На берегу (гет)

XLI

«Тойбокс» двигался по круговой орбите с высотой семьсот километров и наклонением девяносто пять градусов. В двух километрах от него на той же орбите находился «Трудный Джилли» — мусорщик серии DS-18, обычно работавший на «Мицубиси Хэви Индастриз». Почти строго посередине между кораблями на орбите имелся мертвый геодезический спутник, на который претендовали обе команды, за главную антенну спутника цеплялась Хошино Ай, а за полуоткрытую крышку объектива — Дэн Лаумер, и оба сверлили друг друга яростными взглядами, словно надеясь прожечь скафандр соперника…

Как-то так получилось, что оба корабля не только одновременно обнаружили спутник и вышли к нему, но и Ай с Лаумером вышли к нему одновременно и более того — одновременно же за него схватились. И теперь определить, чья же это добыча, не представлялось возможным…

Глядя на главный экран, Фи задумчиво постучала пальцем по правой рукоятке управления и осведомилась:

— Что делать-то будем?..

— Поскольку мне бы хотелось избежать насилия, то нам придётся так или иначе искать компромисс, — пожал плечами Урахара. — Может, даже отдадим им спутник…

— Объектив, — напомнил Юрий. — Нам заказали объектив, да еще и приплатили за срочность. Не хотелось бы искать ещё один спутник, тем более, что совсем не факт, что это не последний. И я совсем не исключаю, что «Трудный Джилли» в курсе и тоже явился за объективом… В общем, всё это может плохо кончится, но давайте хотя бы начнём.

— И то верно. «Тойбокс» вызывает «Джилли». Приём.

— «Джилли» на связи.

— Ребята, отдайте спутник, мы его первые нашли.

— «Тойбокс», отрицательно. Мы его целый день пасём.

— Отрицательно. Вашего радара не слышали до сближения.

— «Тойбокс», отзовите вашего человека.

— «Джилли», отрицательно.

Разговор явно не складывался, и, получив очередное «отрицательно», Фи отключила канал и выругалась.

— Ребята, у меня идей нет, — призналась она.—Сами слышали, они ни денег не хотят, ни разборки…

— Арбитраж если только, — покачал головой Юрий. — Но кого в арбитры позвать?

— Коко, — немедленно предложила Фи. — У неё в этом деле точно нет интересов. «Тойбокс» вызывает «Джилли». Приём.

— «Джилли» на связи.

— Предлагаю арбитраж, арбитр — Хекматьяр.

— «Тойбокс», отрицательно. Хекматьяр работает на вас.

Со стороны Юрия послышался глухой звук столкновения лица с ладонью.

— Хорошо, что Коко этого не слышит… — пробормотал Урахара.

— Очень жаль, что не слышит, — поправила его Фи, ненавидевшая идиотов, а жадных идиотов — вдвойне. — Что делать-то будем?

— Ну…

— «Тойбокс-четыре» вызывает «Джилли», — неожиданно раздался в эфире голос Ай. — Предлагаю арбитраж, арбитр — Смоки.

Краем сознания Фи отметила, что Юрий что-то сказал насчет воробьёв… но сама она только и смогла, что не отвесить челюсть. Вообще-то, идея была вполне в духе Ай — абсолютно неожиданная, странная и почти наверняка — сиюминутный порыв. Но это вполне могло сработать…

Смоки был растаманом, считался кем-то вроде пророка у растафарианской общины Фрисайда и человеком был честным и неконфликтным… И, несмотря на активное употребление конопли — далеко не глупым. И уж его точно никто не смог бы обвинить в предвзятости, поскольку понять, какими путями следовали его мысли, не мог никто. Фи надеялась, что команде «Трудного Джилли» всё это известно, и…

— «Тойбокс-четыре», положительно, — раздалось, наконец, в эфире. — спутник доставим мы.

— «Джилли», положительно, — облегчённо выдохнула Фи.

