Там, где поют драконы (гет)

— Это было омерзительно, — подытожила я доклад Айзавы, лежа в своей постели. Глядя больше в складки балдахина, чем на собеседника, если честно. Ломка в теле постепенно утихла, оставляя после себя теплую, светлую тоску и некоторое ощущение разочарования.

— Не то слово, — процедил мужчина сквозь зубы. В глазах главы разведки читалось лютое осуждение, смешанное с отвращением и агрессией. Будь его воля, мы бы уже паковали вещи и отправлялись обратно в родовой замок.

— Всё же, никто не пострадал… — попыталась вклиниться в разговор Очако, но одного взгляда от мужчины хватило, чтобы маленькая волшебница сжалась в трогательный испуганный комочек.

— Нам удалось сгладить устроенный тобой беспорядок, хотя замок, словно улей, теперь ходуном ходит из-за россказней о драконнице и двух идиотах — принце с принцессой. Хвали богов, старых и новых, что слуг разогнали и никто не видел твоего отца в таком виде.

Сводя весь посыл шпиона к единому целому — мы все сгладили, но больше так делать не стоит, иначе мы все просто свалим, а брак расторгнут. Эх.

Если бы я могла контролировать подобное дерьмо, было бы проще, но… Будь всё проще, я бы преспокойно жила в своём замке и растила потомство, обучая его управлять магией и своей драконьей сутью, а подобные мне спокойно бы ходили по земле и парили в небе.

За столь тяжкими мыслями последовал тонкий мечтательный вздох, удостоившийся самого настоящего шлепка поверх одеяла. Дядя Айзава не выдержал, но удар был беззлобный.

— Как там принц? — наконец спросила я после некоторой немного неловкой паузы.

— Соизволила все же спросить… Переломаны пара ребер, сильные ушибы, множество вывихов, скорее всего — сотрясение. Он едва ли приходил в себя за всю ночь и утро, что мы тут проводим. Сходи навести. И. Без. Глупостей.

— Так точно, — отсалютовала я, вставая. Мужчина с показушным кивком удалился, когда Очако с присущими ей возгласами кинулась прикрывать меня хотя бы чем-то даже перед знакомым, даже близким, скажем так, мужчиной.

Оделась я быстро, домашнее платье на то и домашнее — одела и пошла. Нам и прислуги особо не встречалось, все шебуршились, бегали и даже активно паниковали, хотя, при виде меня и отдавали глубокий, уважительный, но немного рваный поклон.

Вопросительный взгляд в сторону Очако остался без внятного ответа, но с надеждой на скорое разрешение. Паж принца наверняка сможет ответить на столь простой вопрос.

У покоев принца, вернее, его дверей — неописуемо выделяющихся на фоне светлых стен резными орнаментами рун мороза и огня — стояла стража и младший из сыновей семьи Иида тоже был здесь.

— Д-доброго утра, принцесса. Хвала Богам Новым и Старым, что вы в добром здравии… Сегодня… — последнее юный рыцарь, или же сквайр, произнес нерешительно, даже осекшись. По остальным рыцарям и служителям рядом, а точнее — их кислым лицам, была видна их враждебность и осуждение.

— Доброе утро, — прозвучало приветствие куда-то в пустоту и всем присутствующим одновременно, — в каком состоянии принц?

Рыцари переглянулись. Иида младший кашлянул, как-то неуклюже сбрасывая неожиданное напряжение.

— Принц очень слаб, он очень пострадал из-за... Вашей драконницы, миледи, наш лекарь его уже осмотрел, принцу нужен покой…

— Я надолго не задержусь. Очако, позови нашего лекаря, быть может, он сможет помочь. Я не задержусь у принца дольше, чем этого могут потребовать обстоятельства.

Шаг в сторону дверей отозвался в рыцарях упрямством и даже слепой упертостью. Ближайшие ступили вперед, попытавшись оттеснить меня от двери, но едва ли у них это получилось — я уже прошмыгнула к дверям, минуя обоих — просто вильнула телом, словно собственным хвостом.

Комната встретила меня полумраком, шторы наглухо закрыты, у потолка подрагивают световые кристаллики, слишком крохотные, чтобы давать толковое освещение. Стены увешаны гобеленами, ломятся от полок и шкафов с книгами… Но всё это пустое, бездуховное и опустошённое. Слишком показушное и холодное, словно принц приходил сюда лишь провалиться в забытие.

