Поцелуи взасос (гет)

19 марта

На пасхальных выходных я решил поехать домой. Не совсем домой, а скорее в город. Город-дом, то есть. В котором я родился. Там открывают какой-то суперский парк аттракционов, а я любитель всякого такого (хотя по мне и не скажешь, я в курсе). Вроде там будут очки виртуальной реальности. Вот. Наверное, позову с собой Мари. Если она захочет, конечно. У меня в свои шестнадцать были пару друзей, с которыми мы обычно договаривались на всякие каникулы ошиваться возле бомжей зачёркнуто культурных мест.

Я ей что-то написал при Далтоне, знаю, это было ошибкой. Он решил тоже со мной поехать — за компанию. Я подумал, что от него-то точно не отвяжусь, поэтому, скрепя сердце, решил взять.

Вообще-то я обдумывал, как бы залезть под юбку Пандоре — чисто из интереса. Далтон в план «под юбку» никак не входил.

22 марта

Нашу размеренную учебную жизнь нарушила внезапная новость. Нет, не так — очень внезапная новость. Хотя с одной стороны, она не такая уж и шокирующая, зато какой эффект произвела и сколькими слухами обросла. Дело в том, что Теодор (с которым я как бы общаюсь) — гей. И мне даже стало неловко. Я же шутил в его присутствии про трубочистов и любитель просто прочистить дымоход, и, ну, всякое в таком роде, я даже иногда бывал с ним в душе! Мою реакцию тяжело передать словами, если вы не оказывались в подобной ситуации. Это стыд с чем-то. С чем — пока не разобрался.

Казалось бы, почему в стране, где разрешены однополые браки, все так отреагировали на Тео. Просто какой-то умственно отсталый (смутно подозреваю, что Питер) распиздел зачёркнуто выдвинул теорию о том, что у Теодора СПИД. Естественно, в колледже переворот. Без понятия, как можно в свои-то годы не знать, КАК именно передаётся СПИД, но от Финстада все шарахались, как от прокажённого. Либо тупые, либо прикидываются. Не знаю, что хуже. В любом случае долбоёбы.

— Всё хуйня, Теодор. Расслабься, — хотелось ещё что-то ему добавить; допустим, что мы-то точно знаем, что он здоров как стёклышко, но шутка бы в том момент не заехала.

— Да, не обращай внимания, — поддакнул слева Калеб.

Тем не менее, Теодор сжал дверную ручку так, что вены на руках вздулись.

— Со мной всё нормально, — произнёс он нарочито непринуждённо, но мы не дебилы.

— Ладно.

Я подошёл было к Оливер — хотел спросить, знала ли она об этой особенности своего друга. Заехал пятерней себе в волосы, таким образом их ероша. Конечно, она знала. И , бля, я же типа её продинамил и всякое такое, поэтому она мне не сдалась. Я с кислой рожей попёрся на ряд возле окна. Погода была чумовая — плюсовая, солнце смущённо выглянуло из-за плотной завесы облаков и подмигнуло.

Я залихватски подмигнул в ответ.

23 марта

Мы сидели во внутреннем дворе колледжа на подстилке, которая, к слову, уже успела промокнуть (но это не умаляло нашего энтузиазма), и жевали сандвичи, запивая лимонным соком (та ещё гадость).

— Я подумал, — начал я, задумчиво скребя заросший подбородок. Брякнула в голове мысль — а не отпустить ли бороду? Сразу же её откинул. Мне борода бы не пошла — слишком неуместно выглядит на моём лице.

— Не знал, что ты умеешь.

— Время остроумных шуток. Но то, о чём я сейчас скажу, такое личное, что пиздец. Намного более личное, чем нестиранные носки, воняющие на всю кухню.

— Какой же ты мерзкий.

Я потупил немного для приличия, таким образом выжидая театральную паузу. Далтон в последнее время так делает постоянно.

— Я же с милашкой давно уже не был. Странно.

— Ты мне предлагаешь свахой подработать? — ехидно «подъебнул» он.

— Дай договорить, ну йе-ебаный в рот, Далтон! — Я закусил бутербродом. — А вдруг я как Финстад?