Смоки посмотрел на Фи. Затем на О’Лири, капитана «Трудного Джилли». Затем уставился в иллюминатор и принялся созерцать звёзды, неторопливо раскуривая косяк. Арбитраж на Фрисайде выглядел до безобразия просто — спорщики находили кого-то, кому более-менее доверяли, излагали суть вопроса и ждали ответа. Первые две стадии были благополучно пройдены, третья застопорилась — Смоки то ли размышлял, то ли ждал откровения, то ли просто обкурился…

— Джа заповедал нам помогать ближнему, — изрёк он несколько минут спустя. — Не следует нам уподобляться слугам Вавилона в алчности их и подлости… Ибо сказал Джа: кто нашёл косяк, не скури его сам весь, но и другу дай затянуться. Потому, сестра, возьми себе объектив, ты же, брат, оставь себе всё остальное.

— Вот же ж мать твою… — выдохнул О’Лири. — Ладно, Кармайкл, оставь оптику себе и кончай заказы перехватывать.

— А ты бы клювом щёлкал поменьше, — влез Юрий. — И не жадничай, тебе и этого хватит.

— Да пошли вы… — отмахнулся О’Лири. — Что там такого в этом объективе, что за него как за спутник платят?

— Без понятия, — пожала плечами Фи. — И не волнует. Человек хочет выкинуть деньги на старый объектив — человек его получит, а мы получим деньги. Кстати о деньгах… Знаешь доктора Майами? Если на спутнике цела электроника, продай его ей — она обычно дорого даёт.

— Зачем ей этот хлам? — удивился Лаумер, подошедший позвать босса на борт.

— Зачем-то нужен, — пожала плечами Фи, закуривая. — Не уверена, что хочу это знать…

Аккуратно прижав последнюю полосу велькро, Ай подождала, пока схватится клей, выбралась из капсулы и в очередной раз задумалась — не перебраться ли ей во внешнюю зону? Конечно, там по большей части располагались офисы, но и жилые отсеки имелись. С другой стороны, капсула была дармовой, а за жильё во внешней зоне придётся платить, и довольно много… Да и что ей еще нужно, если уж на то пошло? По сути дела, почти всё время она проводит в офисе или на корабле, а здесь только ночует…

Тряхнув головой, Ай вернулась в капсулу, принюхалась, убедившись, что клеем не пахнет, закрыла дверцу и принялась разуваться. День выдался нервным, безобразно хотелось спать, а завтра… Да чёрт его знает, что будет завтра. Это же Фрисайд, здесь может быть всё, что угодно. Да и полномочия Клиффорда истекали завтра, а его преемник, Анри Ле Пен, отличался взглядами, для этой семейки типичными, и мог, по крайней мере, встряхнуть болото Лиги. Ну а какая нечисть при этом может из болота выскочить, Ай представляла… и очень радовалась тому, что Япония состояла в БРИКС. Нет уж, спасибо… И лучше записать сегодняшнюю историю для Хати, пока не забыла. Наверняка его это позабавит — просил же он почаще рассказывать о Смоки…

Включив камеру, Ай устроилась поудобнее и заговорила:

— Привет, Хати. Ты просил рассказывать, что устроит Смоки — ну так вот…

Следующий день начался вполне обыденно — сбор команды, инструктаж и вылет. Никаких особых заказов, никаких экстремальных траекторий — самый обыкновенный сбор мусора на низкой орбите. Конечно, здесь приходилось внимательно смотреть по сторонам, чтобы не угодить под суборбитальный лайнер… Но неучтённых реакторов, забытых, но работающих военных спутников и психов с резаками тут не бывает.

