Путь теней (джен)

Краткая похвала за наблюдательность от патриция несколько дней грела Кервину душу. Юноша был рад, что принёс пользу, хотя этого стало казаться мало. Кервин хотел отличиться, хотел высшей оценки, и чтобы Ветинари мог с уверенностью сказать, что не жалеет о том, что сохранил ему жизнь. Тем не менее работа плавно вошла в привычную колею, и ничего особенного с момента обнаружения кликов не происходило. Это немного разочаровывало, и Кервин, чтобы поднять жизненный тонус чем-нибудь приятным, занялся углублённым изучением математической лингвистики.

Последняя ночь у Кервина выдалась долгая и горячая. Не в том смысле, как у некоторых, просто книга, посвящённая разгадке языка народа, проживавшего когда-то на территории нынешнего Сиррита, попалась чертовски интересная. Так что утром юноша, если бы солнце не начало прицельно светить ему в правый глаз, точно проспал бы, поскольку самоуверенно не пользовался органайзерами*, а полагался на своё внутреннее чувство времени. В итоге во дворец Кервин явился вовремя, но голодный, запыхавшийся и ещё более взъерошенный, чем обычно.

___________________

*Впрочем, некоторых людей и бесята из органайзеров не способны поднять с постели. Даже есть начнут орать прямо в уши и прыгать на груди. Кто-то из бесят и вовсе получает тяжёлые физические повреждения.

___________________

Шагнув в кабинет, молодой клерк окинул взглядом иллюзорно пустое помещение.

— Даниэль, ты здесь?

— Я за фикусом.

Из-за бонсая высунулась темноволосая голова.

— Тренируешься без отрыва от производства?

— А что зря время терять?

Будучи не очень искусным в маскировке, Даниэль решил не терять времени даром и начал упражняться мимикрировать под фикус прямо на рабочем месте. Вскоре Кервин и правда стал терять товарища из виду. Когда Даниэль сидел позади уродливо обмотанного проволокой недоделанного бонсая и спокойно работал, то совершенно растворялся в пространстве. Более того, исчез жутковатый эффект, будто на вас кто-то пялится из пустоты, а в данном случае со стороны вроде бы неразумного фикуса. К сожалению, эти достижения Даниэля касались только бонсаев, и его маскировка переставала работать так же гладко в других условиях.

— Как у вас дела с поиском информатора? — Кервин плюхнулся на своё место.

— Будем работать с экономкой. Изначально было два варианта, но один на днях отсеялся.

— Это тот кучер, ради которого ты ушёл пораньше?

— Ага, Бернард Лесли. Его девушка была камеристкой у леди Круасон, и хозяйка её выгнала. Мы предположили, что для Лесли это могло бы стать поводом испытывать неприязнь как минимум к госпоже, вот Годфри и послал меня составить личное впечатление об этом персонаже.

— И как прошло?

— Нормально. Даже в чём-то забавно.

* * *

Пару дней назад Даниэль направился в трактир, который часто по вечерам посещал Бернард Лесли. Тёмный клерк надеялся, что сегодня вечером кучер тоже придет пропустить стаканчик, а то и два, а то и больше. У Лесли наблюдалась явная слабость к спиртному.

Даниэль присел за барную стойку, заказал напиток (для начала безалкогольный) и стал ненавязчиво поглядывать по сторонам. Контингент в заведении был относительно приличным, но лишь до тех пор, пока оставался трезвым. Даниэль уже начал немного скучать, когда в трактире появился кучер. Бернард Лесли тоже сел за стойку, задумчиво почесал длинный нос, выбирая, что заказать, и попросил хереса.

— Что ж, этот парень точно не глухонемой, а значит не будет никаких затруднений, — сказал себе Даниэль.

А спустя часа полтора... В общем, драка в трактире вышла знатная. Даниэль в побоище почти не участвовал, но имел к нему такое же скромное отношение, какое имеет недотушенная сигарета к сгоревшему до тла дому. Это вышло не то чтобы преднамеренно, конфликт среди загулявших гномов назревал и сам. Даниэль всего лишь воспользовался ситуацией. Краткая реплика в нужный момент и...

