Зазеркальная волна (джен)

7 ноября 2011 года

Гарри не сильно удивился, очнувшись в палате. А где бы ему ещё очнуться после событий, стремительно меняющихся день ото дня? Его больше озадачил тот факт, что он всё ещё жив, ведь ему сделалось плохо, когда их с Римусом окружали дементоры, выходит... Выходит, что-то опять изменилось или же Римус сделал невозможное и одолел всех страшных тварей, что вылезли из Арки. Впрочем, этот вопрос очень скоро утратил свою важность по сравнению со всем остальным.

Теперь Гарри всё помнил. Всё те же предыдущие исходы и этот. Воспоминания всплывали в его голове постепенно, плавно, не так стремительно и болезненно, как когда впервые на него нахлынули. Гарри помнил своё беззаботное детство, помнил счастливых родителей, уютный домик, куда периодически приходили их друзья. Помнил крёстного Сириуса, дядю Римуса, тётю Алису, дядю Фрэнка и их сына Невилла. Гарри помнил, как познакомился с Гермионой, когда Живоглот оказался на соседнем участке. Помнил, как ходил вместе с ней в начальную школу. Помнил, как две их семьи отправились в Косой переулок за покупками к школе. Помнил, как их провожали на вокзале родители, как они потом втроём с Невиллом сидели в одном купе и наваляли Драко и его прихвостням, когда те посмели оскорбить Гермиону. Помнил распределение, после которого они втроём заняли стол Гриффиндора. Помнил, как схватил Гермиону за руку и вытащил на движущейся лестнице, когда она провалилась сквозь ступеньку. Гарри помнил и Хэллоуин, когда Рон Уизли нагрубил Парвати Патил после урока заклинаний, и та до вечера не показывалась никому на глаза. Однокурсницы отправились на её поиски.

— Знаешь что, Рон, мы не справились с заданием профессора Флитвика не из-за меня, а из-за того, что ты не давал мне ничего сделать! — вернувшись потом с Лавандой и Гермионой, дерзко сказала ему Парвати на глазах у других учеников.

— Ты самый невоспитанный и неприятный тип, Рон Уизли, — добавила Лаванда.

— И в следующий раз хорошенько подумай, прежде чем открыть рот и выплюнуть из него какие-нибудь гадости! — строго прибавила Гермиона и взмахнула палочкой.

Голова Рона за какие-то мгновения превратилась в тыкву, над которой дружно рассмеялись близ сидящие ученики. Расколдовать его смогла только профессор МакГонагалл и то спустя час. Рон было пожаловался братьям-близнецам, но те не стали вмешиваться, ведь Гермиона была другом Гарри, а тот стал самым молодым ловцом в команде за последнее столетие.

— У нас конфликт интересов, братишка, — с умным видом сказал ему Фред и похлопал по плечу.

— И вообще, обижать девочек… ты что, совсем больной? — поддакнул Джордж.

Гарри помнил и Рождество. В их доме собрались три семьи: Долгопупсы, Грейнджеры и они сами, Поттеры. Пока взрослые пили напитки и произносили тосты, они, дети, играли, преспокойно себе колдовали и бегали по лестницам, ведь в их доме несовершеннолетним размахивать палочкой было не запрещено. Добби играл и бегал с ними за компанию. Один только Живоглот сидел на шкафу и недобро смотрел на всех. Он уже дважды ронял праздничную ель, и когда крестный её «приклеил» к полу, коту стало не с чем развлечься. После Рождества, правда, родители почти неделю с какими-то странными минами периодически благодарили Сириуса за помощь, но ёлку от пола они всё-таки отодрали и даже переложили в гостиной паркет.

После Рождества в школе было так же уютно и спокойно, как прежде. Разве что их немного встревожил вылупившихся в хижине Хагрида Норберт. Гермиона говорила, что разводить драконов запрещено и что Хагрида могут арестовать, а Гарри, не знавший что делать, написал отцу. Тот ответил ему не волноваться и пообещал всё решить. Совсем скоро в школу прибыл дядя Римус, работавший Министерстве магии, и всё как-то утряслось.

