Уборщик чародея (джен)

А Колючка тем временем стоял на глухом дворе одной из тупиковых улочек Аста в окружении троих.

Один был шутом, другой — оборванцем, чью ветхую штанину оттопыривала засунутая в карман кружка для подаяния, третий — бандитского вида крепыш — лениво рисовал в пыли ивовым прутиком.

Колючка косил на прут воспалённым глазом. Помнил, как он кусается.

Откуда-то издалека доносились шумы портового города. Воздух напитался пылью, было душно и влажно.

— А может, ты вконец двинулся, Гнилок? Может быть, тебе пора ИСЧЕЗНУТЬ? — шут ткнул заострённым ногтем большого пальца в грудь собеседника.

— Я тебе родной бабушкой клянусь, Хохотун, этот осёл танцевал! — боязливо отстранился нищий. — Мы могли бы заработать на нём целую прорву звонких монет!

— Бабушкой? Не той ли, что ты придушил, сваливая из отчего дома?

— Бабушкой, дедушкой, кем захочешь, тем и поклянусь. Потому что так оно и было, — стоял на своём оборванец.

Шут поцокал языком и оглядел осла.

— Всыпь-ка ему ещё разок, Колпак, — велел он.

Крепыш поднял прут. Колючка дёрнулся в сторону, но тут же ощутил, как шею сдавила петля. Ослик был привязан к забору.

— Пляши, чёртова скотина, — сказал скоморох. Прут опустился, и Колючка закричал от боли.

Риберин, чувствовавший всё то же, что и Колючка, но, слава богам, не так остро, отчаянно пытался вернуть контроль над телом животного и ругал себя на чём свет стоит. Послушал мальчишку и не подумал о последствиях! Мог бы догадаться, что танцующий осёл привлечёт ненужное внимание.

И позже он поступил не самым умным образом. Так уверенно топал к своей цели, что пропустил момент, когда отстали племянник с девочкой. А потом кто-то накинул на шею Колючки петлю и потащил его в переулок. Риберин упёрся, и тут же болезненный укол ожёг ляжку ослика. Тот закричал и инстинктивно вытолкнул сознание волшебника подальше от центров управления — прямо как в прошлый раз, при встрече с демонами.

Услышали ли Ивон и Лин крик? Этого Риберин не знал. Могли услышать, а могли и нет. Он ведь понятия не имел, насколько далеко ушёл с тех пор, как отстали спутники. А вокруг галдела толпа, над чем-то смеялись люди.

Пара крепких парней, один из которых только что огрел Колючку прутом, провели ослика лабиринтом улочек и переулков, затолкали в захламлённый двор и привязали.

Некоторое время Риберин провёл в компании Колпака, пытаясь заново овладеть телом Колючки. Безуспешно. Ослик был всё ещё напуган.

То и дело во двор заходили люди и исчезали в двухэтажном, отделанном растрескавшейся штукатуркой доме. Люди эти были по большей части нищие, у некоторых не хватало руки или ноги. Одни в здание входили, другие выходили, чтобы снова затеряться на улицах Аста.

Часа через два появились двое, но в дом не пошли, а тут же направились в сторону Колючки. Шута Риберин видел впервые. А вот нищий показался смутно знакомым. Но где он мог его видеть?

Лишь когда побирушка упомянул о танцующем осле, Риберин догадался, что тот, наверное, стоял у городских ворот и стал свидетелем его «звёздного часа». Чародей проклял себя за беспечность.

— Слушай, Хохотун, я, конечно, не спец по скотине, но, сдаётся, так мы ничего не добьёмся, — подал голос Колпак.

— Да, ты прав. И всё-таки задай ему ещё разок, — велел Шут.

Бандит снова опустил прут. Шут, сощурил голубые глаза, услышав крик, полный боли.

— Ежели Гнилок не врёт, нам надо найти детишек, что были при осле. Если кто и может заставить танцевать эту скотину, так это они. Могли бы, идиоты, сразу сообразить.

— Но ведь они были у тебя в руках! — воскликнул нищий.

Шут бросил на него холодный взгляд.

— В смысле, мы не догадались, Хохотун. Виноваты.

— Найдите детей и притащите мне! Полагаю, если отнять у пацана руку, то он заимеет все шансы стать звездой улиц. Паренёк-калека и его танцующий ослик — тут даже городской палач не устоит, чтобы кинуть монетку!

Шут захохотал. Колпак хмыкнул.

— А что с девчонкой? — полюбопытствовал нищий.

— Продадим, — пару мгновений подумав, ответил шут. — Завтра в порт заходит работорговец с севера. Там любят экзотический продукт.

Риберина прошиб холодный пот. Ивона и Лин надо было спасать. Но что он мог сделать — просто искорка сознания, запертая в голове осла? «Слышишь, Колючка? Пора подвинуться!», мысленно позвал чародей без особой надежды на результат.

Колючка услышал. Будто понял, какая опасность грозит его единственному другу. Уступил место, и волшебник, наконец, взял бразды правления в свои руки.

— Глядите-ка, а Гнилок-то не врал! — воскликнул шут.

Троица смотрела, как ослик принялся ритмично качать шеей — вправо-влево, вправо-влево. Продолжая двигать головой, сделал два оборота вокруг своей оси, затем в противоположную сторону, а потом, встав на задние лапы, отбил копытами чечётку. Закончил выступление Риберин изящным поклоном.

Хохотун довольно улыбнулся и заглянул в ослиные глаза.

— А ты не дурак, да?

Потом повернулся к Колпаку:

— Детишек всё равно найдите. Сдаётся мне, с этим ослом не всё так просто.