Уже не очень прямостоячий Лесли был крайне признателен своему случайному, но крайне приятному собутыльнику за спасение от пролетающих топоров, зубов и чьей-то конечности. Минув поваленные столы, они успешно выбрались из трактира, где драка начала переходить в самую острую фазу и грозила выплеснуться на улицу. Лесли практически вис на новом знакомом.

— Хороший ты человек, ик, надёжный, — пьяно растягивая слова проговорил кучер. — Я с тобой хоть в разведку.

— Ага. Но сейчас нам стоит проветрится, — язык Даниэля тоже заплетался.

Любой сторонний наблюдатель был бы уверен, что этот юноша всецело сосредоточен на том, чтобы не перепутать слоги в словах.

— По-моему, последняя бутылка бренди была немнооожечко лишней, — добавил Даниэль.

— Бренди, ик, не бывает лишним, — авторитетно изрёк Лесли и тут же споткнулся, чуть не уронив Даниэля.

— Пожалуй, Бернард, я тя провожу.

— Это, ик, того... Ик! Я "за" короче.

— Хотя твоя жена вряд ли одобрит наше состояние.

Секунду спустя Даниль с удивительно хорошей реакцией уклонился от вылетевшей из окна пивной кружки и успел нагнуть Лесли, когда следом полетел этнический гномий шлем.

Кучер ещё крепче вцепился в спутника. Удержание равновесия было для него более насущной проблемой, чем летающие кружки и шлемы.

— Я, ик, не женат.

— Неужели?! Ты же такой классный парень, Бернард! — Даниэль развязно похлопал спутника по плечу.

— Но у меня есть девушка, — решил реабилитироваться Лесли.

— О, это замечательно! Мне вот на девушек совершенно не везет, вечно не сходимся интересами. Она красивая?

— Кто?

— Твоя девушка.

— Очень!

Позади со стуком упала чья-то вставная челюсть.

— А как вы познакомились? — спросил Даниэль с самой искренней заинтересованностью.

Его взгляд и улыбка дружно твердили о том, что перед вами лучший наперсник сердечных тайн, какого вы могли бы пожелать.

— Да в доме хозяев и познакомились. Лана была, ик, камеристкой у леди Круасон.

— Была?

— Она сменила работу.

Даниэль про себя отметил различие оттенков между фактическим "выгнали" и бернардовым "сменила". Что ж, никто не хочет выглядеть в уничижительном свете.

— Почему?

— Леди Круасон — страшно капризная баба.

— Ох уж эти аристократки!

— И не говори! Ик! А по часть расфуфыриться, так вообще жуть.

Даниэль, чья голова была куда яснее, а походка куда тверже, чем можно было судить со стороны, решил, что наступил удобный момент, чтобы расспросить об отношении к работодателям. В любом случае, к утру Лесли вряд ли вспомнит подробности разговора.

* * *

— Так что в итоге? — спросил Кервин.

Даниэль машинально протянул руку к чашке, но обнаружил на дне лишь вчерашний кофе.

— Чёрт, надо кофе сварить. В общем, что требовалось, я разузнал. А бонусом услышал кучу подробностей любовного свидания, которое состоялось у Лесли на прошлой осьмице. Молодому человеку явно требовалось излить на кого-нибудь своё счастье, пока не потянуло изливать выпитое под ближайший столб. Эх, Кервин, мне бы такое понимание двух душ!

Даниэль прочувствованно вздохнул.

— Представляешь, этот Лесли планирует женится. На той самой уволенной камеристке. А после женитьбы сменить работу. Он получил отличное предложение от лорда Монплизира, но на нынешнего работодателя зла не держит, хотя и считает леди Круасон помешанной на тряпках аристократической дурой. В общем, Лесли не наш клиент.

— А что экономка?

— Кто? Ах да! Её зовут миссис Керн.

Даниэль непринужденным жестом вылил остатки кофе в горшок с бонсаем. Кервин удивлялся, как при таком уходе кустик ещё не загнулся. Не удивительно, что бонсаи обычно так крючит.

— У неё муж — инвалид. Пострадал в одной из войн ещё при Капкансе, и с тех пор шлейфом потянулась куча проблем со здоровьем. Миссис Керн не может постоянно быть рядом с мужем: работа экономки требует её присутствия в господском доме. А нанять хорошую сиделку для них дорого. Я подумал, что можно предложить миссис Керн помощь с решением этого вопроса и намекнуть, что нынешние работодатели нечего подобного для нее не сделали, и это после стольких лет отличной службы, хотя денег у них куры не клюют. Пока я спаивал Лесли, Годфри пошёл общаться с этой пожилой дамой, и дела у них сложились куда лучше, чем у меня.