— Я напишу в отчёте, что Хагрид сам нам сообщил, что случайно обнаружил детёныша дракона, — мягко говорил он взволнованным друзьям, следовавшим за ним по школьному коридору. — Не переживайте, его не накажут.

— А как же дракон? — не унимался Гарри. — Что будет с Норбертом?

— Отправят в заповедник, — заверил его дядя Римус и скрылся в кабинете директора.

— А зачем это ему тогда идти к Дамблдору, если всё так легко и просто? — задумчиво спросила Гермиона, но Гарри не знал, что ей ответить, и пожал плечами.

Не прошло и дня, как в школу прибыл дядя Фрэнк вместе с тётей Алисой, и они тоже сходили проведать Хагрида, а потом и директора. Гарри с Гермионой, конечно же, донимали Невилла: уж он-то должен был знать, чего его родители делают в школе.

— Папа сказал, что я не должен никому говорить, — шёпотом предупредил их друг.

— Мы никому не расскажем! — заверил Гарри.

— Никому-никому, обещаем! — заверила Гермиона.

Они изобразили, как закрыли рты на замки, и Невилл рассказал им, что, оказывается, у злого волшебника Волан-де-Морта, побеждённого больше десяти лет тому назад, остались в живых некоторые сторонники… которые охотятся за неким артефактом, спрятанным в школе.

— Папа с мамой их поймают! Папа теперь командует целым отрядом! — гордо сказал Невилл и, видно, так оно и вышло, потому как в газетах очень скоро появились колдофото каких-то неприятных на вид волшебников, а над ними возвышалось колдофото дяди Фрэнка.

Второй курс Гарри тоже помнил, в нём разве что не было таких же запоминающих событий как на первом. Его очень сильно бесил профессор Локонс, на чьих уроках приходилось либо выслушивать бесконечные россказни про его подвиги, либо же отбиваться от пикси. Когда у Гарри на уроке травологии из-за подлого удара Драко сползли наушники с головы, он был даже рад, что на несколько дней оглох из-за криков молодых мандрагор. Не пришлось слушать Локонса, да и к тому же друзья не дали ему пропасть. Гермиона периодически брала его за руку и водила за собой, а Невилл обычно хлопал по плечу и показывал на преподавателя или часы. В тот же год Гарри даже умудрился дважды попасть в больничное крыло. Если в первый раз из-за глухоты, то во второй — самый обидный! — когда за ним на матче стал гоняться бладжер. А ведь на этот матч прибыли его родители… Гарри был жутко рад, слыша голос отца с трибуны, но потом бладжер испортил всё впечатление… мало того, что удалось поймать снитч только со сломанной рукой, так профессор Локонс вышел помочь и оставил руку Гарри без костей.

— Кто-то заколдовал этот бладжер, я уверена! — твердила Гермиона, когда Гарри уносили с поля.

— Ты молодец, сынок, я тобой очень горжусь, — погладив его по плечу, сказал отец и отошёл в сторону. — Златопуст, вас можно на пару слов?

Что же потом происходило в школе, Гарри узнал только со слов друзей.

— Я так и знал, что бладжер заколдовали слизеринцы, — говорил навещавший его Невилл. — Они знали, что наша команда очень сильна, и хотели вывести тебя из игры, чтобы мы продули и не набрали очки. Но ничего, профессор МакГонагалл добилась отстранения их ловца за это нарушение на весь год, так что будут знать!

— А профессор Локонс такой дёрганый стал… я видела, как он с чемоданом уходил из школы, озираясь по сторонам, — с расстроенным видом говорила Гермиона. — А ведь я уже на сорок дюймов написала то эссе, которое он дал на каникулы…

— И хорошо же, дадут нам, наконец, нормального преподавателя. А то один и двух слов не мог нормально связать, а другой просто балабол…

— Невилл, ты такой грубый…

— Неправда, я просто честный.