Поймав заполненный трал, Ай закрепила его на шлюпке и в ожидании следующей партии позволила себе расслабиться и полюбоваться Землёй. Пестрота континентов, ослепительная синева океанов, белые клубы облаков, растянувшиеся длинной цепочкой родные острова — капли, сорвавшиеся с острия божественного копья, тонкая полоска ряби…

Рябь. В океане. Которую видно с высоты в полторы сотни километров…

— Фи, срочно диспетчерской — Хонсю, восток, идёт цунами! — Заорала Ай, глядя, как рябь, кажущаяся столь безобидной, обманчиво-медленно приближается к Японии…

Всё, что было в её силах — она сделала. И теперь оставалось только смотреть, как чудовищная волна обрушивается на берег, сметая всё на своём пути…

Сбор мусора явно не задался, и Фи, полюбовавшись на дёрганные движения Ай, приказала возвращаться. Чёрт с ним, с мусором — безопасность команды важнее, а в таком состоянии Ай может пострадать…

И вот теперь Ай сидела, вцепившись в трубку, и раз за разом набирала все известные ей номера родных. И каждый раз получала один и тот же ответ: «Абонент не отвечает или временно недоступен». Это сводило с ума…

— Ну же, ну же… — шептала Ай. — Ну же, ответьте! Пожалуйста!..

И, словно в ответ на её мольбы, телефон пронзительно заверещал.

— Ай-тян! — картинка безобразно рябила, но Кютаро был явно и очевидно доволен. — Никогда не догадаешься, откуда я звоню! Прикинь, твои предки к нам приехали — и тут сразу тревога, и русский вертолёт прилетает! А по радио говорят, что до волны всего пара минут, ну мы документы похватали, и в вертолёт!

— Вы там все в порядке?! — перебила парня Ай.

— Все, и Момо-чан тоже с нами! Мы на «Гиперборее», ближе к вечеру в Токио придём, и там нас заберут — я позвоню, когда устроимся! Ну пока, а то тут очередь на связь большая!

Экран погас, и Ай, застонав от облегчения, рухнула в кресло. Все живы и здоровы… Вот только откуда взялся русский вертолёт?

— Так учения же были, — кажется, последний вопрос она задала вслух.

— А, точно… Юрий, что в новостях говорят?

— Пока ничего толкового, — сообщил Юрий. — Говорят, что тряхнуло не слабее, чем в одиннадцатом, а то и хуже. Больше всего Сендай пострадал, но вообще-то всем досталось, а вашу знаменитую телебашню перекорёжило так, что по-моему, её снести придётся… А «Скайтри» стоит, кстати. В Сендай наш отряд зашёл с учений — ну так они всех из гавани выгнали, сами вышли в море, подняли вертолёты и начали вывозить людей с побережья, а потом, когда волна ушла, высадили морпехов и теперь они работают вместе со спасателями…

— Вот, значит, как мои попали на «Гиперборею», — протянула Ай. — Много народу погибло?

— Пока не знают, — Юрий пожал плечами. — но что не тысяча и не две — это и я тебе могу сказать. Да сама новости посмотри — там такое…

Перебравшись в кают-компанию, Ай включила телевизор — и через несколько минут выключила.

Слишком уж тягостным зрелищем был Сендай, принявший на себя главный удар стихии… Руины, покалеченные небоскрёбы, тянущийся к небу дым пожаров, красно-белые пятна контейнеров мобильного госпиталя, целеустремлённая суета спасателей… Будь это фильм, она первая сказала бы: «крутые эффекты», но это не было ни фильмом, ни спецэффектами. Это было жестокой реальностью, и ей оставалось только радоваться, что хотя бы её семья не пострадала…

XLII

— Итак… — доклад министра обороны был, едва начавшись, перебит пронзительным воем сирены.

— Дамы и господа, сохраняйте спокойствие, — повысил голос Куруруги. — Здесь нам ничего не грозит… Поэтому немедленно свяжитесь с министерствами и доложите обстановку.

Здание ощутимо тряхнуло, со столов посыпались бумаги, в нескольких светильниках на потолке лопнули стекла со стен попадали картины, пошли трещины по штукатурке.

— Плакала ваша коллекция, Икари-сан… — вздохнул кто-то.

— Все не так печально, — министр иностранных дел подняла отлетевшую к её креслу картину. — Небольшой ремонт — и всё будет в порядке… Чего, боюсь, не скажешь о городе.