И тут Калеб, мудак такой, заржал. Громко так. Я ждал-ждал, пока он перестанет корчиться в судорогах и издавать душераздирающие звуки умирающей конины.

— Дожили, — отдышавшись, выдавил он. Потом снова заржал. — Ну ты даёшь, Джон.

— Сам подумай. У меня не было никогда такого значительно перерыва.

— Всё просто, Джон. — «Тонкая» отсылка к «Элементарно, Ватсон». Думал я не пойму. — Просто срабатывает обратная теория эволюции — ты превращаешься в целку.

Я захлопнул ему подзатыльник. Профилактический.

— А если быть объективным, то я не думаю, что ты пидор. Подумаешь, у него милашки давно не было.

— И что мне теперь делать?

— Мне всему тебя учить что ли, молокосос? Ну, значится, сына, есть пестики и тычинки…

— Подобную канитель мне впихивали в школьном курсе биологии. Спасибо, хватило. Теперь ни на один цветок смотреть нормально не могу.

— А на вагину, из который обычно вылезают дети, можешь?

Далтон загадочно повёл бровями.

— С одной стороны мне это нужно, а с другой — хер его знает, Далтон.

— Так ты для проформы или как?

— Можно сказать и так.

— Нету в жизни радости.

Рут выхватила последний сандвич, который лежал на влажном пледе.

— Всегда догадывалась, что вы животные.

— Положи еду на место, либо хребет переломаю. — Серьёзно произнёс Калеб. У него иногда бывают специфические шутки, которые не каждый поймёт. Ну, точнее не догадается, что это шутка. Поэтому у него так мало друзей. Я не в счёт, мы просто ебёмся.

Что-то на уровне этого.

— А ты в монастырь уйди, Джон.

— Женский.

Я, кажется, такую шутку уже шутил. Ну да ладно. Это ещё раз подтверждает то, что у Рут классное чувство юмора.

— Вот мы мудаки. — Я лёг на спину и прикрыл глаза руками — мешало солнце. — Почему мудаки вы, а на стенку лезть хочется мне?

— Стань на путь истинный — будь зоофилом. Зоофил лучше, чем монах. Ну, или инцест. На крайний случай.

— Фу, — Рут скривилась.

— А у Далтона бабушка — лошадь.

Мы заржали.

— Я же к вам по делу, — Рут поправила воображаемый монокль. — Мне немного стыдно, а немного нет. Я же с Дэвидом рассталась.

— Дэвид, Дэвид… Это который? Очкастый?

— Очкастый — Дэвис. — Поправила Калеба Рут.

— Точно! А кто такой Дэвид?

— Всё с этими женщинами не так, — крякнул я.

— И слово «искусство» с одной с пишут, — добавил Далтон, с сожалением оглядывая пустую пластиковую коробку, где раньше лежали сандвичи.

— Слово «искусство» с одной с написать невозможно. Их там три, — припечатала Рут, доставая зеркальце и жирно намазывая помаду на губы. Произошла метаморфоза — из нормальной девушки в противное уёбище, — А я прошу сходить кого-то из вас со мной в кино. В кафе. Не суть.

Я присвистнул.

— Какие подводные камни? — Сразу насторожился Калеб. — Нужно будет сидеть с твоей мамой тоже? Ты потеешь? Ты сектантка? Так может ты вообще не женщина?!

Флойд закатила глаза.

— Дэвид меня продинамил, как настоящий мудак, а я умею изящно мстить, — она бросила мимолётный взгляд на свои ногти. — Ну, а вы умеете иногда быть немудаками, что будет очень кстати. Поэтому я обратилась к вам. Не к Питеру, не к Полу, не к Джастину.

Честно говоря, я этих людей и не знал.

А ещё подумал, что это (как там сказала Флойд?) изящный способ отомстить. И Оливер, и Янг. Флойд не сошла с обложки журнала, но у нее хотя бы лицо не в гнойный прыщах. Она нормальная, в принципе. Но иногда бывает жутко дотошной, иногда жутко правильной, иногда меня бесит так, что хочется даже наорать за тупость.