На третьем курсе их чаяния сбылись даже лучше, чем они того желали. В Хогвартс-экспрессе вместе с ними в купе поехал Сириус, и Гарри был уверен, что это какая-то шутка.

— А что тебе делать в Хогвартсе? — приставал он к крёстному. — Ты же и так обеспечен…

— Что я, по-твоему, не могу просто откликнуться, когда кто-то просит? — отвечал ему тот.

— Это ты-то? Дядя Римус тебя десятки раз просил к нему присоединиться, что-то ты не сильно хотел откликаться…

— Ну, знаешь, по лесам как дурак бегать и зверей всяких отлавливать или сидеть потом в душном кабинете и бумажки заполнять — это уж точно не про меня, а вот вернуться в знакомую мне школу, где неплохо кормят и крыша всегда над головой…

— Гарри, ну что ты к нему пристал, может, Сириус для души решил заняться преподаванием, — поддержала его Гермиона. — А ты ведь уже подготовил учебный материал? Программу для каждого курса составил, да?

— Само собой, дорогая, — так любезно заверил её Сириус, что Гарри по одному выражению его лица понял, что крёстный подготовил только одно — кинул вещи в чемодан.

Впрочем, в отличие от предыдущих преподавателей защиты от тёмных искусств, его и вправду не за что было упрекнуть. Уроки с Сириусом ещё с первых недель вызывали большой ажиотаж, и ученикам не терпелось их снова дождаться.

— Ребят, отходим назад, отходим, отходим, — на первом же занятии говорил им Сириус и показывал на мишень, похожую на резиновую куклу на подставке, очень напоминавшую своим видом нелюбимого многими профессора зельеварения. — Итак, кто попадёт нашему… э-э… противнику в лоб, получит Великолепно, за попадание в грудь поставлю Выше ожидаемого, ну а… Финниган, если продолжишь целиться ниже пояса, получишь только Тролля. Итак, поехали!

«Противник», конечно, от каждого удара сильно раскачивался, что попасть по нему становилось затруднительно, но зато приносило немалое удовольствие. Что там за задания Сириус давал другим курсам, Гарри не знал, но крёстного уже к концу месяца многие ученики приветствовали с улыбками как своего давнего друга. Этот учебный год омрачали разве что дементоры, присланные из Азкабана. Оттуда сбежал какой-то оборотень Фенрир Сивый, но что ему делать возле Хогвартса, было непонятно.

— Папа говорит, он в полнолуние совсем озверел… — за общим столом делился Невилл. — Решётки погнул, из камеры выбежал, спрыгнул в воду и уплыл…

— Но что ему делать у нас? — спрашивал его Гарри. — Другого леса спрятаться нет, что ли? Или он хочет нас всех покусать и сделать такими, как он?

— Да кто его, больного, знает… В любом случае, мы самая лёгкая мишень, лишняя защита нам не помешает, пока этого зверя ищут.

В этом же учебном году Гарри ещё расстраивало то, что Гермиона стала мало с ним общаться. Она умудрилась записаться на все дополнительные предметы. Временами в её расписании одни уроки стояли в то же время с другими, и было непонятно, как она выбирает, какие важнее. Из-за своей загруженности Гермиона не пошла с ним в Хогсмид, сказав, что ей ещё много чего нужно сделать. Гарри собрался идти вдвоём с Невиллом, как их остановил Сириус и предложил пойти к нему в класс на дополнительные занятия.

— Но мы собирались в Хогсмид… — возразил было Невилл.

— Погулять, Гермионе сладости купить… — прибавил Гарри.

— Ничего, потом погуляете, а сладости я вам и сам куплю, — развернув их, ответил Сириус.

Но друзья всё равно не понимали, чего он к ним прицепился в выходной день со своими дополнительными занятиями.

— Да зачем нам сдалась эта ерунда? — по пути спрашивал Невилл.

