Воля (гет)

Тия весело и вприпрыжку шагала по лесной дороге, напевала незатейливую песенку, чтобы было легче её запомнить, изредка оглядываясь по сторонам, в слабой надежде увидеть нужные целебные травы, хоть и не очень на этом зацикливалась, поскольку здесь росли только лапухи, да кусты колючек, которые очень забавно прилипали к телу. Оторвав одну из них, девочка прицепила колючку к своим шелковистым розовым волосам. Когда мама гладила её по голове, она всегда называла её "Леди Ромашка" и всегда этому очень удивлялась, ведь ромашка и розовый цвет никак друг с другом не связаны. Она твёрдо для себя решила, что придёт домой, положит голову на её колени и под очередную добрую сказку спросит её, что значит это загадочное прозвище.

Тия нагнулась к земле, взяла толстую ветку и стала измерять длину каждого своего шага. В её мыслях вдруг отчётливо промелькнул образ всегда улыбающейся мамы, которая хоть и сердилась на неё, но делала это понарошку и в остальное время с её губ не слезала широкая улыбка. Девочка всегда думала, не болит ли её рот от такого положения лица и в один день решила приоткрыть дверь в её комнату и даже тогда мама весь день ходила счастливой и жизнерадостной. В общем, она никогда не унывала и даже вряд ли знала, что значит это странное слово. Перед глазами так же всплыл образ малыша Юичи, который всегда забавно морщил нос, когда над ним в очередной раз подтрунивали за его маленький рост. Он разрешал называть себя "малышом" только Тие и Карме, к которому он был безгранично предан. Казалось, что после стольких лет шуток над ним, он должен был привыкнуть к этому, однако стоило кому — то в очередной раз посмеяться над ним, так он принимал такой зловещий вид, что все тут же начинали смеяться пуще прежнего, ведь с таким лицом он был очень похож на милого пухлого хомячка, у которого отобрали лакомство. Рядом с Юичи стоял его учитель Вернон, у которого всегда было такое выражение лица, будто он что — то может скрывать, однако какие такие умыслы могли быть в голове у человека, который дрожал словно клюв работающего дятла и краснел словно ягода рябины, стоило какой — нибудь девушке заговорить с ним, а если она при этом слегка его коснулась, тот тут уж приходилось его выкачивать всем кланом и приводить ещё долгое время в чувство. Происходило это так часто, что все уже давно привыкли к очередной раз лежащему на земле Вернону, а ведь он всегда кажется таким неприступным и умным, а на деле был маленьким пугливым зайчонком.

Тия никак не могла понять, почему в голове всплыли лица тех, кто был ей очень дорог, однако она разразилась тихим хохотом.

— Какой у тебя очаровательный смех, просто прелесть. — послышался со стороны лёгкий непринуждённый мужской голос. Тия обернулась, но в глазах не было никакого страха, лишь отчётливые заинтересованные нотки. Прижавшись спиной к дереву и сложив руки на груди стоял высокий молодой мужчина с чёрно — белыми волосами и в чёрной мантии, характерной для Клана Тьмы. — Но оттого до боли в сердце тоскливо и грустно...

Тия оглядела его с ног до головы и глубоко вздохнув, улыбнулась. Глашатай Тьмы Микки удивлённо оглядел малышку и ответил ей такой же тоскливой улыбкой. Оба понимали, к чему может привести эта встреча.

— Как твои дела, милая? — искренне поинтересовался глашатай, явно сосредоточенный на том, чтобы наладить разговор. — Моё имя Микки, я глашатай Клана Тьмы, а твоё кажется, Тия? Прекрасное имя. — в его голосе не чувствовалось ни капли надменности и злобы, лишь странная нежность, присущая братской.

— У меня... — Тия опустила голову, в её сердце начинала умирать надежда, однако в ней её было с самого детства настолько много, что она ещё могла продержаться до конца разговора. Она прекрасна понимала, что представитель жестокого Клана ворвался на её территорию не для того, чтобы спросить самые обыденные вопросы, да и то, что он специально поджидал время, когда малышка останется совсем одна явно не была обычно случайностью. Затем гордо подняла голову, разбрызгивая вокруг себя слёзы, свет солнца в которых отражался яркий закатный свет. Одна из капель шлёпнулась об щёку Микки, после чего его взгляд превратился в крошечные от удивления точки и он прикусил свою губу, явно сдерживая свой плачь. — У меня всё прекрасно, ведь я смогла провести время с Кармой и со своим новым другом Арлекином. О большем я и мечтать не могу.

Микки мог напасть абсолютно на любого человека, на Карму, который являлся Предводителем и от которого избавиться было бы выгоднее всего или от капитана Совы, без которого войско будет разрозненно, однако он выбрал именно её и Тия прекрасно понимала, какая судьба её ожидала, но улыбнулась так широко, насколько хватало сил. Глашатай Тьмы прикусил губу, раскусывая плоть и он зажимая зубами губу, застонал и закряхтел, пытаясь изо всех сил держаться за соломинку, ведь если он опустит её кончик, то разразиться горьким плачем.

