Оковы (гет)

Начался последний урок. Никс чувствовала себя немного лучше после стаканчика кофе с шоколадом и большого, приготовленного мамой сандвича. У Джулиана обед был точно таким же, но он и не возражал. Просто сидел напротив Никс с серьёзной физиономией, внимательно смотрел на неё и молча хомячил. Никс в ответ злобно смотрела на него исподлобья, надеясь, что рано или поздно он уйдёт или хотя бы отвлечётся на своих многочисленных друзей, что позволит ей сбежать. Но Джулиан упрям, возможно, более упрям чем она, и потому Никс уже начинала отчаиваться.

— Почему бы тебе иногда не проявлять дружелюбие? — задумчиво спросил он. — Ты мне тоже не нравишься, но я хотя бы пытаюсь.

— Вот ещё, — привычно огрызнулась она. — Я же не долбанный лицемер.

— Странные вещи ты считаешь лицемерием, — он пожал плечами и сделал глоток чая. — Ты ведь знаешь, что я думаю о наполнении твоей черепной коробки. Да и все мои друзья в курсе какого я о них мнения.

— Ты к чему?

— Я не лицемер, пустая голова, — он добродушно улыбнулся, заставив Никс злобно стиснуть зубы. — Просто я не хамло и пытаюсь быть дружелюбным даже с тобой. Знаешь, это достаточно сложно сделать.

— Так не дружелюбничай, — она отвела взгляд в сторону. — Тебя никто не просит.

— Я пробовал, — его улыбка стала более коварной, когда их взгляды встретились. — И ты становишься совершенно беспомощной. Так что пусть у тебя хоть иногда будет иллюзия того, что ты сможешь меня победить.

Никс, что было сил, сжала пустой бумажный стаканчик из-под кофе. Удивительно, как легко этот парень каждый раз выводил её из себя. Такой хороший, такой вечно идеальный, всеми любимый и всеми ставящийся в пример, в то время как она — сплошное разочарование как в глазах матери, так и в своих собственных. Впрочем, наверное, так и стоит относиться к своей абсолютной противоположности — с враждебностью и желанием поскорее убить.

— Вот видишь? — обеими руками он сжал её крохотную ладонь и легко разжал напряжённо сжатые пальцы. Никс передёрнуло от этого жеста. — Ты даже не знаешь, что ответить. Разве это хорошо?

— Я тебе сейчас нос сломаю.

— Уже лучше, — он не переставал улыбаться. — А теперь сделай это. Сломай. Или твои угрозы так же пусты, как и твоя голова?

Лицо Никс зарделось от стыда. Она отняла руку и встала до того резко, что её колени громко ударились о стол. Джулиан выпрямился и скрестил руки на груди, с улыбкой победителя глядя на неё. Если бы Никс знала, насколько она очаровательна в момент своего поражения, она бы, как и всякая мудрая женщина, начала бы этим пользоваться. Но увы, приходилось наслаждаться её поверженным видом лишь иногда и лишь приложив усилия.

— Как же ты меня бесишь, — сквозь зубы сдавленно проговорила она. — Сам же предложил не вмешиваться в жизни друг друга… и… и…

— Разве это вмешательство? — невозмутимо ответил он. — Я ещё ничего тебе не запрещал, ни от чего не отговаривал и не пытался контролировать, — он поднялся с места и встретился с ней взглядом. — Но ты можешь облегчить жизнь нам обоим. Достаточно только рассказать, как ты сожгла моё одеяло, почему ты таскаешь кота в портфеле и что такое Авиш.

Никс побледнела. Нельзя сказать, что она относилась к своей тайне с какой-либо осторожностью, но всё же старалась не говорить на людях с Ланселотом и велела ему не высовываться; Линн не приходила к ней и потому не могла её выдать; Айрис говорила очень тихо и прикрывала рот рукой, так что даже Никс едва её слышала.

— Никогда не оставляй телефон даже на пару минут без присмотра, — он едва заметно улыбнулся. — Ты не представляешь, как легко установить на него незаметную программу прослушки.

Никс подавлено опустила взгляд, крепко, до боли сжав кулаки. Как бы она ни приказывала себе сдерживаться, чувство, что по венам течёт вместо крови электрический ток, усиливалось. Ей хотелось ударить его, хотелось обматерить, хотелось распсиховаться, бросить в Джулиана пластиковый контейнер для еды и уйти, не обернувшись. Но чем это поможет? Разве его намерения изменятся? Да и что она получит, если вспылит? Только осуждение со стороны всей школы, гнилостное чувство внутри и, возможно, очередную вспышку молнии. Впервые за всю свою недолгую жизнь Никс поняла безвыходность своего положения. Она — воплощение богини, и вместе с тем она — никто без друзей, без опоры, без уверенности в чём либо, а суперспособности причиняют ей больше вреда, чем приносят пользы.