— Сириус, тебе что, заняться большем нечем? — поддерживал друга Гарри. — Так пойдём с нами, покажешь, куда вы с папой ходили в своё время.

— Во-первых, не Сириус, а профессор Блэк, мы не дома, — поправил его крёстный и втолкнул в класс. — А во-вторых, — следом за Гарри в класс был втолкнут Невилл, — это его отец упрятал Сивого за решётку, а ты его близкий друг, что многим хорошо известно. Так что, или вы делаете, что я говорю, или я отправлю две совы — одну Фрэнку, а другую Джеймсу — и проверим, кому из нас и какой «ерундой» следует заниматься.

Третий курс Гарри в целом охарактеризовал бы, как очень напряжённый, ведь ему и друзьям приходилось немало трудиться, и это не говоря про изнурительные тренировки, кои не скрашивала даже подаренная крёстным «Молния». После одного из матчей, когда над полем хлестал сильный дождь, Гарри и вовсе сильно заболел, вымокнув до нитки. Гермиона и Невилл отвели его в больничное крыло, где он пробыл три долгих дня. Его навестили даже родители, которым, вероятно, сообщил о его состоянии Сириус, хотя Гарри уверял их, что с ним всё в порядке.

— Тоже мне порядок, — говорила мама, сидя рядом. — Джеймс, сколько лет уже прошло… Нет, я понимаю, что квиддич — это интересная игра, я не оспариваю её важность и желание детей развиваться, показывать себя, но… Неужели в этой игре нельзя внести никаких поправок?

— Можно, конечно… если сильно захотеть, — только и ответил ей отец.

Что же он имел в виду, Гарри понял только спустя пару месяцев, ведь больше ни один матч не состоялся при очень плохих погодных условиях. Более того даже в газетах вдруг стали появляться заметки, что какие-то матчи на территории Британии переносятся. Гарри подумывал было обсудить это с Гермионой, но она с каждой неделей становилась всё более хмурой и временами утирала слёзы, сидя у очередной горки книг. Гарри было не по себе, видя её такой. Девочка, с которой он подружился, была упрямой, смелой и улыбчивой. Ему очень хотелось бы её вернуть, но он не знал, как к ней подступиться.

— Её как будто подменили… — кисло говорил он крёстному в выходной день, сидя с тем в классе. — Она или куда-то спешит, или спит на ходу… вздыхает и говорит, что у неё плечо болит, а сама не даёт мне свою сумку понести… а потом опять до позднего вечера засиживается и слёзы украдкой утирает… Сириус, что мне делать?

У крёстного был такой странный вид, как будто он изо всех сил старался оставаться серьёзным.

— Тебе что, смешно?! — возмутился Гарри.

— Вовсе нет, — возразил Сириус, хотя уголки его губ и глаза говорили совершенно другое. — Знаешь, я тут подумал… Может, тебе просто сказать Гермионе, как она тебе важна?

— Э-э-э… чего?

— Ну, ты же сам только что говорил, как тебе её не хватает… что ты пытался ей помочь, а она на это не реагирует. Может, тебе стоит подойти к ней и всё это сказать? Ну, то, что тебе нравится с ней общаться и вместе проводить время, что ты за неё переживаешь и хотел бы ей как-нибудь помочь… Ну, вот всё то, что ты говорил мне, но только словами и ей самой.

— А это разве так непонятно? — удивился Гарри.

— Иногда непонятно, да и девочки, знаешь, многое на слух лучше воспринимают. И вообще, спросил бы у отца — это же он у нас совершил невозможное и охмури… Ладно, не важно, иди уже, — отмахнулся крёстный, отчего-то нахмурился и отвёл взгляд.

