Вернуться в сказку (джен)

Чёрно-белые картинки,

Ветер, тучи, солнца нет,

На душе скребутся кошки.

Их десяток, может, два.

Всё тускнеет, с моря веет

Той прохладой, что всем нам

Так не нравится. И гложет

Совесть. За всё то, что сделал ты.

Солнце, может быть, светило.

Дату точно не скажу,

Это так давно ведь было.

Сам, наверно, виноват,

Что то солнце вдруг погасло.

Навсегда, ведь не на миг.

Нет его. И вряд ли будет.

То вина уже всех нас.

Нету больше солнечной той девы,

Что нам освещала путь в ночи.

Нет той королевы, что когда-то

На престол в пятнадцать лет взошла.

Вряд ли мы когда-нибудь увидим что-то,

Что б напомнило о тех годах.

Надо настоящим жить, и точка.

Впрочем, это ваше дело. Так?

Мы живём грядущим и прошедшим,

Забывая делать что-то в миг,

В котором что-то можешь сделать,

Миг, который можешь изменить.

Забывают все. И ты забудешь,

То, чего уже не изменить.

Забывают всё. На то мы люди.

Мы не можем помнить вечно всё.

Отчего же этот мир тускнеет?

От того ли, что забыли мы,

Все легенды, все преданья тоже,

Забываем мы и то, что есть?

Оттого ли этот мир темнеет,

Погружаясь навсегда в ту тьму,

Из которой больше нет возврата.

И в которой станешь ты другим?

Оттого ли плачут и рыдают

Вдовы и сироты в год войны?

Оттого ли мы боимся правды,

Той, которую не изменить.

Правда — это правда,

Все те факты, о которых

Разговорам нет числа,

О той боли все мы забываем.

Хоть, наверно, правда есть она.

Мы боимся лишний раз заметить,

То, о чём и вслух не говорят,

И подумать даже все боятся.

Оттого ли всё тускнеет мир?

Забываем мы всё то,

Чего боимся. Ну и то,

Что нам так дорого сейчас.

Чёрно-белые картинки.

Ветер, тучи... Солнца нет.

И на душе темно. Ты боишься,

Как почти все люди.

Нет того, что дорого тебе.

Знай, коль если сильно любишь.

Ни природа, люди, ни друзья

Помешать тебе никак не смогут.

Ты считаешь, что ты всё же прав?

Нет. Я с этим точно не согласен.

Не забудешь, если не захочешь

Ты забыть. Что ж... Прощай!

Совет мой — только слово.

Дело делать должен сам ты. Сам.

У каждого свои вкусы, свои интересы, свои взгляды. В общем-то, и мораль у каждого разная, если докапываться до деталей, хоть и очень похожая. Что такое мораль? Программа поведения, которой придерживается общество. Хм... Общество... Люди... Две разные вещи, между прочим... Общество — какой-то сгусток, комок определённого цвета, размера... Однородная смесь. Оно диктует законы, следовать которым должны, по его мнению, все. Дело даже не в тех простых правилах, приведённых в одной древней книге... Конечно, не нужно лгать, воровать или убивать... Общество нередко искажает эти законы. Оно осуждает невиновных и возносит преступников, само того не ведая. Общество отвергает всех, кто когда-то оступился. Оно не смотрит на причины... Оно либо поглощает, навсегда закрывая доступ, навсегда заглатывая в ту бездну, из которой уже человеку выбраться не под силу, либо отвергает... Отвергает тех, кто часто, сам того не ведая, оказывается другим, отличным ото всех своих собратьев. А что люди? Они либо подчиняются, оставаясь на тех тёплых местах, на которых были до этого, либо протестуют, оказываясь отверженными от всех тех, кто им дорог... Если ты другой — либо уходи, либо меняйся. Почему же многие выбирают второй вариант? Инстинкты... Человек подчиняется инстинктам. Без них нельзя выжить. Это так: нельзя взять и полностью забыть о них, иначе погибнешь, окажешься в той бездне. Но и полностью подчиняться им нельзя. Тогда превратишься в животное, которое не может управлять своими чувствами и мыслями. Тогда перестанешь быть человеком...

Реми было пятнадцать лет. Миловидная рыжеволосая девочка с даром, которого нет почти ни у кого. На неё сразу началась охота. Сидя на стоге сена между Розой и Седриком, она думала о своём. Она не потеряла ещё ту детскую наивность души, которая нередко исчезает к достижению взрослого возраста. Конечно, не у всех. Некоторые люди хранят её до самой старости.

