Осколки (гет)

Авроре не хотелось оставлять Малефисенту, но крестная была права. В темнице могли оказаться невинные и неподвластные притяжению Дорики люди, и это, быть может, единственный в ближайшее время шанс их освободить. Заклинание работало — стражники по-прежнему не узнавали ее, лишь одни раз пробегавший мимо солдат крикнул ей, чтобы бежала к укрытию. Аврора ответила, что туда и направляется, и стражник продолжил свой путь.

У самой тюремной башни она замедлила шаг. Несмотря на суматоху вокруг, стражник у ворот продолжал стоять на посту, и Аврора вовсе не была уверена, что сможет воспользоваться подарком Малефисенты, не привлекая ничьего внимания. Стражник, конечно, не носил полного доспеха, как ракарские рыцари, но железа на нем был достаточно, чтобы его падение было громким. Подхватить этого амбала она уж точно не сможет — больно уж он тяжел. Может, зря она отговорила так рвавшегося с ними Филиппа — вместе было бы куда проще. Впрочем, фея не смогла бы перенести через поле боя их обоих, так что выбирать не приходилось.

Придется импровизировать.

Аврора придала своему лицу максимально испуганное выражение и кинулась к стражнику.

— Господин! — она чуть не врезалась в него, и стражу пришлось чуть ли не ловить ее в полете. Впрочем, Аврора не собиралась давать ему возможности задать вопрос. — Господин, в городе говорят, будто бы злодеи с болот хотят прорыть ров сюда, освободить пленников и напасть на королеву! Господин, вы должны что-то сделать!

Аврора посмотрела на стражника с надеждой, которую тот мог расценить за веру в его силы, хотя молилась она скорее о том, чтобы стражник не решил тут вызвать подмогу. Диаваль говорил, что у людей, находящихся под властью Дорики, отбивает чувство юмора, или, по крайней мере, ту его часть, что отвечает за пошлые шуточки. Оставалось надеяться, что желание покрасоваться перед девушкой остается на месте.

— Успокойся, милая, я сейчас же все проверю, — изрек тот снисходительно, и вместе с тем серьезно. Еще бы, ведь дело касалось королевы

Стражник отпер дверь и вошел внутрь. Запирать ее снова он не стал, так что Аврора шмыгнула следом.

— Господин... — пролепетала она за спиной у стражника.

— Жди меня у входа, — страж как раз повернулся к Авроре, чтобы выпроводить ее, но тут ему в лицо ударил сильный дурманящий запах. Молодая королева дунула на оставленный крестной цветок. Ей пришлось насесть на стража всем телом, чтобы прижать его к стене, по которой тот медленно осел вниз. Даже внутри башни Аврора не хотела лишнего шума.

Аврора выхватила связку ключей, которую неосторожный страж все еще сжимал в руках, и, на всякий пожарный, обшарила еще и карманы — в тюремной башне она была лишь однажды, но если верить памяти, камер в ней было куда больше, чем на этой связке, да и несколько промежуточных дверей тоже были под запором. Чутье ее не подвело — еще одна связка, чуть побольше предыдущей, оказалась у стражника за пазухой.

Двери здесь были тяжелыми и порядком проржавевшими, так что, открывая проход к камерам, она с опаской покосилась вниз. Пусть пыльца и магическая, от такого скрипа и мертвому немудрено проснуться. Интересно, когда отец пытался пробудить ее от магического сна, ему не приходило в голову принести ее сюда?

Камеры в башне располагались неравномерно — у подножья они теснились по пять-шесть штук на этаж, но с каждым этажом их количество уменьшалась. Пройдя несколько этажей, Аврора уже начала впадать в отчаяние — ей встретился только безумный старик, принявший молодую королеву за свою дочь, и со слезами умолявший ее простить его за какую-то одному ему известную вину. Старика было жаль, но сейчас он был скорее обузой, чем помощью, а выпускать его в суматоху готовившегося к осаде замка — значит подписать несчастному смертный приговор. Если ему и удастся избежать участи случайной жертвы от рук растительного войска Малефисенты, так кто-то из верных Дорики непременно зарубит ренегата. Старик то и дело уверял «дочь», что виной всему чары этой иноземной ведьмы.

Удача подвернулась ей только на третьем этаже — там за решеткой сидел парень немногим старше ее самой. На нем красовалась порядком потрепанная, но все еще узнаваемая форма стражника.

— Что? — насторожился парень при виде гостьи. — Очередная порция проповедей от новой королевы? Спасибо, не заинтересован.

