Пепел победы (джен)

Сегодня единорог не показался Гарри таким скорбным, как в прошлый раз. Взгляд его человеческих глаз был просто очень усталым, больным и печальным… Гарри подумал, что это всё игра воображения, но времени на игры нет, а есть очень важное дело, не терпящее промедления. Глубоко вздохнув, Гарри шагнул за ширмы.

Кроме кровати, там был ещё столик, плотно заставленный склянками с разноцветными зельями. Кровать, кстати, оказалась самая обычная — вопреки школьным слухам, будто заболевших преподавателей в Больничном крыле укладывают на роскошные ложа размером с поле для квиддича. На кровати, уткнувшись лбом в подушку, лежал человек. Из-под одеяла виднелась только макушка: растрёпанные чёрные волосы с редкими нитями седины.

Гарри уже открыл рот, чтобы поздороваться, но тут воздух в больничной палате зазвенел от отчаянного вопля Мэтью:

— Мэгги! Мэгги, не умирай!..

Лежавший на кровати вздрогнул, стащил с себя одеяло и медленно — слишком медленно, учитывая обстоятельства, — перевернулся на спину. И Гарри застыл на месте от изумления: на него уставились глаза вытканного на гобелене единорога, то есть, не его, но точно такие же — большие чёрные глаза, полные усталости, боли и тоски. Гарри понял, что обознался. Это был не Снейп. Этот человек просто не мог быть Снейпом…

Начать с того, что неизвестный казался намного моложе. Снейпу было уже под сорок, а выглядел он и того старше, этому же — тридцати не дашь. У Снейпа длинные волосы, у этого — короткие… И потом, Снейп вечно ухмыляется, криво и ехидно, а это существо, похоже, вообще не умеет улыбаться — то есть, совсем. Никак.

— Ой, и-извините, — пробормотал Гарри, — я, наверно…

Надо сказать, что, пока староста школы стоял столбом, пытаясь сориентироваться в ускользающей от понимания обстановке, неизвестный персонаж уже начал действовать. Достав из-под подушки волшебную палочку, он сел на постели, откинул одеяло и спустил ноги с кровати, намереваясь встать. Со второй попытки ему это удалось, но, едва сделав шаг по направлению к Гарри, он был вынужден схватиться за спинку кровати, чтобы сохранить равновесие. Наверно, ему стало дурно. Неизвестный замер, прикрыв глаза.

Он как-то неловко держал голову… неестественно прямо. Неровно обкромсанные пряди волос открывали высокую шею… Забинтованную. Слева на белоснежной повязке проступало небольшое алое пятно…

Понимание обрушилось на юношу со всей беспощадностью. Перед Гарри, вцепившись в спинку кровати, чтобы не упасть, стоял собственной персоной кавалер ордена Мерлина первой степени, национальный герой магической Британии Северус Снейп. Или вернее, по меткому выражению госпожи МакГонагалл, «то, что от него осталось».

«То, что осталось» более всего напоминало умирающего ангела. Не красотой — какая уж там красота… Но, может быть, прозрачной бледностью лица и рук? Или выражением тихой покорности во всём облике? Или тем, что, глядя на него, нельзя было определить возраст? Это создание казалось одновременно и очень молодым, и очень старым. Не физически: оно было уже почти бесплотным. Сквозь истаявшую телесную оболочку на Гарри смотрела душа: беззащитная, как у младенца, и изнурённая, как у старика.

От грозного и опасного слизеринского декана не осталось ничего. Ничегошеньки. Когда Гарри понял это, в горле встал ком, и юноша даже не смог поздороваться... Ещё одна потеря. О, не самая горькая, не надо себе врать… но невозвратимая. Ибо прежнего Северуса Снейпа уже никогда не будет. А этот новый, даже если ему и суждено избежать смерти, то как он будет жить? Сломленный, обессилевший, угасший…

Все эти мысли пронеслись в сознании за пару мгновений. Тем временем Снейп, оторвавшись от опоры, снова двинулся вперёд. Его пошатывало: он так и не успел прийти в себя. Видимо, понимал, что случилось нечто из ряда вон выходящее, и надо спешить. Вот только спешить следовало бы побыстрее.

— Профессор… там девочка, — залепетал Гарри, — тёмное заклятие… никто, кроме вас… вы же тогда смогли помочь… Кэти Бэлл… ожерелье… помните?.. Времени совсем нет, сэр!..