— Здесь тоже всё не так уж печально, — отозвался министр инфраструктуры. — по крайней мере, в Токио. Разрушения существенные, но не катастрофические, а вот другие города…Эпицентр был относительно недалеко, разрушения на побережье гораздо больше, да к тому же идёт цунами. По прогнозам, наибольший ущерб будет нанесён Сендаю, который и так очень сильно пострадал… И это если не будет серьёзных афтершоков.

— А Фукусима? — спросил Куруруги.

— Не столь ужасно, как в одиннадцатом, но тоже мало приятного. К счастью, термоядерные станции гораздо менее опасны для среды, чем атомные…

— Есть первые данные о пострадавших и разрушениях, — сообщил министр внутренних дел. — Пока только Токио, но масштаб можно оценить… Хотя бы по тому, в каком состоянии телебашня.

— Неважно. Здания?

— Обрушений почти нет, но многие здания серьёзно повреждены… И только что пришло цунами. В Сендае с эвакуацией помогли русские — туда зашла бригада Тихоокеанского флота после совместных учений, в Фукусиме умеренные разрушения, но все шесть реакторов пришлось погасить. Город Ямада практически полностью уничтожен…

— Опять… — буркнул Куруруги.

— …и по предварительным оценкам, не менее полмиллиона человек остались без крова, — закончил министр.

Скривившись, Куруруги потёр грудь, открыл рот…

— Настоятельно рекомендую прилечь не менее, чем на пятнадцать минут, — безапелляционно заявила КОРА.

Как не вовремя… Выругавшийся про себя Куруруги откинулся на спинку кресла, наблюдая за суетой министров, организующих лежачее рабочее место для главы правительства, и наслаждался зрелищем. Правительство, как утверждал один русский политик — не тот орган, где можно только языком, и правительство Японии этому утверждению, пожалуй, соответствовало. Всё было сделано в считанные минуты, и вскоре премьер-министр уже возлежал на кушетке с ноутбуком на коленях и разбирался во всё усиливающемся потоке информации.

Информация же не радовала — землетрясение ничуть не уступало знаменитому Великому восточному, а ущерба нанесло даже больше — хорошо ещё, что космодромы не пострадали. Досталось всему восточному побережью, да к тому же оповещение почему-то запоздало, и только прямых убытков уже набралось достаточно, чтобы изрядно попортить бюджет. Были, правда, и хорошие новости — в том же Сендае, например, выживших оказалось гораздо больше, чем предполагалось сначала, в чём была немалая заслуга русских моряков. Прибыли два «Скальпеля» из Владивостока, китайцы отправили госпитальное судно и два транспорта с оборудованием, продовольствием и медикаментами… Впрочем, помощь предлагали почти все — кое-кто, конечно, чисто символическую, но и сами эти страны, по большей части, были сугубо символическими.

Всё это, конечно, было неплохо, но Куруруги гораздо больше интересовало другое. А именно — ущерб, нанесённый стихией. Бюджет далеко не резиновый, и сегодняшние события ему на пользу не пойдут… А ещё надо было выступить с заявлением, что довольно проблематично сделать, лёжа на кушетке. А ещё надо было узнать, что с его семьёй — всё, что у него было, так это коротенькое сообщение Эмири о том, что все живы. А ещё требовалось представить отчёт тэнно, причём срочно. А ещё отменить все назначенные встречи с послами — не до них. А ещё…

— И всё-таки, как же не вовремя, — вздохнул Куруруги, принимаясь за очередной доклад. — Икари-сан, вы уже связывались с послами?..

Можно подумать, у премьер-министра Японии слишком мало дел!..

XLIII

Выслушав доклад, Хираль кивнул и уточнил:

— Значит, весь ущерб ограничился несколькими десятками подтопленных домов, дюжиной катеров и бунгало на пляже?

— Именно так, — подтвердил министр внутренних дел.