— Ну и что? — как-то невыносимо грустно ответила она, отведя взгляд в сторону. — Получил кайф с того, что мне вместо кучи друзей, как у тебя, звонит только мама?

Джулиан не нашёлся, что ответить. Его сбил с толку этот печальный, вполне обычный для одинокой девушки вопрос. Честно говоря, если бы Никс сейчас начала нести чушь о странных экспериментах, о путешествиях во времени и магии, он бы удивился куда меньше. За это недолгое время он настолько привык приписывать Никс необычные особенности, что перестал видеть в ней простую девушку.

Воспользовавшись его замешательством, Никс выбралась из-за стола и направилась в кабинет, где должен был пройти последний урок — французский язык. Ланселот, получивший бесполезных знаний из школьной программы за один день больше, чем за всю свою жизнь, едва мог соображать из-за внезапно возросшего уровня интеллекта. Правда, большую часть уроков он тихо спал.

— Слышал? — тихо спросила Никс, склонившись к рюкзаку.

— Срочно отдай ему кулон Тома, — промурлыкал в ответ Ланселот.

— Чтобы с… этим, — она избегала говорить прямолинейно, помня о прослушке в телефоне. — Он окончательно меня достал? Он не поможет, Ланс.

Он не стал спорить. Просто свернулся клубком и задёргал рыжим хвостом в знак недовольства. Никс тоже не хотела продолжать разговор. Уже второй человек так просто раскрывал её тайну, и с этим необходимо было что-то делать. Во-первых, встречу с Меллоунами не помешает устроить прямо в Авише, где из посторонних, которые могут их подслушать, только Зверь… ну и мифический Другой, которого они называли хозяином казино. Во-вторых, нужно запретить Айрис, несмотря на весь её пыл, болтать о запретных темах. И, в-третьих, нужно выпросить у матери другой телефон и попросить у Линн установить три приложения с иконкам, которые она рисовала.

Никс устало закрыла лицо руками. Ещё совсем недавно она бы и не подумала переустанавливать эти треклятые приложения, а сейчас, когда перед мысленным взором вставало лицо без глаз, изуродованный силами Том и картина разрушений, всё стало куда сложнее. Никс было страшно. Страшно, что однажды такой же сверхъестественный урод придёт посреди ночи в её дом и оторвёт ей руки, чтобы она не смогла дотронуться до кулона, а потом примется за маму, за Ральфа, за Джулиана. И никто не поймёт её страхов, некому о них рассказать, разве что Ланселоту, который любую тему переведёт в высокую кошачью философию.

Последний урок подошёл к концу. Никс избегала даже смотреть в сторону Джулиана, изображая обиду и унижение, но порой кожей чувствовала на себе его взгляд. Хотя, быть может, ей так просто казалось. Из школы она вышла среди толпы усталых и сонных из-за последнего урока учеников. Дождь прекратился, но на улице было до того холодно, что Никс в свое тёплой куртке сжалась и крепко обняла себя за плечи. Лужи заледенели, ученики, наступая на асфальт в кроссовках и сапогах, тут же уезжали и врезались в первое, что попадалось на пути. Джулиан тоже поскользнулся, но вовремя схватился за плечо Никс и вместо того, чтобы упасть в одиночестве, повалил на асфальт ещё и её. Ланселот возмущённо мяукнул из рюкзака, но в этот раз на него не обратили внимания.

— К-к-к-какого..? — Никс трясло от жуткого холода. Впрочем, не только её. Поскальзываясь и спотыкаясь, молодые люди бежали к своим покрытым корочкой льда автомобилям, к ближайшим зданиям, возвращались обратно в тёплую школу.

Никс не смогла и не успела закончить вопроса, как раздался хлопок, содрогнувший морозный воздух. В небо со стороны старого кирпичного дома взметнулась красно-коричневая крошка, пыль, опилки, острые камни, куски стальной крыши и… снег? Мелкие снежинки, поднявшись высоко в небо, падали, жаля кожу. Никс ничего не понимающим взглядом смотрела на разрушенный дом и поверить не могла, что во всём мире может существовать столько снега и быть настолько холодно.