Тия почувствовала невероятную жалость к этому на вид слабому и измученному человеку, который на деле же являлся одним из сильнейших воинов этого леса. Сейчас же он казался тоньше и ниже её самой, она подошла к нему и положила ладонь ему на плечо. Микки тяжело вздохнул от прикосновения и задрожал всем телом. А ведь этот человек возможно являлся её будущим убийцей, какая грустная ирония...

— С вами всё хорошо?

— Прости меня... Я не могу этого скрывать... Не могу притворяться, что с тобой всё будет хорошо... Твоя жизнь увы подходит к концу... — каждое слово давалось ему с огромным трудом, будто бы попадая во все самые разрушительные и смертоносные стихии, которые рвали и метали его душу и плоть. — Самое жестокое это то, что я согласился выполнить этот приказ и даже считаю, что так будет лучше всего! Я решил отобрать у этого мира такой яркий луч света... Молю тебя... — Микки опустился на колени и ударился головой об землю. — Прости меня!

Тия ничего не ответила и лишь покачала головой.

— Нет, я совсем не держу на тебя зла. Я прекрасно понимаю, что по другому не получится. Чтобы мир мог развиваться, приходится зачастую чем — то жертвовать и по воле судьбы, этой жертвой оказалась именно я.

Тия подняла взгляд в небо, пытаясь удержать слёзы на месте. Микки был прав. Сейчас, у неё в одну секунду забрали всё, что она любила, все мечты, надежды и любовь. Однако произошло всё так спонтанно и скоротечно, будто бы являлось глупой... Глупой, но жестокой шуткой, поэтому она и оставалась такой спокойной.

Микки покачал головой в глухой панике, а его рот оскалился, будто бы он пытался всеми силами сдержать самые сильные эмоции, которые мог испытать человек, однако любой мост, каким бы крепким он не был, никогда не выдержит сильный речной поток, поэтому Микки подбежал к Тие и обнял её, крепко прижимая к себе. В ту же секунду он разразился громким плачем, даже не думая о том, что его могли услышать. Тия слегка замешкалась, не ожидая такого поворота, но быстро пришла в себя и поскольку сейчас этому человеку нужна была поддержка, она бережно, слегка касаясь погладила его по голове и и спине.

Она больше никогда не увидит тех, про кого думала, когда ложилась спать. Никогда не увидит угрюмого лица Юичи, который на самом деле был безмерно рад отправиться с ней на поиски новых трав, никогда не увидит Вернона, которому приходилось класть на голову холодную тряпку, никогда не увидит чрезмерно широкую и смешную улыбку мамы... И никогда не услышит голос Кармы, с которым она провела всю свою короткую жизнь. Она не могла понять, почему считала, что сейчас её жизнь оборвётся, но единственное, что знала наверняка, так это то, что это было неизбежно. Это было не простое похищение с целью шантажа, поскольку Микки мог запросто выкрасть спящих детей, которые только научились ходить. Если же похитили только её одну, то ей бы было проще сбежать, а клан Тьмы этого не допустит. Что ж, ничего не поделаешь.

— Может я не знаю, ради чего вам понадобилась моя жизнь, однако я очень надеюсь, что моя смерть сделает лучше жизнь не только моему Клану, но и всему лесу. Ведь так?

— Конечно... — тихо проговорил Микки и чуть отстранился от Тии, но он всё никак не мог убрать ладонь с её плеча. Под его глазами появились мешки, а взгляд стал мертвецки уставшим, а с левого глаза текла одинокая слеза. — Твоя смерть будет невероятно мучительной и болезненной... Всё только ради того, чтобы показать намерения нашего Клана. Прошу, прости меня, что так легко разрушаю всё, что тебе было дорого... Когда всё закончится и наш Клан одержит победу, в лесу воцариться мир и покой, который так хотят все дети. Я обещаю тебе, что твоя смерть послужит для новой жизни нерушимым мостом, который простоит долгие поколения.

Хоть в данной ситуации улыбаться будет лишь самый отчаянный и сошедший с ума безумец, однако это и сделала Тия, однако... Она не была тем самым безумцем и прекрасно всё понимала.

— В таком случае, я очень рада, правда. Может это нагло с моей стороны, но я бы хотела попросить тебя об одной маленькой услуге.

— Конечно, всё твоё оставшееся время я посвящу все свои силы, чтобы сделать твой день лёгким и непринуждённым. Что ты хочешь? — Микки пристально вглядывался в лицо Тии, готовившись не пропустить ни единого её слова.

— Можешь найти самые лучшие целебные травы и принести их моей маме? Я бы очень хотела выполнить её просьбу.

Микки вытер слёзы и гордо выпрямившись, положил свою ладонь на сердце.

— Клянусь всем, что у меня есть, я сделаю так, как ты пожелала.

— Здорово, спасибо тебе большое, Микки. — Тия взяла его за руку и пропустила его вперёд, неожиданно засмеявшись.

— Что — то случилось? — спросил Микки.

— Прости... Прости меня, пожалуйста, просто твоё имя такое лёгкое и нежное, а у тебя такое крепкое тело, оно очень тебе подходит. — махнула рукой девочка в знак извинения.