— Что ж, вполне приемлемый ущерб для подобного события… У кого-нибудь есть комментарии?

Клэр промолчала, наблюдая за коллегами — у неё комментариев не было. Комментарии были у министра транспорта — смытое бунгало принадлежало его семье — и у министра финансов. Но только первый постеснялся, а вот второй…

— Сапа Инка, не могу не отметить, что ликвидация последствий цунами заставит нас задействовать чрезвычайный фонд, что весьма нежелательно…

— Вообще-то, сеньор Хименес, он для этого и предназначен…

— …Но почти пуст, — закончил за президента министр.

— Вот и изыщите способ пополнить бюджет, — отозвался Хираль. — Это всё? Сеньора Умала, ваша очередь.

Клэр открыла на планшете нужный документ и заговорила:

— В целом процесс интеграции идёт в соответствии с планами, однако некоторые детали вызывают опасение… И речь сейчас идёт не о финансировании и даже не о хищениях — проблема состоит в том, что достаточно много людей, судя по всему, просто не понимают, что живут в едином государстве. В том числе и достаточно высокопоставленных — как минимум, до заместителей министров. Тем не менее, первый этап интеграционного процесса можно считать завершённым — остались лишь несущественные детали, и в настоящее время запускается второй этап.

— Что-либо требует особого внимания? — осведомился Хираль.

— Школьная программа, — не раздумывая, ответила Клэр. — Сеньор министр образования, новый учебник истории необходим уже этой осенью — сейчас используются перуанские, но и они не вполне корректны. Необходим также общий учебник литературы, поскольку сейчас приходится использовать набор из четырёх книг. Всё это заметно тормозит процесс…

— Что возвращает нас к вопросу бюджета, — немедленно встрял министр финансов.

— Этот вопрос вне моей компетенции, и я не могу себе позволить вторгаться на ваше поле, — ответила Клэр.

Ответила вполне искренне — запутанность бюджета Тауантинсуйу приводила её в ужас, а лёгкость, с которой министр финансов в нём ориентировался — в восхищение. Что, увы, никак не прибавляло в оном бюджете средств…

— Сеньора Умала, я прошу вас задержаться, — произнёс Хираль, проводив взглядом расходящихся министров. — Пройдёмте в мой кабинет.

Подобного рода приглашения были явлением редким и почти всегда предвещали неприятности. Так будет и на сей раз — в этом Клэр была уверена… Но увидев второго посетителя, пришла к выводу, что масштаб неприятностей она недооценила.

— Добрый день, сеньора, — поднялся ей навстречу полковник Мендоса. — Рад вас видеть и хотел бы иметь для этого другой повод, но увы… Вам угрожает новое покушение.

— Не могу сказать, что меня это удивляет, — вздохнула Клэр. — Что вообще известно?

— Немного, но на разыгравшуюся паранойю не спишешь, — ответил Мендоса. — Несколько дней назад охрана засекла в окне на верхнем этаже одного дома человека с фотоаппаратом. Разумеется, он мог быть простым фотографом, снимающим город. Но нас насторожил тот факт, что с его позиции лучше всего просматривался один из ваших маршрутов — не весь, естественно, но довольно большой отрезок. Мы насторожились… И выяснили, что этот фотограф уже примерно неделю фотографирует город именно там, где проложены ваши маршруты, причём некоторыми из них вы до сих пор ни разу не пользовались.

— Даже если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят, — вздохнула Клэр. — Похоже, у меня в аппарате завелась крыса…

— Услуги по дератизации предоставим бесплатно, — хмыкнул Мендоса. — Итак, мы продолжили наблюдение, и выяснилось, что фотограф регулярно отсылает снимки по электронной почте. К сожалению, подключиться к его компьютеру нам пока не удалось… Но вчера он несколько изменил привычный распорядок и снимал по большей части на улицах — на первый взгляд совершенно бессистемно, но это уж слишком похоже на проработку путей отхода.