За дар Реми не слишком любили. Мать боялась лишний раз выводить её на улицу в детстве. Она, наконец, встретила тех, кто не боялся её. Однако эти люди, похоже, и не верили в то, что она что-то умеет. Впрочем, разве она что-то умела? Сказать по справедливости, за толстыми стенами монастыря, в золотой клетке не особенно есть мотивация да и возможность чему-то учиться.

Действуя по только ей понятному порыву, девочка испуганно вскочила, огляделась и начала трясти Альфонса за плечо. Тот почти моментально проснулся, недовольно глядя на спутницу. Он не смог выспаться этой ночью. Сначала нужно было накормить всю это весёлую компанию, попутно ища Марию, затем, когда место для ночлега было найдено, Реми с Розой не могли угомониться: им было не слишком удобно ложиться спать в старом сарае, где ни кроватей не было, ни печки, потом Седрик, который обиделся на то, что его мантию обозвали платьем... Да откуда Альфонсу знать, что это мантия?! Он такими вещами, в отличие от Марии, не увлекался! У него другие проблемы! Парень очень устал. Он хотел хоть немного отдохнуть и был отчасти рассержен, если не сказать большего, действиями юной предсказательницы.

Проснувшись до конца, недовольно фыркнув, немного пригладив взъерошенные ото сна волосы, Ал посмотрел на девочку, как бы говоря, что если она зря его разбудила, то ей несдобровать.

— Чего тебе?! — прошипел он, боясь разбудить малышку Розу. — Что тебе посреди ночи понадобилось?!

Реми пожала плечами и тихонько рассмеялась, с изумлением глядя в лицо старому другу принцессы. Она поднесла ладошку к своим губам, прикоснувшись к ним тыльной её стороной, затем рукой убрала волосы со лба Альфонса и снова хихикнула.

— В туалет надо? — с сомнением выразил свою догадку он.

"Птица" обиженно надула губки и покачала головой. Ее рыжие волосы запутались и больше напоминали воронье гнездо, нежели тот милый творческий беспорядок, что был вчера утром в тот момент, когда Мария увидела её в том трактире.

— Скоро здесь полиция будет... А мы, вроде как, нелегалы... Нас арестовывать нужно... — вдруг выдала она и забралась обратно на стог сена, на который улеглась вчера вечером.

Альфонс вскочил. Волосы его всё ещё были всклокоченными, куртка изрядно помята. Парень как можно более спокойно разбудил Розу. Седрика он будил, правда, не слишком задумываясь о том, как новый знакомый встанет и будет ли у него болеть голова весь день...

Маг спал крепко, поэтому добудиться до него обычно было делом не слишком лёгким, но другу принцессы это удалось сделать весьма быстро. Нервы у парня были покрепче, нежели у чародея, который в дневное время вздрагивал чуть ли ни от каждого шороха, а на ночь просто отрубался, хоть ситуация дома у Альфонса была ещё хуже. Джулия много занималась своим сыном. Он для неё был смыслом, жизнью...

— Вставай! Иначе здесь бросаем! — крикнула Реми, спрятавшись за Розой, которая в то же время спряталась за Альфонсом, снова хихикнув.

Её манера смеяться почти после каждого слова раздражала, но вряд ли это была её вина. Нервы — штука странная, непредсказуемая... Неизвестно, когда шалить начнут. С ними шутки плохи...

— Она права, — сказал парень, подавая руку ничего не понимающему Седрику. — Нам срочно нужно уходить. С нами или остаёшься?

Чародей подскочил и начал судорожно искать свои вещи, которых, разумеется, у него сейчас не было: всё-таки, паренёк думал, что вернуть принцессу в её родной мир очень простая задача. Конечно же, он ошибался. Правильно ему мама перед этим говорила: никуда не лезь и не выпендривайся. И почему он её слушать не хотел? Права ведь была. Никуда лезть просто так не стоит. Вот сейчас он оказался вместе с этой компанией, которая не ставила его способности ни во что, в этом наполовину разрушенном сарайчике, из которого нужно было куда-то бежать. И это в тот момент, когда ещё даже не рассвело?!

— Что ищешь? У тебя вчера ничего не было, — заметил Альфонс, попутно пытаясь объяснить Розе, что им просто обязательно отсюда уйти.