Микки опустил голову. Эта девочка и правда была настоящим гением, которая была способна полностью перестроить человеческое сердце без капли злого умысла и для этого не обязательно было быть непревзойдённым манипулятором... Однако... Она улыбалась и даже смеялась, а это... Это было совершенно неправильно, по крайней мере так подумал Микки...

Микки и Тия шли по дороге и уже вышли из территории Клана Совы. Теперь их никто не найдёт в этом месте, да и девочка совсем об этом не думала, ведь когда человек принимает свою судьбу, то его больше ничего не волнует, всё становится таким забытым и мимолётным, что напрочь вылетает из головы, но не у Тии... Из её головы не вылетали образы всех, кого она знала и сейчас она оставляет их на фоне яркого солнца, который их встретит своим теплом к следующему дню, но уже без неё...

— Если твоя боль будет невыносимой, посмотри на небо и посчитай облака и подумай, на что они похожи. — сетовал Микки, будто бы намеревался не лишить ребёнка жизни самым омерзительным способом, а проводил вместе с ней время за весёлой прогулкой. — Когда я смотрю на них, то в моей голове сразу всплывает образ самых разных глаз.

— Глаз? — переспросила Тия.

— Именно. Самые разные, как я и сказал. Злобные, грустные, отчаянные, тоскливые, забытые... — Микки посмотрел вперёд задумчивым взглядом. — Но никогда я не видел, чтобы они выражали положительные эмоции, словно они были олицетворением всех, кого я убил...

— Интересно. — протянула Тия. — Я никогда об этом не думала, но теперь облака напоминают мне букеты самых красивых цветов. Таких прекрасных, что будто бы они пришли из совсем другого мира. — Тия опустила руку Микки и обогнав его, встала перед ним. — Прости меня, но можно я попробую угадать? — она сложила ручки за спиной. — Ты очень сильно страдаешь. Ты не ненавидишь жестокость и власть, но ты не можешь жить без них, ведь они тебе очень любимы и дороги, ведь ты всю жизнь жил с ними, по другому ты не умеешь. — Тия взглянула Микки в глаза. — Но именно поэтому тебе так и тяжело. Оттого, что тебе нравится всё злое и отвратительное, ты считаешь себя мерзким человеком, но я так не считаю. Я видела, как тебе тяжело далось это непростое решение. Злой человек не раздумывая бы отобрал чужую жизнь, но ты хотел подружиться со мной и даже заговорил, желая подарить мне счастливый последний день.

Микки промолчал, будто бы переваривая сказанное девочкой. Его зрачки пульсировали сочувствующим взглядом, который так и молил о прощении. Наконец, он ответил:

— Вот бы ты была моей сестрой, которую я никогда не бросил, защищал и думал только о твоём счастье... Если бы я встретил тебя раньше, я никогда бы не допустил твоей участи. — Нервно проговорил Микки, будто бы озлобленный на самого себя. Этот лес... Нет, какая глупость! Весь этот мир будет плакать над твоей смертью. Если бы не я, ты бы стала прекрасной матерью и девушкой для своего любимого. Ты бы умерла лёгкой смертью в окружении своих внуков, а теперь ты всё это потеряешь... — говорил Микки не отрывая взгляда от одной точки перед собой, казалось он говорил сам с собой, рассуждая о том, что всё могло сложиться по другому...

Тия внимательно смотрела ему в глаза. Из сердца улетучилась вся тоска и она снова одарила не только Микки, но и весь лес своей обворожительной улыбкой.

— Но ведь моя душа не умрёт? — весело залилась Тия. Она гордо выпячила грудь и разразилась громогласным королевским смехом, прикрывая рот кончиками пальцев. — Хо — Хо — Хо! Ни одна стихия и Воля не способны ранить мою крепкую душу. Всем на зло я перерождусь в новом теле и тогда... — Тия перешла на сдавленный шёпот: — Тогда мы можем встретиться с тобой в следующей жизни и стать лучшими друзьями! Мы должны не забывать друг о друге, чтобы узнать о нас с тобой. Давай поклянёмся на мизинчиках? — Тия выставила вперёд пальчик. — Только не нарушай его, — строго добавила она. — иначе либо ты либо я будем вынуждены проглотить тысячу иголок!

Микки снова посмотрел на Тию и вновь с его глаз прокатились слёзы. Тия устало вздохнула.

— Микки, я думала ты глашатай, а на деле ты просто плакса. Ну же, взбодрись!

Микки молниеносно вытер глаза рукавом и растянулся в дрожащей улыбке. Выставив свой мизинец, они скрепили клятву.

— Клянусь, что если нарушу обещание и забуду о тебе, то съем тысячу иголок! — твёрдо заявил Микки, явно готовившись в случае нарушения проглотить иголки.

— Клянусь, что если нарушу обещание и забуду о тебе, то съем тысячу иголок! — повторила Тия и показала белоснежные ровные зубы.

Микки бережно взял её за руку и сжал почти до боли, словно боясь, что если он отпустит, она испариться в воздухе и придётся выполнить наказание клятвы.