— Да, это чрезвычайно подозрительно, — согласилась Клэр. — но всё же. Что, если это не более, чем цепь совпадений и этот человек — действительно фотограф?

— Маловероятно, — ответил Мендоса, прикрыв глаза. — Маловероятно, но возможно, и только это не даёт мне приказать немедленно арестовать его. Само собой, мы разработали ряд контрмер… Но знать о них будете во всём ведомстве только вы и ваш личный телохранитель — единственные люди, в которых я уверен.

— Вы доверяете Хосе?.. — удивилась Клэр. — Вот уж никогда бы не подумала, что вы на такое способны. Не поймите неправильно — я сама доверяю ему полностью — но…

— Особенности мировоззрения его племени, — хмыкнул Мендоса. — Которые я очень хорошо знаю… сам будучи выходцем из него. Впрочем, этот разговор, будучи весьма занимательным, неизбежно уведёт нас от темы, а потому, сеньора министр, прошу вас запомнить инструкции дословно. Они достаточно просты и гибки, чтобы считаться надёжными…

Инструкции действительно оказались довольно простыми и легко приспосабливаемыми почти к любой ситуации. И даже если подозрительный фотограф действительно был простым фотографом, инструкции и сами по себе были полезными. А уж в какой восторг они приведут Хосе…

Лифт остановился, Клэр кивнула ждавшему у двери Хосе и нырнула в машину.

— Маршрут три, — распорядилась она по внутренней связи.

Третий маршрут был довольно неудобным, почему изначально считался одним из резервных и до сих пор не использовался. Как и большинство других, собственно говоря — и почти наверняка их изучали менее тщательно. Но теперь, когда один из маршрутов был всё-таки использован, киллеру — если это был он — потребуется перепроверять все маршруты. Тратя на это время и рискуя попасться на глаза контрразведке, что никак не облегчало подготовку. Ну и, разумеется, на каждый маршрут снайпера не посадишь, а то, что правительственные лимузины были самыми настоящими MRAP, было общеизвестно… А тяжёлый фугас в городе — это слишком даже для ЦРУ.

— Знаешь, я становлюсь параноиком похлеще Мендосы, — вздохнула Клэр, устраиваясь на диване рядом с мужем.

— Придётся, если хочешь жить долго и более-менее счастливо, — ухмыльнулся Искай, гладя её волосы.—Без здоровой паранойи что в политике, что в бизнесе никуда… Клэр, пожалуйста, пообещай, что не будешь подставляться!

— Не буду, — согласилась Клэр. — Но если уж мышеловки не миновать, то лучше быть сыром а не мышью…

— Лучше всего быть кошкой, — заметил Искай. — Ей и мышь достанется, и сыр. Мендоса не сказал, надолго вся эта чехарда?

— Пока не поймают, — пожала плечами Клэр, устраиваясь поудобнее. — Что еще он мог сказать?

— Какую-нибудь гадость, — предположил Искай. — Ты же его знаешь лучше меня. Кстати говоря, у меня тут наметилась одна весьма любопытная сделка с бразильскими химиками, которая может перерасти в долгосрочный контракт… Стоит её представить МИДу или пока не до того?

— Опять ты о делах… — вздохнула Клэр.

Суматошная паранойя продолжалась неделю — и закончилась визитом Мендосы в кабинет Клэр. Поприветствовав её, полковник устроился в кресле и с необычайно довольным видом сообщил:

— Всё-таки это был далеко не простой фотограф… Можете расслабиться, сеньора министр, мы его взяли. И оружие его нашли — чудное на редкость, винтовку калибра четырнадцать с половиной миллиметров, больше века ей… Однако же в идеальном состоянии.

— Что-нибудь узнали?