— Нет, я пришла освободить тебя и других заключенных! — запротестовала Аврора, подбирая ключ к замку камеры. — Это же я, королева Аврора, и мы должны вернуть нашу страну!

Парень, подавшийся было вперед после первых ее слов, опять ощетинился.

— Ты что, за дурака меня держишь? Думаешь, я не узнал бы свою королеву?

Аврора осеклась, вспомнив о заклятии крестной. О такой оборотной стороне ни она, ни фея не подумали. Но ведь должен же быть способ обойти его.

— Так какая она, королева Аврора?

— Ну, она молодая, красивая, — начал парень не слишком уверенно, и тряхнул головой, будто пытаясь вспомнить. Образ законной правительницы упрямо ускользал.

— А еще? Опиши ее.

Парень скрипнул зубами, и явно хотел заявить самозванке, что это не ее дело, но передумал — его и самого смущал странный пробел в памяти, — и начал медленно перебирать все, что мог вспомнить о королеве. Слова с большим трудом сплетались в единый образ, но в определенный момент парень вдруг замер и уставился на Аврору во все глаза.

— Ваше величество?.. Я не понимаю, как я мог... Простите меня, это ужасная ошибка!

— Это вовсе не ошибка, всего лишь магия, — поспешила успокоить его Аврора. — Как тебя зовут?

— Надин. А с магией это вы хорошо придумали, чтобы все забыли, как вы выглядите. Вы здесь, чтобы сорвать свадьбу этой ведьмы Дорики и узурпатора Карла?

— Не совсем, — Аврора, наконец, справилась с замком, и Надин поспешно вынырнул из камеры. — Пусть женятся, это их дело. Меня скорее смущает следующая за свадьбой коронация, но и это дело поправимо. Коронация незаконна, и если у нас все получится, мы сможет это доказать.

— Отлично, ваша мило... То есть, ваше величество.

— Аврора. Сейчас не время для церемоний.

Парень неуверенно улыбнулся. Подобное обращение для него было сродни кощунству.

— Как вышло, что когда мы сбегали из дворца, тебя не оказалось с нами? Фейри обшарили здесь все сверху донизу.

— Мы караулили в винном погребке. Ну мы, с ребятами решили отпраздновать мою помолвку и... — парень покраснел и потупил глаза. — В общем, когда пришли в себя, удивились, что нас никто не сменил, а потом выяснилось, что за время нашего дежурства власть переменилась.

Этажом выше они обнаружили девушку. Аврора собиралась уже открыть камеру, но Надин остановил ее, взглядом указывая на одежду пленницы. Покрой и вышивка и впрямь были Ракарскими, да и кожа слишком уж смуглая для этих мест.

— Она пленница, — возразила Аврора на невысказанное предостережение нового знакомого. — А значит наш союзник.

Дремавшая до этого девушка услышала голоса и встрепенулась.

— Кто вы? Вы из тех, кто встал против вечной королевы?

— Вечной королевы? — переспросил Надин.

— Ну да, королевы Дорики, — пояснила пленница.

— Да, мы против нее, — согласилась Аврора. — А кто ты? Ты ведь из Ракара, верно?

— Да. Я тайком пробралась в обоз, следовавший сюда, под видом слуги одного из рыцарей. У нас прошел слух, что здесь остались еще люди, способные ей противостоять, и я решила, что смогу присоединиться к вам и отомстить.

— Расскажи, — попросила Аврора, оставив ухищрения с замком. Нужный ключ она уже нашла, но сначала действительно хотела понять, стоит ли выпускать странную пленницу. Промелькнувшее слово месть ее смутило.

Девушка рассказала. О том, как, подобно всем на своей родине, жила по указке королевы, как встретила однажды уличного музыканта, который сочинял удивительные песни о красоте Дорики. Девушка приходила послушать их, и раз за разом все чаще думала не о песнях, а об их авторе. И однажды вместо гимна королеве услышала строчки о себе самой. Так два человека полюбили друг друга, и странный морок, навиваемый правительницей, пал. Они хотели уехать в глушь, где никто не поймет, что эти двое преклоняются уже скорее друг другу, нежели королеве, но для этого нужны были деньги. Песни музыканта изменились, и уже не так много людей бросали ему свои кровно заработанные медяки, так что тому пришлось перебираться ближе к центру столицы, где людей было больше, и наступать на горло собственной музе, продолжая восхвалять Дорику. Но булочник, рядом с которым расположился музыкант, новым соседством был недоволен, и подал на мальчишку в суд, который, как известно, вершит сама королева. Девушка не была на суде, лишь знала, что ее любимый с него не вернулся. Никто из отринувших поклонение королеве не возвращался.