Тия обернулась через плечо в сторону своего лагеря.

— "Прости Карма, прости мама, простите Юичи и Вернон, прости Арлекин, возможно вы никогда не думали, что так произойдёт, но я вынуждена покинуть вас первой. Карма, я ещё не забыла, как ты пытался подарить Арлекину свой поцелуй, поэтому я всё ещё немного зла на тебя, — однако в душе она просмеялась. — Пожалуйста, не будь таким неуклюжим, словно косолапый мишка. Жаль, что я не смогла посмотреть с тобой на настоящих медведей. Прошу тебя, найди хорошую спутницу по жизни и стань хорошим отцом, я буду только рада. Мамочка, я бы очень не хотела чтобы ты плакала и с твоего лица исчезла та улыбка, которую я так сильно люблю, но видимо тебе придётся увидеть мою смерть. Прошу тебя, плачь, плачь сколько тебе будет нужно, но пообещай мне, что когда твоя печаль притупится, ты снова улыбнёшься во весь рот. Арлекин, я знала тебя не так много, но совсем не боясь чужих глаз и стыда, ты подружился с назойливой девочкой, которая встряла в ваш разговор с Кармой своей глупой игрой. Ты находился в окружении чужих воинов, но притворился принцем из сказки, которую рассказала мне мама. Над тобой смеялись и шептались, однако тебе было всё равно. Спасибо тебе, что стал для меня другом. Юичи, ты совсем мало кушаешь мяса, а ведь оно очень полезно для твоего роста. Пей больше воды и ложись спать вовремя, недостаток сна тоже влияет на твоё здоровье. Хоть ты и кажешься угрюмым, но на деле очень любил проводить со мной время, по крайней мере я очень на это надеялась, когда видела твою улыбку, поверь, я тоже была очень рада собирать с тобой ягоды и травы. Я желаю тебе вырасти высоким и крепким юношей. Вернон, пожалуйста, будь смелее с девушками, ведь если у тебя не будет пары, то ты останешься совсем один, а мысль об этом так нагружает моё сердце переживаниями о тебе. Перед тем как подойти к девушке, сделай несколько глубоких вдохов и выровняй дыхание. Можешь хлопнуть себя по щекам, чтобы не кружилась голова. Я верю в тебя. Ребята... Спасибо вам за ваши слова, которые вы дарили мне без тени сомнений, спасибо за те чувства, что я испытала, я никогда этого не забуду, даже если моё тело будет полностью обезображено, я умру с улыбкой на лице. Не важно, если вы забудете обо мне, важно лишь то, что я буду помнить о вас. Знаете, а умирать не так страшно, как я думала изначально. Интересно, какие люди меня будут ждать в следующей жизни? Поскорее бы узнать..."

На одну из толстенных веток дерева плавно спикировал ворон, энергично захлопав своими крыльями. Он посмотрел вслед Микки и Тии и по его щеке прокатилась одинокая слеза. Затем подпрыгнув, улетел за солнцем, которое полностью скрылось за горизонтом...

Арлеана сладко потянулась, заходя в дом после тяжёлой работы по лагерю. Что — то Тия сегодня задерживалась с поиском трав, но ничего, наверняка как всегда разговаривала с животными, которых встретила по пути. Она прекрасно знала свою дочь, поэтому совсем за неё не волновалась, ведь с ней всё будет хорошо. Арлеана села за стол и стала сосредоточено выдумывать новую сказку, которую будет зачитывать Тии, пока она не уснёт. Нужно придумать что — то новое, что — то, что могло ей очень понравится. Тия не очень любила сказки с плохим концом, поэтому нужно придумать что — нибудь весёлое и главное смешное, но не очень, чтобы дочка могла уснуть, а не смеялась всю ночь от её шуток. Конечно, её смех был для неё невероятно любим и приятен, но всё же, она беспокоилась, что у и так энергичной Тии могла появиться бессонница, а этого нельзя было допустить.

— Жил был маленький принц, который влюбился в маленькую принцессу... — зачитывала свою сказку вслух Арлеана. — Девочка была не от мира всего и постоянно попадала в переделки, но принц всё равно любил свою возлюбленную, потому что она была очень доброй и чувственной... Чувственной... — На стол покапали капли слёз. — Что это со мной? Почему моё сердце не стоит на месте и мечется из стороны в сторону?! Нужно успокоится... Успокоится...

Взгляд Арлеаны в панике забегал по комнате и упал на её кровать, на которой аккуратно лежала охапка целебных трав, перевязанных верёвкой...

Карма глубоко вздохнул пытаясь уравнять дыхание, однако сердце билось словно птица, которую поймали для вечернего ужина и она доживает свои последние минуты. Он схватился за сердце и выдохнул холодный пар. Тия так и не вернулась в лагерь и её не было уже второй день, в его голове метались различные образы, а может ли быть, что девочка случайно забрела на чужую территорию, ещё хуже, в клан Тьмы. Там бы её порвали на куски и не заметили бы, или она могла попасть в лапы голодного медведя. Однако Предводитель сразу же выбросил из головы эту мысль. Тия была даже умнее его самого, так просто забрести на чужой клан она не могла, да к тому же набравшись опыта по собиранию целебных трав она знала свою территорию как свои пять пальцев.