В полутьме лицо принца казалось даже неестественно бледным и измученным, контрастные брови ходили ходуном, словно юноша жмурился, готовясь к новой волне кошмаров. Взъерошенные волосы, пот, катящийся по лицу… Печальное зрелище и я, честно говоря, чувствовала себя виноватой. Даже не потому, что почти размолола его в кровавую пасту, но и потому, что так или иначе — Шото был моей парой. Драконица это признала, признать это было теперь и моим бременем.

— Отличное зрелище. Верная супруга у постели умирающего мужа, — раздалось позади скрипуче и обманчиво-колко. Эктоплазм привычным стуком вошел в комнату, таща свои чемоданы. Очако, кивнув мне, осталась у дверей с внешней стороны, не подпуская стражу.

— Он действительно умирает?

— Нет, просто покалечился сильно. Жизни, как факту, мало что угрожает, но ты чуть не угробила его, как принца. Мальчишкам-то что, мечом махать, на конях ездить, да принцесс любить. Чуть всё разом не отобрала у паренька, — лекарь вздохнул, копошась в чемоданчиках.

Достал несколько пузырьков, миску, какой-то инструмент, схожий на ложку и венчик одновременно.

Странное зелье запенилось, сменило цвет и успокоилось, поблескивая в темноте.

— Влей в него, поможет пареньку не откинуть лапок, — протянул лекарь, беря очередные склянки, — Он нам нужен живым уже завтра.

— Завтра? — замерла я, поднося варево к губам юноши. Изможденное лицо и сомкнутые, сосредоточенные брови делали его даже немного привлекательным.

— Не буравь его взглядом. Вливай.

Вливай — так вливай. Попыталась разжать юноше челюсть — та неохотно, но поддалась, открывая между губами крохотную щель. Главное, чтобы не поперхнулся…

Приложив пузырек к губам принца, я слегка наклонила стекляшку, содержимое блестящим ручейком потекло внутрь, а затем — дальше по пути. Несколько массирующих движений вдоль кадыка и горла — жидкость провалилась вниз, не вызвав видимых проблем.

Если бы я ожидала мгновенной реакции или какого-то чуда — ощутила бы разочарование, но я прекрасно понимала: исцеление — процесс не самый быстрый.

— Так что будет завтра? — не унималась я, возвратив бутылёк лекарю.

— Визит вежливости. Дикари кочуют мимо этих земель, их посланники завтра будут здесь. Вам двоим, — мужчина кивнул на тело в постели, — Нужно их принять.

— З-замечательно, — процедила я сквозь зубы с некоторым шипящим присвистом. Дикари это такая головная боль, которую очень неприятно переживать, сродни мигрени, когда голова надвое раскалывается.

— Что им нужно? Они шатаются с севера на юг, с востока на запад…

— На то они и кочевники. Твоё… Нет, ваше дело выяснить — что им нужно и зачем. Не мне тебя учить, маленький дракон, — лекарь протянул мне другой пузырёк.

Склянка за склянкой, зелье за зельем — наши манипуляции прервались лишь тогда, когда двери едва ли не вырвали из петель, а принц предательски зашелся приступом кашля.

В комнату вошел никто иной, как король Энджи, пышущий жаром и подобием давящего гнева, хотя, если честно — не впечатляло.

— Какого черта вы тут заперлись и что-то делаете с моим сыном?

— Доброго дня, — совершенно спокойно, буднично произнес Эктоплазм, забирая у меня очередной пузырек, но нового уже не дал.

Я же просто села на табурет подле принца, сложив руки на колени — показушная кротость и спокойствие. Даже король ничего не сможет сделать в замкнутом пространстве, да и не очень-то это будет умно.

— Я повторяю вопрос. Что за чертовщина тут творится?

— Ваш лекарь никудышный самоучка, раз не мог сделать простейших настоев. К вечеру ваш сын уже будет бегать и прыгать, строя из себя недотрогу, как и раньше. Сейчас ему действительно нужен покой, однако — принцесса останется здесь.

Вопросительные взгляды с обеих сторон лекаря вновь не смутили.

— Останься, лекарь. Зачем здесь девчонка?

Эктоплазм поднял на короля свои глаза. Взгляд у лекаря был холодный, пронзительный и бесстрастный — от такого неуютно, некомфортно и даже немного уничижительно.

