Несносная Херктерент - 4. (джен)

Глава 102

Отинг начинает собираться следом, хотя Херктерент её за собой не звала. Рекар тоже было поднялась. Но жест разноглазой останавливает.

В общем-то Марина, воспринимает Отинг неподалёку как неизбежность. Да и привыкла к ней за последние дни где-то поблизости. Примерно, как к собачке. Только говорящей. Пёсики тоже могут считать, их равными воспринимают. Ума понять не хватает — физически находятся на разных уровнях развития. Во всех смыслах. Ну не любит Марина людей и ничего с этим не поделать. Привыкнуть — может, примерно как к подчинённым Смерти, всё время находящихся где-то неподалёку, особенно, во время визитов в город или ещё куда. Тем более, в отличии от островитянки они не стараются быть максимально близко. Хотя, если вспомнить некоторые выходки Смерти, не всё так однозначно. Разница-то в уровнях именно такова, что ни в каких законах не прописана. Совершенно разные люди. Одна из которых искренне ошибается. Другая ещё не до конца решила, как она относится к возможности постоянно определённые ощущения испытывать. Но, в общем-то к отрицательному ответу склоняется. И искренне надеется, что о решении догадаются, озвучивать не придётся. Ибо слишком хорошо умеет бить словами. Так поступать следует далеко не со всеми, во всяком случае, не с этим человеком так уж точно. С другой стороны, человеческую недогадливость тоже не стоит недооценивать.

— Бр-р-р! Придумают же такую жуть! — Отинг ещё зябко ежится, показывая на идущих впереди девушек.

Марина с сарказмом смотрит в указанном направлении. Чем это Кошмар и Змеедевочка могли хоть кого-то своей внешностью напугать? К вызывающем виду любых костюмов, а так же различной степени их отсутствия, включая стопроцентную островитянка давным-давно должна была уже привыкнуть. Тем более, сама в такое весьма способна.

Тем более, Отинг плохо знает их обеих, во всяком случае, неизвестны причины, по каким они жутковатым прозвищам полностью соответствуют. Тем более, по внешним данным не скажешь ничего. Динка телосложением и уровнем физического похожа скорее на взрослую девушку, что полностью соответствует возрасту, хотя по местным меркам и может считаться некоторым отставанием в развитии. Но для Столицы вполне в пределах нормы, хотя и ближе к нижней границе. Вот Змеедевочка во всём, кроме развития мозга, выглядит совершенным ребёнком, хотя на деле старше не только Кошмара, но и самой Марины, правда ненамного.

Отинг — чуть ли не эталонное порождение Архипелага, местные нравы чуть ли не с молоком матери. Наряды у местных видала всякие. Чем же этим двоим удалось чуть ли не до состояния испуга островитянку удивить? Соображает не сразу. Видимо, сказывается, что у зеркала проводит времени гораздо меньше, чем многие.

Своими купальными шапочками!!!

Только с небольшими дополнениями. Затылочная сторона теперь украшена весьма реалистичными изображениями человеческих лиц. У Коаэ ещё и очки с круглыми стёклами надеты задом наперёд. Причём простые, не солнцезащитные. Насколько Марина помнит, в использовании очков по медицинским показаниям необходимости Коатликуэ не испытывает.

Если рожу светящейся краской нарисовать, то действительно, особенно ночью, можно было напугать. Ребёнка лет пяти, но не девушку возраста и с жизненным опытом Отинг.

— Чувствуется, ты последние несколько дней смотришь исключительно на меня, и ничего вокруг не замечаешь. Я уже видела такие в городе. По-моему, их производство уже освоила местная «Пантера».

— Мне они не нравятся, ну шапочки такие. И я смотрела последние каталоги «Красной Кошки» их там нет. Их там нет. Это вы уже здесь придумали.

— И кто же? — интересуется Марина, у кого только одна кандидатка на примете.

И я даже знаю кто — вот та, мелкая, из восточного приморья. С дурацким именем.

— Откуда столько агрессии? По мне так Коатликуэ довольно мирная.

— Откуда тогда такое увлечение всякими ужасами? Ночью в темноте увидела... Под налётами не так страшно было, как когда это здесь увидала!

«Насчёт краски — не одна умная такая. Интересно, это опять Коаэ, или кто-то другая? Мелкой гордиться собой надо — наконец-то её творчество признано всеми. При минимуме затрат ввела новую моду! Хотя, по стилю скорее, похоже на какую-то идею Эр, отданную мелкой. Это ведь именно разноглазая внутришкольное помешательство своими очками спровоцировала... Или она тогда заодно с Сонькой действовали? Стареть начинаю. Не помню уже. Да и Отинг похвалить стоит. По сторонам всё-таки смотрит, а не только мне на различные части тела...»

— Скажи им, чтобы такого не носили! По-настоящему пугают.

— Основание. Твой страх им не является. Мне кто что носит нет ни малейшего дела, -

«Интересно, чего Отинг боится? Слишком хорошо известно, настолько трусливой она быть не может. Хочет устроить обычную свару в змеятнике, тем более их сюда отовсюду набросали, только не развилось умение притираться друг к другу, как в той же «Сордаровке». Или у Эшбад. Может, ждёт от Великой Меня каких-то действий, показывающих, что она тут на особом положении. Имеющиеся примеры совершенно не подходят. Хейс и вовсе без Соньки покажет, на каком особом положении она тут находится. Такому нельзя научиться, с таким родятся, Крионо действительно, влюбилась до безумия, и кроме Эр вокруг никого и ничего не замечает, в случае с мирренкой дело не в ней, а как раз, в Эорен, совершенно не умеющей демонстрировать свою значимость, а самая северная из южанок подражает ей в поведении, тем более у Утренней Звезды запущенный в медицинском смысле тяжёлый случай первой любви в возрасте, больше подходящем для подписания брачного договора. Южанка старше, во всех смыслах гораздо опытнее. В теории могла бы чего-то себе вытребовать. Но обижать доверившуюся тебе впервые влюбившуюся девочку... Наёмница не настолько плохая.

С Динкой и Коаэ вовсе непонятно, в каком состоянии их отношения. Теоретически, могут быть в любом из возможных, от воздушных поцелуйчиков до такого, что в фильмах для взрослых показывать не рискнут. Но в любом случае, их возраст сказывается. Не биологический, а тот, что на самом деле. В них обеих слишком много от детей, а у тех в отношениях гораздо больше искренности, нежели у Отинг. Или же, у меня. Осень и Рэда вообще не показатель. У них возраст и вовсе детский. У Игрушечной, при всей её взрослости, не вышел ещё, а у Хорт обратно туда откатился. Хотя, говорят, так бывает только в значительно более старшем возрасте, и носит необратимый характер, заканчивающийся погребальным костром. Надеюсь, Рэде больше повезёт. Впрочем, стоп вокруг Звезды эшбадовка увивалась, чуть ли не при половине гостей переключение стадий отношений произошло, надо бы сходить, узнать чем у них кончилось... Или успешно продолжается...».

— Приказывать, что носить, или не носить персоналу я имею право, но тут никто к ним не относится. Да и относится это только к неуставной форме одежды, крайне тут всеми уважаемой. Теоретически приказать могу, если что-то мешает лично мне. Ты сама не находишь, что потом будут крайне глупо выглядеть мои попытки оправданий «Я приказала, потому что Отти милая попросила». Ты уставы должна была неплохо изучить.

— Признаю, сглупила... — выцеживает островитянка, тоже из тех, кто не любят собственные ошибки признавать. Равно как и сама Марина.

В общем, Марина сделала вывод, что у Кошмара и Коатликуэ несколько иная стадия взаимоотношений, нежели раньше была. Во всяком случае, она не спросила, где Марина была и куда сейчас направляется, и можно ли вместе с ними пойти. Отчасти объяснимо и по-другому. Если кому-то мало внимания уделять, этот кто-то неизбежно своё внимание переключит на ту, кого хотя бы не надо по всей Резиденции, а то и острову разыскивать. О функциях своей рации Кошмар помнит не всегда. Иначе бы она не была Кошмаром.

В итоге все пошли куда собирались изначально.

