Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

— И что, ни одного приведения? — разочаровано протянул оббежавший весь дом Луи. — Ну вот. Мне так хотелось подушкой кинуть в призрака, но в Хоге страшно как-то. Эх!

Артур и Тео переглянулись и рассмеялись.

— Смотри ещё, ты с призраками настоящими не виделся, — устрашил его Артур. — Я вот, когда жил в, эээ, в Лондоне, как-то забрался… ну, меня заставили забраться, — он покраснел, — в заброшенный дом. Там жил боггарт, и он принял облик страшного призрака! Я едва убежал оттуда с чистыми штанами.

— А кто такой боггарт? — тут же полюбопытствовал мальчик.

Приставку Теодор ему брать не разрешил, а оттого Луи дулся, выторговав лишь разрешение летать на детской метле — её вместе с колдорадио Теодор выкупил в лавке старьёвщика в Лидсе. Само колдорадио оказалось сдано туда какими-то нуждавшимися в деньгах магами ещё в середине прошлого десятилетия, и стояло никому не нужное из-за рисунков. Тот, кто заказывал в таком дизайне, явно был… не в себе. Перевёрнутые кресты, чёрные символы, стилизованные под несуществующие руны, готический облик… впрочем, для Тео было главным, что оно работало, а что за некроманты его купили вот таким, было вторично.

Теперь весь день они слушали перемежающиеся редкими новостными вставками о погоде за Ирландским каналом радио магической Ирландии, «Патриков Четырёхлистник». То, что бухтели комментаторы на ирландском, они не знали, но традиционные народные песни — «Туманная роса», «Каменистая дорога в Дублин» и «Подкинь меня до Карлоу» поднимали настроение. И позволяли не думать о том, правильно ли должна была действовать рунная цепочка на пороге дома для нянечки Луи, чтобы Конфундус, наложенный на неё Теодором, не спал. Женщина должна была думать каждый раз, что мальчишка гуляет где-то с друзьями, а по вечерам Дерри получил команду наготовленные ею блюда доставлять сюда, чтобы экономить хоть в чём-то.

— Слушай, а кроме ирландского у нас что-нибудь есть? — уже вечером спросил его зевающий Артур. — Ну, там, не знаю. Английское. Это же магическое радио, а не маггловское.

— А чем оно отличается от маггловского? Не через антенны, да? — тут же встрял мальчик. Артур, разумеется, знал его — они учились на одном факультете, в конце концов, — и это раскрепостило Луи настолько, что он тараторил безумолку. Теодор всерьёз начал раздумывать над тем, чем бы его занять в отсутствие его любимой «приставки».

Арчи, как мог, стал объяснять, и даже нарисовал карандашом принцип работы магического радио — и когда картинка ожила, Луи охватил настоящий восторг. Они засиделись до полуночи, проводив закат и безоблачное ясное звёздное небо, и в конце концов младший мальчик заснул прямо в шезлонге. Тео отнёс брата в спальню, которую ему приготовил Дерри, а когда он вернулся, уже и Гамп ушёл в свою комнату.

Вместо того его ожидал в гостиной Дерри, полирующий тряпкой бокал Теодора из-под вина. Это значило, что он специально дожидался юношу, иначе бы бокал за мгновение был уже чист.

— Дерри? — приглашающе спросил Тео, заложив руки за спину.

— Мастер Теодор? — зеркально ответил эльф, разглядывая ремень его бридж.

— Не делай вид, что ты совершенно не хочешь со мной поговорить, — усмехнулся Нотт.

— Вам стало известно что-то такое, что заставило вас притащить сюда полукровку, бастарда своего отца, — заметил отстранённым тоном эльф. — Вы ввели его в род, мастер Теодор, Дерри чувствует.

— Это факт, — кивнул Нотт. — Отец наказал мне усилить род.

— То же вы обязались делать и в контракте с Дерри. Полукровки-бастарды — не усиление рода, если спросить Дерри. Они не чистокровны и потому не останутся в магическом мире, будут тратить силы рода впустую.

Эльф был упрям, и, кажется, они наткнулись на упрямство.