Раздался ещё взрыв — уже где-то за зданием школы, и ещё один, но Никс уже не смогла его увидеть. Джулиан поднял её за плечи и неуклюже, но довольно быстро поволок подальше от этого места. Ученики не знали, как им реагировать. Они не видели дыма, не видели огня, просто громкий снежный фейерверк, который, несмотря на свою разрушительность и жуткий холод, был до того красив, что мгновенно приковывал внимание. Никс тоже смотрела на крупные хлопья, переливающиеся всеми цветами радуги, и не могла отвести взгляд.

Они ушли недалеко. Дошли до тротуара у автомобильной дороги, где машины, скользя и пытаясь дать задний ход, безнадёжно врезались в столбы, в ограждения, друг в друга. Стоило очередному водителю не справиться с управлением, как его занесло в сторону Никс и Джулиана. Визг тормозов. Крик водителя. Автомобильный гудок. Никс зажмурилась.

Грохот. Отвратительный скрежет развороченного металла, хруст льда под ногами. Никс не почувствовала столкновения. Секундой позже она открыла глаза и от неожиданности громко охнула и тут же ощутила боль в лёгких от вдоха ледяного воздуха.

От столкновения их спасло… нечто. По формам тело этого существа напоминало человеческое, только ноги были длинными и острыми, точно две иглы, из-за чего он или она мог спокойно ходить по льду. Его белоснежная кожа состояла из снега и льда, на ровном лице был всего один левый глаз, на который был надет монокль. Это существо было ростом под три метра, оно приоделось в рубашку с кружевными рукавами, брюки, цилиндр. А ещё оно было отвратительно горбатым. Никс оторопело смотрела на это существо, Джулиан был не в силах вымолвить ни слова. Автомобиль врезался в его ноги-иглы и смялся в уродливую гармошку, а существо, казалось, даже не чувствовало этого.

В огромной руке странное создание держало аккуратное, перевязанное бархатной ленточкой письмо. Оно протянуло его Никс, а как только её дрожащие пальцы сжали конверт, исчезло, рассыпавшись в миллионы снежинок.

Никс потянула ленту, открыла конверт. Послание было коротким, но информативным, написанным аккуратным мелким почерком:

«Через час на железнодорожной станции с Джулианом, идеальным созданием и всеми, кто осмелится. Или ещё пять взрывов. С уважением, Доктор Смерть»

* * *

Вопреки ожиданиям, на железнодорожной станции не было холодно. Люди беспокойно сновали, боясь опоздать на свой поезд, парочки встречались, друзья развлекались, семьи пытались утихомирить непоседливых детишек. Это было вполне романтичное и несколько старомодное местечко — в огромном здании вокзала стояла, расправив огромные крылья, статуя ангела, потолок был покрыт стеклом, сквозь которое было видно молочно-белое небо. Джулиан слышал, что здесь одна особо отчаянная парочка устроила церемонию бракосочетания, но до этого момента не понимал, почему. От этого старомодного великолепия в центре процветающей урбанизации захватывало дух. Пожалуй, он бы и сам привёл будущую жену в это место, если бы однажды надумал жениться. Видимо, в нём сказывались гены, ибо той парочкой, сыгравшей здесь свадьбу, были его родители.

— Леди Макграт, — в который раз недовольно воскликнул Колсон Дирк, идя следом за парнем и девушкой. С момента своего появления он только и делал, что без конца читал нравоучения и этим достал не только Никс, но и Джулиана. — Вы посвящаете в мировые тайны человека, которые не должен был иметь к этому отношения.

— Ну, вообще-то, я всю дорогу молчу, — недовольно ответила Никс. — А вот ты языком мелешь, не переставая.

— Леди Макграт, вы клевещете на главу Инквизиции и неподобающе обращаетесь ко мне.

— Инквизиция? — нервно, натянуто усмехнулся Джулиан, глядя перед собой. — Так ты ввязалась в путешествия во времени и гуляешь в прошлом?

— Вообще-то, — грозно ответил Колсон. — Нет мира более продвинутого, чем Сирисо!

— Ваше превосходительство! — поспешила оборвать его перепуганная Линн. — Вы что?!

— Землянин посмел назвать Сирисо прошлым. Я этого не потерплю.

— Ваше превосходительство, — хмуро ответила Никс. — Вы заебали.

Колсон вскинул брови и прижал сияющие голубым светом пальцы к левому виску, Линн повторила его жест, а с ними и Джулиан. Никс, тяжело вздохнув, перевела взгляд на полученную записку. Странное существо, больше похожее на кривую ледяную статую, не говорило, куда им отправляться и что делать при прибытии, поэтому Никс оглядывалась по сторонам в поисках чего-либо приметного или необычного. Людей было до того много, что Никс начинала чувствовать себя неуютно.

— Как выглядит этот Доктор? — Никс тяжело вздохнула. — В клювастой маске ходит или типа того?