Словно на несколько дней назад в прошлое вернулась. Группировка эшбадовок, у кого Ринн главная в том же составе, у того же бассейна. Причём и столы стоят почти так же, вот только лежанок сдвинутых по две-три стало больше. Большинство заняты. Только младшие как творили в воде невесть что, так и творят. Звезды и той эшбадовки ни в воде, ни на суше не видно. Но они точно где-то поблизости. Рация Марине зачем? Она никогда никого не ищет. В Резиденции всегда знают, где интересующий любую из принцесс человек находится. Местонахождение Звезды указали однозначно. Причём, особенно указали, у этого бассейна сейчас многолюдно. Ну, мы знаем хитрецов этих, кто недомолвками способны сказать куда больше, нежели прямым текстом. Сама Марина к таким относится.

Взгляд первой зацепляется за Коралл. На этот раз расположилась в плетёном к кресле. Посасывает через трубочку что-то ядовито-зелёное. Кресло стоит несколько в сторонке от прочих, что в сложившихся обстоятельствах — положительный признак.

Ринн сидит в том же месте и в той же позе, что и в прошлый раз. Даже купальник по цвету такой же, только его словно обрезали со всех возможных краёв. Даже завязки на плечах стали тоньше. Спокойно пиво из кружки попивает. Кружка явно не первая, но по счёту пока из тех, после которой человек продолжает оставаться просто приятным собеседником, не пытаясь перейти в какую-то иную категорию.

Марина направляется прямо к ней. Когда народу много, разговор начинать лучше всего с главной, или старшей по званию. Знаков различия тут нет. Сама Ринн от находящихся на берегу не сильно отличается. Но она сама из тех, на ком даже в самой жаркой парной будет написано «Я тут командир».

Ещё более наглядно для Марины деление сордаровок на различные группировки с довольно натянутыми отношениями, хотя и соблюдаемым перемирием. В одной главная Ринн, в другой, похоже, Дюгонь. Если инициатива собраться всем вместе принадлежит не Эр, то поблизости друг от друга этих двоих не увидишь. Что собственно, с Мариной и произошло — на берегу решила крабов половить группировка Ринн. В общем, повсюду до боли знакомая ситуация. Кажется, по территории Резиденции проведено несколько негласных границ между всеми имеющимися группами, общей, похоже, считается только бухта Эриды, где бывать могут все. Это разноглазой может казаться, что повсюду мир и дружба. На деле, всё гораздо сложнее. Сордаровки довольно договороспособны, и всем группам и группочкам выгодно соблюдать сдержанный нейтралитет между собой. Тем более, имеются сдерживающие факторы в виде трёх принцесс. Эорен проходит по категории взрослых, живущих в своём мире, Осень воспринимается стопроцентной страшно хрупкой хрустальной игрушкой, вблизи которой дышать бояться, а Кошмар, как и в школе, мало кто воспринимает всерьёз.

— Иногда кажется, будто время останавливалось, — хмыкает Марина вместо приветствия, — Звезда где?

Хихикнув так же, как в прошлый раз, Ринн неопределённо машет рукой в сторону лабиринта. Смешок означать может ровно одно. Всё прекрасно развивается в обозначенном разноглазой направлении.

— Там. Иногда очень хорошо слышно. С того раза знаешь сколько этих прошлых разов было?

— Уверена, что для Звезды тогда это было впервые?

Ринн, в отличии от двух Марин, пива брать не стала, сидит, ноги в воду свесив.

— Полагаясь на свои знания... Девочка притворяется умелой, не являясь такой на самом деле... Всё объяснимо, но у них в детском доме имеет место быть определённый культ первого раза. Начитались южан... И сделали всё наоборот. Им нравится, когда они вроде бы вдвоём, а вроде бы и при всех. Всегда там, где можно подсмотреть. Подглядывать тоже некоторым нравится. Ещё и намекают для самых тупых, каких тут не водится, куда именно направляются.

Марина хмыкает. Издержки южной литературы и в Сордаровке имеют место быть.

Хотя почитателей родной литературы куда больше...

Взяв пива, Марина усаживается рядом с Ринн. Отинг за спиной стоит, словно телохранитель. Марина крайне не любят, когда стоят и смотрят, что она делает. Особенно сверху вниз. Чтобы там не говорили, а чужие взгляды иногда даже кожей ощущаются. Тем более, Отинг и так не из тех, кто рвётся новые знакомства заводить. Хотя поблизости от Эр это сделать крайне сложно.

Обернувшись вполоборота кивает навязчивой островитянке.

— Тоже бери и садись где-нибудь. Или в воду давай. Только столбом не стой.

Любые слова Марины, обращённые к ней, воспринимаются Отинг как приказ и незамедлительно выполняются. Только тут имеются варианты исполнения. Как и все островитянки, плавает Отинг великолепно. Но предпочитает взять кружку и усесться так близко к Марине, как только возможно. То есть, чуть ли не прижавшись. Со стороны так и может показаться, но на деле между телами есть расстояние буквально в доли миллиметра. Тарелку с вялеными моллюсками ставит с другой стороны от себя.

Ироничный взгляд Ринн Марина вполне замечает. Отинг чем ближе к Марине находится, тем ближе взгляд исключительно на Херктерент сосредотачивается.

Марина кивает в сторону Коралл:

— Я смотрю, наладили с ними отношения? Только с этими двумя или со всеми?

Ринн довольно-предовольно щурится.

— Вроде говорила уже: в такой обстановке кто угодно подобреет. Мы все не исключения. Да и не особые злюки, если честно. Они, кстати тоже. Такой сладкой житухи, как сейчас ни у кого из нас никогда не было. При случае, благодарю ещё раз, Принцесса Империи, — кулак церемониально прижат к сердцу, — И никогда не будет. Мозги работают ещё. Верх глупости — пытаться испортить себе и другим возможно, лучшие дни жизни. Никогда вокруг меня в отношениях между людьми не было так хорошо! И уверена скоро опять не будет.

— Хм. Почему тогда их только двое?

— У остальных тоже всё хорошо, — косится на рацию Марины, — в чём ты сама можешь с лёгкостью убедится. Вьюнок полностью соответствует своему имени, да и твоя Оэлен крайне похожа. Не могут и не любят подолгу на одном месте сидеть. Звезда слишком серьёзная временами, Коралл — из них самая ленивая. Поэтому и могут себе позволить не таскаться за ними повсюду. Тем более, Оэлен твоя носа из Резиденции не показывает. Словно боится чего-то. Она, по-моему, за всё это время только за своими подругами ездила, да и то вроде свитской при тебе.

— Всё собираюсь её в город вытащить, — хмыкает Марина, — да руки не доходят. Боятся ей нечего, главные страхи, как и у многих, у неё в голове.

— Меня удивляет, что она способна чего-то боятся, — качает головой Ринн, — мне казалось она не в состоянии боятся. Её дня за три дня успели «Бешеной» прозвать. Да и вообще... Я знаю, сколько ей лет. Но она уже бывала у Эр. Не отказывалась и с другими, кто предлагали. Кроме Эр второй раз никому не хотелось. Говорили, она слишком слишком злая. Своим опытом поделиться не могу, ибо с ней опыта нет. В мои представления о наслаждении жизнью не входит получение болезненных ощущений. Знаю, некоторые думают по-другому. Сдерживаются, потому что здесь Эрида, а она даже упоминаний о таком терпеть не может. Повторюсь, у подруг Оэлен всё хорошо, что не так у неё самой — ты знаешь лучше меня. Во всяком случае, могу ручаться, никто из здесь присутствующих к этому не причастен.

— У некоторых всё даже слишком замечательно! — Марина кивает в ту сторону, где за зеленью должна Звезда находиться. Младшие в воде так шумят, что никаких звуков больше различить невозможно. Да и откровенно далековато.

Ринн, озорно глянув на Марину, кивает Отинг.

— Эрида тебя, конечно, не привязывала, но ты всё с ней была. С Мариной теперь? Эр отпустила или у самих как-то получилось?

— Сами как-то договорились, — отвечает Марина, заметив явное смущение Отинг, не удерживается от колкости, — сама знаешь, разноглазая у нас очень щедрая, обожает делиться.

— Поздравляю! Рада за вас. Эрида всё переживала, что у тебя, Марина, нет никого... Или вы просто поиграть решили, как ты, Марина, могла бы с любой здесь с самой младшей начиная, сама только что сказала, какая Эрида не жадная?

— Сказать, куда Эриде идти со всеми её широченными взглядами? — интересуется Марина, на всякие случай продемонстрировав кулак как напоминание

— На одно из таких мест Эрида точно не захочет, — Ринн закатывает глаза к небу.