— Это зависит от воспитания, Дерри, — Нотт присел, чтобы глаза собеседников оказались на одном уровне. — Я ведь и сам рос в условиях, когда из всего магического в нашем доме была только плесень в подвале. Но я воспитал себя сам.

— Всё наоборот, — упрямо возразил эльф. Теодор уже давно приметил, что он говорил более человечно, чем когда жил в Хогвартсе. — Мастер Нотт был рождён в мире магии и увидел контракт с миром магглов, а его брат-бастард…

— Называй его Луи, пожалуйста.

— …брат-бастард Луи попал в мир магии из мира магглов. Он никогда не разорвёт связь с тем миром, откуда пришёл, и будет ещё одним грязнокровным червем, что разрушает традиции магического общества.

— Дерри, не ты ли хотел разорвать рабские контракты с эльфами, что тысячелетиями были традицией нашего общества? — хитро прищурился Теодор. Фронда Дерри была неожиданной, но, кажется, Тео понимал, чего именно хочет добиться и чего боится эльф.

— Это другое, мастер Нотт! — от возмущения берет, что прятал его уши, съехал вниз — уши поднялись. — Надо понимать, что Дерри говорит о других вещах!

— Не беспокойся, Дерри, я не буду вводить в род всех остальных бастардов отца, — Тео потянулся рукой к эльфу и похлопал его по плечу, чувствуя, как магия вибрирует между ними. — Я обещал ему — и выполнил обещание.

— И мастер Нотт сосредоточится на настоящих, чистокровных членах рода? — уточнил эльф.

— Как только моя невеста войдёт в возраст, — рассмеялся он. — И сдаст ЖАБА!

— Это приемлемо. Её семья — настоящие просвещённые маги, какими стоило бы стать всем британцам.

Скупо кивнув, Дерри телекинезом отправил стакан на его место в шкаф гостиной за исключительно чистые, прозрачные стёкла, и с хлопком исчез, отправившись то ли в свою коморку в подвале, то ли куда-то в другое место по делам.

* * *

Утреннюю почту в соответствии с вновьналоженными чарами совы были вынуждены скидывать вниз на специальной площадке-манке. Автором чар, которые Тео нашёл в книжке «Защита частного владения без применения оружия», был указан сам Филиус Флитвик, декан Райвенкло, и Теодор, разобравшись в их хитросплетении, не мог не подивиться элегантному решению. Сова при приближении к точке пересекала воздушный барьер первого слоя чар, на неё накладывался морок, что она уже приблизилась к адресату, и стимулировались движения мышц в её теле: едва не теряя равновесие, птица была вынуждена сбросить посылку, что в полёте другими чарами направлялась на мягкую посадку специального места.

Пожалуй, нужно было быть учёным до мозга костей, чтобы именно таким способом воздействовать магией на птиц. Были и более кровожадные способы — оглушать любых птиц, что влетали в область, и они бы валились вместе с посылками сами, но после принесения в жертву попугая прошлым летом Теодор стыдился такого насилия над птицами. Лишний раз.

Дерри, впрочем, заявил, что это извращение, и отказался собирать «яблоки», предоставив это тому, кто затеял такую защиту. Только поэтому Теодор и понял, сколько именно людей пишут ему письма.

Многие конверты были подписаны только именем, другие — именем и адресом «Нотт-холл», кто-то писал — «Шотландия», кто-то — вовсе почему-то «Голуэй»… больше двух десятков конвертов этим утром опало в землю. Первым делом все они (включая выпуск «Пророка») были подвергнуты анализу вредноскопа. Теодор бы и дальше занимался этим, но во время проведения вокруг артефакта третьего письма со стороны моря послышались странные устрашающие звуки. Над оградой, правее, в сторону моря, была видна какая-то большая стрекоза белого цвета, что летела на север вдоль побережья. Это было странно — будто бы маггловская машина взлетела в воздух. Он слышал, что у магглов есть самолёты, и с них магглы Германии бомбили Лондон во время войны Гриндевальда, но это был явно не самолёт — те летали совершенно с другой скоростью.

Вернувшись к письмам, он уничтожил четыре конверта и два свитка, на которые вредноскоп отреагировал однозначно, а вот три других письма вызвали у Тео удивление.

«Теодору Магнусу Нотту.