— Послушай, а мистер Керн не обращался в больницу леди Сибиллы? — спросил Кервин. — Там конечно дикие очереди, но пациентов действительно лечат, а не калечат.

— Да-да, обращался. И ему помогли. Но врачи сказали, что против старости ничего сделать не могут. Мистер Керн, чтобы ты представлял, старше супруги на целых пятнадцать лет. Игори в своем репертуаре предложили пересадку... приблизительно всего. Но пациент отказался, причём бодро не по возрасту. Решил остаться при своих частях тела.

— В этом есть резон, если учесть, что мигрень Игорям проще исцелить усекновением головы и пришиванием новой. А миссис Керн не донесёт господину, когда узнает, чего от неё хотят? Ведь если она так сделает, Круасон будет настороже.

— Сомневаюсь, что это случится. Миссис Керн очень волнует состояние мужа в последнее время.

— И почему надо обязательно использовать любовь к родственникам! — Кервин скомкал и бросил в урну бумажку с записями.

Он уже начал понимать, почему патриций не завёл семьи.

— А что тебя смущает?

Кервин почувствовал, что, поддавшись эмоции, чуть не сказал лишнего. Способность Даниэля располагать к доверительности действовала почти на всех.

— Это как-то... низко что ли. Пользоваться чувствами, — ответил Кервин, чтобы пауза не висела знаком вопроса. — Холодная сталь и то милосерднее, когда работает специалист.

— Причём тут милосердие? — Даниэль выглядел слегка удивлённо. — Мы предлагаем помощь, а не грозимся причинить вред. В конце концов наличие возможности сделать чего-либо ещё не является руководством к действию.

— Пожалуй, ты прав, — Кервин, опустив взгляд, зашелестел бумажками на своём столе, — а я наоборот.

Даниэль не сводил с товарища глаз.

— Кервин?

— Да?

— Что тебя зацепило?

Даниэль был чертовски наблюдателен в таких вопросах. Сказать "ничего" явно было не вариантом, а фраза "меня так шантажировали" не менее явно повлекла бы шквал вопросов. Откровенничать (слово за слово и кончилось бы именно этим) Кервин не собирался. Не известно, как Даниэль отреагирует на эти откровения. Да и ковырять свои метафорические болячки не хотелось, хотя не поспоришь, что некоторые люди находят в этом занятии немалое удовольствие.

Кервин рассортировал бумаги на три стопки и снова посмотрел на Даниэля.

— Уверен, что если экономка захочет впоследствии сорваться с крючка, вы пригрозите ей как минимум отказом в поддержке. Я считаю, что давить на такие слабости не совсем правильно, — вздохнул он, — хотя хорошо понимаю, что давить всё равно на что-то приходится. Просто для многих людей благополучие родных — болевая точка. Я не вижу ничего хорошего в боли. Это как с харакири. Вот не дано мне понять ковыряния в кишках.

Это был удар ниже пояса, и он сработал. Внимание Даниэля моментально переключилось на излюбленную тему, и юноша немедля набрал в грудь воздуха для вдохновенной речи.

— Ох, ради богов, — Кервин с улыбкой вскинул руку, — только не надо начинать про сакральное значение брюшной полости, гармонию Сунь и Вынь и разницу менталитетов. Я на слово поверю, что ты способен написать об этом трактат.

Даниэль рассмеялся.

— Я хотел сказать про честь рода и сохранение за семьёй статуса и имущества, которые обеспечивала такая смерть, ну да ладно.

Оказывается этот "вивисектор" не только отменно чувствовал слабые места, но и умел лазить в них хирургическим ланцетом. Однако Даниэль тут же сам сбил градус.

— Слушай, не совсем в тему, но как насчёт поупражняться в технике боя стихий после работы? — предложил он. — Медитации мы что-то в конец забросили. Может хоть следующий этап удастся лучше.

— Я не против. Только где? Не хочется, чтобы на нас опять таращились дворцовые стражники.

— Могу предложить здешнюю тренировочную залу, — сказал Даниэль. — Вполне удобное место.

