По следам Разрушителя (джен)

Отряд, посланный на помощь бедолагам-поселянам и изрядно потрепанный в схватке с последователями легендарных Текнов, в тот же день вернулся в лагерь. А еще пару дней спустя из столицы пришел долгожданный приказ: выступать в поход. К северным границам и дальше.

Первой целью похода, как приказ тот гласил, стало поселение клана, возглавляемого Вольгроном Сотней Шрамов. Это оный клан был виновен в разорении имперской заставы, случившемся летом. И ответный удар, вернее, попытка удара по этому поселению стоила двух боевых виман.

К нему и двинулись легионы. Вдохновляемые призывами командиров о том, что на карту поставлена гордость Империи Света, ее способность защитить свои земли и подданных. Воины шли, предвкушая возможность битвы — победоносной, конечно. И обещавшей быть легкой. Ибо ни один варварский клан не мог считаться ровней соединению из более десяти тысяч бойцов. Причем не только по численности, но и по выучке, вооружению.

Вот только понимали это и сами варвары. Да и разведка у Сотни Шрамов была организована неплохо. Не говоря уж о том, что три легиона — это все-таки не иголка. Утаить такое количество воинов, оружия, не говоря уж о повозках и ездовых животных, без которых не обходился ни один крупный военный поход, просто невозможно.

Поэтому о военных приготовлениях у границ Вольгрон узнал заблаговременно. И предпочел не гробить попусту клан в неравном бою. Но распорядился поселение — покинуть. Задумав увести людей подальше, в глухие леса… для начала.

Так что, пожаловав к частоколу, окружавшему то злополучное поселение, воины Империи не обнаружили за ним никого. И ничего, кроме пустых землянок и сараев. Даже поживиться внутри оказалось нечем. Одежду, съестные припасы, не говоря об оружии, хозяйственные варвары прихватили с собой. Скот тоже угнали. А предметы быта, вроде деревянной посуды, на взгляд имперцев были слишком убогими, чтобы на них позариться.

И потому только и осталось имперскому воинству, что сжечь брошенное поселение. Чтобы хоть как-то засвидетельствовать свою промежуточную, но вроде победу. Ну, или хотя бы душу отвести.

А командующему меж тем нашлось, о чем подумать. То ли поворачивать назад, по возвращении доложив о том, что миссия-де выполнена, то ли двигаться дальше. И тогда, возможно, добиться более впечатляющих результатов, чем превращение одного варварского клана в бродяг и погорельцев.

В итоге командующий соединением выбрал второй вариант. Справедливо рассудив, что не для того Империя согнала к северным рубежам столько сил и потратила наверняка уйму золота, чтобы свести потом всю затею лишь к прогулке длительностью денек-другой и вульгарному поджогу. Да его, командующего, в столице засмеют при таком исходе. И это в лучшем случае! А в худшем могут либо разжаловать, либо спровадить на покой. Доверив командовать разве что домочадцами и прислугой.

В общем, приказ двигаться дальше прозвучал. И воины продолжили путь вглубь диких варварских земель. Ожидая, кто с опаской, а кто с надеждой, что встретится им хотя бы один клан, коему можно будет дать отведать имперских мечей и копий.

Увы… а для кого-то, впрочем, и к счастью, но таковых до поры не находилось. В походе прошла неделя, другая, а на пути имперским легионам встречалось все то же. Покинутые поселения, пустые жилища. Даже тратить время на их поджоги уже не хотелось — удовлетворения оные не приносили.

А разгадка была проста. Когда женщины, дети, скот, ну и еще скарб кое-какой были надежно спрятаны в лесах, Вольгрон Сотня Шрамов разослал гонцов по другим кланам. Через них он, во-первых, сообщил о вторжении имперского войска, а во-вторых предложил другим вождям союз. Дабы вместе дать бой общему врагу.

Вожди соглашались. С неохотой, правда. Ибо отношения между кланами нельзя было назвать дружескими. И даже общий враг не мог заставить их совсем уж забыть о былых распрях. По этой причине варвары не объединялись со времен Малгора Краснорукого. Причем тот-то союз потерпел полный крах. Вместе с затеей Малгора вторгнуться во владения Империи, не ограничиваясь набегами.

Причем по роковому совпадению происходил тот печально известный вождь из того же клана, что и Вольгрон Сотня Шрамов. Что доверия последнему отнюдь не добавляло.

Но одно дело личные пристрастия с опасениями, а другое — обычаи. Согласно которым варвару предпочтительнее было сражаться, даже погибнуть в бою. А не бегать от схватки или отговариваться от нее. Противостоять же тысячам имперцев силами лишь своего клана смысла не имело точно. Это не то, что вожди — безбородые юнцы, и те понимали.

И потому, когда счет дням с начала похода пошел на второй десяток, а рядовые бойцы начали хоть тихо, но роптать, навстречу легионам Империи вышло целое войско. Несколько тысяч варваров, в нетерпении потрясавших оружием.

Встреча эта не стала для имперцев неожиданностью, тем более неприятной. Она была предсказуемой. По той простой причине, что в природе ничего бесследно не исчезает. Вот и варвары, бросившие свои дома, все равно где-то да должны были объявиться.

Более того! Для командующего то было вообще долгожданное событие — сражение с воинством варваров. И не только потому, что бездействие для этого опытного и деятельного военачальника сделалось совсем уж утомительным. Вдобавок, как рассуждал он, предвкушая битву, разгромить такую кучу врагов в одном месте всяко лучше, чем отлавливать каждый клан по лесам, болотам и горным ущельям.