Согласно Распоряжению управляющего личным сейфом X-GGw-FTCG-322 Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора приглашаем Вас на оглашение наследственного решения банка Гринготтс.

С пожеланием высоких доходов,

Заведующий наследственным отделом Гринготтс,

Майнгольд».

Стройными строчными буквами, снабжёнными гоблинскими, в норвежском стиле, завитушками это письмо значилось как отправленное и заверенное канцелярией Гринготтс. Предыдущие письма, что он получал от них много лет назад, были оформлены менее пафосно и парадно. Завещание Дамблдора… Теодор попытался вспомнить, говорил ли что-нибудь об этом директор. Конечно, он говорил, что его подчинение воздастся после ухода старика за Грань, но что именно имелось в виду?

Второе письмо было от Министерства. Обезличенный аппарат Министра приглашал на так же оглашение части завещания Дамблдора, связанной с самим Теодором. Это было ещё более необычно; Теодор не хотел бы, чтобы Министр или тот же Верховный чародей знали о связи директора и студента. Казалось, из всего, что Теодор мог сказать о себе, это было единственной тайной. Ну, или по крайней мере ему не дали понять, что этот так же раскрыто, как его жизнь в Аберайроне.

Третье письмо же было от Фоули. Он мягко интересовался, как прошла поездка. Вспомнив свои ощущения, Теодор тут же набросал ответ и отправил с совой Артура, Кисточкой, заверив, что всё прошло удачно и он отлично выспался.

* * *

В Гринготтс Нотт отправился уже после обеда, чтобы не откладывать на долго. Вопреки ожиданиям, его не стали задерживать, лишь тяжеловооружённые гоблины на входе лондонского банка напоминали о том, что повсюду опасность нападений. И зачарованные тяжёлой, тягучей гоблинской магией, так же, как и броня стражников, решётки перед кассирами и операционистами магического банка.

Распорядитель, молодой гоблин с пушистой макушкой, ознакомился с присланным ему письмом, уточнил на гоббледуке что-то у коллеги, и повёл Теодора куда-то вглубь здания. Ему запоздало пришло в голову, что можно — и нужно было ознакомиться с тем, как эта процедура могла проходить, узнав у работавшего здесь знакомого волшебника, даже двух. Уильям и Флер наверняка могли рассказать подробности и подготовить его к принятию чужого наследства.

В прошлом единственные манипуляции такого рода он проводил, вступая в наследство своего отца, но то был отец.

Его привели в просторный зал, где сидел опытный гоблин, оглядывавший драгоценные камни перед собой и проверяя их какими-то артефактами. Увидев Теодора — проводник тут же смысля, закрыв двери с обратной стороны, — гоблин отложил огромный, размером с яблоко, бриллиант, наполненный магией, и спустился вниз.

— Чем могу быть полезен волшебнику? — каркающим голосом уточнил гоблин.

— Меня зовут Теодор Нотт, и мне пришло приглашение на распоряжение счётом Альбуса Дамблдора.

Теодор протянул письмо гоблину. Тот с едва заметным отвращением перевёл взгляд на бумагу и несколько минут водил по ней пальцем. Нотт успел почувствовать раздражение. Даже Артур перед первым курсом читал лучше, чем этот гоблин. Проклятый коротышка словно бы издевался над ним.

Оглянувшись, Теодор увидел, что над дверью были изображены трое коротышек-гоблинов с более плавными человеческими лицами, перед огромной горой золотых монет. Один из них держал поводья зверя, африканской лошадки, из-под копыт которой вылетали и сверкали золотые монеты, другой, в большой синей шляпе и почему-то зелёном галстуке на красную пару рубашки и жилетки, разводил руками, а третий, в цилиндре, красном пиджаке и белых перчатках, придирчиво через какой-то монокль осматривал монеты.

Картина отдавала сюрреализмом, была абсолютно немагической и имела подпись на гоббледуке (или, разнообразия ради, венгерском), записанную привычным алфавитом — а потому совершенно нечитаемую.

Наконец, (прошло больше пяти минут) гоблин перевёл свой взгляд вновь на лицо Нотта и попросил того подтвердить личность магической подписью, и провёл его к своему столу. Теодор достал было палочку, но гоблин покачал головой и протянул холодный металлический щуп, который ощущался как особый магический концентратор. Впрочем, подпись, когда Тео произнёс словесную формулу и направил магию в металл, вышла точно такой же.