— Согласен. К этой технике боя стихий вроде бы ещё какая-то теория прилагается?

— Это да, но я её тебе в любом месте расскажу.

В дверь постучали.

— Войдите! — в голос отозвались Кервин и Даниэль.

Дверь отворилась, и в кабинет прошла Арахна. Чёрная юбка колыхалась в такт шагам.

— Доброе утро, молодые люди. Даниэль, тебе ещё нужны эти досье?

— Да, самое время.

— Тогда держи.

— Спасибо. А будь добра, посмотри по картотеке ещё вот про это, — Даниэль написал что-то на вырванном блокнотном листке.

— Хорошо, сделаем.

Девушка взяла листик и направилась к выходу, но Кервин окликнул её:

— Арахна, постой, пожалуйста.

Арахна бросила в его сторону убийственный взгляд.

— Да?

— Эм... хм... — глубокомысленно сообщил Кервин и добавил с намёком, — ммм, кхм...

— Что-что?

— Эээ...ну... на нас смотрят третьи лица...

Даниэль сориентировался быстро.

— Меня здесь нет, — сказал он и действительно исчез, никуда при этом не уходя.

Кервин, как ни странно, удовлетворился.

— Возможно я буду банален, — медленно проговорил он, собравшись с мыслью, — но как насчёт прогуляться?

— Ради богов, будь банален! В прошлый раз я еле сдержалась, чтобы не всадить кинжал тебе в печень.

— Спасибо за снисходительность.

Арахна скривилась.

— Я без иронии, — заверил Кервин. — Так что скажешь? Прогулка по крышам?

— Для убийц и правда банально.

— Ты сама попросила не изощряться.

Арахна бросила косой взгляд на стол Даниэля.

— По-моему, за нами подглядывает фикус.

— Тебе кажется, — махнул рукой Кервин. — Как насчёт завтра?

— Завтра я не смогу. А почему не сегодня?

— У меня сегодня... — начал юноша.

— Перенесём, Кервин, перенесём, — уверил фикус.

— У меня сегодня никаких планов, — согласился Кервин.

— Вот и замечательно! — кивнула Арахна. — В девять вечера подойдёт?

— Да, думаю, что должен освободится.

— Значит договорились.

Арахна повернула ручку двери и покинула кабинет. Кервин нервным жестом попытался пригладить волосы и сел за стол.

— Даниэль!

— Я за фикусом!

Из-за бонсая снова показалась голова.

— Ты уже сам как фикус!

— Ну извините! Профессионализм не пропьешь.

— Так какие у нас планы?

— Если ты про боевые искусства, то можно перенести на завтра, это не проблема. И ты же мне расскажешь, как другу, как оно там у вас прошло? — Даниэль крайне многозначительно подмигнул.

— Вот когда пройдёт, тогда и посмотрим.

* * *

Въезжая в ворота старинной крепостной стены, Круасон смотрел на Анк-Морпорк взором завоевателя, которому только что принесли ключи от города. Если, конечно, забыть от том факте, что ключи от Анк-Морпорка были давным-давно потеряны*. Круасон верил, что дерзкие замыслы, которые бродили в его голове и сильно били по мозгам продуктами этого алхимического процесса, были совершенно недоступны сознанию низшего сословия. И разумеется, такой знатный аристократ ни с кем ими не делился.

_________________

* Учитывая местный менталитет, не стоило сбрасывать со счетов и тот вариант, что их некогда украли и загнали на чёрном рынке.

_________________

Сразу же по приезде Круасон собрался навестить Тынкера, но тот, предупреждая его намерение, сам прибыл с визитом. С собой путешественник-авантюрист привёз двух зеленых гекконов для леди Круасон. Но нет, не в подарок, а для продажи. Торгашеская душа уроженца Анк-Морпорка не терпела иного.

Леди Круасон пребывала в благодушном настроении. Она была без ума от накупленных в Щеботане нарядов и сделанных по индивидуальному заказу духов, и, поскольку состояние каким-то чудом было потрачено не полностью, оказалась не прочь отовариться чем-нибудь ещё. Предложение Тынкера пришлось очень кстати.