— У нас скорее да, чем нет, — Марина сразу решает все чёрточки дописать, пока другие этого за неё не сделали, островитянки, кроме всего прочего, крайне глазастые личности, — но не уверена, что надолго.

— Жизнь вообще вещь крайне короткая и переменчивая, — философски замечает Ринн, — не люблю орать, надо бы кого-нибудь из любительниц подглядывать за Звездой позвать. Обидно ей будет, если узнает, что ты ты приходила, а ей не сказали.

— Не, не обидится, — Марина демонстративно зевает, рот ладонью прикрывает, — сами выйдут, когда наиграются — я тут надолго. Людям лучше не мешать крайне интересными вещами заниматься, а то обидятся, — переглянувшись, хихикают втроём.

Ринн плечами пожимает.

— Тебе виднее. Видимо, я уже от жары да пивка тупеть начинаю. Чуть ли не самого важного не спросила: может тебе, точнее уже вам обеим... разнообразия захотелось? Кто-то определённая нужна, или как Эр любит, тебе тоже нравится когда подругами меняются? Тут или пойдём куда? Сама понимаешь, все согласны по определению.

— Ринн, что я сейчас делаю? — Марина демонстративно делает глоток.

— Пиво пьёшь.

— Вот этим и собираюсь заниматься. Разнообразие если и будет, то другим сортом.

— Искренне жаль, — не поймёшь, языкастая островитянка вздыхает искренне или притворно, — а я так надеялась!

Марина вполглаза за разговорами поглядывает на другую сторону бассейна. Сразу замечает, как из одного входа в лабиринт, по насмешке судьбы тому же, что в прошлый раз появляется Звезда в обнимку с Онит. Довольные — с другого берега видно. Объятия — естественно, вовсе не дружеские. Не оставляющие сомнений в характере отношений. Ближе уже не бывает.

Отинг оживляется, начиная новую парочку эрид разглядывать. Эти для неё представляют интерес. Первая знакомая парочка в Резиденции, про кого точно знает, что они равного статуса, а не как Эорен с мирренкой, у кого по статусам разница куда больше чем даже между Хейс и Софи. Рослая красавица всё-таки чистокровная грэдка, плюс дочь солдата Великой Войны и родственница имеющего высшую награду офицера. Принадлежность к низкоранговым домам стопроцентная. Огрэдившаяся южанка, по происхождению дочь человека не участвовавшего в боевых действиях, а только приравненного к ним из-за службы на Дальнем Севере. Да и гражданство не по рождению, а выслуженное... Хотя, это скорее плюс в пользу наёмницы, по крайней мере, с точки зрения Марины.

Звезда наблюдательность не пролюбила. Издав визг, перекрывающий шумящих детишек, совсем по-детски чмокает Онит в щёчку и по взрослому хлопнув по заднице с разбега бросается в воду с таким радостным воплем «Марина!», будто вечность не виделись. Обуви на Звезде и так нет, одежды столько, что непонятно, имеется ли она вообще. Плывёт настолько стремительно, что можно заподозрить полурыбью сущность, как и у большинства островитянок.

Вынырнув возле ног Марины, пытается выбраться, что сесть рядом с ней. Но и Ринн, и Отинг отказываются пошевелиться.

— Ну и задницу ты себе отожрала, Ринка, — бросает она, выбираясь из воды, и усаживается рядом с Отинг. Старшая островитянка вертит в воздухе оскорбительный жест.

Марина удивлённо приподнимает бровь. Кого это в шкурку Звезды запихнули? Ни резкости в движениях, ни взгляда нахмурено. Смеющаяся довольная жизнью девушка. Даже недостаток внешности словно стал менее заметен. Наверняка, от того, что перестали пытаться скрывать. Мешает изуродованная рука Звезде примерно как зелёные глаза самой Марине. Есть и есть, плакать не буду. Люди с тремя ногами и хвостом бывают. Я на фоне таких — вовсе красавица, а кто сомневается — дам в глаз. Больно.

Что-то уж сильно разительные изменения произошли. Видимо, сказывается, что у Херктерент перекошена эмоциональная сфера. Недавно проскрипела-проскрипела. Вроде даже пару оборотов сделала. Но крутиться, как у прочих так и не стала.

Вот Звезду теперь надо обозначать не тем иероглифом, каким обозначают иглокожее животное, а предназначенными для обозначения небесного тела. Марина точно не помнит, бывают ли светящиеся морские звёзды. Вот небесные светятся абсолютно все. Во всяком случае, видимые человеческим глазом весьма ярко сияют.

Видно, как Звезду распирает от переполняющих её положительных эмоций. Больше всего сейчас напоминает как раз именно Эр. Та довольно часто бывает рада всему и всем, окружающим её. Другое дело, что для изуродованной сироты такое состояние крайне нехарактерно. Впрочем, сейчас по ней можно судить только о том, что про все неприятности, случившиеся в жизни она давным-давно позабыла. Хочет что-то значимое сказать или сделать. Но по-прежнему слегка стесняется Марины. Или не может придумать ничего умного, или наоборот, достаточно безумного.

Суёт Марине Марине под нос увешанную браслетами и цепочками больную руку. Бросается в глаза переплетение довольно массивных золотых цепочек, носимое на запястье, закрывающее всю кисть, и крепящееся на среднем пальце. Любимый стиль разноглазой в украшениях. Правда, ей носится в основном, на теле и больше похоже на крайне откровенную одежду.

Звезда показывает на браслет из цепочек.

— Марина! Смотри! Это нам Эрида подарила! — подозрения подтверждаются, разноглазая себе верна, — Два одинаковых! Мне и Онит! В знак того, что мы вместе теперь! Я так рада! Спасибо тебе! Ни с кем бы не познакомилась, если бы не ты! И-и-и-и!!!

Тональность визга Эриды воспроизведена в точности. Уши закладывает. Марина привычная. Достаточно часто эти звуки слышала.

Звезда ничего умнее не придумывает, чем лезет к Отинг целоваться. Та не отказывается, очевидно, ошеломлённая неожиданным натиском. Только глаза испуганно косит на Марину — не обидится ли?

Херктерент дела нет. В свою очередь пытается рассмотреть Онит — не злится ли. А то обиды в такой области крайне плохо забываются и прощаются. Но нет, на той стороне ситуация опасений не вызывает. Онит весело смеётся, вскинув палец в одобрительном жесте.

Как это Марина забыла? Тут же все, кто постарше, поголовно больны безумием разноглазой. Происходящее между Звездой и Отинг наверняка бывало между ними и раньше. Причём в этой среде считается абсолютно безобидным развлечением уровня щелчка по носу. Впрочем, Марине после недавних событий вообще сложно представить, что в этой среде недопустимым считается. Пусть там была другая группировка, но среда-то та же. И самое главное, там была сама Эр. Она точно вокруг себя какое-то излучение распространяет, действующее на людей строго определённым образом. У Марины устойчивость была повышенная ввиду самого длинного срока общения с разноглазой. Но в конце концов и она не сдержалась. Биология у всех примерно одинаковая.

Звезда в итоге повалила Отинг на спину. Впрочем, сразу же садиться, весело смеясь. Логично решает что для более откровенных ласк на глазах Марины пока рановато. Или вовсе нельзя.

Херктерент, демонстрирует взглядом, насколько ей дела нет до всего, происходившего недавно.

Звезда продолжает руками вертеть, откровенно хвастаясь. Хотя тут почти у всех есть примерно столько же. У многих и больше.

— Это мне мне Эр подарила за первый раз с ней!

Кого она тут такой вещью удивить пытается? Подобное есть у всех эшбадовок постарше. У некоторых — ещё с зимы имеется. У некоторых — вовсе с прошлого года.

Звезда слишком уж откровенно сияет. В том числе, и от золота. Марина не любит столь откровенный блеск.

Переводит взгляд на нижнюю часть тела купающейся в золоте сироты.

Незамедлительно обнаруживаются две цепочки на талии разного плетения. Три цепочки на одной щиколотке, две на другой. Ещё по колечку на пальцах правой ноги — на втором и на мизинце. На левой — одно кольцо на третьем пальце.

Марина вздыхает.

Разноглазая давным-давно окончательно рехнулась. Впрочем, не Марине её теперь осуждать.