Ещё несколько минут гоблин сверял получившуюся подпись на бумаге со своими книгами, и только затем нехотя протянул со своей высокой кафедры Теодору бумагу.

— Что это?

— Завещание, которое вам распоряжено передать, — крокаркал гоблин. — Условия там же.

Это был не документ, но отрывок из него.

«Семьдесят пять тысяч галлеонов профессорского и директорского жалования завещаю передать в распоряжение Теодора Магнуса Нотта в случае, если он будет жив в момент передачи средств. В противном случае средства должны быть переданы фонду его имени или пойти на создание такового в случае его отсутствия. Распоряжение средствами должно быть ограничено целевым характером, они должны храниться первые четырнадцать лет на отдельном счету, и расходоваться лишь на цели повышения благоденствия образования в Хогвартсе для неимущих, малоимущих и дискредитированных.

Восьмую часть средств, потраченных в годину, разрешаю изымать в счёт инвестиций в дела, открытые выпускниками Хогвартса или переводить в фунты.

Альбус Персиваль Дамблдор. Май, 10, 1997 года».

Теодор прочитал и перечитал бумагу. Голова слегка кружилась от того, какое доверие и какой политический капитал ему вручил директор.

— Ключ от сейфа. Общее завещание будет раскрыто до второго августа, — дождавшись, пока Теодор дочитает, продолжал своим неприятным голосом гоблин. — После этого мы разрешим операции с золотом.

Теодор открыл и закрыл рот.

— Дверь — сзади вас, — грубо попрощался гоблин, не дождавшись вопроса, и снова взял в руки магический концентратор размером с яблоко — а в другую руку напильник, видимо, желая проверить его на подлинность.

— Он настоящий, — вырвалось у Теодора. — Хорошего дня, — смутившись, добавил юноша и, спешно развернувшись, устремился к дверям. Спиной он будто бы чувствовал прожигающую неприязнь коротышки.

* * *

— Мистер Нотт, добрый день. Позволите?

Теодор поднял голову. К нему подошёл опрятного вида молодой человек, лет эдак двадцати с небольшим, держащий подмышкой папку с документами. Нотт обедал в «Вальпургиевой ночи» в Косом. Зал заведения практически пустовал. Соседство с мрачной, заколоченной досками лавкой Олливандера не могло сказаться положительно.

Невилл, который должен был вскоре вернуться из поездки в Палестину по делам рода, в письме для них с Артуром хвастался, что кто-то из младших Олливандеров начал продавать палочки на континенте, и он даже подобрал себе запасную. Результаты экзаменов первокурсников прошлого года давали понять, что палочки Киддела явно были не слишком умелыми поделками. Луи говорил, что некоторые заклинания он сумел творить только лишь на отчаянном желании, и его «Выше ожидаемого» были едва ли не лучшим средним баллом на потоке. Теодор предпочитал думать, что это не он через связь рода усилил брата, а он от природы был таким сильным, как Грейнджер.

— Простите, а кто вы? — осведомился Нотт холодно. Палочка скользнула в его правую руку, когда он отложил ложку и промокнул левой рукой губы салфеткой.

— Прошу прощения, — слегка поклонился мужчина. — Талботт Уингер. Пресс-секретарь Британской лиги квиддича. Мистер Карамеди дал мне задачу составить для вас речь…

— Ах, конечно, — Теодор изобразил живой интерес, внутренне чертыхаясь за неосмотрительность. Не зря Фоули говорил о криминальной империи Карамеди — Теодор представлял, сколько денег приносил квиддич, и понимал, почему Карамеди уцепился за него с его идеями увеличения платежеспособной аудитории для британских команд. И вот, пожалуйста, его выследили. — Как вы меня нашли?

Он слегка улыбнулся, пока неожиданный визави занимал место напротив.

— Вы знаете, — ответил ему мистер Уингер, раскладывая бумаги. — У меня богатое прошлое. Вы достаточно скрытно живёте, оно и понятно, но бывшему младшему следователю Департамента правопорядка не так и сложно обнаружить вас в самом магическом месте королевства.