— Я безумно люблю ящериц и змей, — поделилась леди Круасон. — У них такая красивая чешуя! От дракона, правда, мы отказались сразу. Огонь, кислотное слюноотделение, самопроизвольные возгорания, ну, вы понимаете. Эдвард, к слову, обещал мне сумочку из крокодильей кожи, — она бросила многозначительный взгляд на супруга, — но все никак не закажет в Орлее.

— Я верю, что гекконы станут достаточно чешуйчатой деталью в интерьере вашего дома, — любезно произнёс Тынкер. — Впрочем, устроить доставку крокодиловых сумочек из Орлеи вполне в моих силах. По дружбе, за самую скромную плату.

Круасон натянуто улыбнулся.

— Само собой, друг мой, само собой. Дорогая, не могла бы ты нас оставить?

— Разумеется, — леди Круасон улыбнулась в ответ, как самая понятливая и покладистая на свете жена. Ей было искренне плевать, какой хвост бобра мужчины будут обсуждать на этот раз. То ли дело живое зелёное развлечение.

— Как прошла поездка? — поинтересовался Тынкер, когда леди Круасон степенно удалилась.

— Успешно, если не считать того, что я разорился на несколько сотен тысяч.

— В само деле? Из-за чего?

— Источник убытков только что нас покинул.

— О! — протянул Тынкер. — Но не забывайте, уважаемый лорд Круасон, что вам полагается обещанное вознаграждение. Оно, как я смею надеяться, с лихвой компенсирует ваши лишения. Деньги переведут для вас на специальный банковский счёт сразу же, как ваш учёный приятель сойдёт на истанзийский берег.

— Ожидаю с нетерпением. Значит господин Шалита доволен?

— Более чем.

— В таком случае я тоже, — Круасон подкрутил ус. — Окажите любезность, познакомьте меня с ним.

— О, вам совсем нетрудно с ним пересечься. Его превосходительство будет на балу у Ржава в конце недели.

— Вы не поняли. Я не хочу, чтобы нас с Шалитой кто-то видел вместе. Вы же не общаетесь с ним у всех на виду?

— Нет, но...

— Вот и мне не хотелось бы.

— Вы желаете, чтобы я устроил вам уединённую встречу?

— Конечно. Я уже достаточно впутан в ваше дело, а значит имею некоторое право знать заказчика. Вы же не собирались сделать меня слепым инструментом?

— Нет, нисколько, — поспешил заверить Тынкер. — И в уме не было.

— Вот и замечательно. Значит я смогу познакомиться с Шалитой один на один?

— Это риск. Каждая встреча подвергает нас опасности оказаться под серьёзными подозрениями. Я стараюсь сводить любые контакты к минимуму.

— Я же не настаиваю на вашем присутствии. Вы будете спокойно пить чай у себя дома. Ну, или рассматривать ножи для жертвоприношений и гладить удава, — улыбнулся Круасон. — Продумайте алиби, если это вас успокоит.

— Меня ничто не успокоит, потому что мне придётся договариваться о вашей встрече.

— И всё же я нахожу глубоко неправильным, что контакт с послом поддерживаете исключительно вы. Разве я многого прошу? Одна встреча и ваша рекомендация. Ведь это и в ваших интересах тоже: я окажусь повязан с вами окончательно.

Тынкер несколько секунд обдумывал последний аргумент, потом кивнул.

— Хорошо, допустим, что меня вы убедили, но я не ручаюсь, что господин Шалита согласится.

— И если он согласится?..

— Я снова навещу вас с каким-нибудь животным.

* * *

Кервин ничего не имел против животных, но иногда они становились несносными. Причём оказывались тем несноснее, чем больше походили на людей.

Сначала всё было вполне безмятежно. Кервин и Арахна сидели на коньке крыши, глядя свысока на вечерний город. Солнце, похожее на сияющий спелый апельсин, клонилось к горизонту, над разогретой за день рекой поднимались странные зеленоватые испарения, а внизу на улице кто-то крыл по матери свою тёщу. Типичная мирная жизнь.

— Почему ты согласилась? Я ведь тебя разозлил.

— Нууу, цветы же мне понравились. Скажем так, мне стало интересно. Не часто, даже в Гильдии Наемных убийц, можно встретить человека, который так хорошо разбирается в органических ядах и вскрывании замков.

— Спасибо.

— Мне больше интересно, почему ты вообще захотел меня куда-то пригласить?