Аврора слушала затаив дыхание. Ей было безмерно жаль девушку, но еще ее рассказ будто сложил воедино все части головоломки, которую так старалась разгадать Малефисента. Любовь, вот что объединяло всех, кто сбежал в Топкие Болота. Кроме кучки высокородных трусов, разве что.

Дорика порождала в сердцах странную, извращенную ее разновидность, но те, кто знал настоящую любовь, уже не могли пойти на поводу у фальшивки. Это было настолько очевидно, что только застарелая привычка Малефисенты не рассматривать это чувство всерьез не позволило ей понять. Но как же слепа оказалась ее воспитанница!

— Надин, ты говорил, что обручен? Кто твоя невеста? — спросила Аврора.

— Ну, ее зовут Майя, она горничная во дворце. У нее такие маленькие губки, а глаза зеленые, как... как... — парень запнулся и покраснел еще сильнее.

Аврора понимающе улыбнулась ему. Она не стала говорить, что чувства невесты к Надину, похоже, были не столь возвышены — всех, оказавшихся на Болотах, молодая королева уже знала и воспринимала как друзей, и девушки по имени Майя среди них не было. Хотя, кто знает, может, она томится где-то выше, или, боже упаси, попала под учиненные Дорикой расправы.

Аврора отперла камеру и препоручила их неожиданную союзницу Надину.

— Выведи ее, а я проверю, нет ли здесь еще кого-нибудь. Тут всего один этаж остался, но там внизу лежит охранник. Я не знаю, как долго он будет без сознания...

— Не беспокойтесь, ваше ве... Аврора, я об этом позабочусь.

На лестнице они разошлись в разные стороны. Аврора не слишком надеялась найти кого-то на самом верху — это была сама маленькая и холодная камера в башне, и туда сажали самых провинившихся. Если предательница из Ракара по мнению Дорики не подходит под это определение, то кто же подойдет? Так что Аврора здорово удивилась, обнаружив, что последняя камера не пустует. Однако когда она присмотрелась к пленнику повнимательнее...

На несколько секунд молодая королева потеряла дар речи. Когда первое потрясение прошло, она принялась судорожно подбирать ключ. Трясущиеся руки этому никак не способствовали. Когда упрямый замок все же поддался, Аврора вбежала в камеру и упала на колени перед Диавалем. Выглядел ворон ужасно, на нем буквально не было живого места. Аврора долго не решалась притронуться к нему, боясь причинить боль.

— Диаваль, — позвала она, осторожно касаясь предплечья, и в ужасе поняла, что оно кончается грубым обрубком, будто половину ладони отсекли. Кожа ворона оказалась горячей, того снедал жар. Аврора уже не сдерживала слезы, и все пыталась дозваться своего старого друга: — Диаваль, милый, пожалуйста, отзовись!

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем высшие силы сжалились над ней, и ворон открыл глаза. Он несколько секунд разглядывал склонившуюся над ним фигуру, прежде чем слабо спросить:

— Аврора?

Молодая королева заплакала еще сильнее, но теперь к горестному плачу добавились еще и слезы радости. Диаваль жив, они нашли его, а значит все непременно будет хорошо. Она улыбнулась сквозь слезы, и Диаваль улыбнулся в ответ.

— Как ты?.. — попытался спросить ворон, но Аврора остановила его.

— Молчи. Все хорошо. Мы заберем тебя отсюда. Малефисента знает, в чем секрет силы Дорики. Она колдует не сама, это делает какой-то предмет в шкатулке, которую она хранит. Крестная может украсть шкатулку и подчинить ее содержимое себе! Она сможет отменить магию Дорики...

Улыбка исчезла с лица Диаваля. Аврора испугалась, что ему стало хуже, и хотела уже броситься за помощью, но ворон удержал ее здоровой рукой и быстро заговорил:

— Послушай, нельзя чтобы Малефисента прикасалась к этой шкатулке. В ней кристалл, именно он сделал Дорику такой. Он дает силу, а взамен высасывает душу и все светлое, что есть в человеке. К нему нельзя прикасаться, слышишь? Скажи Малефисенте. Нельзя!

Этот монолог лишил Диаваля последних сил, и он вновь погрузился в беспамятство, но все продолжал просить, чтобы Малефисенту предупредили, а Аврора не знала, что делать. Одна частичка ее требовала немедленно броситься к главной башне, найти крестную и предупредить о грозящей ей опасности, другая не желала оставлять лучшего друга на самой границе между жизнью и смертью. Казалось, если она уйдет сейчас, то может опять потерять его, только теперь уже навсегда. Да и поверит ли ей Малефисента? И простит ли, что девушка бросила Диаваля?