До сих пор Снейп сосредоточенно смотрел себе под ноги, но при последних словах поднял взгляд на Гарри. И до старосты вдруг дошло, что малейшее движение, даже взмах ресниц, даётся профессору с неимоверным трудом. Каждый шаг, каждый вздох — немыслимый подвиг, перед которыми меркнут всё предыдущие деяния…

Гарри похолодел. О, Мерлин, каким местом он думал, когда решил, будто Снейп сможет помочь?! Даже если у него хватит сил дойти до кровати Мэгги… Сможет ли он колдовать? А если сможет — то какую цену ему придётся заплатить за это?.. Что делать? Остановить его?.. Но — девочка… Это её единственный шанс… Она ещё совсем ребёнок. У неё родители и сумасшедший брат, который никогда не простит себе смерти сестры. А Снейп…

А Снейп стоял, глядя на него в упор черными глазами раненого единорога… Как же он всё-таки изменился! В нём не осталось ничего резкого, отталкивающего. Черты лица, не искажённые раздражением или недовольством, оказались тонкими и почти правильными. В этом новом облике было даже какое-то трогательное, печальное обаяние… О, неужели этот человек, и так уже измученный сверх всякой меры, должен жертвовать собой лишь по той причине, что его жизнь и здоровье менее ценны, чем чьи-то ещё?!

А он, Гарри, как он сам будет себя чувствовать, если со Снейпом что-нибудь случится?! Разве он сможет когда-нибудь спокойно подумать о том, что подтолкнул человека к новым страданиям, вместо того, чтобы удержать, отговорить?.. А, с другой стороны, если он сейчас не пустит Снейпа к Мэгги…

Вконец растерявшийся и несчастный, Гарри замер, терзаясь неразрешимыми вопросами… и увидел, как в чёрных глазах, в бездне боли, тоски и усталости мелькнуло нечто знакомое. Сухие, покрытые ранками губы беззвучно шевельнулись:

«Дай мне пройти».

Гарри вздрогнул. Вот сейчас ему вдруг поверилось в то, что некогда это хрупкое существо могло без усилий держать в повиновении стада буйных студиозусов… Хотя теперь даже знаменитая чёрная мантия наверняка стала бы невыносимой тяжестью для его плеч. Это было очень странно — видеть Снейпа в одной лишь тонкой рубашке — хотя тоже длинной, до пола, почти закрывающей узкие босые ступни…

Гарри представил себе, какое это удовольствие — стоять босиком на каменном полу. Пальцы ног нервно сжались в кроссовках.

— Сэр, вам надо обуться, — как можно мягче проговорил староста, — вы простудитесь…

Его слова остались без внимания. То знакомое в чёрных глазах, что напомнило ему прежнего Снейпа, погасло, сменившись тревогой.

«Дай мне пройти!»

Он еле держится на ногах, он боится не успеть!.. И он прав: не время думать о себе, гадать и сомневаться. Будь, что будет! Староста поспешно посторонился, и Снейп неслышно прошёл мимо. А Гарри подумал, что у маленького Северуса из Омута Памяти была точно такая же безобразная причёска…

Когда они вышли из-за ширм, по палате пронёсся общий изумлённый вздох, и следом настала мёртвая тишина — если не считать отчаянных всхлипываний Мэтью. Все глаза были устремлены на шествующую вдоль ряда кроватей пару. Уже потом Гарри представил себе, как, должно быть, чудно они выглядели со стороны. Впереди — Снейп, белый, как призрак, будто плывущий по воздуху (а на самом деле, боящийся сделать хоть одно резкое движение). За ним — Гарри Поттер с испуганным лицом, протянувший вперёд руки на случай, если профессор вдруг споткнётся.

Указывать Снейпу, куда идти, было не нужно. Спустя минуты три (время! время!), он оказался у постели маленькой Мэгги. Остановился в изножье, схватился за спинку кровати и привалился к ней, закрыв глаза и тяжело переводя дыхание. Гарри застыл рядом, нелепо растопырив руки. У профессора, похоже, закружилась голова, его следовало бы поддержать, но юноша никак не мог решиться. В его понимании Снейп был ужасным недотрогой, и в здравом уме вряд ли потерпел бы чьи-либо объятия…

Сбоку послышалось какое-то движение, и Гарри, чьё внимание было сосредоточенно на Снейпе, удивлённо оглянулся. Он и забыл про мисс Гэмджи! А между тем она, кажется, собиралась протестовать. Во всяком случае, её волшебная палочка была недвусмысленно направлена в грудь Снейпу. Рука стриженой девицы тряслась, в глазах читались растерянность и ужас, которые воинственная леди изо всех сил старалась скрыть за ослиным упрямством. Желания добить полумёртвого врага она явно не испытывала, но Гарри прекрасно знал, что женская истерика может быть куда опаснее любого твёрдого намерения. Поэтому он быстро протянул руку и выхватил у Элизабет её оружие.

— Верну после, — пообещал он.

Бетти издала какой-то невнятный звук, нечто среднее между ахом и всхлипом, и отступила назад, не отводя глаз от смертельно бледного лица Снейпа.

Тот, не обращая внимания ни на что вокруг, поднял волшебную палочку и взмахнул ею над Мэгги так же, как это делала мадам Помфри. Пару секунд он стоял неподвижно, будто к чему-то прислушиваясь… а потом его глаза широко распахнулись.