— Ничего полезного, — покачал головой Мендоса. — Наёмник-одиночка, нанят хорошо если через десятые руки, а не сотые, нанимателя, естественно, не знает… Но, кстати говоря, имел реальные шансы отстреляться и уйти. А поскольку эту винтовку когда-то сделали для борьбы с танками, без травм вряд ли бы обошлось. К счастью, мы его опередили…

— Спасибо, полковник, — улыбнулась Клэр. — в которой уже раз ваши люди спасают мне жизнь…

— Далеко не в первый, но надеюсь, что больше такой необходимости не возникнет, — вздохнул Мендоса. — Это, конечно, мечта из разряда несбыточных, но всё же…

XLIV

Грандиозное цунами не могло не привлечь внимание Хакима, но внимание это было мимолётным и весьма специфическим. Изучив ситуацию под разными углами и придя к выводу, что ничем интересным под шумок разжиться не выйдет, Хаким вернулся к делам насущным — то есть к Египту.

Предстоящий визит халифа в Каир должен быть тщательно подготовлен, если Халифат рассчитывает добиться хоть каких-то результатов, а для этого необходимо точно знать, что там происходит, а с эти как раз были некоторые проблемы… И, как ни удивительно — не по вине управления «Африка», которое всё-таки перестало валять дурака. Нет, это было заслугой бывших коллег Хакима — Египет, несмотря ни на что, оставался весьма закрытым, а египетская контрразведка — бдительной. Поэтому разведка Халифата имела довольно смутное представление о внутренней политике Каира, о подводных течениях и настроениях общества… Да и во внешней политике всё было далеко не так однозначно, как раньше. Если раньше Египет, вот уже четверть века претендующий на лидерство в арабском мире, действовал исключительно дипломатией, то сейчас перешёл к военным акциям — весенняя оккупация Киренаики была первой, но явно не последней…

Задёрнув шторы, Хаким включил настенный экран, вывел на него карту и принялся разглядывать меняющиеся линии границ, задумчиво поглаживая отрастающую бородку. Итак, Ливия… Ливии больше не существовало — даже на карте. После падения Схиратского правительства в начале тридцатых Ливия окончательно и бесповоротно скатилась в хаос — неудивительно, что соседи решили, наконец, навести порядок. Но вот сам процесс… Алжир практически без сопротивления занял Феццан и Триполитанию, на чём был вынужден остановиться, чтобы подтянуть тылы… и как только алжирская армия была вновь готова к наступлению, Египет стремительным броском занял Киренаику. Было это согласованно или нет, аналитики не могли понять до сих пор, Алжир и Египет активно дискутировали о демаркации границы… Но переводить дискуссию в практическую плоскость не спешили. И во что это выльется — аналитики опять же не понимали.

Во внутренней политике тоже далеко не всё шло гладко — но, по крайней мере, более понятно. Правительство Египта намерилось очистить страну от исламистов — даже «умеренных», и взялось за это со всей решимостью. Аль-Нур уже лишились всех мест в парламенте. Сама партия пребывала на грани запрета, большинство прочих уже разогнали, а их лидеров отправили под суд, что не привело в восторг ни фанатичных поклонников шариата, ни их заокеанских хозяев. То и дело вспыхивали беспорядки — ведь во имя аллаха можно грабить абсолютно безнаказанно, начиналась новая террористическая война… И визит халифа Али только подольёт масла в огонь. Впрочем, вполне вероятно, что именно этого он и добивается — остаться должен только один, и естественно, Египет в роли «Горца» халифа устроить не может. А беспорядки и конфликт с соседями вполне могут склонить общественное мнение к Халифату… А могут и к прямо противоположному.

Желаемый результат был известен, но требовалось понять, что и как говорить и делать халифу, чтобы подтолкнуть египтян к этому результату, а для этого требовалось, наконец, извлечь из отчётов аналитиков что-то полезное. Потому что Али, конечно, был мастером импровизаций, но настоящая импровизация нуждается в подготовке, а интуиция иной раз подводит всех.

Три часа спустя, закрыв последний доклад, Хаким подошёл к окну, задумчиво глядя на город. Сейчас Багдад выглядел совсем иначе, чем в тот день, когда халиф провозгласил его своей столицей… Тот Багдад был лишь бледной тенью себя нынешнего — умирающая столица призрачной страны, но прошло каких-то два года, и город вновь ожил… И пусть всё еще возвышались над городом почерневшие остовы так и недостроенных Башен Освобождения, а Мадинат-эс-Садр лежал в руинах — город стремительно возрождался.