— Я пас, спасибо, — немного поразмыслив, всё же произнёс я.

— Тоже.

— Как знаете, — Рут хмыкнула, встала с постилки, отряхнулась, с гордым видом удалилась. Как сказать с гордым. Таким, уязвлённым.

26 марта

Всё-таки я решился поехать домой на дня два.

Это было забавно. Далтон приехал ко мне в гости. И жил в гостевой комнате. Мама приняла его как… Как это обычно делают мамы, короче. Приготовила грандиозный обед как минимум на особ пятнадцать, но мы справились. Мне даже показалось, что мать со мной так не приветлива, как с ним. Ужас! Ладно, гость же.

— Джон, мы завтра все вместе пойдём?.. — мы вдвоём убирали в столовой после пирушки.

— Ну, да. Наверное, Далтон тоже попрётся с нами, так что…

— А можно мне кого-то с собой взять?

— Симпатичную подружку? — я хмыкнул.

— Не совсем, — она уклонилась от ответа. Поправила причёску мыльными руками. — Это мой друг. Ты, наверное, его помнишь.

— М-м, Билл?

— Почти. Колин.

— Не заставляй меня запоминать всех твоих друзяшек. Я своих не вспомню…

— Я и не заставляю. Просто спросила, можно ли его взять.

— Да бери, если особо под ногами не будет путаться. Чур сладкую вату сам себе будет покупать. И пусть берёт пакетик.

— Зачем? — Простодушно спросила Мари.

— Там есть американские горки…

— Дурак.

27 марта

Я лениво жевал жвачку, стоя чуть поодаль от Мари и Далтона, и разглядывал парк аттракционов. Мари нервно постукивала ногой в лакированной туфле по земле. Мы ждали этого Колина. В конце концов, Калебу надоело, и он пошёл в ларёк за мороженным. Ну как ребёнок, честное слово. В тот же момент (!) к Мари пружинистой походкой приближает младой человек, как я понял — пресловутый друг.

— А это кто? — вместо приветствия выпалил Колин, кивнув на Далтона. Мари сдержала смех.

— А что? — невинно спросила сестрица.

— Да ничего. Странный какой-то.

— Это Джон. Если что. — Бля, в этот момент я понял, клянусь, что Мари умеет шутить. Серьёзно.

— Так это твой брат, — Колин облегчённо выдохнул. — Ну, нормальный такой, конечно. Вы очень похожи.

Я заржал. И вышел на свет, подойдя к парочке. Приобнял Мари за плечи. Не совсем уместно всплыла шутка Далтона про инцест. Меня передёрнуло.

— Очень приятно познакомиться, я Джон. Мари много про тебя рассказывала.

Вообще, под конец стало скучновато. Очки виртуальной реальности не оправдали надежд, Далтон шутил омерзительно (т.е. очень смешно, но мне было стыдно смеяться при Мари; тему для шуток Далтон выбрал… неоднозначную), Колин меня бесил. Не знаю, подбирает ли Мари бедных и нуждающихся, но со стороны их дружба выглядит так. Либо она просто стебётся, но тогда это очень жестоко. Даже для меня.

Ну, я не встретил девушку (или парня) своей мечты.

Вот и подвели итоги прошедшего дня. Да и всей моей жизни, собственно говоря.

29 марта

— Ребя-я-ят, а давайте поедем куда-то после сессии? — предложила Оливер перед послеобеденными парами.

— Вместе? С группой? — кто-то с галёрки подал голос.

— Оливер, не гони, с нашими клоунами что-то решать — себе дороже…

— А почему нет?

— Да ну, не хочу видеть ваши синие рожи ещё и после сессии, хватило и на сегодня.

— Не нравится — не смотри.

— Ты дышишь прямо на меня, Питер, я не могу не обращать на тебя внимания.

Так и поговорили. Идея, в принципе, нормальная — собраться со всеми, сделать пикничок, напиться до беспамятства (или до памятства, но так будет ещё более стыдно; я, например, не хотел бы помнить все свои действия, совершённые в пьяном угаре — слава господу, что память у меня ни к чёрту).

— Ну и идите нахуй, ублюдки.

— Сам мудак.