Гарри немного подумал и сделал так, как тот подсказал. К его недоумению, Гермиона расплакалась ещё больше, и поначалу он подумал, что сделал что-то не так. Но вскоре подруга отказалась сразу от трёх дополнительных занятий, стала снова и куда чаще сидеть рядом с ним за общим столом, а не убегать с бутербродом в руке, и даже периодически отдавала ему свою сумку. Гарри нёс её и чувствовал себя героем, ведь он хоть чем-то помогал Гермионе, ведь она снова улыбалась и они могли беззаботно болтать обо всём.

Этот напряжённый курс и завершился очень напряжённо. Невилл, сильно переживавший за судьбу гиппогрифа Клювокрыла, ранившего Драко Малфоя, просил друзей помочь спасти волшебное существо, и они дружно сидели в библиотеке, искали разные прецеденты и надеялись, что комиссия отнесётся к этому случаю с пониманием. Но она не отнеслась. Разозлённый Невилл не выдержал и бросился к хижине Хагрида, а Гарри с Гермионой не смогли его бросить. Вместе они увели гиппогрифа в Запретный лес, но тот был очень упрям и отказывался улетать. Они плутали вместе с ним между деревьев до позднего вечера.

— Ну давай же! Взлетай! Клювик, улетай! — просили его друзья, но тот упрямо стоял рядом с ними.

Всё изменилось, когда они услышали неподалёку жуткий вой… земля дрожала от приближения чего-то огромного, а ветки хрустели всё ближе и ближе. Гиппогриф вдруг ожил и, замахав крыльями, кинулся вперёд. Тогда-то они его увидели… большого ужасающего оборотня. Гермиона вскрикнула от испуга и вцепилась Гарри в руку. Невилл попытался помочь бедному Клювокрылу, но его заклинания почему-то отлетали от шерсти оборотня, как от стены. Гиппогриф, отброшенный в сторону, издал болезненный вскрик, когда на него обрушилось вырванное с корнем дерево. И тогда оборотень обернулся к друзьям…

Вспышка красного света пролетела над их головами и ударила чудовище по глазам.

— А ну марш в школу! Я вам что про вылазки говорил?! — появившись за ними, сказал разозлённый Сириус и кинулся вперёд.

Гарри очень хотел бы ему помочь, но не знал как.

— Они могут помочь! — подсказала ему Гермиона, глядя в небо.

Они дружно вскинули палочки, и дементоры, ощутившие призыв, полетели к Запретному лесу. Однако дементоры успокоили не только Сивого, но и Сириуса уложили на лопатки. Гарри дико закричал, но Невилл удержал его на месте.

— Эй, мы их тоже не разгоним! — кричал он, вцепившись другу в плечи. — Мы же не знаем, как вызывать Патронуса…

— Но… но… может кто-то другой, если… мы призовём его пораньше, — сказала побледневшая Гермиона. — Гарри, иди сюда! Быстро! Не задавай вопросов! Невилл, уходи к школе.

Гарри не мог нормально дышать и говорить, когда она накинула ему на шею какую-то цепочку.

— Подумай о том, кто из твоих близких может разогнать дементоров, — сказала ему Гермиона, напряжённо крутя в пальцах какое-то странное устройство.

Единственный, о ком мог подумать Гарри, был отец, и он тут же позвал Добби.

— Хозяин Джеймс у министра магии, они что-то обсуждают после заседания Визенгамота, — с важным видом доложил домовик. — Хозяину Джеймсу не понравится, если Добби оторвёт его в такой ответственный момент…

— Ему не понравится больше, если его друг потеряет душу. Приведи его сейчас же! — приказал Гарри.

Домовик исчез и появился вместе с хозяином Джеймсом.

— В чём дело? — вопросил тот.

— Там… там… Сириус… — пытался сказать ему Гарри.

— Это Маховик времени, у меня есть на него разрешение, — торопливо заговорила Гермиона. — Вон там мы трое с Невиллом уводим Клювокрыла подальше, на нас вот-вот нападёт Сивый, а на него мистер Блэк, а на них двоих кинутся дементоры и пожелают лишить души обоих.

К изумлению Гарри, на лице отца не дрогнула даже бровь. Он лишь посмотрел на Маховик в руках Гермионы и кивнул.

