Milgram: Ultima Sententia (джен)

В комнате для допроса находился мальчишка, которого по несчастливому стечению обстоятельств заставили работать в комплексе. Мало того, что время между судами для него тянулось невероятно долго, так ещё и второй заключённый никак не являлся в допросную.

Эс уже хотел пойти искать его, однако услышал звук открывающейся двери и увидел второго, заходящего внутрь и аккуратно закрывающего за собой дверь.

— Здравствуйте, господин надзиратель! — Акио склонил голову, все ещё стоя у двери.

— Да, да, проходи и садись уже. Хватит тянуть, — Эс несколько раз махнул рукой, давая понять, что пора торопиться. После того как второй сел, парень начал допрос: — Итак, заключённый ноль-ноль-два — Акио Куросава. Обо мне ты, вероятно, слышал, а потому перейдём к делу. Как проходит твоё заключение? -

— В целом неплохо. Тут есть всё, что нужно для выживания. Люди здесь… люди. Больше нечего сказать. -

Голову Эса посетила мысль: "Он слишком хорошо себя ведёт. Относится ко мне с уважением и говорит на вы. Не вяжется как-то с тем, что я видел." Эс вновь вспомнил момент первого изъятия воспоминаний. Все эти смерти вновь вызвали у него дрожь.

— Надзиратель? С вами всё хорошо? — Второй уже хотел встать и подойти, однако Эс жестом приказал сидеть на месте.

— Всё… нормально. Просто в голову мысли не те лезут. Дай пару секунд… — Эс оперся на стол и некоторое время пытался привести мысли и дыхание в норму.

Попытки отдохнуть, со стороны Эса, были прерваны,- надзиратель, а вы можете мне помочь в одной вещи? Миллион иранских риалов в йенах — это сколько?

— Кхе? А мне то почём знать? — от неожиданного вопроса Эс даже подавился. Больше вопроса Эса удивило то, как он прогнал лишние мысли.

Пока надзиратель пытался откашляться, Куросава окончательно забросил цель понять, сколько он получил на передачке.

— А? Долги покрыть… — В голосе второго появлялось всё больше недовольства.

— Ммм… То есть за счёт руководства ты решил покрыть свои долги? Хвалю, идея их разорить весьма хороша. Но только так ты вряд ли сможешь решить проблему, работать не пробовал? -

— Днём стройка, вечером в круглосуточном работаю, по выходным охранником в клубе, — Акио отвёл взгляд от Эса, явно недовольный такими вопросами.

— Помощи у семьи попросить пробовал? -

— Мы? Почему мы? Живёшь не один? —

— Чёрт… Не живу, а выживаю, во-первых, во-вторых, ты ничего не слышал, — после фразы парень отвернулся, чтобы скрыть эмоции.

"Как быстро на "ты" перешёл… Я попал в нужную точку… Но я так и не нашёл зацепок… Это плохо…"

— Тогда скаж… — Эс не успел договорить, второй его прервал.

— Лучше закрепим как факт: я — жестокий убийца и не ищу оправданий. Я был трезв и полностью осознавал, что делаю, и всё равно убил! Скажи мне, Эс, разве есть смысл копать дальше? Я готов принять наказание, и суд здесь не нужен, — Акио поднялся и с каждым словом всё больше нависал над надзирателем, опираясь на стол руками. Эс вжался в стул. Даже понимая, что система защиты не даст причинить ему вред, он всё равно чувствовал страх.

Закончив свою речь, Куросава вновь опустился на стул и устремил на надзирателя тяжелый взгляд. Парень снял свой браслет из сапфирового цвета бусин и крепко сжал его в кулаке.

— Вас устроит такой ответ?

"Я должен, должен… Вести допрос дальше… Но как же страшно! Ненавижу это место! Убью рогатого урода, когда снова выползет!"

После фразы второго проход в зал суда вновь был открыт. Заключённый махнул головой, как бы спрашивая: "Мне туда?". Эс ответил лишь лёгким кивком.

Второй поднялся со стула и, зайдя в зал суда, на секунду остановился.

— Надзиратель… Я не знаю, как всё это работает, мало ли я погибну... В общем, если вдруг увидишь того, кто глубоко засел в моей памяти, прошу, не дай её в обиду, — Акио разжал кулак и взглянув на браслет выдохнул и обернулся. В его глазах не было жизни… Он шёл словно на убой.

Этот пустой взгляд всё же смог усмирить панику внутри надзирателя.

Хоть Эс и не понял возложенной на него просьбы, он всё равно ответил:

— Хорошо. Акио Куросава, воспой же своё преступление!

Проход в зал суда вновь захлопнулся, погружая Эса в изъятые воспоминания.