— Она выживала в Авише на протяжении нескольких лет без медицинской помощи, нормальной воды и пищи, — строго отчеканил Колсон, поправляя съехавшие на нос очки. Похоже, он нашёл значение незнакомого ему слова. — Вероятнее всего, она мутант.

— Весело. Ещё одна любительница пожрать человечины.

— Мутация изменяет строение внутренних органов, преобразует тело и вгрызается в центральную нервную систему, — продолжал парень. — Кто-то из мутантов больше не может дышать воздухом, кто-то — питаться, у кого-то, — он до дрожи сжал кулаки, — ярко светятся глаза. И все мутанты разговаривают одним голосом, больше похожим на предсмертный хрип. Это самые распространённые случаи. Доктор Смерть при нашей встречи говорила вполне спокойно и осмысленно, без признаков обычной зомбированности.

Никс тяжело вздохнула и вновь огляделась. Линн, подойдя, как-то очень по девчачьи сжала левую ладонь правой.

— Говори уже, — хмуро отозвалась Никс.

— Твой сводный братик очень красивый!

Услышав комплимент, Джулиан, до этого напряжённый и задумчивый, невольно улыбнулся и склонил голову, принимая похвалу Линн. Колсон поправил очки, и вложил в этот жест ещё больше грозности.

— Вы не о том должны думать, леди Джулс.

— Знаю я! — защищалась Линн. — Но ведь он и правда красив!

— Да нихрена! — не выдержала Никс. Её лицо было до того красным, что почти гармонировало с волосами. — Чмошник он и выскочка гарвардская!

— А? — Линн удивлённо вскинула брови. — Но почему ты тогда краснеешь?

— ЗАТКНИСЬ!

Никс не представляла, как ей придётся работать с настолько своенравными людьми. Один Ланселот её не раздражал и то, потому что решил перед предстоящей встречей хорошенько выспаться, да и Меллоуны, которых здесь не было и с которыми она должна была связаться через Айрис. Она пообещала передать просьбу о помощи, даже хотела отправить к Никс своего дворецкого, но тот игриво промурлыкал, что без приказа мистера Меллоуна не притронется к кулону. Не передать словами, насколько сейчас Никс раздражал этот гангста-дед.

Доктор Смерть не заставила себя ждать. Среди толпы появились те самые снежные люди, один из которых передал Никс записку. Люди замечали их, дети, хохоча, показывали пальцем, а взрослые считали их огромными тряпичными куклами. Они шли к платформам, волоча за собой длинные руки и протыкая острыми ногами-иглами пол.

— Искусственные формы жизни, — вынес вердикт Колсон. — Доктор Смерть действительно сильна. Возможно, так же могущественна, как и сам Зверь… господин Купер, вы в порядке?

— В полном, — прохрипел бледный, как смерть, Джулиан.

— Его превосходительство спрашивает это не просто так, — ответила Линн. — Джулиан, всё это… слишком не вписывается в привычные для человека рамки. Мы могли бы стереть вам память, как только всё закончится, или погрузить вас в глубокий сон прямо сейчас.

— Я выдержу, — натянуто усмехнулся он. — Раз пустая голова выдержала. Эй, Никс, ты ведь не так давно в этом деле?

— Как ты это понял?

— Шестое чувство. И тот факт, что здесь собрались такие союзники, в компанию которых ты явно не вписываешься.

Никс не ответила. Лишь крепче сжала лямку рюкзака и отправилась следом за трёхметровыми людьми. Почему-то Никс не сомневалась, что в этих тварей вложено куда больше стараний, чем в разлагающихся животных, горящих изнутри. Они были аккуратны, не испытывали извечной боли и двигались даже грациозно. Тяжело вздохнув, пытаясь справиться с нервами, она проговорила.

— Эй, сирисцы, — Никс сглотнула, чувствуя, что язык прилип к нёбу. — Почему у Зверя животные, а у Доктора — люди?

— Потому что Доктор была гением своего дела, — ответил Колсон. Казалось, у него на все вопросы найдётся ответ. — Она изучала медицину трёх миров и жадно впитывала знания. Естественно, она прекрасно знает анатомию и создаёт этих людей, устраняя очевидные недостатки, погрешности и рудименты человеческого тела. Зверь же… любит животных, но не знает, что у них внутри.

Пока он болтал, Никс отвлекалась. Трёхметровые люди проходили в вагон поезда, сгибаясь до того неестественно, что у нормального человека наверняка бы хрустнула спина. Молодые люди переглянулись. Выбора не было. Доктор Смерть взорвала пустые дома, подняла в воздух каменную крошку, тем самым никого не покалечив, но точно доведя до истерики, а следующие взрывы, скорее всего, будут там, где людей больше всего. Нельзя этого допускать.