Но король Энджи спокойно буравил своими голубыми глазами лекаря, как если бы не ощущал этого колкого сопротивления.

— Принцесса — сильнейший маг во всём этом чертовом замке, если не на континенте, и именно она сейчас нужна вашему сыну.

— Маг? Мальчишка весь переломан, зачем...

— У него магия бурлит внутри, этот молодой дурак не тренируется нормально, застой магии мешает его телу восстановиться. Она — его лекарство. Слухом больше, слухом меньше — сейчас всех это волнует меньше всего.

Лекарь встал, подмахнул Очако, чемоданчиком. Волшебница перебегала взглядом от меня к королю и лекарю — и вновь по кругу.

— Очако, проводи Эктоплазма к его покоям, помоги с сумками, думаю, хоть кто-то из рыцарей сможет помочь тебе с этими чертовыми сумками, — командовала я, пока девочка подхватывала тонкими ручками толстую ручку чемодана, что задорно забренчал в такт движения.

— Прошу прощения, — машинально поклонилась девочка, и они с лекарем ушли в сопровождении младшего Ииды и еще пары юношей, перехвативших явно тяжелые для не наделённых магией людей.

Я всё также сидела на своём месте подле принца, король Энджи продолжал какое-то время буравить меня взглядом, но после — ушел, совершенно молча, разве что неистово громко хлопнул дверью, отчего дерево, буквально, застонало всеми своими прожилками магии.

И что, боги вас подери, это было? Я? Сиделка для принца?

Изнутри непроизвольно вырвалось гулкое рычание полное раздражения.

Катастрофически захотелось кого-то удушить. Но нельзя, увы.

Протяжный стон, сопровождающийся глубоким вздохом, помогает прочистить голову.

Я виновата — это факт. Эта чертова течка, или что вообще вчера происходило, было омерзительно. Мне еще только предстоит разгрести и уладить все последствия. И первое последствие — переломанный принц, что сейчас лежит в своей постели, обливаясь холодным потом.

Лекарь влил в него кучу зелий, которые, рано или поздно, должны были подействовать. И я была рядом. Рядом, чтобы помочь принцу справиться с их действием, справиться с магией, которая была почти осязаема, словно в воздухе витали сгустки некой субстанции.

Дотрагиваюсь до лба Шото, убираю пестрые прядки — горячий, почти обжигающий.

На столе неподалеку был таз с водой, но та была уже теплая и явно не первой свежести.

Окидываю комнату последним внимательным взглядом — принц явно расшевелился и под одеялом перебирал ногами, нужно было торопиться.

Открываю двери, выискивая пресловутую стражу или служанок, которые, почти что на зло, все растворились.

— Принесите холодной воды и полотенец! — крикнула я в коридор, достаточно громко, чтобы услышали даже самые «глухие» слуги.

В ответ прозвенела тишина.

— Живо! — усилила я голос магией — тут уж его не могли не слышать. Вдаль в коридоре замелькали фигуры.

Паразиты. Это где видано, чтобы прислуга выбирала, кого из аристократов слушать?

Так, успокойся. Злостью и раздражением делу не поможешь.

Сажусь вновь на своё место у постели принца. У него лицо всё скривилось, бровки съехались… какая-то то ли жалость, то ли забота меня проняла.

Погладила юношу поверх одеяла, вздохнула немного, да пошла к шторам, чтобы впустить в комнату хоть каплю солнечного света.

Шторы с легким бряканьем о гардину раскрылись, озаряя комнату теплом и запахом поднявшейся пыли. Ужас какой. Натравить бы на местных служанок кого-то из наших. Ох, как же прекрасны наши дамы — вычистят всё до скрипа, блеска и скрежета, до истинного значения слова «чистота». Упрошу преподать местным дамочкам урок. Кстати о дамочках, а где мои служанки? В этой всей кутерьме я потеряла этих двух экзотических девушек.

— В-вода, миледи, — промямлила служанка с парой ведер в руках. Вторая за ней несла целую гору полотенец.

— Так-то лучше, — подытожила я, когда дамочки исполнили свои обязанности и боязливо попятились к двери.