— Ну же, чёртово сердце, успокойся! — вслух произнёс Карма. — Тия не могла просто так взять и исчезнуть... — Карма широко и нервно растянулся в кривой улыбке и засмеялся словно обезумевший от страха брат, который потерял свою маленькую сестрёнку. — Да... Наверняка она очень утомилась и уснула где — нибудь на поле. Она же такая гиперактивная, она могла не спать целую ночь и чтобы восстановить организм, она не заметила как уснула... Вот проснётся и сразу же вернётся вприпрыжку как обычно!

Карма никак не мог понять, почему был так взволнован. С Тией могло произойти всё что угодно, но почему в голове бушуют лишь самые страшные мысли?! Обычная тревога или... Ужасное предчувствие? Внезапно, голова предводителя застучала словно трель дятла и отдавала кошмарной болью и он схватился за ту сторону лица, откуда возникла эта боль.

Карма услышал, как откуда — то со стороны к нему приближались глухие шаги, однако всё было словно в тумане, поэтому он подумал, что ему просто показалось, во всяком случае он хотел, чтобы ему показалось, он так хотел остаться наедине и привести мысли в порядок.

— Карма, все уже собрались на Совет. — прозвучал сквозь звон в ушах тихий голос. — Мы ждём только твоей команды...

— ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! — взревел Карма, обернувшись на голос. Перед ним стоял ошарашенный Юичи, который казался ничуть не лучше его самого. Предводитель отдёрнул себя, что же он творит? Из — за своих дурацких подозрений он срывается на своих же воинах. Карма вдохнул полную грудь воздуха и медленно выдохнул, однако его губы дрожали, поэтому вышло не очень убедительно. — Прости меня, малыш. Я не знаю, что со мной происходит...

Юичи долго молчал. Его губа вздёрнулась и задрожала, казалось его вот вот разорвёт на части от напряжения.

— Я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Я тоже очень волнуюсь за Тию, я места себе не нахожу. Посмотри на остальных, Карма. На наших воинах нет ни единой улыбки, всё настолько тихо, даже самые активные детишки совсем не издают звуков. Все очень волнуются, ведь Тия была нашим маленьким светилом.

Глаза Кармы налились кровью и сквозь злостный оскал, он громко зарычал и набросившись на Юичи, схватил его за мантию.

— Не смей говорить так, словно Тии больше нет! С ней обязательно всё будет хорошо, слышишь?!

Он пытался убедить Юичи в этих словах... Однако верил ли он в них сам? Сейчас от обессилия Карма был готов порвать кого угодно, однако громко цокнув, грубо оттолкнул от себя своего воина.

— Чёрт!

Сейчас обязательно нужно было взять себя в руки, пропажа пропажей, однако нарушить традиции и не прийти на Совет было не позволительно, но чёрт тебя побери, холодный пот так и лился с лица и тёк под одежду и неприятно соприкосался с тканью.

Карма встал со стола и не оборачиваясь на Юичи, прошёл мимо него и вышел на улицу. Недалеко, в стороне в кучку сбились воины, которых собрали на Совет, у всех конечно же были угрюмо опущены головы и никто не хотел в лишний раз смотреть никому в глаза.

Карма с удивлением увидел среди них Арлеану, мать Тии. При её виде сердце Кармы испуганно сжалось, её волосы были беспорядочно взъерошены, на её всё ещё довольно молодом лице появились морщины, а под угасшими глазами появились мешки.

— Арлеана, что ты тут...

Девушка испуганно подняла голову на голос.

— Как что?! Конечно же искать свою дочь! Сейчас она может быть где угодно и место Совета не исключение!

Зрачки Кармы пульсировали в ужасном смятении. Как же она постарела, однако отговаривать её он не хотел, да и было это бессмысленно, ведь волнение любой матери за свою пропавшую дочь, с которой могло произойти всё, что угодно напрочь отбивала весь слух, она его даже не будет слушать и она даже при отказе пойдёт на Совет, хотят того или нет, а если кто — то и будет против, пусть скажет ей это в лицо.

— Хорошо, Арлеана. — выдохнул Предводитель. — Я бы хотел, чтобы ты защищала лагерь в наше отсутствие, но пусть будет по твоему. Однако прошу тебя, не делай глупостей. Мы обязательно найдём наш маленький лучик.

Арлеана коротко кивнула, однако она сделала это с такой продолжительной паузой, будто бы и не слушала его, а глаза её горели яростным огнём, кажется Карма видел красноватый оттенок на её зрачках.

Карма взмахнул рукой приказывая всем собраться и пройдя мимо воинов, вышел из лагеря.

Натренированные крепкие мускулистые ноги Кармы с каждым новым шагом к приближению Совета становились всё неустойчивее, раньше от громкого решительного голоса не осталось ни следа, а ровное дыхание участилось и сбилось, громко выдыхая воздух вместе с ледяным паром. Наконец, когда до оврага оставалось всего несколько десятков шагов, он споткнулся об собственные ватные ноги и неуклюже распластался по земле. Все воины остановились и взволнованно помогли Карме подняться на ноги, никто и не думал смеяться над ним, ведь они сами выглядели ничуть не лучше.