Джулиан кивнул, молча говоря о том, что он готов встретиться с судьбой. Его предупредили о том, что ждёт его. Ему сказали, ради какой ничтожной цели Доктор Смерть собирается убить его на глазах у сводной сестры. И всё равно он пришёл сюда. Его не заставляли, Никс пыталась его отговорить или же спрятать в Сирисо, но он отказался. Так или иначе, Доктор Смерть догадается о случившемся, найдёт его и устроит ещё череду взрывов. Что лучше? Вечно спасать собственную шкуру и пожертвовать людьми или же один раз совершить что-то по-настоящему стоящее и со спокойным сердцем закрыть глаза? Колсон внутренне восхищался подобным мужеством. Никс вслух материла это никому не нужное геройство.

Они вошли в пустой вагон, сели на мягкие скамьи подальше от ледяных людей. Когда поезд тронулся, эти марионетки открыли окна и выползли на крышу. Никс выглянула, пытаясь проследить за их перемещением. Эти твари двигались быстрее поезда, изменяли направление рельсов, грызли провода. Поезд разогнался до того, что в нём было сложно стоять. Вагоны шатались, подпрыгивали, тряслись.

И из первого вагона раздался выстрел.

Ланселот выпрыгнул из рюкзака и тут же принял свою особую форму. Никс, Колсон и Линн последовали его примеру. На голове Колсона появилась широкая пиратская шляпа, на теле — кожаный жилет, чёрный плащ и белоснежная кружевная рубашка, на ногах строгие чёрные брюки, заправленные в высокие сапоги, к ремню была пристёгнута кобура для оружия. Его маска — белый череп без нижней челюсти — скрывала верхнюю половину лица. В этом облике он был совершенно не похож на слугу закона, скорее на того, кто готов осушить бутылку рома и найти сундук сокровищ.

Ланселот зашипел, грозно глядя на дверь. Вагон заполнил золотистый, полупрозрачный туман. В этот раз он расстарался, и потому никто ничего не видел дальше метра от себя.

Выхватив меч из ножен, Ланселот ринулся вперёд. Замах. Удар стали о сталь. В золотистом тумане сверкнули высеченные искры. Выстрел. Короткий крик Линн. Что-то с грохотом упало на пол, и золотистый туман исчез.

— Внезапные атаки, — произнёс мелодичный, глубокий женский голос. — Бесполезны.

Она прошла в вагон, неся на плече бесчувственного Ланселота. Никс не поняла, куда угодила ему пуля, но крови она не видела и, похоже, он дышал. Вот только был без сознания и трясся от жуткого холода. Женщина заботливо опустила его на одну из скамеек. Никс сощурила взгляд, пристально глядя на неё. Короткие чёрные неровные волосы, на голове шляпа с широкими полями. На теле рваный кожаный плащ с красной подкладкой, талию, словно корсет, обнимают белоснежные человеческие рёбра, на спине выпирают белоснежные позвонки. На лице чёрная маска ворона с длинным клювом. На руках красные перчатки с костями из человеческих запястий. Никс не сразу обратила внимание на мутацию Доктора, потому как изменённая плоть странным образом маскировалась под окружение. За её спиной выросла пара тяжёлых, массивных крыльев.

— Идеальное создание, так? Ничего, скоро придёт в себя, — спокойно, практически мирно проговорила Доктор Смерть. — Мои пули не должны оставить холодового ожога, я довольно долго их разрабатывала.

— С чего такая забота? — стиснула зубы Никс. — Ты же хочешь нас убить!

— Не «ты», а «вы», — холодно ответила женщина. — Ты мне годишься в дочери, девочка, и я не помню, чтобы пила с тобой на брудершафт. И с чего ты взяла, что я хочу вас убить? Вообще-то, я довольно миролюбивый человек. Даже подождала, когда у тебя закончатся уроки в школе, прежде чем атаковать.

— Доктор Смерть, — тяжело вздохнул Колсон. — Ваша ирония неуместна.

— Я всего лишь проясняю возникшее недопонимание, — она повертела пистолет в руке. — Я убью лишь одного. О, не пистолетом, не беспокойтесь. Для такого случая я нашла в земной больнице скальпель.

— А если я не хочу умирать? — спросил Джулиан.

Энтузиазм Доктора мгновенно улетучился. Она сжала губы, её рука дрогнула, и из неё практически выпало оружие, потому Антрис заткнула его за пояс. Эта секундная заминка не укрылась от глаз молодых людей. Доктор Смерть бессердечна, полна цинизма и иронии, но что-то в словах Джулиана её задело за живое.