А главное: в победе именно вверенных ему легионов командующий не сомневался. И дело было не только в численном превосходстве — заметном, видимом невооруженным глазом. Вдобавок вражеское войско больше походило на беспорядочную толпу. Особенно это бросалось в глаза на фоне боевого построения имперцев. Да и конницы у варваров было — кот наплакал. Не говоря уж о том, что имелось в распоряжении Империи кое-что, чего не было у варваров вовсе.

Порядок действий был отработан и теперь выполнялся без раздумий. Роли каждого из подразделений — давно расписаны. Свежие приказы, с коими теперь носились, высунув языки, гонцы, призваны были лишь напомнить, как и кому надлежало действовать.

Огромная масса людей и оружия пришла в движение. А первыми слово свое сказала магия. Множество световых шаров взмыли над строем имперских легионов, чтобы мгновение спустя, устремившись в сторону варварского войска, обрушиться на него сверху.

Шары падали, поражая вражеских воинов в самой гуще того, что варвары по недалекости своей считали строем. То один, то другой из них падал. Но товарищи их — те, что шли рядом — не останавливались. И тем более не собирались отступать.

Сколь бы ни была зрелищна магическая атака, а сраженные ею сотня-другая варваров, казались лишь каплей в человеческом море, продолжавшем двигаться навстречу имперцам. Но командующий не волновался. Ведь сражение только началось. И после магов настал черед проявить себя уже, собственно, воинам.

Выстроенные в ряд, навстречу варварам медленно и неотвратимо зашагали копейщики. Огромные прямоугольные щиты с изображением солнца прикрывали их от стрел, летевших с противной стороны. А копья, длинною в полтора человеческих роста, выставленные наконечниками вперед, готовы были опрокинуть передние ряды противника.

Вот первые варвары со стоном боли повисают и замирают, нанизанные на эти копья. И делая сами копья тоже уже непригодными для боя. Но сородичи убитых продолжают лезть, тысячами глоток вопя что-то устрашающее. Или, может, наоборот, подбадривающее — для своих. И не останавливают их ни стрелы, ни светящиеся шары или молнии магов.

А с обоих флангов на это дикое орущее сборище уже ринулись клинья конницы. Всадники врывались в гущу врагов, проносились сквозь нее, рубя мечами направо и налево и вытаптывая по большей части пеших варваров копытами лошадей. Целые борозды проделывали они в войске противника.

Но и варвары не бездействовали. В ход пошли секиры, боевые топоры, а также луки. Лошадям то подрубали ноги, то стрелами выбивали всадников из седел. И мало-помалу разящие, прорезающие клинья начали распадаться. Растворяясь в общей массе сражающихся людей.

За разыгрывающейся битвой командующий имперскими легионами следил с вершины холма. А наблюдая, вспоминал главное правило полководческого мастерства. Следовало нанести как можно больший ущерб противнику прежде, чем он будет способен ударить в ответ. Чем больший урон он понес в самом начале битвы — тем выше твои шансы на победу.

За себя командующий мог сказать, что сделал все возможное, чтобы оный урон был максимально возможным. Но вот обе рати, наконец, столкнулись, буквально вламываясь одна в другую, точно льдины в половодье. И бой превратился в свалку. В которой от него, командующего, со всеми его планами и приказами, уже почти ничего не зависело. А решить исход битвы могло… много чего. Включая даже настроение воинов и слепой случай.

На недостаток боевого духа имперцы не жаловались. Хотя бы потому, что битва прельщала их уже всяко больше, чем затянувшийся в своей бессмысленности марш по пока еще чужой земле. Но вот случай, представившийся-таки в этом бою, оказался для легионов вовсе не счастливым.

Внезапно внимание командующего привлекло гиканье боевого клича, донесшееся, на сей раз, из-за ближайшего леса. Вскоре с той стороны вылетел отряд из пары сотен варваров-конников. И, беззастенчиво обогнув основную массу сражающихся… обрушился прямиком на тылы имперцев. Поражая тех, кто заведомо не мог дать отпор в ближнем бою. Лучников, арбалетчиков. Ну и, конечно же, магов.

«Ах ты, Тьма!» — только и смог выругаться командующий.

Над полем битвы разнеслось протяжное и басовитое завывание рога, трубящего отступление. А гигантская пелена магической защиты, срочно воздвигнутая магами, защищала легионы от варварских стрел, полетевших им вслед.

Поняв, что стрелами защитную дымку не пробьешь, варвары тоже сдали назад. Оставив на поле немало сородичей. Как, впрочем, и их противники.

В общем, обе стороны получили то, что хотели. Бой, после которого никто не смог бы упрекнуть командующего в том, что вверенное ему соединение имперских легионов сколько-то дней где-то околачивало груши. Свидетельством того, что поход все же состоялся, могли считаться хотя бы понесенные потери.

В свою очередь варвары тоже могли быть спокойны. Ибо поступили в полном соответствии с обычаями. Дали бой врагу, защищая родные земли. А не удирали, не прятались… не только удирали и прятались от него.

Обе стороны получили, что хотели. И каждой оставалось решить, как действовать дальше. Решить… что было, как ни странно, не легче, чем порубить сколько-то ворогов в пылу сражения.