— Прошу тебя, Карма, — прошептал Юичи, сейчас в его глазах царило такое же волнение и сожаление. — Возьми себя в руки, сейчас нашему клану нужен сильный и уверенный в себе Предводитель, так что...

Его голос тут же утонул в тяжёлом и громком дыхании Арлеаны, которая даже не посмотрев в их сторону, спрыгнула вниз. С оврага доносились тихие звуки. Карма попытался сосредоточиться и уловил множество голосов.

Тем временем солнце начинало клониться к закату, а на головы воинов заморосил мелкий дождь. Коротко кивнув, Карма поблагодарил воинов и спрыгнул вниз на Совет, однако никого из чужих воинов рядом с ним он так и не увидел, поскольку все по какой — то причине столпились у Великого Дерева.

Карма вскричал от боли, так сильно забилось об стенки собственное сердце. Он с огромным усилием поднял голову и тяжело выдохнул, когда увидел в стороне от всех Сатклиффа, а рядом с ним с тоскливым взглядом стоял его глашатай Микки. Однако не это напугало Карму, а то, с какой улыбкой смотрел на него предводитель Тьмы... Такая лёгкая, беззаботная, мимолётная, невероятно тоскливая, но в то же время уверенная и неимоверно жестокая, будто бы в ней собралось всё зло, которое царило в этом мире.

Взгляд Кармы затуманился, будто бы он постарел на восемьдесят лет, однако по ощущением именно это и случилось. Он почувствовал себя таким дряхлым и беспомощным, словно умирающий олень и прищурившись он нашёл Арлеану, руки которой беспомощно упали по швам, словно её тело в одну секунду потеряло всю свою жизнь. В следующее мгновение, вместе с диким раскатом грома рухнула на колени, словно её ноги потеряли всякий вес.

Словно в опьянении, пошатываясь, Карма подошёл к девушке и положил ладонь ей на плечо.

— Арлеана... что случи...

Её взгляд не мог оторваться от одной единственной точки, прикованного куда — то наверх. Её слёзы примешались вместе с дождём, а лицо выражало искреннее непонимание, будто бы она увидела то, что не поддавалось никакому логическому объяснению.

Неимоверный страх окатил Карму и глухо вскричав срывающимся голосом, он поднял взгляд в ту же сторону. Наконец, его взгляд сфокусировался и то, что он увидел вместе со всеми, нельзя было описать никакими словами. Эта жестокость олицетворяла всю историю их леса. Нет... Зло и тьма никуда не испарились с появлением кланов, отнюдь, наоборот... Они стали ещё более развращёнными, мерзкими и разрушающими все пределы человеческой жестокости...

Жизнь Кармы закрутилась словно спираль, завязалась в морской узел и беспощадно разорвалась в одну единственную секунду. Он тяжело задышал, затем раскрыл рот в тихом крике, который становился всё громче и мучительнее и совсем скоро превратился в звериный вопль.

Его глаза встретились с глазами Тии, ранее в которых царила невинность, не по годам уверенная мудрость и таинственная тоска, будто бы всё самое плохое собиралось в её сердце, что доставляла ей неимоверную боль, но в которых никогда не исчезал живой свет всех звёзд на небе, сейчас же... Не выражал ничего, в них даже не находилось самого понятия пустоты, в них было совершенно ничего... Локти и колени девочки были вывернуты в обратные стороны, само маленькое детское тельце было прибито десятками мечей в ствол дерева, а через открытую рану на животе были выпущены все внутренности.

Карма не мог оторвать от неё своего взгляда. Он не мог не признаться себе, что ожидал чего — то подобного, но до самого конца не мог себе в этом признаться. На деле же всё обернулось куда ужаснее и омерзительнее... всё кричало о том, что по другому никак бы не обошлось... Для развития истории и написания новых страниц нужны были жертвы, но это была никакая не сказка, которую рассказывают малышам перед сном, а самым страшным кошмаром...

От увиденного, Карма не выдержал и его вырвало на землю. Он обессиленно отполз в сторону, встать на ноги не хватало сил и здравого ума. Он ударил головой об торчащий камень. Послышался глухой звук и с его лба покапала кровь. Было больно... Ужасно больно, но эта боль была даже не царапиной по сравнению с тем, что пришлось перенести Тии перед смертью. Он широко раскрыл рот и сжал зубы с такой силой, что они тут же затрещали. Прямо перед ним совсем не шевелясь и не подавая никакие признаки жизни сидела Арлеана... Мать... Тии. Одному только богу было известно, что она сейчас испытывала, вернее сказать она закрылась от своих чувств, оставшись где — то там, далеко — далеко, в объятиях своей любимой дочери.