— Рано или поздно это случится, — она попыталась улыбнуться, но не получилось. — Лучше, чтобы это произошло, пока ты молод и не вкусил разочарования.

Стиснув зубы, Никс бросилась на неё. Молнии собрались в её кулаках в два ярко-красных солнца, дугами цеплялись за металлическую обшивку и провода в вагоне поезда. Антрис не стала церемониться. Она цепко схватила Никс за горло, а её молнии обратила в снег.

— Сядь, — спокойно, но властно произнесла Антрис и толкнула Никс обратно на место. Кашляя и задыхаясь, девушка осела на своё место, держась за шею, на которой остались следы от цепких пальцев Антрис. — Я не договорила.

Никс дышала со свистом. Хватка у Доктора была железная, руки очень сильные и жёсткие, и в какой-то момент Никс показалось, что Доктор Смерть одним движением с отвратительным хрустом переломит ей шею. Поезд ускорялся. Вагон ходил ходуном, но Доктор Смерть спокойно держала равновесие.

— Вы со мной не справитесь, — спокойно проговорила женщина. — Во всяком случае, в честном бою. Зверь проявил бесчеловечную жестокость, отправив меня на это задание. Ситуация безвыходная, Джулиан Купер умрёт.

Джулиан нервно усмехнулся.

— Вы… не просто так начали это вступление, — просто, как-то буднично сказал он, из-за чего Никс начала нервничать. Он смирился.

— Умный мальчик, — спокойно ответила Антрис. — В честном бою ни один из вас меня не победит. Поэтому вот вам игра: вы наносите удар по мне, я не двигаюсь. Если ваша атака не проходит, ход переходит к следующему. А вас ждёт глубокая заморозка. Заранее прошу прощения, скорее всего, вам потом придётся лечиться от воспаления лёгких.

— А если атака проходит? — нахмурилась Никс.

— Я и мои слуги отступаем. Здесь нет подвоха. Я приму поражение и не стану мстить.

— Как благородно, — огрызнулась Никс. — Для психованной убийцы.

— Жизнь — сплошное страдание, девочка. Смерть — вечный покой. Вы принимаете условия?

Потирая шею, Никс перевела взгляд на Колсона и Линн. Антрис, пытаясь казаться вежливой, подошла к оглушённому Ланселоту и пару раз щёлкнула пальцами перед его безмятежным лицом. Снежинки из его тела вернулись в её раскрытую ладонь. Парень очнулся и тут же застучал зубами и съёжился от невыносимого холода.

— Я бы сделала тебе горячий чай, — спокойно проговорила Антрис. — Но он замёрзнет в моих руках. Сними маску. В маленьком теле тебе будет легче согреться.

Ланселот зашипел на неё и побитый и униженный вернулся к Никс. Подобно коту, он прижался к ней и виском потёрся о красную голову, пытаясь согреться.

— Не соглашайтесь, — Джулиан грустно улыбнулся. — Это ловушка.

— Не тебе решать за нас, — Никс стиснула зубы от злобы и нервов.

— Не знаю зачем, но она всё равно убьёт меня, — как-то спокойно ответил он. — Не геройствуйте. Я не хочу перед смертью чувствовать себя виноватым.

— Никто не умрёт! — Никс ударила кулаком по столу. — Эй, Докторша, условия приняты!

— Очень хорошо, — Антрис убрала руки за спину. — Я буду в дальнем вагоне. Держитесь за поручни, поезд очень сильно трясёт.

Они долго решали, кто отправится первым. Настолько долго, что один из пугающих слуг Антрис постучался в стекло длинным когтем, а потом заскрежетал им до того громко, что у всех в вагоне едва не полилась кровь из ушей. В конце концов, вызвался Колсон. Он не был сильнее остальных, не был одарённее, просто действовал как глава Инквизиции, который обязан защищать слабых и оберегать чужой спокойный сон. Он зарядил револьвер шестью патронами, ловко задвинул его барабан и покрутил его. Чисто отцовский жест. Проблема в том, что отец виртуозно контролировал свою силу, а его старший сын — бездарность. Жаль, Лео не досталась геральдическая лилия с груди Колсона. Ему не повезло обрести силы раньше.

В вагоне Антрис было невыносимо холодно, из-за чего становилось трудно дышать. Действительно, она не двигалась, но вместе с ней перестали двигаться и молекулы воздуха. Металлические стены вагона покрылись слоем льда. Поезд набирает скорость, вагон от такого сумасшедшего движения и сил Антрис рассыплется на части в считанные секунды.