Ухаживать за лежачими больными для меня было не самым новым делом. Все же, при больном отце я довольно часто оставалась долгими ночами, навещала госпитали и палатки беженцев. Всё это меня мало обременяло, больше нервировало, что я ничем не могла помочь, кроме финансирования. Вопрос о исцелении магии не стоял. Магия просто так не могла. Исцелить рану — да, убрать головную боль или тяжелый кашель — да, а вот ввернуть обратно потерянную конечность — нет, здесь магия сама не справится, здесь нужны медики, лекари, травы и прочее.

В случае с принцем, как было сказано Эктоплазмом, магия вредила, буйствуя внутри, и мне было проще просто ее забрать. Постепенно и аккуратно, как провести новое русло для ручейка.

Обтерла влажным полотенцем лицо и руки юноши, приложила к голове охлаждающий кристалл, что так же лежал на столе — естественно, не холодный ни черта — и завершающих штрихом положила поверх одеяла свой хвост, пролезая кончиком под руки юноше — нужен контакт.

И тут началось! Нет, там не распирало, там разрывало ко всем подземным богам и демонам! Огненная и морозная магии дрались, словно бешенные звери, терзая и давя друг друга.

На короткое мгновение у меня перед глазами потемнело, а кровь затрепетала в висках от чего я тихо охнула, перебирая ногами в полах платья.

Нет, с таким не справиться даже мне. Не так легко.

Просидев так мучительную минуту, стонав от пульсирующей боли в теле, я дотянулась до колокольчика, висевшего на стене над изголовьем кровати принца. Такие есть у каждого аристократа. Хвост пришлось быстро скрыть под одеялом, поднырнув туда самым кончиком. Принц как-то даже вымученно выдохнул — случайно задела раны, видимо.

— Миледи? — вбежала в комнату встревоженная служанка.

— Найдите мою ученицу, волшебницу. Пусть принесет мне рукоделия.

— Д-да, миледи! — и скрылась за закрытыми дверями.

Встать все же пришлось. Простым рукоделием в виде вышивки картин тут бы не обошлось.

Двигало ли мной чувство вины или простое желание угодить — не знаю, но я подошла к платяному шкафу и откровенно влезла в вещи принца…

Кошмар какой. Я-то думала, он один кафтан носит ежедневно, но нет. Это все разные кафтаны, но совершенно одинаковые! Ужас, как Фуюми-сан только это допустила… Далее шли рубахи — праздничные, повседневные и тренировочные. Доспехов здесь, конечно же, не было — военные облачения происходят в отдельной комнате.

Мне приглянулась парадная рубаха из тонкого окрашенного хлопка, довольно легкая и приятная вещь. Ее и использую.

— Принцесса! — прибежала Очако, неся с собой — магией и руками — целый ворох вещей.

Пряжу, пяльцы и станок — все нужное для рукоделия.

— Спасибо, надеюсь, стражники не доставляли тебе проблем.

— Нет, что вы! Всё замечательно! — просияла девочка, расставляя передо мной все нужное.

— Славно, спасибо.

Вынырнув хвостом из-под одеяла, но сохраняя контакт с принцем, я принялась за рукоделие.

В чем был смысл этого рукоделия? Я переносила магию принца в нити, зачаровывая то, что и на чем я вышивала. Конечно, абсолютной силы эта магия не имеет, она не защитит от смертельных ран, но вполне защитит от мелких ранений, отговорит грязь и все в этом духе.

— Вам еще как-то помочь?

— Нет, спасибо. Иди отдыхай пока, — подмахнула я волшебнице.

Очако явно замялась, а потом просто присела у стеночки.

— Тебя чем-то занять?

— Если вам не сложно.

— Уверена? — прищурилась я, вдевая нить в золоченую иглу.

Девочка кивнула, обнимая свой посох.

— Хорошо. Тогда процитируй мне «Книгу о травах и их применени», начиная с мать-и-мачехи.

Очако явно вздохнула, вспоминая. Так прошла минута, вторая.

— «Прохладна как мачеха, лечит как мать». В отдаленных уголках Империи зовется «кашлегон» за свои лечебные свойства от кашля. Цветет раньше, чем формируются листья… — отточено, заученно и немного монотонно произносила Очако, под такое и вышивается легче. Принца, кажется, начало наконец-то отпускать от вечного тонуса, и сейчас он мирно посапывал. Славно.