Аврора представила Малефисенту такой же холодной и жестокой, как Дорика. Крестная порой пыталась такой казаться, но в душе... Нет, подобного нельзя было допустить! Нужно попросить новых знакомых присмотреть за Диавалем, пока она найдет крестную. Надин, конечно, заартачится, уверяя, что от него куда больше пользы в бою и он обязан ее защищать, вот только Аврору сейчас никто в замке не узнает, а вот юношу друзья-стражники вполне могут признать. Нет, она сама должна остановить фею от ужасной ошибки, которую та вот-вот совершит. Если еще не слишком поздно.

Аврора поднялась на ноги и хотела уже кинуться к выходу, но замерла. В буйстве эмоций она напрочь утратила бдительность, и не заметила, что они с Диавалем уже не одни.

Высокий седой рыцарь — тот самый, что сопровождал Дорику при их встрече на мосту — стоял перед камерой. В руке он сжимал клинок.

— И как же ты сюда пробралась, красавица?

Рыцарь не узнавал ее, но Авроре от этого было ничуть не легче. Бунтарку-крестьянку ждет участь ничуть не лучше, чем изгнанную королеву. Впрочем, проверить это ей возможности не представилось в дверном проеме показался Надин, медленно подкрадывающийся к воину сзади. Нанести удар он не успел — каким-то шестым чувством воин угадал его движение и молниеносно развернулся и перехватил руку молодого стража.

— Бегите, ваше величество! — крикнул юноша, вцепившись что есть сил в плечо противника и искренне надеясь его таким образом отвлечь.

Рыцарь хмыкнул и отшвырнул мальчишку в стену, у которой тот и остался лежать.

— Ваше величество?.. — по лицу рыцаря видно было, что он, подобно Надину, восстанавливает перед внутренним взором образ бежавшей королевы, разве что делал он это куда быстрее. В конце концов он улыбнулся. — Хитро. Ведьма тоже здесь, или она решила направить коронованную особу в качестве разведки? — продолжал допрос рыцарь.

Авроре нечего было терять. Сейчас главное — не позволить Малефисенте использовать коварный кристалл, а остальное будет видно.

— Послушайте, мы не хотим ничего плохого, просто позвольте нам уйти. Я попрошу крестную, и она не станет трогать этот кристалл, тем более Диаваль...

— О! Так армия за стенами — проявление доброй воли? А двенадцать убитых крылатой ведьмой в ваше прошлое появления — тоже?

— А люди, убивающие друзей и близких по велению руки? Крестная однажды сказала мне, что в мире есть зло, и я почти поверила, что она и есть это зло, но чем дальше, тем больше я понимала, что в этом свете нет ни абсолютного добра, ни абсолютного зла. Есть лишь поступки и мотивы, заставившие их совершить. Я не оправдываю убийств, совершенных крестной, но знаю, почему она это делала, и могу ее простить. Но я не в состоянии принять мотивов людей, которых Дорика называет судьями.

— И что же, по-вашему, двигало ведьмой?

Рыцарь прекрасно осознавал свое превосходство над девушкой, так что был расположен поговорить. Интересно, удастся ли подойти к нему достаточно близко, чтобы дунуть на дурманящий цветок? И успеет ли она это сделать? Аврора видела, как быстро он умеет двигаться.

— Она боялась, что кто-то из нас погибнет...

— Повелительница говорила мне, что обещала отпустить спутников ведьмы невредимыми, — Рыцарь недоверчиво поднял бровь и сделал предупреждающий жест, когда Аврора попыталась немного приблизиться.

— И ее сломила гибель... то есть мы думали, что он погиб... — Аврора не решалась повернуться к рыцарю спиной, чтобы как-то указать на Диаваля.

— Да ну? Что ведьме за дело до гибели одного слуги?

— Ей было дело, — возразила Аврора. — Малефисента любит его, пусть никогда не признается в этом даже себе самой.

Глупо, должно быть, говорить подобное врагу, когда надо бы обдумывать план побега, но Аврора, как всегда, действовала скорее по наитию, чем по жестким законам тактики. Она вообще не была стратегом.

Рыцарь долго молчал, глядя ей за спину, на бесчувственного Диаваля, продолжавшего в бреду умолять предупредить госпожу, на узкое оконце под самым потолком, на заросшие плесенью углы. В конце концов рыцарь спрятал клинок в ножны.

— Ведьма сейчас в стенах замка, не так ли?

Аврора вынуждена была кивнуть.

— Тогда найдите ее. И убирайтесь подобру-поздорову. Я помогу. В этот раз.