На песке отношение к украшениям однозначное — они запрещены. Любые, включая браслеты. Вне его отношение у песчаных змеек самое разнообразное. Одни вне песка носят столько же, сколько на нём — нисколько. Другие, каковых большинство, придерживаются принятых на Архипелаге норм. Третьи нацепляют на себя всё, что у них есть из ювелирного. У успешных и известных есть, и зачастую очень помногу. Если Звезда доберётся до песка, и не будет необратимо покалечена в первых схватках, то она обязательно станет именно такой. Марине даже жалко немного, что Смерть юной островитянке так и не наподдала. Уже видно, Звезде вскружили голову не только чувства, но в не меньшей, если не большей степени она пьянеет от золота. Что особенно важно — своего золота. Пусть и не за какие-то особые заслуги полученного. Но зато ставшим её абсолютно честным и законным образом — эти пункты пока ешё волнуют островитянку.

— Тебя же вроде просили во всех смыслах за девочками приглядывать, — насмешливо качает головой Марина, — пренебрегаешь обязанностями.

— А что, я ничего! — смеётся Ринн, — Меня просили приглядывать, чтобы не злоупотребляли общением с мальчиками, ну и о безопасности помнили. Это, кстати, были в том числе и родители подруги Звезды. Про девочек мне никто ничего не говорил.

Постепенно все вокруг собираются. Даже младшие поближе подплывают. Марина тут не самая частая гостья. А Звезда уж очень шумно и активно себя повела. Хотя вряд ли кто-то видела хоть что-то неизвестное.

По соседству тёзка возлежит. Слушает, буквально навострив ушки. В прямом смысле, в отличии от Соньки, она так делать не умеет. Хотя сейчас выглядит зеркальным отражением сестрёнки. Выглядит слегка недовольной. Марине кажется, понятной причина. Разноглазая, кажется, уяснившая, что живой человек со всеми своими достоинствами и недостатками гораздо лучше, чем попытка скопировать кого-то другую. Ей всё равно не станешь. Вот собой вполне можешь перестать быть.

Тем более обидно, это у неё чуть было с самой Мариной не получилось. Упустила шанс, что выпадает единственный раз в жизни. Есть поводы злится. Ей даже два выпало. Ещё и с разноглазой отношения были несколько более интенсивными, чем с другими... И тоже шанс упущен. Тут вовсе полной дурой начнёшь себя ощущать... Особенно на фоне не прилагавших почти никаких усилий, чтобы оказаться там, где оказались, Крионо, да и Отинг заодно.

Херктерент достаточно наблюдательна, и умеет крайне безапелляционной быть.

— Марин, по-моему у тебя приступ ревности.

— Ревновать? Урождённую принцессу? — вроде бы весело смеётся тёзка, — Сестра, конечно постоянно меня дурой дразнит. Но таких ревнивиц не бывает в природе! Я тупо отправлена в отставку! — не слишком весело заканчивает Марина.

Из чего Херктерент заключает — чувства тёзки разноглазая всё-таки обидела, найдя себе единственную в лице Крионо. Конечно же, Эр никого обижать не хотела, намеренно вредить и вовсе не собиралась. Вот только получилось нечто не слишком приятное, можно даже сказать, откровенно скверноватое. Ладно, хоть ситуация изначально была — по определению все довольными остаться не могли. Впрочем, с Эр всегда, вредит даже не думая. Само как-то получается. Интересно, из островитянок больше никто ничего не затаил? С них станется, многие девочки на самом деле весьма и весьма недобрые. Устроили тут сказочный спектакль с Эридой в главной роли, пофыркивая друг на друга втихомолку.

Хорошо хоть в Резиденции полный порядок с ушами у стен.

Островитянка тут же опровергает собственные слова, решив поддеть Отинг, кому в жизни повезло куда больше, нежели её. Хотя именно у неё шансы были гораздо выше в виде более раннего знакомства, лучшей внешности и определённых совместных действий вместе с Мариной. Принцессу пытаться задеть — Марина для этого слишком умна. Вот с Отинг они птицы одного полёта.

— Отинг, почему ты решила идти на войну? Могла бы подождать ещё. Сейчас струсила просто? — резко бросает в сторону Отинг, видимо, завидуя, кто, как ей кажется, оказалась куда успешнее её, хотя по внешним данным танцовщица безусловно переигрывает матроса I класса.

— Буду ждать я, ты, кто-то другая. А потом придут они. Знаете что они сделают со всеми? А многих из вас после ещё и убьют с особой жестокостью. Хотите? Вот и решила, если в двух словах:

Если ты не убьёшь миррена,

То никто его не убьёт.

И у нас, и у них воюют многие миллионы. Можно легко придумать оправдание собственной трусости вроде «у Императора много»... Во многом это так и есть, — грустно вздыхает матрос I класса, — и одновременно, на счету каждая, способная держать оружие. Запомните, каждая!

Я — способна. Потому и пошла.

Сколько раз увижу его,

Столько раз его и убью.

Всё просто, у меня есть дом. Потому и ушла из него, чтобы было куда вернуться.

Словно ледяной водой на всех плеснули посреди жаркого дня. Даже Херктерент стало как-то холоднее. Наверное именно так выглядит чувство страха. Идущего от животных времён присущего любому живому существу страха за собственную жизнь. Причём у причины страха имя есть. Как в первобытные времена идя на опасного зверя, люди старались не называть его имени, придумывая какие-то нейтральные названия. Называть мирренов южанами — нечто идущее от тех времён. В первобытные времена представитель соседнего племени тоже проходил по категории опасного зверя. Тоже не назывался своим именем. Иногда, как животное, тоже шёл в пищу. На Юге ведь тоже говорят не грэды, а северяне. Или ещё как, похуже. Чтобы зверя по имени называть, надо определённой смелостью обладать. Ибо он всегда приходит туда, где позвали. И если придёт... Как говорится, тогда кто кого!

— Мы тут все пока, все, кроме неё за чьими-то спинами отсиживаемся, — замечает Марина, — список длинный-предлинный, за чьими именно. И она тоже уже есть в этом списке.

— Пожалуй, я первой из вас в этом списке вскоре окажусь, — Звезда убийственно серьёзна.

— Учти, когда кости ломаются — это очень больно, — кисло усмехается Отинг.

Сирота вертит у неё пред носом искалеченной рукой:

— Это я и так знаю. То, что ты видишь, держать оружие мне совершенно не мешает.

От сказанного Отинг значительно тише становятся. Как-то все сразу вспомнили, что происходит сильно далеко от стен Резиденции, но одновременно, касается каждой.

Кажется, произошла определённая перегрузка эмоциями. Всем, как по команде притихли.

Но дыхнувший холодок так легко не выветривается.

Ринн спрашивает осторожно.

— Марина, что такое «Рука Смерти» Великой Кэретты?

— Ты же вроде, читаешь достаточно. Возможно, и книги по истории оружия видела. Клевец есть в каждой. В качестве иллюстрации обычно приводят типовые и самые известные образцы. У Кэретты на самом деле была «Рука Смерти». Может, кто-то ей и был убит. Но это совершенно не уникальный артефакт, якобы разлагавший гости в живом теле дистанционно, или по желанию хозяйки, начисто очищавший кости от плоти. Якобы, «анатомическая машина» разноглазой создана при помощи этого устройства. Хотя это «устройство» — обыкновенный клевец с необычной боевой частью в виде руки, держащей гранёный кинжал. Правды во всех историях — оружие на самом деле так называется. Я сама «Руку Смерти» держала в руках...

— Книжку читала. Весьма захватывающую, — начинает Ринн, судя по рожицам читали и все остальные, но спросить решилась она, как самая старшая и смелая, похоже вопросов было много заготовлено... Одна из самых юных, вытащив из сумочки какой-то листок, особо не прячась, рвёт на мелкие части. Наверное, вторая по возрасту после Ринн для уничтожения своего листка предпочла воспользоваться зажигалкой. Все ещё в прошлом году убедились в честности Марины. На прямой вопрос всегда даётся прямой ответ. Сейчас прямым текстом сказано — вещи, о какой расспрашивать собирались, в природе не существует. Теряет смысл при таком раскладе и остальное. Многие также знают, Херктерент крайне раздражает излишнее доверие печатному слову.

