нее.

— Ты должен позволить мистеру Уизли помочь тебе, Гарри. Ты заслуживаешь иметь кого-то близкого, кому ты можешь доверять. Рон и я всегда будем твоей семьей, мы всегда будем рядом, но этого недостаточно. Я знаю, что в прошлом у тебя были не лучшие моменты с взрослыми, но с мистером Уизли будет по-другому.

Гарри сосредоточился на подоле рубашки, одна из его привычек, когда он чувствовал себя незащищенным.

— Откуда ты знаешь? В смысле, я же не его подопечный. У него семеро детей, он действительно хочет еще одного? Того, кто даже ему не родной? Он, скорее всего, забеспокоится, что Рон вдруг будет ревновать или еще что-нибудь, и это будет более важно, чем мои глупые проблемы. И тогда будет еще хуже. Я лучше не буду привязываться сейчас, чтобы не потерять потом, когда я не буду готов.

— Как вышло с Сириусом? Или Ремусом? — мягко спросила Гермиона.

Взгляд, полный боли, отразился на лице Гарри, когда он кивнул.

— Ничего себе, когда я вдруг стал таким унылым, — попытался он пошутить.

Гермиона слегка толкнула его в плечо.

— Я рада, что ты, наконец, поговорил со мной, а не держал все в себе. И если ты можешь пережить мои бесполезные попытки спасти домовых эльфов, то я могу пережить что угодно с твоей стороны.

Это вызвало у Гарри улыбку, и Гермиона обняла его за плечи.

— Пожалуйста, попытайся поговорить с мистером Уизли, — серьезно попросила она.

— О чем я буду с ним говорить? — вздохнул Гарри.

— Он спрашивает тебя о чем-нибудь?

— Да.

— Тогда просто ответь ему.