ТЕРРА АРКАНА / ВОЛЯ ЖЕЛЕЗА (гет)

Для истории Кайзер Вальдемар I был гением, архитектором новой эпохи, молотом, выковавшим империю. Для Ганса Рихтера он был сначала призраком, потом работодателем, а теперь — далёким, почти божественным существом, чья воля определяла каждый его день с момента рассвета до тяжёлого сна.

Ганс был не героем. Он был винтиком. Одним из тысяч в машине «Железных Легионов». Он родился в деревушке на востоке Терра Магны, где его отец пас овец, а мать торговала сыром на рынке. Когда через их долину прошли Легионы, весть о жестокости Вальдемара уже опередила их. Но с ней пришли и другие слухи: о порядке на дорогах, о единых налогах, о том, что простой солдат может получить землю и звание.

Его забрали по воинской повинности. Не спросив. Приказ наместника был прост: каждая деревня должна была дать одного рекрута на двадцать дворов. Его отец молча отдал ему свой старый охотничий нож. Мать заплакала. Для них это была еще одна повинность, как налог. Для Ганса — единственный шанс вырваться из вечной борьбы с урожаем и голодной зимой.

I. Быт: Машина под названием «Легион»

Жизнь Ганса была подчинена железному распорядку, незыблемому, как смена времен года.

Подъём до зари. Горн резал сон, как нож. Десять минут на то, чтобы натянуть униформу — грубую шерстяную куртку серого цвета, штаны, кирасу из полированной стали с вычеканенным знаком Легиона — сжатый железный кулак. Никаких гербов, никаких личных знаков. Они все были одинаковы.

Завтрак: Густая похлёбка из чечевицы с солониной, ломть чёрного хлеба. Все одной порции, с одного котла. Быстро, без разговоров.

Построение и проверка. Капитан фон Хельдт, бывший лесник с лицом, обветренным как скала, обходил строй. Его глаза выискивали малейший изъян: несмазанную кремнем аркебузу, потрепанный ремень, нечищеные пуговицы. За провинность — лишение пайка или ночная караульная служба. За повторное — порка. Дисциплина была не просто словом. Она была вопросом выживания.

Тренировки. Бесконечные. Строевая подготовка. Залповая стрельба по команде. Перестроение из пикинерского каре в строй аркебузиров и обратно. Их учили не думать, а реагировать. Тело должно было помнить движения, даже когда разум отключался от страха и усталости.

Работы. Они были не только солдатами. Они были рабочей силой. Рытье укреплений, наведение мостов, постройка дорог. Ганс за два года научился держать не только аркебузу, но и кирку, лопату, топор.

Их кормили сытно, но без изысков. Им платили исправно — раз в месяц несколько серебряных монет, которые большинство пропивало в ближайшем трактире или отправляло семьям. Их лечили — полевые цирюльники-хирурги ампутировали конечности, зашивали раны, вытаскивали пули. Это была не забота, а прагматизм. Выдрессированный, обученный солдат был ценным активом. Его было выгоднее вылечить, чем заменить.

II. Братство и Одиночество

В Легионе царило странное братство. Они не были друзьями. Они были товарищами по выживанию. Они дрались из-за пайка, подшучивали друг над другом, но в бою каждый знал, что жизнь зависит от слаженности действий того, кто стоит рядом. Они пришли со всех уголков Империи: угрюмые лесники с севера, быстрые и ловкие парни с юга, фанатично преданные уроженцы центральных земель. Легион стирал их прошлое, возделывал из них новую общность — народ армии.

Ганс почти не писал домой. Что было писать? Что он устал? Что он видел, как его товарища разорвало ядром? Что он сам, по приказу, участвовал в казни десятка пленных, чтобы «навести порядок» в захваченной деревне? Эти мысли он гнал прочь. Они мешали спать.

III. Мысли под Звёздами

Как-то ночью, стоя в карауле у только что отстроенного моста, Ганс смотрел на звезды. Рядом курил старый служака, Йорген, воевавший еще при первых походах Вальдемара.

«О чем думaeшь, щенок?» — хрипло спросил Йорген.

«Да так... — Ганс помолчал. — Интересно, он знает?»

«Кто? Кайзер? Знает что?»

«Ну... что я вот тут стою. Что мы тут мост построили. Что мы... вообще есть».

Йорген фыркнул, выпуская струю дыма. «Он знает главное. Знает, что таких, как мы, — десятки тысяч. И что мы сделаем то, что прикажут. А что у тебя там в башке творится — ему не важно. И не должно быть важно. Ты же видишь, что было до него? Бандиты на дорогах, бароны друг с другом воюют, урожай то потопят, то сожгут. А сейчас? Дороги безопасны, налоги одни, начальство хоть и строгое, но своё воровать не даёт. Порядок. За это и воюем. А не ради славы его».

Эти слова запали Гансу в душу. Он не любил Вальдемара. Он его боялся и уважал, как уважают грозу или лавину — слепую, безличную силу, которая может убить, но которая принесла с собой чёткие, пусть и суровые, правила игры.

IV. Лицо Войны

Ганс участвовал в штурме Зальцбурга. Не в той чистой победе, что придумал Келлер, а в грязной реальности. После капитуляции города в него вошли их части для «замирения». Приказ был ясен: никакого мародёрства. Но «замирение» означало поиск скрытых складов оружия, аресты потенциальных заговорщиков.

Он никогда не забудет глаза местной женщины, у которой они обыскивали дом. В них не было страха. Была ледяная, бездонная ненависть. Она молча смотрела, как он штыком ворочает её скарб, ищу тайники. Её муж, ремесленник, уже сидел связанный в углу. Он был неопасен. Но приказ был приказом.

В тот день Ганс понял, что порядок имеет обратную сторону — холодное, безличное насилие, оправданное высшими целями. Он не чувствовал себя победителем. Он чувствовал себя инструментом. И часть его души, та, что помнила запах овец и материнского хлеба, медленно затвердевала, покрываясь той же стальной коркой, что и его кираса.

V. Надежда

Единственной его надеждой, тем, что заставляло идти вперёд, был надел земли. По закону Кайзера, после двадцати лет безупречной службы ветеран получал право на участок земли на новых, завоёванных территориях. Небольшой дом. Возможность растить детей под мирным небом, которое он помог завоевать.

Он видел этих ветеранов— молчаливых, суровых мужчин с императорскими орденами на груди, которые получали свои бумаги и уезжали на восток, чтобы стать мелкими помещиками, опорой нового режима. Они были живым доказательством того, что система работает. Что есть цена, и есть награда.

Ганс Рихтер был всего лишь одним из тысяч. Он не творил историю. Он был тем, кого история перемалывала в своей гигантской мельнице, превращая в пыль на сапогах великих людей. Но именно из этой пыли, из миллионов таких, как он, — дисциплинированных, обозлённых, преданных и запуганных — Вальдемар I и выстроил свою железную империю. Не только силой гения, но и молчаливым согласием тех, для кого его порядок был хоть и суровой, но единственной альтернативой хаосу.