Марина честно попыталась внимание от Отинг отвлечь. Та не слишком-то любит собственное прошлое обсуждать. Но эшбадовки — это эшбадовки, если им что-то нужно — узнают всё равно. Тем более, одна из любимейших тем — ожидаемо, отношения. Естественны и различные не слишком умные вопросы. Чем больше людей в одном месте, тем выше шансы именно такой услышать. Что и происходит. Видимо, от Эриды можно подцепить не самое лучшее её умение — стремясь сделать лучше, делать только хуже.

Поэтому из-за спины Ринн раздаётся не то вопрос, не то утверждение:

— Теперь у тебя Эрида есть, к ней надо стремится вернутся. Наверное, сможешь и вообще больше не идти. К тому же она из тех, кто не способен держать оружие.

Марина видит, как Ринн, скосив глаза на неё, чуть заметно мотает головой, шипя сквозь зубы: «Дура!! Какая же она дура!!!» В общем-то, и сама Марина не думала, что среди Эшбадовок бывают настолько несообразительные. Остальные как-то сразу сообразили — раз Марина не с Эридой пришла, то, как минимум, не стоит прошлое, то есть Эриду вспоминать. Сама Марина хотя бы из элементарной вежливости разъяснит, кто с ней и какие их связывают отношения. Все ведь прекрасно знают, что взгляды у Марины и разноглазой не совпадают. Насколько стало меньше отличий, пока лучше не уточнять — сама-то Эр точно не проболтается. Вот только они в гроте не вдвоём были. А в среде эшбадовок секреты долго не хранятся. Другое дело, разболтать пока некому, ибо из грота ушли только Марина и Отинг.

Вопрос вызвал некоторое замешательство матроса I класса. Она недоуменно молчит, ибо совсем к другому человеку чувства испытывает, причём Марина об этом буквально только что сказала прямым текстом.

Ринн тем временем продолжает шипеть, понимая, времени остаётся всё меньше, а мнение Марины пока непонятно.

«Если Отти захочет эту побить, разнимать не будем, поделом дуре попадёт!»

Отти сказано только из соображений, так выйдет короче. Марина разглядела, кто это ляпнула. Сордаровки невзначай показали, в стороны отодвинувшись. М-да, Отинг физически куда крепче, да и к дракам более привычная. Ринн озвучила своё мнение. Но если скомандует Марина, дерущихся растащат. Марина скомандует. Как всегда, всё хорошее быстро закончилось, и опять ссорой поблизости пахнет. Но положительные эмоции ещё не выветрились до конца, так что какие-то травмы поблизости Херктерент совершенно не нужны. Впрочем, эшбадовке даже синяк под глазом тоже совершено ни к чему.

К счастью, у Отинг приятные воспоминания тоже из головы не выветрились. Поэтому просто встаёт, смерив совсем юную девушку крайне тяжёлым взглядом. И так невысокая, она ещё и съёживается. Глазками хлоп-хлоп. Взгляд потрясающе выразительный, наверное, именно из-за него и держат. Впрочем, среди эшбадовок вещь не уникальная. Правда, у прочих большеглазых и другие способности имеются.

— Ты права, уже есть любимый человек, к кому я мечтаю вернуться.

Почти все всё поняли, только мозги от жары не потекли, как у этой, поэтому смотрят и слушают серьёзно.

— Но человек сама сказала, я должна снова вернуться.

И не поспоришь. Тем более, фраза и к Эриде, и к Марине в равной степени относится.

— Ты права, мне надо к ней вернуться, но если я к ней сбегу, меня первой возненавидят.

Марина с усмешкой щурится. Отинг снова ухитряется фразу подобрать, что неумненькая девочка воспримет, как сказанную про разноглазую. Все остальные всё поняли правильно.

— И ещё больше возненавидят, если человек, вместо того, чтобы идти, нашла какую-то отсрочку.

Вот это уже не очень похоже на Эр, ибо она не умеет ненавидеть. Но к трусам относится примерно как Херктерент.

— Именно теперь, когда такой человек у меня появился, я куда больше, чем раньше, обязана идти.

Теперь уже Марина слушать не может, как её нахваливают, тем более, что речь идёт именно о ней, понятно почти всем, за единственным исключением. Херктерент встаёт и толкает Отинг. Та теряет равновесие и, заверещав, валится с бортика. Марина прыгает следом. Как команда отдана, следом попрыгали и все остальные. Неумную просто скинули, за руки-ноги подхватив. Ещё и раскачав. Они тут островитянки все, друг дружку и гораздо большей высоты в воду столкнут, не задумываясь. Ничего не произошло и на этот раз.

Несмотря на временную оживлённость в воде, это чуть ли не самое уединённое место здесь. Во всяком случае, можно схватить Отинг руку и прошептать на ухо.

— Это ты здесь главная влюблённая дура!

Островитянка смотрит с какой-то странноватой бессмысленностью, шепча в ответ.

— Так бы и слушала как ты о любви говоришь. Хотя бы так. Всё равно не умеешь, или, скорее, не хочешь как-то по-другому.

Слов нет. Остаётся только перевернуться в воде и отплыть подальше. Всё равно Отинг будет смотреть исключительно в её сторону.

Из воды вскоре все вылезли, Марина одной из первых. Усаживается на бортик, свесив ноги в воду. Сбоку, как по команде, устраивается Ринн. Вот Отинг замешкалась, очевидно любуясь на движения Марины. То не насмотрелась за несколько дней на разные, включая гораздо более откровенные. С другого бока проворно Онит. Ещё и нос замершей вертикально в воде Отинг показала. У Марины просто зла не хватает. Взрослые детишки. Обе!!! Почти старухой себя на их фоне Херктерент ощущает. Хотя Отинг не так уж сильно старше Эр, которую всю жизнь воспринимаешь младше себя. Правда, есть ровесница Эр Сонька, кто всю жизнь непонятно какого возраста.

Марина почти ожидала, что Отинг усядется рядом с Ринн, но та, сердито глянув почему-то именно на Ринн и брызнув в них, причём недолёт был очевиден заранее, решает поплавать ещё. Видимо, во взрослые игры наигралась, или поняла, что продолжения не предвидится, и решила поиграть в детские, благо сама ещё не слишком далеко от этого возраста, тем более более, чтобы присоединится, долго упрашивать никого не надо.

Марина решает продолжить развлекаться как взрослая. Но не как нравится Эриде, а исключительно ей самой: пиво пить. Тем более в далеко не худшем из возможных обществ.

Примеру Отинг из старших ещё несколько человек решили последовать. В среде эшбадовок статус участницы боевых действий весьма котируется. Кажется, среди собравшихся статус участницы сделал Отинг третьей после Марины и Ринн. Потому обратно за ней в воду и прыгнули. Включился коллективный девчоночий разум, помноженный на команду младшего флагмана «Делай как я!» Хотя Отинг ничего и не приказывала. Но гораздо больше решили, раз оба старших флагмана встали на мёртвый якорь из пустых пивных бокалов, они не в вертикали подчинения младшего, и её команды для них не обязательны и предпочли остаться на берегу. Тёзка приняла половинчатое решение. В воду не полезла, но уселась, как они вчетвером. Только не рядом с ними, а в сторонке.

Впрочем, имеющихся Отинг вполне достаточно. Даже пересыщенной впечатлениями вполне достаточно для наблюдения. Тем более, расшалившиеся младшие стремятся произвести на Принцессу Империи, если учесть что им преподают водные танцы и акробатику, то они такое способны вытворять... Даже Эр была под впечатлением, чтобы про неё не говорили, красоту разноглазая способна оценить. Тем более, ценит в крайне сложных движениях, да ещё и воде. Но сейчас просто в игры играют, да и Эр тут нет. Марина не особенно любит подобное, зато Отинг всё откровенно нравится. Довольна настолько, что кажется возраст откатился на несколько лет назад.

Ринн вредно посмеивается:

— Есть всё-таки в мире справедливость. Не перевели меня когда-то в основной состав. Ревела, как дура, а вот как всё повернулось. Я в Резиденции ЕИВ, в гостях у Принцессы Империи, скоро на свадьбе Принца Империи побываю. А эти сейчас номера отрабатывают до упаду, чтобы всё идеально прошло.

— Они тоже приглашены, — замечает Марина.

— После того, как отработаю, за что им уплочено. Отчасти работать и продолжат — живыми украшениями мероприятия. А я — полноценная гостья. Танцевать буду только с тем, с кем мне захочется.