— Знаешь, я сражалась с твоим отцом, — равнодушно произнесла Антрис. — И помню, как его взгляд стекленел в последние мгновения жизни. Мы с Лео так и не поняли, чья атака стала решающей и добила его.

От её слов Колсон почувствовал невероятную усталость. Не ярость и не гнев, лишь скорбь и бессилие перед вставшим на пути препятствием. Что в Лео, что в Антрис было столько зла, что от одного взгляда на них люди начинали задыхаться. Но Лео переполняла ярость, Антрис источала презрение ко всему живому. И эмоциональных сил Колсона было недостаточно, чтобы противостоять им. В чём его мотивация? Продолжение дела отца. Отца, который забыл родного сына и вложил всю душу в воспитание собственного убийцы.

— Леди Копфер, — тяжело выдохнул Колсон. — Инквизиция приносит вам глубочайшие извинения.

— Да ничего, Колсон, — она улыбнулась. — Стреляй.

И он выстрелил. Вместо пули из тонкого дула револьвера вылетела сияющая во всём своём великолепии планета Юпитер. От её гравитации стены с грохотом прогнулись внутрь, Антрис притянуло к уменьшенной копии и едва не затянуло в толщу миниатюрного газового гиганта. В момент выстрела Колсон услышал влажный хруст, ощутил жгучую волну боли. Отдача револьвера сломала ему руку.

— Молодец, — похвалила Антрис, обратив планету в огромный ком снега. — Побольше практики и поменьше неуверенности в себе.

Она подошла, согнула руку Колсона определённым образом и вновь щёлкнула пальцами. Парень в один мир покрылся толстой коркой прозрачного льда.

— Я оставила отверстие для воздуха, — она прошла в следующий вагон. — Постарайся не напрягать раненную руку.

В следующем вагоне её ждала Линн. Испуганная, дрожащая не то от холода, не то от ужаса, точно осиновый лист на ветру. Трясущимися пальцами она нарисовала в воздухе яркие точки, которые объединялись тонкими линиями белоснежной энергии — созвездия. Антрис смотрела на неё, не мигая. Звёзды налетели на неё, обратившись в острые, блестящие колья.

— Скорпион! — неуверенно пикнула Линн.

Антрис подняла взгляд на падающие звёзды, и они взорвались сотнями блестящих снежинок. Хрустя снегом под ногами, она прошла к Линн и опустила сильную руку на её светлую голову. Линн в ужасе застыла. Хватка Антрис была до того сильной, что в один момент показалось, будто Линн сейчас проломят череп.

— Зря боишься экспериментировать, — проговорила Антрис. — Не используй только открытые людьми созвездия. Создавай свои.

Это было последнее, что услышала Линн, прежде чем её барабанные перепонки покрылись толстым слоем льда. Антрис прошла вперёд и чувствовала, как каждый шаг даётся ей всё тяжелее. «А если я не хочу умирать?» Глупости! Каждый подросток мечтает поскорее сдохнуть, оттого и травится всяким даже в благополучном и процветающем Сирисо! А он… до того спокоен, до того отважен. Антрис дала ему и Никс возможность убежать хоть в Авиш, хоть в Сирисо. Его иммунитет должен справиться даже без способностей с климатом Сирисо, а там он вполне бы смог скрыться и замести следы, если достаточно умён.

Антрис остановилась на полпути к выходу из вагона Линн. Как странно. Она не испытывала подобного даже когда первый пациент умер у неё на руках. Вернее сказать, она даже тогда не испытывала ничего. Все её чувства, все эмоции были вытравлены, точно паразиты, строгим воспитанием родителей, всю страсть к жизни выжгла необходимость быть лучшей в своей области. А потом появилась Земля в качестве небольшой передышки, и Авиш, окончательно уничтоживший Антрис. Она почувствовала тяжесть в своих крыльях, ощутила, как её ледяное сердце болезненно сжимается, будто бы вновь обрело способность чувствовать, а не только качать кровь. Теперь понятно, почему Зверь потребовал смерти именно этого мальчика. Понятно, почему посчитал, что для палача среди тысячи сгнивших, изъеденных могильными червями трупов этот будет самым любимым.

Она докажет свою верность Зверю, если убьёт Джулиана. Плевать на Никс. Это проверка для Антрис.