Встревоженные и ошарашенные голоса воителей, собравшихся под деревом никак не стихали, все кричали и вздыхали наперебой, казалось, у Кармы сейчас разорвутся барабанные перепонки, кажется это и случилось, поскольку он тут же услышал скрежещущий звук раздающийся откуда — то из самых потаённых уголков измученного подсознания. Звук стал таким громким и невыносимым, что поглотил в себе все звуки, который издавал этот скорбящий мир. Однако, словно пробиваясь через хрупкие стенки чувств, он услышал знакомый голос. Усилием воли он заставил себя повернуть на него свою голову и увидел Арлекина, в плачущих глазах которых плясал неподдельный ужас. Он смотрел куда — то мимо Кармы и указал пальцем в ту сторону.

— Карма... Посмотри туда... Сатклифф... Он...

Карма тяжело вздохнул. Что на этот раз?! Он нервно обернулся и увидел предводителя Тьмы, который смотрел таким обезумевшим и неимоверно омерзительным взглядом, что все голоса тут же стихли. Сейчас в этом лесу не осталось никого страшнее этого человека, никто и представить себе не мог, как в таком не самом выдающемся теле и смазливом миловидном личике умещалось столько кошмарной злобы, конца и края которой скрылись далеко за пределами человеческого понимания. Самое мерзкое заключалось в том, что прекрываясь благими намерениями, он не побрезгует любыми методами, даже... Такими, описать которые не сможет даже самый мудрый старик.

Карма понимал... Прекрасно понимал, что в этом лесу такие действия всегда были допустимы, а устоявшиеся так называемые правила и законы были только для галочки, на деле же... Ха! Вся эта нечеловеческая мораль всегда стояла в этом лесу на первом месте, а эти самые законы, так, занимали не самые первые, не самые последние места в жизнях воинов. Карма ещё раз взглянул на тело Тии, кровь которой смешалась с дождём и сиротливо капала потоком куда — то в самые низы, нет, даже не на землю, а туда, куда — то за пределы мира. Да... Всё это было военной стратегией, он должен был принять это... Тогда почему на душе так яростно, а сердце разрывалось от непреодолимой ненависти?

Терпеть тиранию Сатклиффа не было больше никакого смысла, его решения никогда не приведут к светлым временам, всё, что ждёт мир воинов, так это нескончаемая резня и реки крови. Весь мир вернётся к своим истокам, ради этого Феликс отдавал свою жизнь, сплачивая человеческие души? Конечно же нет...

Карма тяжело поднялся на ноги и дышал громко и горячо, готовясь порвать на куски любого, кто встанет у него на пути. Он сжимал своё лицо, пытаясь сдержать его на месте и обернулся к Сатклиффу.

— Сатклифф... Как ты мог... ДА КАК ТЫ ПОСМЕЛ?! — взревел Карма, а его голос сорвался на последнем выкрике, превратившись в душераздирающий писк.

Сатклифф ничего не ответил и лишь тяжело вздохнув, сложил руки за спину. Он оглядел присутствующих, терпеливо дождался, пока на него обратят внимание и лишь тогда, с искренней тоской и сожалением, проговорил так, чтобы его все могли услышать:

— Этот мир скорбит по утрате этой девочки. У неё были мечты и мысли о своём счастливом будущем, однако она была всего лишь ребёнком с самыми невинными и незначительными желаниями. Она умерла ради тех, чьи эти самые желания были сильнее. Эта малышка пожертвовала жизнью, чтобы все остальные жили в мире и согласии! Чтобы все знали мои намерения и что они не прогнуться ни перед чем! Ради мира без жертв, нужно выстроить его из человеческих жизней!

Карма не мог вымолвить ни слова. Всё, что говорил стоящий перед ним человек несло в себе искренние чувства, это не была страшная глупая шутка, всё было по настоящему. Сатклифф полностью обезумел и показывает это одним лишь своим взглядом. Он никак не мог понять, что творилось в его голове сквозь вихри песка, которые скрывались глубоко во тьме.

Сатклифф продолжил:

— Пусть мои методы покажутся вам крайне нечеловеческими, но подумайте же, каким ещё способом можно выстроить счастливое будущее?! Если все будут мягкими и...

Рассекая воздух, клинок приблизился к его горлу. Это был Карма, который оказался позади Сатклиффа, намереваясь отсечь ему голову.

— Умри...

До кожи предводителя Тьмы оставалось всего несколько сантиметров! Ещё чуть — чуть... Ещё немного и весь лес станет свободным!

Однако перед Кармой застонав от натуги, оказался Микки — глашатай Клана Тьмы и отпарировал его клинок в сторону, спасая своего предводителя. Удар был такой невообразимой силы, что разрезал землю, оставляя за собой громадные впадины и пылевые стены.

Неожиданно, Карма заметил, что с глаз Микки катились слёзы, такие горькие и искренние, что на мгновенье, всего на долю мгновенья в сердце предводителя Совы закрались сомнения.

— Остановись, Карма! — сквозь невыносимый ушной звон послышался голос Амелии. — Я понимаю, что ты чувствуешь, прекрасно понимаю, однако как бы это не было ужасно, это всего лишь военная стратегия! Она никогда не была запрещена законами наших кланов!

— Замолчи... — прошептал Карма, кряхтя зубами, в тщетных попытках не пуститься в слёзы от бессилия.