— Или голой на столе, если напьёшься, — в тон ей поддакивает Марина.

Ринн только бокалом салютует:

— За справедливость! Пусть её побольше у всех будет... Даже у этих... Из первого состава.

— Тут тоже змеятник!

— Что поделать, свойство пола, — философски вздыхает Ринн.

Марина продолжает по сторонам оглядываться. Младшие не все в воде. Неподалёку сидит маленькая по возрасту Орэни. Херктерент по именам знает, вообще-то, всех, но не очень любит использовать при личном общении. Видимо, из-за Эр, точнее её любви к уменьшительно-ласкательным формам. Чем-то привлекательно личико с правильными чертами, высоким лбом и распущенными волосами. Быстрыми чёрными глазками чем-то Кошмар напоминает. В отличие от многих островитянок, большая раса у неё такая же, как у Марины, в малых подрасах сама Херктерент недостаточно хорошо разбирается, ещё она как ни странно, умудрилась совершенно не загореть, по крайней мере, если судить по лицу и ногам. Ибо девочка откровенно подражая взрослым, в белую мужскую рубашку вырядилась. Рукава даже не подвернула. Пантера изрядно хихикала, показывая Марине запросы из Резиденции. Марина всё понимает, но зачем в этом климате могли понадобиться зимние вещи! Мужские рубашки на этом фоне выглядят совершенно безобидно. Светлокожестью ухитряется ухитряется разноглазую и сестрёнку превзойти, а это ой как непросто. Прячущаяся от солнца Кроэн и то не такая светлая.

Бокал тоже у малявки взрослый. С содержимым, намекающим на изрядное количеством спиртного. Марина открывает рот, намереваясь высказать неудовольствие. Понятно, что больше всего запрещённого хочется, сама такая была, но эшбадовки уж слишком откровенно потакают не таким уж маленьким слабостям младшим.

Ринн взгляд и гримасу Марины замечает. Всё-таки она тоже тут не зря за флагмана. Кивает в сторону бокала Орэни.

— Там нет спиртного. Сделано из соков, сиропов, кусочков фруктов и льда. По мне, так слишком сладко. Можешь попробовать, если не веришь.

— Верю! — бросает Марина, продолжая разглядывать красивую девочку. Как-то понятнее взгляды Эриды становятся. Тем более, с недавних пор с разноглазой у Марины стало гораздо больше общего.

Орэни встаёт и берёт сигареты. Насколько Марина знает, по действующим среди эшбадовок негласным нормам, курить можно с более юного возраста, чем спиртные напитки употреблять. В общем и в школе есть аналогичные правила, как официальные, так и не очень. Вот с их соблюдением, как и всё в стране, крайне разнообразно.

Марина так окончательно и не разобралась, по какой шкале оценивает привлекательность Эрида, но по собственной шкале привлекательности Херктерент, сколько-то очков привлекательности сигаретка Орэни добавила. Впрочем, тут ещё самой Эшбад надо отдать должное, умеет перспективных отбирать. Отбор Орэни в своё время прошла в первых рядах. Да и сама Эшбад не ленится в места, где танцуют, заглядывать. Помнится, ту же Соньку сразу заметила. Для большинства местных это было бы честью, для кого-то — ещё и билетом в лучшую жизнь.

Ринн взгляд Марины замечает, но понимает крайне своеобразно.

— Орэни, сними рубашку, Марина на тебя посмотреть хотела.

Никаких возражений не последовало, хотя Марина ни о чём и не просила. Девочка между делом избавляется от одеяния, оставшись в одном браслете.

— Повернись! — не то просит, не то командует Ринн.

Выполнено. Не всегда, когда тайна исчезает, становится лучше, нежели было раньше. Но вот Орэни стала симпатичнее. Телом куда взрослее, чем ожидала Марина, вот только личико осталось прежним. Сигаретка во уголке рта совершенно детского личика. Сочетание детского и взрослого крайне притягательно.

Ринн откровенно разглядывает Орэни. Подмигивает Марине.

— Хороша! Думаю, с ней уже можно. Если хочешь... Она покажет, где тут можно... Можешь и прямо здесь... Орэни, подойди.

Девочка делает шаг, не проявляя никаких эмоций. Ничего страшного с её точки зрения не происходит. Только неизбежное, тем более неоднократно виденное.

Марина резко сгибает руку в локте, вскинув ладонь.

— Стой, где стояла! Мне от тебя сейчас ничего не надо...

— Марина, я не против, — совершенно буднично сообщает девочка, — наоборот, будет чем гордится!

— Ох уж мне эта островная мораль! — тяжело вздыхает Принцесса Империи. — Не то, чтобы я против неё была, но здесь и сейчас мне от тебя, Орэни, ничего не надо. Да и на будущее, где и с кем решать тебе и только тебе. У Эр, кроме позирования, ничем не занималась?

— Нет.

— Ей тоже можешь отказывать. Заставлять тебя, — Марина крайне выразительно смотрит в глаза Ринн, островитянка отводит взгляд, — никто не в праве. Даже я.

Девочка непонимающе пожимает плечами.

— Так и не заставляла же никто. Я и сама не против. Тем более, кто ты, а кто я. Я же видела, как ты на меня смотрела...

Херктерент зарычать хочется. Хотя, если память напрячь, злится хочется всё меньше и меньше.

— У меня взгляд и дело — совершенно между собой не связаны. Ринн, не советую и дальше играть в придворную, предугадывая желания Принцессы Империи: во-первых, я этого не люблю, а во-вторых, у тебя это не очень получается. Орэни, ты чего стоишь? Иди, куда хочешь, и чем хочешь занимайся.

Девочка возвращается на лежанку. Берётся за бокал. Рубашку так и не подняла. Но Марина в ту сторону уже не смотрит.

Принцесса Империи кивает Ринн.

— Вообще-то, попытка к принуждению собой торговать — вполне себе преступление...

— О чём ты? — делает круглые глаза островитянка. — Ты же сама слышала, она была на что угодно с тобой согласна...

Марина шутя грозит пальцем.

— Она несколько иначе выразилась. Да и возраст её учтём. Почти повсюду сиськи вырастают раньше мозгов.

Ринн качает головой.

— Можешь мне поверить, у неё и то, и другое развито надлежащим образом. Прекрасно осознавала, на что собиралась пойти. Ты даже её немного обидела, ибо тут абсолютно все мечтают попробовать с одной из Принцесс Империи.

Марина изучающие разглядывает её. С внешностью проблем нет, как и у всех эшбадовок. Отношение к некоторым вещам уже у Марины успело измениться.

— Говоришь, абсолютно все... Значит, ты тоже?

Ринн разводит руками.

— Значит, и я. Ничем от других не отличаюсь. Правда, мне Софи несколько больше нравится, но она слишком уж недоступная.

— А я, выходит, доступная?

— Нет, ты более приземлённая. По одной с нами земле ходишь, а не летаешь где-то там, как сестра. Даже спорили по-дурному, у кого получится. Орэни уже, наверное, подумала, что она выиграла.

Марина не собирается делать тайну из известного больше, чем двоим. Отвечает, зевнув.

— Спорили только твои или эшбадовки в целом?

— Там все были...

— Рано Орэни обрадовалась. Не у неё из ваших первой получилось, — хмыкает Марина, — правда, без разноглазой вряд ли бы, что получилось.

— Тогда Орэни радовалась не рано, — важно заявляет Ринн, — мы тогда договорились, что если там ещё Эрида будет, то не считается. Она на всех-всех дурманящее действует. Словно себя не контролируешь, когда она рядом. Может так, может нет, не знаю, я изначально не против была. Поэтому, наверное, всё и получилось так хорошо.

— Ох мне эта мораль островная! — полупритворно вздыхает Марина.

— Эрида почти так же говорит. Только смысл другой вкладывает, — замечает Ринн.

— Мой смысл крайне приблизился к её, — не стала скрывать Херктерент, — даже не знаю, хорошо это или плохо.

— Всё, происходящее по взаимному согласию, по определению не может быть плохим, — спешит заверить принцессу островитянка.

— Вот и разноглазая точно так же говорит, — вздыхает Херктерент с непонятной для самой себя, интонацией.

— Что такого плохого, когда всем хорошо? — недоумевает Ринн, но, кажется, не вполне искренне.