Слуга разбил окно в вагоне поезда и пробрался к своей хозяйке. Антрис вытащила из-за пояса заготовленный для Джулиана скальпель, замахнулась и загнала по самую рукоять в свой живот. Кровь выплеснулась изо рта с удивлённым, почти испуганным вскриком. Красная. Ослепительно яркая на фоне белоснежного снега. Антрис зажмурилась и дрожащей рукой вырвала скальпель, решив, что сталь достаточно напилась её крови. Антрис надеялась, что этот жест убьёт либо её, либо её боль, но не сделал ни того, ни другого. Бесполезная вещь.

За следующей дверью её ждал Ланселот. Придерживая рукой рану, Антрис заморозила его золотой меч после неудачного удара и похромала дальше.

— Кровь, — указала пальцем на рану Никс. — Значит, кто-то всё-таки смог.

— Нет, девочка, — Антрис закрыла глаза, чувствуя, как рана с шипением затягивается. — Я себя ранила, чтобы усмирить свои эмоции. И ненароком не убить всех.

Поезд вновь затрясло. Никс рухнула на колено, Антрис подхватил под руки её трёхметровый слуга.

— Пока ты не начала, — спокойным, но каким-то до боли печальным голосом проговорила Антрис. — Ты можешь спасти мальчика ещё одним способом. Всё проще простого. Достаточно примкнуть к Зверю.

— Похоже на очередную ловушку, — огрызнулась Никс. — Заманиваешь меня к нему, чтобы он меня грохнул?

— Нет.

— Я больше верю Инквизиции.

— Инквизиция ходит без глаз и ушей, зато с громким ртом, — Антрис закрыла глаза, чувствуя, что ещё немного и сердце вот-вот разорвётся от боли. Она закрыла глаза. По её щекам медленно стекли две кроваво-красные слезы. — Ну же, девочка. Убей меня.

Никс не собиралась сдерживаться. Она чувствовала в руках ветер, ощущала, как сила всего неба готова обрушиться на дерзкую Докторшу, как молнии текут по её венам волнами раскалённой энергии. От удара молний с неба крыша вагона расплавилась, провода взорвались снопом ярких искр, фонарные столбы сгорели изнутри, по рельсам прошёл разряд электричества, обугливший шпалы и гравий. Страшный грохот сотряс воздух.

А потом всё обратилось в снег.

У Никс подкосились ноги. Против этой атаки не могли ничего противопоставить даже самые агрессивные твари Зверя, ею она победила Тома Хидена и выжгла в нём изуродовавшую его мутацию, а Антрис… Антрис стояла спокойная, бледная и от чего-то невыносимо печальная.

— Н… НЕТ! — в отчаянии воскликнула Никс. Она рухнула перед Антрис на колени. Слёзы обожгли ей глаза, скатились по щекам, упали двумя льдинками с ней. — Не убивайте его! Д-Доктор Смерть, я примкну к Зверю! Я сделаю всё, что вы скажете, только не убивайте его!

Никс знала, что ни её мольбы, ни её унижение не спасут Джулиана от смерти. Антрис подошла, и Никс схватила её за подол плаща.

— Пожалуйста! — рыдала она, задыхаясь от собственных слёз. — Не надо!

Антрис отвесила ей звонкую пощёчину и одним сильным ударом повалила в снег.

— А я надеялась на тебя, — её голос дрожал от боли и гнева. — И теперь ненавижу ещё сильнее.

Антрис не стала полностью замораживать Никс. Сковала её по рукам и ногам ледяными наручниками, заморозила глазные яблоки, чтоб Никс не смогла закрыть глаза. Она знала, что это не ослепит человека с силой. Конечно знала, она же чёртов Доктор Смерть!

Никс пыталась выбраться, однако ничего у неё не получалось. Джулиан ждал свою смерть в первом вагоне, бледный и до того спокойный, что Никс стало больно. Антрис сделала шаг вперёд. Медленно, неспешно. Её походка со стороны выглядела зловещей, но никто не знал, как сильно у неё трясутся ноги.

— Ты мог убежать, — дрогнувшим голосом едва слышно произнесла она.

— Чтобы вы убили больше людей? — он тяжело вздохнул. — Такого позора я точно не вынесу.

Он заметил кроваво красные слёзы на бледных щеках Антрис и поспешил намекнуть ей о них. Она не обратила внимания. Стояла, замерев с окровавленным скальпелем в руках, и смотрела.

— Доктор Смерть, — он закрыл глаза. — Можно без боли? Я ненавижу её.

Антрис хотела что-то сказать, но поспешно закрыла рот и только кивнула. Он расправил руки в стороны, точно для распятия, закрыл глаза и приготовился — к чему, сам не знал.

Никс не могла даже вскрикнуть, когда скальпель, острый, как коса Смерти, вошёл ему под ребро, сжимаемый сильными руками Антрис и её огромного слуги.