И сейчас от его, Хакима, решений, во многом зависит судьба этого города, да и всей страны… Как, впрочем, и всегда.

Вернувшись к столу, Хаким запустил редактор, на секунду замер — и опустил пальцы на клавиатуру. Что докладывать, он представлял, как — тоже, оставалось только окончательно сформулировать мысль — и готово. Ну а как распорядится этим докладом халиф — уже не его проблема.

Полчаса спустя, отправив доклад, Хаким выключил компьютер, убрал документы и вышел из кабинета. По идее, рабочий день давно кончился, но это почти ни на что не влияло — «недреманное око государево» в отдыхе не нуждалось… В отличие от людей, в частности — самого Хакима, которому предстоит завтра с утра отвечать на множество вопросов, которые неизбежно возникнут у халифа, а потом рассылать новые запросы, пытаясь найти ответы… И так до самого визита, а ведь оставались и все прочие дела, которые невозможно отложить. Например, Лига — пока что было решительно непонятно, чего ожидать от Ле Пена, который, похоже, был Клиффордом наоборот — то есть компромиссной фигурой, одинаково не устраивающей всех. А учитывая, что речь Ле Пена явственно намекала на желание покидать камни в болото и посмотреть, что оттуда выскочит, вопросов становилось слишком много… Просто потому, что скелетов в шкафах у членов Лиги имелось преизрядно, и такая встряска несомненно заставит их выскочить — и тогда Лиге придётся несладко. Будучи посвящён в некоторые грязные тайны Лиги, Хаким ибн Ахмад Уаси мог это предсказать и без помощи аналитиков. И только того, что было известно ему, вполне могло хватить на серьёзный кризис, который встряхнёт весь мир… И Египет в том числе. Египет не был членом Лиги, но шансы таковым стать имел, пусть и не полноправным — по крайней мере, Клиффорд этот вопрос рассматривал всерьёз. Мнение Ле Пена об этом пока что было неизвестно, египетское правительство насторожилось — и как визит халифа изменит это равновесие, было непонятно… А вот это халиф пожелает знать в первую очередь.

Разумеется, вызов пришёл именно в тот момент, когда Хаким явился в свой кабинет, и, разумеется, время хотя бы бегло просмотреть свежие документы ему дали. Но не больше, и час спустя Хаким стоял в кабинете халифа и ждал, пока тот дочитает его доклад.

— Весьма познавательно, — сказал он, закончив чтение. — Хотя и вызывает немало новых вопросов…

— Полагаю, мой халиф, ответы на некоторые из них находятся здесь, — Хаким положил на стол папку с последними новостями. — В частности, выяснилось, что расширения Лиги в ближайшее время можно не ожидать — Ле Пен намерен сосредоточиться на внутренних проблемах.

— Рад это слышать, — заметил халиф. — Это действительно упрощает многое… Хотя кое-что и усложняет, но, как я полагаю, Соединённые Штаты легко компенсируют это неудобство… Кстати, есть новые данные по американским раскладам?

— Праймериз состоятся только завтра, но с большой вероятностью можно утверждать, что бороться за президентское кресло будут Буш и Райс.

— Последнее несколько неожиданно, не так ли? Впрочем, об этом стоит говорить после выборов… — Халиф отложил документы. — Итак, я отправляюсь в Египет, а вы, Уаси, постарайтесь отдохнуть хотя бы эти четыре дня.

— Повинуюсь, — поклонился Хаким. Халиф едва заметно поморщился и кивнул в ответ.

Выйдя из кабинета, Хаким отсалютовал гвардейцам и по дороге начал прикидывать, кому из помощников какую часть работы доверить — так, чтобы запороть всё им за эти четыре дня не удалось…