— Ты слишком умная, чтобы глупой выглядеть, — бросает Марина, — сама будто не догадываешься...

Но островитянка явно продолжает о своём думать.

— Эриде про Орэни надо сказать... Может, заинтересуется. Ей такое состояние тела очень-очень нравится. Тем более, Орэни — девочка смелая. У Эриды на самом деле есть возрастная граница, когда возникают вопросы о допустимости — всегда её придерживается.

— Вот только Эр предпочитает ориентироваться на физическое состояние, — хмыкает Марина, — вспомни ту же Оэлен, — кивает старательно греющей уши Звезде.

Та только хихикает в ответ. Ничего и никому Херктерент не разбалтывала и не собиралась. Сама Оэлен обожает хвастаться своими достижениями, причём, надо ей должное отдать, ничего не придумывает, говорит только о том, что на самом деле было. Эрида, помнится даже поражена была напором очень уж юной островитянки. Но отказываться от близких контактов не стала. Разноглазая во всех смыслах слова известная любительница нежненького да сладенького. Марина невольно окидывает взглядом бассейн. Из младших почти каждой можно дать на несколько лет больше, чем есть на самом деле. Истинный возраст, как и в случае с Орэни, только лица выдают, да и то не у всех.

— Вот только Эриде в последнее время, кроме Крионо, мало кто нужен! — морщит носик тоже навострившая ушки Орэни.

— Вот тут ты ошибаешься, — хмыкает Марина, — очень сильно ошибаешься.

— Так ты не считаешься! — Орэни, как и большинство островитянок отличается повышенной языкастостью.

Херктерент кулак ей показывает:

— Дожила! В чём-то уже сама я не считаюсь!

— Так я про Эр говорила! — беззаботно отмахивается островитянка. — Про тебя кто что говорит, но я думала, ты с Эр уже давно...

— Вредно думать за других, — хмыкает Марина, видимо, упомянутый Ринн спор прошёл мимо ушек Орэни, — особенно, в таких вопросах.

— Эрида совершенно не ревнива, — глубокомысленно сообщает Орэни, — я совершенно точно знаю!

От кулаков Марины островитянку спасает только то, что Херктерент никогда не бьёт тех, кто настолько слабее её... Хотя даже Осень временами напрашивалась. Ладно, лучше поболтать о так занимающем эту личность вопросе. Может, собственная злость куда уйдёт.

— И стала бы со мной, прямо здесь, перед всеми, если бы я согласилась?

Островитянка руками по телу, говорит приглушённо.

— Почему бы нет... Никто сказать после не сможет, будто я что-то придумала. Я много всего видела, и думаю, всё-всё повторить смогу.

— Молодость склонна к самоуверенности, — хмыкает Марина.

Девочка резко вскакивает.

— Могу доказать! Я не болтушка! — выпаливает девочка.

— Не надо... — Марина решает немного повредничать. — Если я сначала посмотреть хочу, что и как ты умеешь, покажешь с кем-нибудь?

Орэни, серьёзно хмурясь, смотрит на пол, с ноги на ногу переминается.

— Покажу... Только ты сначала покажи, пожалуйста, с кем, а то мне тут не все нравятся...

— Заставлять глупости делать я не люблю. — Марина озирается по сторонам, делая вид, что ищет кого-то у Орэни на лице — испуг пополам с надеждой. Херктерент вредно тыкает пальцем в тёзку.

— Да вот хотя бы с ней. Тем более, мы все знаем на кого она похожа. Занятное зрелище намечается!

Орэни облегчённо выдыхает. Кажется, Марина попала в не худший из возможных вариантов. Маленькая островитянка торопливо кивает.

— С ней — я согласна. Она хорошая...

— А разве меня сначала спросить не надо, хочу ли я с ней? — сердито, но беззлобно осведомляется тёзка.

— А что я сейчас делаю? — осведомляется Марина. — Как раз, спрашиваю! Очень не люблю, когда без согласия...

В общем-то, намекает — если Другая Марина скажет нет, то Херктерент не обидится. Но у тёзки уж слишком отравленное разноглазой серое вещество в черепной коробке. Повнимательнее Орэни разглядывает, будто раньше никогда не видела. Откинувшись на лежанке лениво машет рукой.

— Тело хорошее, про неё саму тоже ничего плохого сказать не могу. С ней вполне можно, сейчас или когда скажешь. Эр и не о таком просила. Но мне всё-таки нравится, когда смотрят поменьше. Хотя, можно и прямо сейчас. Итак? Мне самой раздеться или пусть она этим займётся?

Орэни смотрит вопросительно. Без малейшего оттенка испуга.

— Ох уж мне эти нравы островные! — сердито бросает Марина. — Так и не выучились мои шутки понимать. Особенно, Морская, это к тебе относится!

— Не первый год знакомы! — хохотнула та. — Ты, мелкая, не трусь, что там твои пальчики с язычком умеют, показывать будешь точно не сегодня, и не факт, что мне. Ведь так, Марина? — шутя грозит Херктерент пальцем:

— Раньше говорила, что детей дразнить нехорошо, а сама-то...

— В зеркало сперва глянь, — фыркает принцесса, — я что ли виновата, что детки такие пошли?

— Чудные детки! — смеётся озорно тёзка, — Слышь, мелкая, раз Принцесса Империи тебя взрослой признала, то значит, тебе можно всё-всё тоже самое, что и нам... Спать ночью скучно будет — можешь ко мне приходить. Приглашаю! — делает широкий жест рукой от себя. — Не то что, бы мне совсем уж не нравилась, но я не гарантирую, что буду одна... Видеть ты такое видела, но как относишься — не знаю...

Орэни смотрит почему-то именно на Херктерент, словно спрашивая разрешения. Ох уж эти взрослые детишки да нравы Архипелага! Остаётся только кивнуть. Орени смотрит недоуменно. Херктерент кивает ещё раз. Глазки просияли. Зачем ограничивать то, что тут и так самыми пышными цветами цветёт. Ядовитыми эти цветки называть Марина больше не имеет права. Да и яд являлся таковым по большей части с точки зрения южан и немного, Сордара.

— Можно, когда я приду ты будешь одна? Хоть сегодня вечером...

— Договорились! — смеётся тёзка, в глазах нечто такое, напрочь у Соньки отсутствующее, или скорее, Марина в таком состоянии сестры не видела. — Как говорится, если никто не возражает.. Или присоединится не надумала...

Кивает и Марине, и Оэрин.

— Ведь с нами обеими не откажешься, мелкая?

— Не откажусь. Но только если вы вдвоём будете...

— Гарантирую только своё присутствие! — смеётся тёзка.

— Я подумаю, — сообщает Херктерент загадочно, безумие разноглазой совершенно точно заразно.

Тёзка показывает глазами Орэни на стол со взрослыми напитками.

— Орэни, это всё теперь тоже можно. Пойдём, отметим твою взрослость.

— Эй, Морская, смотри не спои мне ребёнка раньше времени! — кричит им вслед Херктерент.

Тёзка вскидывает руку.

— Не бойсь! Я ещё свой первый неудачный опыт общения со спиртным не забыла, с другими такого не допущу. Да и мне самой надо, чтобы она до вечера бодренькой и свеженькой была!

Тут только непристойный жест в ответ уместен.

Ринн весьма весёленькая. И из-за безумной обстановки, и из-за выпитого. Марина решает уточнить подзабытый вопрос.

— Эрида через кого-то из ваших про Дюгонь узнала? Её же тут не было в прошлом году, да и из её команды вроде не помню никого.

Ринн слишком хорошо, но связь с реальностью не утрачена. Хотя отвечает, хихикнув.

— Узнала от меня. Сама понимаешь, это морское млекопитающее мне не больно-то нравится. Но такую красоту скрывать от Эриды просто преступление. Тем более, разноглазая зимой просила, кроме наших младших ещё каких красавиц Архипелага пригласить. Про Дюгоня и её... подружек вспомнили все. А говорить выпало мне. Обрисовала ситуацию. Она вдохновилась. Сказала, пошлёт Эриде свои фото. Какие именно — не знаю, но подозреваю, она там только в тиаре была!

— Именно! — хмыкает Марина,

. — Я вспомнила, где её раньше видела. На фото у Эр. Она мне другие показывала, мелькнула и эта.