— Нууу, не часто, даже в Гильдии Наемных убийц, можно встретить человека, который до безумия любит пауков и создал для себя фирменный образ.

Арахна усмехнулась.

— Но чёрный носят все наёмные убийцы.

— Чёрный — это просто цвет, и использовать его можно по-разному.

Арахна снова усмехнулась, но на этот раз по губам пробежало что-то похожее на удовлетворение.

— Знаешь, я ведь сама подбирала замок на дверь своего кабинета, — задумчиво проговорила она.

— Я догадался. Я на него тьму времени убил и сломал две отмычки.

— О, мне очень приятно слышать.

Кервин протянул руку, чтобы осторожно, будто невзначай коснуться пальцев Арахны. Тут-то за спиной и мелькнули чёрные крылья.

— Прям голубки! Кар! На жёрдочке.

Арахна и Кервин стремительно обернулись. На печной трубе прыгали три вороны, явно жившие некоторое время поблизости от Незримого университета. Говорить-то они научились, но нахальной вороньей сущности не утратили.

— А целоваться будете? — спросила одна ворона, по-птичьи наклонив вбок голову.

— Нет! — рявкнули оба клерка и тут же переглянулись.

"Я тебе не настолько нравлюсь? — читалось во взглядах: у Кервина с оттенком разочарования, у Арахны — с оттенком удивления. — Это именно на второй прогулке или в принципе?"

— Вот ведь мартышки, — сказала Арахна, занявшись прядью, которую срочно понадобилось вправить в мудрёную причёску.

— И на шашлыки не пустишь — отравишься, — добавил Кервин, надеясь, что порозовевших щёк не заметят.

— Кар! Вот всегда угрожать! Всегда угрожать!

Арахна подобрала кусочек кирпича, отколовшийся от старой трубы, и запустила в ворон.

— Пошли вон!

Бросок вышел метким. Вороны взметнулись в воздух и закружили над головами клерков, громко возмущаясь. Одна из птиц нагадила, не иначе как из вредности. К счастью, мимо.

— А наши не используют их как шпионов? — полюбопытствовал Кервин, отодвигаясь от свежей кляксы на крыше. — У этих тварей ведь развитое сознание. Ну, вроде бы развитое.

— Не-а, не используем, — Арахна проводила довольным взглядом ворон, взявших курс к реке. — Ну, как правило. Потому что ненадёжное трепло да ещё врать горазды.

— А крысы?

До Кервина доходили лишь смутные слухи, что эти городские грызуны в дружбе с патрицием, но точно знал лишь то, что причинять крысам вред во дворце было запрещено. Слухи точно не были совсем пустыми.

— А крысы — зверьки практичные, — ответила Арахна, — и у них даже есть своя гильдия. Но что-то мы засиделись тут. Ты же предлагал пойти в сторону острова Малых богов, верно? Вот и пошли. Через две улицы откроется отличный вид, а ниже, кстати, есть местечко, где делают очень вкусный кофе.

Кервин понял, что вдаваться в подробности Арахна не хочет, и не стал настаивать. Глупо требовать у коллег выложить все секреты фирмы, не проработав даже полгода. Чёрт его знает, может быть их и вовсе открывать запрещено. А вот чашечка кофе в компании привлекательной девушки была определённо хорошей идеей.

* * *

— Ну, и как всё прошло? — приставал на следующий день Даниэль.

— Погуляли по крышам, поругались с воронами, подышали испарениями Анка. А ты чего ожидал? Свечей и лепестков роз?

Призывающий к откровениям взгляд Даниэля на Кервина сейчас совершенно не действовал.

— Ладно, я не буду спрашивать, целовались ли вы, — вздохнул Даниэль. — На втором свидании ещё рановато.

— Воронам расскажи. Они интересовались.

Даниэль насмешливо вскинул брови.

— Я рад, что хоть немного от них отличаюсь. А наши планы там как, в силе?

— Конечно.

Планы планами, но так вышло, что Даниэль не смог ни в это день, ни на следующий, ни через два дня. Кервин уже начал терять надежду и стал подумывать, не угостить ли Арахну мороженным (он тоже знал неплохие места) и не позвать ли на новую прогулку — по кладбищу. Там всегда много интересных людей, хоть и покойных. Юноша почти утвердился в этом намерении, как в один прекрасный вечер Даниэль выскочил из-за угла и схватил друга за плечи. От удара коленом по крайне уязвимому месту этого ценителя сюрпризов спасло только то, что Кервин успел узнать в нём своего коллегу.