За рукоделием и звуком голоса Очако время прошло почти незаметно, да и магия, струившаяся сильным, но податливым потоком постепенно сходила на нет.

Нас прервал стук в дверь. Достаточно настойчивый, но все же вежливый.

Хвост почти сразу был убран, Задремавшая Очако молниеносно встала по стеночке, опираясь на посох.

— Доброго дня, миледи, — в дверном проеме появилась блондинистая голова юного пажа Мономы. Двери раскрылись и вслед за пажем в комнату вплыли двое мужчин-поваров с несколькими подносами, а опережая их поспешили служанки с небольшим столиком, ворохом скатертей и сервировочной посуды. Буквально за считанные минуты перед нами уже накрытый стол с множеством вкусных миниатюрных блюд.

— Наверняка вы устали, миледи. Прошу, сделайте перерыв на обед, прогуляйтесь… — юноша явно пытался казаться максимально тактичным и услужливым, к чему у меня не было особых претензий. Прекрасно понятно их недоверие, но прислуга выглядит явно спокойнее, присмиревшей. Остальное — не моё дело.

От обеда отказываться было глупо, так что мы с Очако приступили к еде. Волшебница привычно пыталась улизнуть из-за стола, но под напором весьма выразительных взглядов присутствующих, тоже приступила к еде. Сказать чего-то особо хвалебного не могу, увы, приятные легкие блюда, не доставляющие неуютной тяжести желудку. Легкий суп на курином бульоне, запечённый картофель с, увы, пересушенным мясом, тающие во рту сладости, пропитанные сиропом фрукты и безе. Последнее особенно понравилось моей ученица — она тихонько перебирала ногами под столом.

Это вызвало у меня невольную легкую улыбку, которую я почти сразу скрыла за элегантным жестом.

— Мы очень рады видеть, что вы довольны, принцесса. Ваши служанки сегодня заняты за приготовлением замка к празднику. Приносим свои извинения, но уже к вечеру они могут к вам присоединиться в своих обязанностях…

— Если они были заняты весь день — не нужно. Им тоже нужен отдых, а мне — готовиться к приему гостей, — осекла я юношу в излишнем жесте.

— Как пожелаете, миледи.

Лишние люди вскоре удалились, забрав столик и всю утварь. Очако довольно вздохнула, видимо, вспоминая вкус безе.

Принц заворочался, дыхание его чуть дрогнуло. Кажется — просыпается.

— Позови Эктоплазма и лакея принца — того Моному, — кивнула я девушке, которая заметалась, словно пташка в клетке. Есть у нее эта некоторая паническая черта — мир рушится, Очако — туда же.

Винить ее за это не стоит, конечно, лишь помогать вырваться из череды паники и оцепенения.

Волшебница выбежала за двери молниеносно, а я подошла к принцу, который пытался приподняться на локте. Шото изрядно шатало, едва не ударился лбом о прикроватный столик, но я смогла удержать слабого юношу более-менее вертикально.

Гетерохромные глаза уставились на меня совершенно затуманенные.

— Доброго дня, мой принц, — голос мягкий, словно разогретый мед и шелест ветерка по утру, — Рада, что Вы наконец-то проснулись.

Шото еще какое-то время еще буравил меня сонным, непонимающим взглядом, чтобы затем согнуться в три погибели смертельно побледнев или даже позеленев.

Едва ли не сразу понимая намерение принца извергнуть все из своего желудка, подставляю на прикроватный столик таз с остатками воды.

Принц сгибается над тазом, а я выхожу из комнаты, подзывая прислугу. Юный Монома, стоявший у двери в своеобразном карауле, вместе с парой служанок почти сразу устремились внутрь, рассыпаясь скупыми словами благодарности.

Очако тоже была здесь — перекидывалась парой слов с младшим Иидой, но при виде меня отвлеклась и попрощалась с юношей, который ушел по своим рыцарским делам, не удостоив меня хоть какого-то взгляда. Мог бы и кивнуть уважительно — никаких манер.

— Принцесса, идемте! Вам нужно приготовиться к вечеру! Представляете, король Энджи пригласил вас на ужин! Он так благодарен за выздоровление принца! — восторженно пищала волшебница.

А я восторга не подхватила — внутри лишь зашевелился росток раздражения. Завтра мы встречаем дипломатических гостей, сегодня это. Никакого времени для себя.