— Ну вот! Дюгонь весной ко мне подошла. Показала «Приглашение» от разноглазой и предложила на время забыть о старых распрях. Причём не в Резиденции, а прямо с текущего момента. Я согласилась, тем более сама собиралась к ней с тем же самым идти. Слишком хорошо должно было быть, чтобы всё дрязгами отравлять. Вроде, всё получилось. Все держатся...

Ринн шмыгает носом. От слёз пытается удержаться. Но голос дрожит:

— Жаль, ты с ними, а не с нами... Даже обидно... Немного... Ведь они все там были. Наверняка... Красотки с дальних островов! — кажется, последняя фраза была узкопрофессиональным ругательством. Марина решает свою версию событий озвучить.

— Насколько я помню, праздники, где участниц сильно больше двух, разноглазая очень сильно любит. Меня зовёт постоянно. В теории, она и ваших могла позвать... Ну, получилось то, что получилось. Сама знаешь, как поблизости от Эр тянет на взаимодействие. В общем-то, благодарить следует её, потом Отти, она, кстати вовсе не из ваших, а с флота... Ну а потом... Сама знаешь, как воспоминания смешиваются, когда возбуждение перемешено с вином и всякими средствами... Постоянной как Эр и Отти были, так они и остались... С остальными просто очень хорошо время провели... Без каких-либо взаимных обязанностей.

— Ещё бы ты... Этим стала какие-то обещания давать, — злобненько хихикает Ринн, — рожами тюленьими не вышли!

— Дюгонь к другому отряду животных относится.

— Ну, слоновьими... Помню кой-что по биологии... Ну, ты меня в общем, поняла.

Ринн поднимается. На ногах практически прямо стоит.

— Сейчас пойду...

— Ты обещала ни с кем не ссорится. Напоминаю, ты у меня дома находишься.

— Да я не им, морды да жир вытапливать бить иду. Я за добавкой. Бутылки на гусеничном ходу пока не изобрели... Тебе что принести?

Чтобы несколько раз потом не вставать, возвращается с подносом, полным бутылками и закусками. Умудрилась принести, не уронив, и нормально рядом с Мариной поставила. Профессиональную координацию движений не пропьёшь!

Глядя в дно стаканчика, сообщает.

— В сезон пойду на забой дельфинов, когда их к берегу пригонят. Одного помечу Дюгонь назову, и заберу. Язык сожру, голову домой принесу. С целой туши чучело бы заказала, да место у нас мало! Жаль, Дюгони хотя и прибрежные, и на мелководье живут, на берег совсем не выходят. Лодки, чтобы за ними в море идти, у нас нет. А то бы, забила. Как пишут, и Восточном Приморье, и в Западном есть пресноводная дюгоневская родня. Живёт во всяких протоках. Вот их наверное, гораздо легче бить...

— Один вид к добыче запрещён, — зевает Марина.

— Чём он такой ценный? Или просто вкусный и почти выбит, а теперь восстановления поголовья ждут?

— Насчёт вкусовых качеств не знаю, но вроде, съедобный. Пользу определённую приносит — жрёт много водорослей и другой растительности, помогая поддерживать мелкие реки в судоходном состоянии.

— Я как узнала, что тут мы можем заказать всё, что захотим, заказала мясо дюгоня, — Ринн скалится, — и съела. Чуть ли не обожралась.

— Трогательная «дружба» девушек, — саркастически усмехается Херктерент, — такое, я смотрю, всё знакомое и родное. Словно в Окрестностях Столицы сижу, а не за многие тысяч километров от неё. С чего хоть так взъелись друг на друга? Одна другую отвергла? Подругу увели? Или друга?

— Почему она лучшая, а я так не могу? — вопросом на вопрос отвечает Ринн, приведя Марину в замешательство. Хотя, если память поднапрячь, можно вспомнить, как Эрида нечто подобное про Соньку говаривала. При всех своих недостатках, разноглазая на самом деле абсолютно беззлобный человек. Плакать от настоящей или выдуманной обиды будет. Жаловаться или мстить — никогда. Ещё и отговаривать будет, если кто-то с зелёными глазами ради мести за Эр соберётся своих гвардейцев поднимать. Некоторые в школе живы только потому, что Эрида такая добрая, а Марина к ней прислушивается. Хотя бы иногда.

Кажется, спиртное в организме того и гляди вышибет слёзы из глаз Ринн.

— Как всё знакомо! — качает головой Марина. — У творческих людей, пусть и в совершенно разных сферах, есть нечто общее. Злейший враг — всего лишь соперник в чём-то преуспевший больше тебя. Слушай, ты маслом лестницы не поливала и верёвок поперёк коридора не натягивала, где Дюгонь часто ходит? Свалилась бы, сломала себе что-нибудь, когда бы срослось — не смогла бы лучше тебя быть, если бы вообще смогла этим заниматься.

— Совесть не пропила ещё! — Ринн энергично опустошает стаканчик, сама при этом выглядит совершенно трезвой.

— А она тебе такого не устраивала? — интересуется Марина. Как там древние считали? Совершенное тело подразумевает совершенный ум. Но времена значительно испортились. Впрочем, Марина считает, что улучшились. Но прямой связи тела и ума не было ни тогда, ни сейчас.

Ринн ничего не говорит. Только глазами сверкает.

— Как бы очевиден ответ, — констатирует Херктерент.

— Встречу я её как-нибудь, где потемнее, — шипит Ринн, — да сама без затей руки-ноги ей переломаю!

— Мило! — хмыкает Марина. — Ты Эриде своими внезапно проснувшимися охотничьими инстинктами первобытного человека случайно не хвасталась?

— Нет. Думаешь, я не знаю, как она всё мягкое да пушистое любит?

— При этом, видела бы какие меха зимой носит. Некоторые, как раз из меха детёнышей сделаны.

— Я примерно так про неё и подумала, — усмехается Ринн, переживать о зверюшках, — и носить меха — в точности её стиль. Шарфы-удавы для вечерних платьев она многим подарила. В том числе, и мне. Рисунки и снимки есть где некоторые только в этом шарфе. Бедные зверики!

— Не переживай особо, — хмыкает Марина. — Там промысловых зверей меха нет почти. Этих разводят. Ни для чего другого они не годятся.

— Мне скотины не жаль, — пожимает плечами Ринн, — она нужна только для удовлетворения наших потребностей. Никакой красоты я в комках меха не нахожу. Живу на потухшем вулкане, какой в, как говорят, самое приятное для жизни место в Империи превратили люди. Хотя бы тем, что истребили малярийных комаров. Без этого здесь бы ничего не построили, включая дом, где я живу. И сделали всё это не благодаря природе, а вопреки ей. Слепая стихия однажды изгнала людей отсюда. Но мы — скоты упорные. Вернулись снова. Теперь уже навсегда. Думаю, скоро что-нибудь придумают, чтобы таких как Коралл больше никогда не было. Заткнём вулканы, там, где они нам мешают. Новые откроем, если вдруг понадобятся. Вроде, в лаве много всяких ценных веществ. Так что, я допускаю такую возможность. Да и столица южан есть, вместо которой действующий вулкан совсем не помешает. Может, и думают умники наши, как такое устроить...

— Может и думают... — соглашается Марина, прекрасно знающая, что о чём-то подобном думают и на Юге. И даже делают. Не слишком успешно, но Марину с Софи планирующей бомбой не так давно чуть не убило. Будь бомба потяжелее — бетон мог бы и не выдержать. И плевать бы тогда было, что налёт был ответным за грэдский удар, в результате которого один из символов империи, собор, где столетиями короновались императоры, считая нынешнего, ныне лежит в руинах, а множество бесценных реликвий, помнивших ещё Империю Островов, погибло.

— Чем скорее такое будет — тем лучше будет для всех для нас. И в какой-то степени, — Ринн хищно и неприятно скалится, — даже для них.

— Ринн, а ты не думала, что не только мы сможем научиться зажигать рукотворные звёзды, испепеляющие города? — Херктерент крайне невесело. Слишком хорошо знает силы сторон. Островитянка излишне жизнерадостна.

— Зачем мне об этом думать? Я всё равно не умею этих звёзд зажигать. Но я другое делать могу. И судя по тому, как орал и выл от восторга личный состав частей, пред которыми выступали, мы тоже немаловажные дело делаем.

— Тут не поспоришь, — хмыкает сестра адмирала, весьма хвалившего выступления эшбадовок.