— Идите к школе, — велел отец и помчался в сторону, на которую они указывали.

— Э-э… вы же отставали, как вы меня обогнали и очутились ближе? — позднее спрашивал друзей Невилл, стоя на лужайке недалеко от замка.

— Дело в каком-то Маховике, — ответил ему Гарри, напряжённо посматривая в сторону Запретного леса.

Что бы там ни происходило, но дементоры были вынуждены разлететься в разные стороны, а Клювокрыл с какой-то ношей на спине взмыл в небо. Чуть позже отец и крёстный вышли из леса и пожали друг другу руки перед тем, как Добби исчез вместе с хозяином.

— По-моему, я вам в школу велел вернуться, — напомнил друзьям Сириус и они дружно двинулись к воротам.

— А что было? Что с Сивым? — допытывали его Гарри с Гермионой.

— Больше не вернётся, — только и сказал он им в коридоре и отправился к директору.

В ближайший же день дементоры покинули пределы школы, а улыбающийся Хагрид подошёл к друзьям с утра пораньше, чтобы показать свежий выпуск «Ежедневного пророка» и письмо, которое он получил из Министерства. В газете писали, что только благодаря такому умному и храброму существу, как гиппогриф, страшный оборотень Фенрир Сивый был ослеплён, ранен и доставлен в Азкабан без участия дементоров или каких-либо волшебников.

— Представьте, мне даже это… денежек выделили, — говорил растроганный Хагрид, проломив своим весом школьную скамью, — чтобы эти… благоприятные условия создать… ну, чтоб гиппогрифы могли тра… ну, это… размножались. Только это… детей попросили к ним не подпускать… Ну, лет так до шестнадцати.

— Да, это… здорово, — согласился Гарри, понимая только одно — это его отец всё устроил.

По этой же причине он с улыбкой ехал домой в поезде, болтая с друзьями. Их восторги лишь разогревали в его груди тепло. Может, теперь он видел отца не так часто, как раньше, но знал, что тот никогда не бросит его в беде. Чтобы родители могли им гордиться, Гарри и школьные задания прилежно выполнял на каникулах, и, следуя советам Гермионы, изучал некоторые темы в новых учебниках, и всегда с охотой брался помогать матери по хозяйству. Миссис Грейнджер, периодически заходившая к ним в гости, говорила матери, что ей очень повезло.

— Я знаю, — с улыбкой отвечала ей Лили. — Мужчины у меня замечательные.

— Похоже, даже Сириус, глядя на них, решил доказать, что тоже взялся за ум.

— Ну не знаю, что это он решил доказать и кому. По-моему, Сириус всегда в своём репертуаре. Пока нужно, побудет серьёзным, потом опять за старое возьмётся…

— А вот не скажи, подруга, мы с дочкой были в Косом переулке и видели его в книжном магазине… По-моему, он и впрямь серьёзно взялся за дело.

— Слушай, давай не будем о нём, он и так о себе любимом ещё не раз всем напомнит.

Чего это вдруг Сириус и кому решил доказать, Гарри тоже не понял, но был рад, что крёстный снова поехал с ним в Хогвартс в одном купе.

— Может, я хочу показать, что нет никакого проклятия на этой должности, — сказал тот, заняв место у окна. — И вообще, как же Сева будет жить без меня? Займёт ещё желанное место и лопнет от счастья. Нет, я не могу этого допустить.

— И ты опять без учебного плана? — укоризненно спросила его Гермиона.

— Обижаешь, — ответил ей Сириус и постучал пальцем по виску, — он тут. Ты даже не представляешь, сколько там полезного материала…

— Который не структурирован…

— А ты думаешь, тебе на практике «структура» поможет?

— Я думаю, мы отстаём от программы, в учебнике за прошлый год совсем другие темы были…

— А ты думаешь, во время СОВ тебя по темам из учебника будут спрашивать?