Седрик посмотрел на новоиспечённого врага и, наконец, вспомнил, что никаких вещей он не брал. Маг вздохнул и, измученно посматривая на всех троих своих знакомых, поплёлся к выходу.

Пройти первым ему не дали. Друг наследной принцессы сказочного королевства загородил ему путь. Он осторожно выглянул на улицу, посмотрел, убедился, что там никого не было и только после этого жестом показал, что можно выходить. Эта предосторожность была не более, чем инстинктом, выработанным за все семнадцать лет жизни этого парня.

Вся не выспавшаяся компания вышла на улицу. Было ещё довольно темно и холодно. Меньше всего хочется выходить на улицу в такой час. Но иногда делать такое всё же приходится. Ничего не поделаешь. Что лучше — оказаться в ловушке или выбраться из неё не слишком приятным для тебя способом? Думаю, многие выберут второе. Люди боятся ловушек, боятся неизвестности. Непонятно, почему именно? Неужели неизвестность страшнее смерти?

* * *

Мария кое-как смогла забраться в комнату Деми. Сейчас она сидела там и рассматривала фотоальбомы, книги, блокноты, которые принадлежали привидению. Странно только, что комнату, в которой когда-то жил этот парень, не отдали кому-то другому, а замуровали.

— Тебе тут нравится? — спросил призрак, смотря будто сквозь принцессу.

Та кивнула. Ей действительно нравилось находиться в этой небольшой комнатке. Мебель тут была очень простая, не слишком красивая, но довольно прочная. Вещей было немного. Только огромный, на всю стену, книжный шкаф напоминал о возможном происхождении своего владельца.

— Деми... Отчего ты умер? И когда? — спросила девушка, вставая с небольшого кресла, на котором она сидела.

Призрак пожал плечами и вздохнул. Он посмотрел в окно и вдруг начал что-то напевать.

"У солнца в небе есть закон,

Который всем известен.

Оно не светит ночью, нет,

Но днём оно сияет.

Не каждый день мы видим свет,

От тех его лучей.

Но каждый день живём всё тем,

Что есть его тепло.

Забудешь всё иль вспомнишь всё

Ему совсем неважно.

Убил ли ты, украл, сказал —

Забудет солнце завтра...

И песнь огня давно звенит.

Ведь это наша совесть.

Коль если грех ты совершил,

Забыть то не позволит.

Сияет солнце в небесах,

А ты всё слёзы льёшь.

Из-за чего, из-за кого

Имеешь право это?

А солнцу, право, всё равно,

Кто ты, как жил и сколько.

Оно всё светит в небесах

И согревает нас..."

Мария слушала и о чём-то вдруг задумалась. Ей очень хотелось помочь Деми. Ну просто очень. Она не знала, с чего начинать, но... Может быть, стоит начать с самого начала?

— Хорошая песенка... — пробормотала она, улыбнувшись. — Ты сочинил?

Призрак буквально засиял от гордости и кивнул. Деми начинал всё больше нравиться принцессе: не был похож на этого Теодора, который лгал и уже даже не помнил того дня, когда последний раз сказал правду, на того Седрика, который обманом затащил её в этот мир, на Джулию, которую девушке было просто жалко. Она не знала, отчего родилось в ней это чувство, но... Деми нравился ей больше всех обитателей сказки. Даже Реми была какой-то другой...

Мария снова улыбнулась... Как же были похожи имена у этих двух, только вот у привидения ударение ставилось на первый слог, а у девочки наоборот. Характерами они тоже были несколько похожи, но всё-таки различия в людях всегда можно найти и уловить. Идеальных клонов не бывает.

— Понравилось? Я тебе потом ещё сочиню. Хочешь, можешь записать.

Принцесса кивнула и вдруг перевела взгляд на какой-то блокнот. Жестом она спросила у привидения, может ли она посмотреть те записи. Призрак не возражал, и девушка открыла одну из этих тетрадок.

Это была обычная тетрадка с каракулями. Непонятный почерк, порой кляксы, смешные рисунки... Мария не обратила бы на них внимания, если бы не одно "но". В левом нижнем углу страницы была сделана корявая роспись. Это была её роспись. Приглядевшись, будущая королева заметила, что почерк был похож на те её детские записи...

— Откуда это у тебя? — спросила она, повернувшись к Деми.

Тот лишь пожал плечами.