Резко оттолкнувшись от спинки кровати, он сделал два неожиданно быстрых шага вперёд и упал на колени в изголовье постели. Мэтью проворно отскочил в сторону, но тут же метнулся обратно: Снейп, судорожно втянув воздух сквозь стиснутые зубы, схватился за шею и в следующий момент осел на пол, выронив волшебную палочку. Мэтью успел поддержать своего бывшего декана; голова Снейпа упала на плечо юного слизеринца.

— Профессор! — испуганно вскрикнул Мэтью; мисс Гэмджи неожиданно сорвалась с места и унеслась куда-то.

Вернулась она очень быстро, на ходу вытаскивая пробку из маленькой склянки. Отпихнув Гарри, девушка наклонилась к потерявшему сознание Снейпу и поднесла склянку к его лицу. Мэтью поспешно отвернулся и чихнул. Профессор вздрогнул, приходя в себя, но в следующий момент снова вцепился в повязку, словно хотел её сорвать.

— Нет, сэр! — закричал Мэтью. — Пожалуйста!.. Не надо!.. Моя сестра!.. Помогите ей!..

Элизабет схватила Снейпа за руки. По-видимому, она уже успела справиться с постыдным приступом жалости к «слизеринскому чудовищу»

— Прекратите! — рявкнула девица. — Тут ребёнок умирает, а вы!.. Поднимайтесь немедленно!.. Вот так! Держите вашу волшебную палочку! И действуйте, наконец!..

Но задыхающийся от боли Снейп, очевидно, не был способен ни на какие сознательные действия. Его благоразумия хватило лишь на то, чтобы перестать срывать с себя повязку. Гарри заметил, что алое пятно на ней стало гораздо больше… Сидя на кровати Мэгги, профессор кусал губы, снова едва не лишаясь чувств. Мисс Гэмджи ругнулась вполголоса, развернулась и опять куда-то убежала.

— Пейте! — велела она, вернувшись через полминуты, красная и запыхавшаяся; в её руке был флакон с тёмной густой жидкостью.

— А если ему это навредит? — вмешался староста.

— А если Мэгги умрёт? — обернулась к нему непреклонная Элизабет. — Это обезболивающее. Не навредит. Пейте же, чёрт вас побери! — снова накинулась она на Снейпа.

Тот безропотно позволил влить зелье себе в рот. Сделав глоток, он вздрогнул всем телом, побелевшее лицо исказилось от боли. Снейп подался вперёд, словно… словно хотел прижаться к кому-то, как испуганный больной ребёнок… Гарри глазам своим не верил… не хотел верить. А мисс Гэмджи отпрыгнула назад, едва не опрокинув прикроватный столик.

— Что вы себе позволяете?! — взвизгнула она немного более возмущённо, чем того требовали обстоятельства. — Не смейте прикасаться ко мне, вы, старый развратник!..

— Заткнись, дура! — не выдержал Гарри; вид Снейпа, покорно исполняющего грубые приказы, робко просящего о сострадании, был невыносим, а эту отвратительную девицу хотелось просто придушить…

Мисс Гэмджи перевела отчаянный взгляд на старосту.

— Я не верю в этот спектакль! — выкрикнула она срывающимся голосом. — Он притворяется!.. Он… он заслужил!..

Посмотрев ей в глаза, Гарри всё понял. Душить девицу расхотелось, но стало ещё хуже: захотелось сдохнуть самому.

— Что, страшно заставлять мучиться хорошего человека? — проговорил он, горько усмехнувшись. — Был бы негодяй, мы имели бы оправдание, да? Не надейся, всё равно не имели бы. Так что, продолжай. Только смени тон, пожалуйста. Да, мы с тобой ничем не лучше Амбридж. Но не надо совсем уж уподобляться…

— Я… я не… — Элизабет изо всех сил пыталась не расплакаться. — Просто… нельзя быть слабым… На войне, как на войне, Гарри…

— Война закончилась! — Гарри показалось, что эту фразу он произносит уже в тысячный раз, кричит в пустоту без всякого толка. — Война давно закончилась!..

Но девушка потрясла головой.

— Нет, — сказала она.

— Нет, — тихо промолвил Мэтью, глядя на сестру.

«Нет», — беззвучно шевельнулись бескровные губы, и глаза умирающего единорога поразили Гарри своей спокойной обречённостью.

Оказывается, зелье уже подействовало. Снейп медленно поднял руку, убрав со лба мешающую прядь волос, отвернулся от замершей в изумлении троицы и склонился над раненой девочкой.