Пока мы шли в мои покои, я взглянула на внутренний сад за окном. Цветущая растительной, сладкий аромат цветов и прохлада подходящего к концу дня. В голове зародилась одна мыслишка, и вечер не казался таким уж отягощающим.

В моих покоях уже крутились, словно белки в колесе Асуи и Мина. Они наполняли ванну водой, наливали в воду ароматические масла, подготовили шампуни и пенки.

— Доброго дня, миледи! — в один голос произнесли служанки.

— Еще немного, ква, и ванна будет подогрета, миледи.

— Вы будете ослепительной на приеме у короля! — улыбалась Мина. Ей явно нравилась вся эта затея и ее работа в данный момент.

Приготовления к ужину были привычным ритуалом — тягомотным, скучным и тяготящим. Но ты принимаешь его как часть своего дня, как привычную рутину. Крестьянин вспахивает поле, аристократ — готовится к званому ужину или любому другому мероприятию, в этом нет ничего невероятного, волнующего — ничего.

Но я помнила. Помнила этот момент, когда каждый выход в свет для меня был чем-то невероятным, волнующим, даже трепетным. Я была мала, мой отец еще мог долго находиться на людях, не испытывая каких-то особых проблем. И каждый раз я просила его взять меня с собой, будь то званный ужин с высокими чинами армии, королевская охота или чаепитие с алхимиками и магами.

Как же хочется домой.

— Всё готово, принцесса, — прощебетали служанки, отходя от зеркала, у которого меня усадили для причесывания и нанесения макияжа.

С макияжем не было каких-либо вопросов — всегда самый легкий, едва ощутимый: блеск на губах, немного теней для придания глазам еще большей выразительности — черные стрелочки в уголках. Никакого перегруза.

Прическа сейчас тоже была довольно простая, но аккуратная и утонченная. Волосы были зачесаны назад, часть собрана в небольшой пучок с красивой заколкой, украшенной россыпью мелких драгоценных камней в тон простому, но красивому платью цвета морской волны. Лиф платья украшала утонченная вышивка серебряной нитью, рукава из тонкой ткани приятно прикрывали плечи и руки от вечерней прохлады.

Король Энджи, что удивительно, ждал меня в своем кабинете — комнате на самой вершине замка.

— Доброго вечера, — опустилась я в учтивом реверансе по всем правилам дворцового этикета.

— Входи, — пробасил король, отвлекаясь от кипы бумаг, которые перебирал с момента моего появления в дверном проеме. Слуга, что привел меня сюда, сразу исчез в коридоре, словно боясь своего короля.

На столике, явно в спешке убранном и освобожденном от бумаг, стояло несколько подносом с тарталетками, наполненными икрой, чашечки с супом, несколько небольших тарелок с разными вторыми блюдами.

— Выбирай, — снова произнес мужчина.

Я села на небольшой диванчик у стола и выбрала одну из тарталеток с красной икрой. Во рту сразу распространился солоноватый вкус. Думаю, драконица в стойле инстинктивно заурчала, чувствуя мои эмоции.

— Шото очнулся, насколько я слышал, — произнес король. Сейчас он стоял, глядя в окно. Думаю, вид там невероятный, но все равно не такой, как у нас.

— Да, Я помогла ему всем, чем могла. Когда я уходила, принц очнулся, и паж уже был с ним.

— Спасибо, — произнес король.

А я ничего не ответила. Мы просто молчали.

— Этот мальчишка — та еще головная боль. Он не понимает, какая роль ему отведена, — продолжил Энджи.

— Как и многие из нас.

— Ты согласилась на наши условия, согласилась создать мост между нашими землями, людьми и технологиями.

Это звучало не столько, как обвинение, а скорее констатация факта.

— Вам нужны наши маги, магия в нашей крови и костях. Нам нужно ваше тепло, ваши земли, способные вырастить не только морозостойкие культуры и ваше искусство. И дракон, что сейчас спит в стойле, наделав шуму, — парировала я.

Король наконец-то обернулся. Блеснул голубыми глазами, но я не поддалась, не прогнулась под его огненным взглядом. Его сын смотрит злее и отрешённое, королю до него далеко.

— Это ведь ты была инициатором, так? Не твой тщедушный отец.

— Всё так. Мне руководить своей страной в будущем, а его век остался недолог.

Король ничего не ответил, задумавшись и отвернувшись.