Военная стратегия... Значит... Неужели любое зверство в наше время можно было оправдать военной стратегией?! Пытки... Детоубийство... Показ его на публике... И всё это сейчас называется военной стратегией?!

— Прошу вас, господин Карма! — пытался убедить его Микки, какая ирония... — Госпожа Тия не хотела бы, чтобы вы ломали свою душу, я знал её всего ничего, но я понял, что она была маленьким лучиком нашего леса! Она покорно и с улыбкой приняла свою смерть, она бы не желала мести за неё!

Позвольте нам всё объяснить!

— Замолчи...

Всё, что произошло никак нельзя было объяснить! Какие слова понадобятся, чтобы он растянулся в улыбке и простил это чудовищное злодеяние?! С того момента... С того самого момента, как стоило малышке Тии взять его за палец, он не мог не думать ни о ком другом кроме неё, а сейчас она зверски убита! Никакими речами нельзя вернуть её к жизни, а умерла она ради того, чтобы Сатклифф потешил своё самолюбие и жажду власти.

Сатклифф обернулся к скрещённым мечам двух воинов и не смотря на взгляд, которым его наградил Карма, он тоже попытался угомонить разъярённого великана:

— Мы с тобой оба цивилизованные и умные предводители, которые могут обговорить все возникшие вопросы, прошу тебя, мы можем всего лишь поговорить!

— ЗАМОЛЧИ — И — И — И! — взревел Карма и развернувшись вокруг себя пнул Микки в сторону и тот влетел в деревья разламывая своим телом одно за другим.

Карма занёс клинок над головой, но увидел холодный сосредоточенный взгляд Сатклиффа, который без особых проблем схватил его за руку и отбросил прочь, словно назойливого зверька.

Предводитель Тьмы закрутился в воздухе и навис вниз головой к земле. Весь мир словно замер во времени, однако он не удостоверился в этом, взглянув на стоящих внизу воинов, он верил лишь своим чувствам, которые уносили прочь всю ярость и печаль.

— "Прости меня, Тия... — пронеслось у него в голове так громко, что у него заложило уши. — При разговоре с Арлекином я догадался в том, что Сатклифф что — то замышляет, но тут же забыл об этом, стоило тебе прийти к нам с мисками еды... Стоило мне снова увидеть тебя, как все мысли улетучились и я обрёк тебя на смерть... Страшную и до жути мучительную. Любой... Абсолютно любой воин заслуживал такую смерть, но точно не ты... Жаль, что я не смог уйти на покой и посмотреть на тебя в лице предводительницы. Жаль, что я не смог помочь тебе и обучить воинскому искусству, которое тебе и не было нужно, ты и так могла изменить мир лишь одним своим взглядом, но видимо... Видимо тьма Сатклиффа оказалась непобедима..."

-"Даже сквозь слёзы, даже если со стороны это будет казаться глупо, улыбнитесь."

-"Точно... Как же я мог забыть... Ты была для меня всем и лишь благодаря тебе я мог улыбаться! Я боялся за твою жизнь так сильно, что не хотел в лишний раз выпускать тебя из дома, а сам ошивался где — то неподалёку. Я видел угрозу даже в собственных воинах... Но ты всегда манипулировала мной, обнимая и одаривая своей улыбкой, что я не мог больше держать тебя у себя и снова и снова отпускал тебя гулять. Совсем — совсем одну... Но теперь я понял... — Ладони Кармы медленно приближались друг к другу.

— Этот жест... — выдохнула Амелия. — Карма, не делай этого!

— "Никто кроме тебя мне не сдался, ничей взгляд, кроме твоего мне не нужен, ничей голос кроме твоего мне не мил... Пусть все остальные подохнут где — нибудь в мусоре, лишь бы ты была рядом со мной... Я был уверен, что в скором времени, когда ты подрастёшь, я непременно бы в тебя влюбился... Безпамятства... Неизбежно... На всю жизнь... Одержимо..."

— КАРМА, ОСТАНОВИСЬ! — закричал Арлекин.

Зрачки Кармы сужались всё больше, а улыбка растягивалась всё шире... Наконец, его ладони соприкоснулись друг с другом и раздался одинокий шлепок.

Как только ноги Кармы соприкоснулись с землёй, его тело взорвалось бешеной энергией, сокрушая ветром деревья и всем воинам приходилось направить все свои силы в ноги, чтобы устоять на месте. Арлекин закрыл глаза рукавом мантии, чтобы ветер не разрезал его глаза. Казалось, это продолжалось несколько часов, да что уж там, несколько мучительных столетий, прежде чем всё стихло и можно было почти без опаски оглядеть всё, что произошло.

Арлекин тяжело выдохнул, когда увидел, во что превратился Карма. Всё его тело пульсировало от переполняющей его силы, не было ни одного уголка, где оно не было бы покрыто тьмой, единственным светлым участком была широкая белоснежная улыбка и такого же цвета весёлые глаза. Его ноги были широко расставлены, одна рука была безжизненно опущена, а другая притянута к груди, а волосы бешено развивались по ветру.

— Воля... Бегущий По Лезвию...