Маленькая Мэгги уже почти не дышала. Из отпущенных ей мадам Помфри пятнадцати минут прошла едва ли не половина. Гарри запоздало подумал, что свалял большого дурака. Надо было хватать девчонку в охапку и тащить к Снейпу. Или наоборот. И время сэкономили бы, а заодно и профессор не устал бы так сильно…

То, что работа ему предстоит нелёгкая, Гарри знал и раньше, но окончательно понял только теперь. Снейп застыл в наклоне — правая рука с волшебной палочкой осторожно легла на грудь малышки, туда, где сердце, левая, протянутая вперёд, замерла в паре дюймов над бледным лобиком. Ужасно неудобная поза, лишённая равновесия и опоры, даже здоровый долго так не просидит. А Снейп сидел. Минуту, вторую, третью… Из-под растрёпанных волос по виску потянулась капля пота, но лицо профессора оставалось спокойным и сосредоточенным.

Его губы были плотно сжаты, а ресницы сомкнуты. Он был совершенно неподвижен. Но ощущение борьбы становилось всё явственнее. Хрупкая, почти бесплотная фигура, вид которой ещё несколько минут назад не вызывал ничего, кроме жалости, теперь внушала невольный трепет. Исходившая от неё сила была почти осязаема…

Гарри и сам боялся вздохнуть или пошевелиться. Разум оцепенел, и только где-то на краях сознания мелькали несвязные мысли. Снейп — могущественный маг… Гарри сам говорил это, но скорее потому, что это красиво звучало… Нет, он, конечно, не сомневался… Но убедиться воочию… Невероятно. Даже сейчас, в таком состоянии, этот человек способен… Каков же он был в своём расцвете?.. Чёрт, они явно не представляли себе, чем рискуют, когда осмеливались хамить ему на уроках!..

Последняя мысль была сродни восхищению. Но его тотчас сменил страх. Однажды в детстве Гарри увидел по телевизору человека, идущего по канату под куполом цирка, и здорово испугался за него. Похожее чувство он испытывал теперь, глядя на Снейпа. Откуда, откуда он берёт силы? Он, едва сумевший пройти несколько метров?.. Что будет, если он упадёт сейчас?.. Гарри вспомнил, что читал когда-то (или, скорее всего, слышал от Гермионы) о природе проклятий. Она мало изучена, но существует мнение, что они могут обладать чем-то похожим на разум и собственную волю… И если Снейп не справится…

Кого-то из находящихся в палате, видимо, посетила сходная мысль. Гарри услышал у себя над ухом осторожный шёпот:

— Лучше пока выйти отсюда. Это опасно…

Но староста отрицательно помотал головой. Элизабет и Мэтью не тронулись с места. Остальные поспешили к выходу, помогая покинуть помещение тем, кто не мог идти самостоятельно. И Гарри мог поклясться, что сейчас в этой толпе не было врагов…

Когда высокие двери затворились, Гарри вновь перевёл взгляд на Снейпа. В его позе почти ничего не изменилось, только пальцы левой руки уже почти касались лица Мэгги… Мгновение спустя узкая ладонь легла на лоб девочки — уверенно и властно. Мэгги страшно захрипела, вытаращив глаза, её тело выгнулось в судороге, а тонкие ручонки неожиданно взметнулись вверх и вцепились Снейпу в горло. Мэтью вскрикнул и бросился разжимать скрюченные пальцы сестры. Это удалось ему далеко не сразу. Когда он всё-таки заставил Мэгги опустить руки, повязка на шее профессора была мокрой от крови.

Сам Снейп, казалось, не обратил на этот инцидент никакого внимания. Он тоже открыл глаза и теперь неотрывно смотрел в остекленевшие глаза девочки. Его губы шевелились. Гарри почувствовал: осталось совсем чуть-чуть… Держитесь, профессор!.. Держись, Мэгги!..

Гарри заметил, что Снейп не моргает. Ну да, это же главное условие непрерывного зрительного контакта… Пот градом катился по бледному лицу, заливая глаза, но чёрные ресницы только слегка вздрагивали. Стоявшая неподвижно Элизабет Гэмджи внезапно очнулась и торопливо вытащила из кармана мантии чистый платок. Подойдя сбоку, она осторожно промокнула им лоб и виски профессора — как медсестра в маггловской операционной…

— Простите меня, сэр, — прошептала Бетти, — простите, пожалуйста…

— Мама!.. Мамочка! — вдруг пискнула Мэгги: голубые глазки закрылись, измученное личико жалобно сморщилось, и по нему поползли слёзы.

— Мэгги! — воскликнул Мэтью и неудержимо расплакался следом за сестрой.

Снейп глубоко вздохнул и повалился ничком на постель рядом с девочкой. Тонкие пальцы профессора скользнули по тёмным кудряшкам, и Гарри, наконец, понял, откуда Снейп брал силы, которых у него просто не могло быть...

И следом ему подумалось о том, что далеко не всякий человек, знакомый с болью, имеет понятие о сострадании.