— У меня появился вопрос. То дерево, у которого отец успокоил драконницу. Что это такое?

— Узнаешь об этом позже. Иди. Надо готовиться к приходу дикарей.

И, собственно, меня выдворили. Намеком, но все же. Никакого пиетет.

Вопрос я задала, остальное — вторично.

* * *

— Доброе утро, мой принц, — произнес Монома, раскрывая шторы в комнате принца. Принц Шото ворочался в постели и неохотно открыл глаза. Ранний подъем не был его отличительной чертой.

— Сегодня у нас встреча с кочевниками. Вам нужно быть готовым к завтраку и скорому их приезду в замок. Они уже расположились в городе с этнической ярмаркой. Народ в восторге.

Паж продолжал метаться по комнате, накрывая завтрак, доставая из шкафа повседневную и парадную одежду для визита гостей. Украшенную вышивкой рубашку постирали и отгладили, теперь она расположилась на парадной вешалке — прекрасно подойдет для показа теплых отношений между будущими супругами.

Нужно подкинуть принцу идею подарка для миледи. И не только за этот инцидент.

Монаршая особа сел в постели, потянулся, а затем странно начал смотреть на собственные руки.

— Вас что-то беспокоит?

Принц еще какое-то время сидел в странной задумчивой позе, но потом потрепал свои волосы и с глубоким вздохом встал с постели.

— Ничего, — произнес юноша, приступая к утреннему умыванию, — Нужно собираться и начинать этот балаган.

* * *

— Доброго дня и процветания вашему клану, — склонилась я в реверансе перед представительницей кочевников — высокой, поджарой женщиной со светлыми сухими волосами, выбивающимися из-под явно парадного сборища различных ниток бусин на голове женщины. Мицуки — глава племени с очередным непроизносимым нам названием, была женщиной резкой, даже немного агрессивной, но охотно шла на диалог и сотрудничество. Она радела за свой народ и готова была в глотку тебе вцепиться, лишь бы кочевников не ущемляли в правах.

Рядом с ней был ее муж — Масару — шаман клана в причудливом пончо из бежевой холщовой ткани с этническим ломанным узором из бирюзовых длинных бусин.

— Добре, добре! — широко улыбнулась женщина, украшения на ее голове слега ударялись друг об друга.

— Приятно вновь вас видеть, — кивнул и её муж, пожав мне руку. Если от жены исходила аура стойкости, силы и какой-то даже некоторого безрассудства, то шаман был самим воплощением спокойствия и некой… Мягкости? До меня доходили слухи, что раньше Масару был обычным крестьянином-фермером, а потом, каким-то невероятным образом, стал мужем главы Кочевников.

У племен не было этикета в привычном, высоком понимании. Они не кланялись друг другу без причины, не расшаркивались и говорили «комплименты» в лоб, довольно обескураживающе, хоть и скупо. Больше мне нравилась их деловая торговая жилка.

Помню, как в первый наш визит, они заинтересовались драконницей. А, увидев боевое представление во главе с королем верхом на мифической живности, сразу бросились заламывать за такую диковинку цену. В ход шли шелка, меха, даже служение при дворе на самых трудных должностях, кабальные договоры, но всего было мало.

В итоге, главы сошлись на том немногом, что Кочевникам передана лишь часть чешуи, порядка 15% годового «запаса», зубов и сброшенных рогов на продажу за морем. Племя, в свою очередь, ставят лояльность нашему королевству выше прочих и в случае войны, будут на нашей стороне, предоставлять какие-либо торговые услуги со скидкой и выполнять некоторые простые поручения вроде доставки писем и прочей канцелярии за море и далее.

— Прошу, проходите в обеденный зал. Будем рады разузнать у вас последние новости, обсудить дела и предстоящие празднества в городе, — улыбалась я. Достаточно искренне, но сдержанно. Этикет, пусть и с людьми, его не соблюдающими, был важной чертой монарших особ.

Гости продвинулись дальше по залу, а я невольно скривилась, когда они отвернулись в очередной раз, осматривая каменные колонны и общее убранство зала.

От них тянуло псиной, этим неприятным и резким запахом псовых. Но было в этом запахе что-то еще. Что-то от псовых магических…

---

Примечания:

Добро пожаловать в группу вк за новостями и анонсами — https://vk.com/club152285925