— А-ам… а разве…

— Вот попросят тебя Патронуса сотворить или какую-нибудь жужжащую тварь, летящую в тебя, отбить, я посмотрю, кого ты потом будешь вспоминать и благодарить — зазубренную книжку или старину Сириуса.

Гарри назвал бы четвёртый курс необычным, ведь в школе проводился Турнир Трёх Волшебников, после первого испытания которого объявили Святочный бал. Гарри не раздумывал, с кем туда пойти и сразу же пригласил Гермиону. Он не представлял рядом с собой никакую другую девушку, кроме неё. А Гермиона… на балу она окончательно его сразила, и Гарри чуть позже озвучил ей те слова, что зрели в нём ещё с прошлого года. Слова о том, как она ему важна, как она необычайно красива, как… слова, которые Гермиона прервала, поднявшись на носочки.

Кажется, они самозабвенно целовались, укрывшись в одном из тёмных углов школьного коридора до тех пор, пока их не застал там Пивз. Гарри помнил, как глупо потом улыбался, когда они убегали в башню, как улыбался крёстному, но больше не мог ничем поделиться. Это было что-то новое, необычное, волшебное. Что-то очень-очень личное. То, как он брал Гермиону за ладонь, когда они куда-то шли, то, как их пальцы переплетались, то, как подруга нежно смотрела на него, то, как их губы иногда соприкасались. Крёстного это точно больше не должно было касаться. Возможно, по этой же причине, Гарри не заметил, как стремительно пролетел этот учебный год и не смог ни в чём признаться родителям. Это отец пришёл как-то пораньше и застукал его с Гермионой целующими во дворе, но не сказал ни слова, лишь кивнул в знак приветствия и с улыбкой зашёл в дом.

— Гарри!!!

Гарри мог бы вспомнить и пятый, и шестой курс, но в этом не было нужды. В палату вбежал Тони и прервал своим появлением воспоминания, в которые старший брат погрузился, точно в целебные воды.

— Ты очнулся! — с улыбкой сказал Тони и бросился к нему.

— Привет.

Когда брат подбежал к койке и, наклонившись, прижался к его груди, Гарри инстинктивно его обнял одной рукой, но не знал, что испытывает больше: радость или же печаль. Теперь он знал, что произошло до того, как Тони появился именно здесь, в этой реальности.

Всё началось на седьмом курсе. По меркам волшебного мира Гарри был уже совершеннолетним. В тот год он гулял с Гермионой по окрестностям школы и говорил, что после её окончания пойдёт играть в квиддич. Она, конечно, была согласна, что он может заниматься тем, чем пожелает, но иногда говорила, что он способен на большее. Обычно Гарри отмахивался и с улыбкой говорил, что он знает только одного гения — это её саму, а с ней он соперничать не станет. Гермиона смущалась и отводила глаза. Но всё изменилось в начале ноября. Гарри вдруг вызвали к директору, и он застал в его кабинете мать.

— Гарри, я… я не знаю, как… — начала она и вдруг всхлипнула.

— Мне очень жаль, Гарри, — сказал Дамблдор, наколдовав для Лили стакан с водой. — Тебе лучше присесть.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Гарри, оставшись на ногах.

— Видишь ли, вчера в Министерстве магии произошёл несчастный случай… можно сказать, никто не предвидел, что такое в принципе возможно…

— Арка смерти… говорят, она открылась… — глотнув немного воды, слезливо сказала Лили. — А папа, он…

Она не смогла договорить и, потупившись, зажала себе ладонью рот, чтобы заглушить ещё один всхлип.

— Джеймс хотел помочь и спустился в Отдел тайн… — продолжил Дамблдор.

— Он угодил в Арку! — произнесла Лили и, подскочив со стула, прижалась к сыну.

— Оттуда ещё никто и никогда не возвращался живым, — закончил директор.

В ту минуту Гарри словно бы окаменел и не смог даже поднять руки, чтобы обнять рыдающую мать.