Было в нём что-то орлиное. Хищный нос так и напоминал клюв, когда он наклонялся вниз.

— Интересные люди занимаются лигой Квиддича. Я думал, вы назвались пресс-секретарём.

— Это мне куда как по душе, чем бумажная волокита над десятками одинаковых нарушений с визжащими сиренами, семенами ядовитых мухоловок и потомством низзлов, что пугало собак по всему Уилтширу. В школе я писал стихи…

Теодор решил не рассказывать, что он в школе писал политическую программу.

— Это интересно. Почему же вы тогда выбрали стезю правопорядка?

— Хотел быть аврором, чтобы отомстить Пожирателям за убийство родителей, — мужчина посерьезнел. — К моменту выпуска из Хога они уже закончились, а когда я перешёл к Карамеди три года назад ещё ничего не началось.

Он коснулся рукой своего воротника, и на рубашке на мгновение проступили очертания феникса. Теодор одобрительно кивнул.

— Соболезную вашей утрате. Надеюсь, что нынешние последователи Тёмного лорда остановят маховик насилия.

— Босс уверен, что вы можете в этом помочь, — криво усмехнулся собеседник, поправляя свои светлые волосы. — Вот, прочтите. Накидал для вас тезисы.

Пустую тарелку доеденного супа уже забрала официантка в короткой, едва прикрывающей треть бёдер юбке, и бывший следователь проводил её плотоядным взглядом. Накинув на чистую скатерть дополнительные чары очистки, Теодор защёлкнул палочку обратно в кобуру на предплечье и принялся читать.

Он предпочитал давать мысли вслух без подготовки, говоря то, о чём думал, и идея с оглашением чужих мыслей была для него не слишком приятна. Впрочем, из общения с Дерри, мсье де Бражелоном, бабушкой, и даже с тем поехавшим французом Лео по пути в Сен-Мало он смог убедить себя в том, что политик рано или поздно перестаёт быть самостоятельной фигурой — и становится фигурой в руках других, чьи интересы представляет.

Уингер описывал буквально то, что они обсуждали. «Сегодня наши команды сыграли достойный матч, олицетворяющий дружескую атмосферу согласия магов Британии. Это согласие, в нынешних непростых обстоятельствах, краеугольный камень нашего будущего. Нельзя представить, чтобы мы бросились друг на друга, как бешеные волки, просто потому что одни не согласны со словами других. Приближается начало нового столетия, и какие бы вызовы перед нами не ставил нынешний, сложный период, в наших общих силах и интересах сделать всё, чтобы как можно больше магов шагнуло в будущее».

И так далее, и в том же духе.

— А если мне будут задавать вопросы? Вы ведь не знаете, кто будет вести интервью.

Мужчина посмотрел на Теодора со снисхождением.

— Это будет после матча Стуонхейвейнских Сорок с Бэлликсалскими Нетопырями. Брать интервью будет ваш истовый поклонник из числа репортёров «Квиддичиста», мистер Хиггс. Будьте уверены, он получит от меня выверенный и согласованный боссом список вопросов, и вам останется лишь произнести свои слова.

— Шотландцы против ирландцев, да? — хмыкнул Теодор. — Где будет игра?

— В пригородах Глазго. Мы пришлём вам портал, мистер Нотт, не переживайте. Есть ли у вас комментарии и замечания по стилю:

— Я бы попросил вас выстроить речь как диалог, а не декларацию. Это будет более естественно.

— Нам нужно, чтобы вас цитировали на рекламных материалах, когда всё случится, поэтому это не могут быть реплики. Это должна быть программная речь.

Нотт коснулся воротника своей рубашки и не обнаружил там галстука, чтобы поправить его.

— Рекламные материалы?

— Именно. Кадры сделаем прямо там, на матче, несколько фотографов будут работать одновременно. Матч будет в субботу, двадцать шестого июля. Осталось всего две недели — если нет комментариев, то мы продолжим готовиться. Удачно, что я вас сегодня поймал здесь.

Теодор, ошарашенный перспективами, просто покачал головой. Ему предстояло стать лицом кампании примирения со вторжением континенталов и Конфедерации, и взять удар на себя… к такому его жизнь не готовила.