— Ты же сейчас свободен? Домой собрался? — возбуждённо затараторил Даниэль. — Пойдем со мной и лучше тихо. Я боюсь, что он меня найдет!

— Кто найдёт? Даниэль, что случилось?

— Случилось то, что я неделю лишен свободного времени и сплю по четыре часа, — драматично прошептал клерк. — Я не знаю, куда делся Годфри, — в его голосе проскользнуло ликование, — но надеюсь, что это надолго. Я готов молиться всем богам, чтобы он забыл о моем существовании хотя бы на два часа.

— Что ты предлагаешь?

— Тихонечко пойти в тренировочный зал и заняться уже отработкой техники. Боевые искусства — тоже важная часть пути.

— Готов поспорить, что мордобой вполне способен менять восприятие мира.

— Ты правда согласен с агатянцами?

— Более чем. Если смотреть на мир подбитым заплывшим глазом, реальность становится узкой, как щелочка.

Бесшумным приставным шагом, подражая ниндзя и посмеиваясь над собой, они подобрались к знакомому залу, который тёмные клерки и, как недавно выяснилось, патриций использовали для оттачивания боевых навыков. Вечерний свет слабо проникал сквозь сводчатые окна, и в помещении царил жиденький прозрачный сумрак, как в недолгие минуты после захода солнца.

— Как я тебе рассказывал, техника боя стихий имеет свою специфику.

— Да, да, такое не забудешь. Ты скакал по всей комнате, как скорпионом ужаленный. Я так и не понял, на эмоциях или для иллюстрации.

Даниэль неодобрительно посмотрел на саркастичное лицо приятеля.

— Ты помнишь основной принцип?

— Суть в том, чтобы уподобиться одной из пяти стихий, исходя из техники боя противника. В идеале это должно происходить машинально, а техника боя легко переходить одна в другую. Во многом это боевая импровизация.

— Верно. А чтобы это происходило машинально, приёмы должны быть доведены до автоматизма.

— Прекрасно, мой мастер! Учи.

Даниэль неожиданно смутился.

— На самом деле я хотел бы, чтобы ты тоже посмотрел на меня со стороны. Мастер — это сильно сказано. Я лишь немного баловался этим в гильдии, когда к нам приезжал провести курс занятий специалист из Агатовой-с-недавних-пор-республики. Я рад, что агатянцы открыли свою страну для культурного обмена.

— Давай ты покажешь мне, чего успел понабраться, а потом мы уже решим, что с этим делать.

— Я думаю начать с нескольких ката. Это чёткая последовательность движений, эмитирующих ситуацию поединка. Именно они представляют собой концентрат приёмов определённого стиля и идеально подходят для оттачивания техники. Вот, к примеру, ката, состоящее из приёмов боя воздуха.

Даниэль вышел в центр зала, сделал неимоверно пафосное лицо и в стремительном темпе изобразил то, что называл ката. Конечности мелькали, и со стороны это выглядело так, будто юноша смачно мутузит какого-то невидимку. Когда Даниэль приземлился, а пыль осела, Кервин решился отлипнуть от стены и подать голос:

— Это всё как-нибудь называется? — он сделал всеобъемлюще-неопределённый жест.

— "Полет стрижа над заводью". Я же говорю, что это стиль воздуха.

— Ты меня прости, но это не стриж. Это стиль бешенного фикуса из Скундского леса, который вдобавок переборщил с кофе.

— Зато никогда не угадаешь следующее движение, — радостно ответил Даниэль. — Соответствующие боевые крики я решил исключить, но, с другой стороны, если внезапно наорать человеку в лицо, это немного выбьет его из колеи.

Кервин погладил пальцами подбородок.

— А ты не пробовал ломать доски ребром ладони?

— Пробовал. Перелом заживал три недели. На самом деле я не особо понимаю, чем бы мне это могло пригодиться. Доски — это просто дерево. Вот как сломать хребет, я знаю пару способов. А если передо мной стена из досок, я ей богу придумаю, что ещё с ней можно сделать. Ну ты как, готов повторить эту фикусову комбинацию?

— Медленно, пошагово и следом за тобой.

Ката с поэтичными названиями "Созерцание небес", "Сосна на скале", "Мир и благоразумие" включали в себя богатое разнообразие приемов вышибания мозгов и иных внутренних органов через нос, рот и прочие отверстия. Причём делалось всё вышеперечисленное полагалось крайне эстетично и с возвышенным духовным настроем. В общем и целом, ката понравились Кервину куда больше, чем медитация. Что будет, если ещё и просветлиться, он даже боялся предполагать.

* * *

Крыша в квартирке на последнем этаже, где жили супруги Керн, серьёзно протекала, сколько ни чинили. Экономка долго на это жаловалась и винила во всём равнодушие властей, сиречь лорда Ветинари. Впрочем, патриций был виноват не только в худой крыше, но и в существовании соседки, с которой миссис Керн вечно собачилась, и даже в том, что лорд Круасон отказался недавно повысить жалование, так что случай был запущенный. Работодателя с некоторых пор она тоже не особо жаловала, что было безусловно на руку.

Годфри как раз закончил латать крышу. Ну в самом деле, не Ветинари же этим заниматься! Сколько времени крыша продержится теперь, никакой уверенности не было, но это обстоятельство не мешало подобревшей миссис Керн растекаться лужицей жидкого податливого воска. Она предложила Годфри очень хорошего залуньского чая, который скорее всего был принесён в качестве доплаты из господского дома. Мистер Керн, тем временем, мирно спал в соседней комнате и присоединяться к чаепитию на кухне не планировал.

Заварка получилась крепкой и ароматной. На второй чашке Годфри сказал:

— Миссис Керн, я намерен сделать вам предложение.

— Я замужем, — машинально ответила экономка, хотя Годфри годился ей в сыновья.

Тёмный клерк улыбнулся.

— Предложение другого рода. Вы заинтересовали одного очень влиятельного человека, у которого я работаю.

— Плотником?

— Можно и так сказать, если подразумевать использование разных кхм... инструментов. Так вот, этот влиятельный человек оказался неравнодушен к вашей судьбе и судьбе мистера Керна, поэтому от его лица я предлагаю вам помощь. Вы сами сказали, что у вас мало возможностей ухаживать за супругом, но на помощницу нет денег. Это нетрудно исправить.

— Вы серьезно? — миссис Керн отложила чайную ложечку, которой помешивала в чашке коричневый* сахар, появившийся у неё, очевидно, оттуда же, откуда и чай.

— Более чем серьезно. В придачу вам, кажется, нужны кое-какие дорогие лекарства? Это тоже решаемый вопрос.

— Странная благотворительность. Я никогда не просила милостыню и не собираюсь начинать это делать, — решительно ответила экономка.

— Никакой милостыни! Вы честно заработаете эти деньги. Взамен на помощь от вас потребуется оказание небольших услуг.

— Каких конкретно услуг? — напряглась миссис Керн.

— Совершенно необременительных, просто сбор информации.

— Сбор информации?

— Дело в том, что ваш господин оказался замешан в очень сомнительных делах. Мы хотим знать, кто ему наносит визиты и кому наносит визиты он сам, о чем он разговаривает, как проводит время, с кем переписывается и что содержат эти сообщения. За любую информацию подобного рода вам заплатят, и вы сможете вскоре накопить на все, что вам необходимо. Если же вы сможете разузнать что-то исключительно ценное, мой работодатель полностью возьмет на себя оплату услуг сиделки.

— Это какие-то разборки власть имущих?

— Не без этого. Уж не мне вам рассказывать, что эта знать вечно грызётся друг с другом. И что делать нам, маленьким людям? — подмигнул Годфри. — Только оставаться на плаву и ловить удачу.

— И уметь занять правильную позицию, — добавила миссис Керн с видом знатока. — Я обещаю, что попробую разузнать что-нибудь.

— Вы опытная и практичная женщина, миссис Керн. Я восхищен вами! Можно мне ещё чашечку чая?

_________________

* На самом деле никто не мог бы сказать с гарантией, что коричневым он был в силу своей элитности, а не потому, что его подкрасил какой-то гадостью С.Р.Б.Н. Достабль, а потом втюхал доверчивому покупателю по завышенной цене.