Наследница магии (гет)

Примечания от автора: Про котика я не забыла, просто Ольга, как и все мы, не идеальна, и во всем этом круговороте может что-то забывать)

Приятного чтения !

Чтобы следить за последними новостями фанфика подписывайтесь на мой тг канал https://t.me/alterafata

* * *

Нокс

Первым пришло осознание Холода. Не того пронизывающего холода улицы, где он родился, а другого — неподвижного, сырого, пахнущего камнем и чужими запахами. Он лежал, свернувшись в тщетной попытке согреться, в темноте, пахнущей чем-то цветочным и незнакомым. Его собственный запах — запах молока, пыли и страха — почти вытеснил этот новый аромат. Он дрожал. Мелкой, частой дрожью, от которой не было спасения.

Потом пришел Голод. Острое, жгучее чувство, скрутившее его совсем маленький, до косточек худой животик. Ему было всего пять лун от роду, но он уже знал, что такое голод. Знал слишком хорошо. Именно Голод заставил его пошевелиться.

Не шуми. Не привлекай внимания. Этот урок был вбит в него болью. В том Доме, куда его принесла прошлая Большая, всегда было опасно. Большие Существа могли кричать, а их крик часто предшествовал Швырку или Удару. Он научился быть тише пыли, прозрачнее воздуха.

Он боялся. Каждая клеточка его тельца кричала об опасности в этом новом, чужом месте. Но Голод был сильнее Страха.

Он высунул голову из мягкой темноты кармана. Воздух здесь был другим — неподвижным, тихим и все таким же холодным. Он потянулся, чувствуя, как слабы его мышцы, и осторожно ступил на гладкую, прохладную поверхность тумбочки. Его большие глаза, приспособленные для темноты, широко распахнулись.

Огромное Пространство. Высокое, темное, полное неясных очертаний. Его собственный маленький мирок оказался на возвышении. Рядом стояли другие большие предметы, похожие на логова, и в них спали Большие Существа. Дыхание их было ровным и глубоким.

А потом он увидел. Огромное, черное, оно плавало за прозрачной стеной. Что-то бесформенное, темное и страшное. Оно шевелилось. Инстинкт вжал его в пол, заставил замереть, слиться с поверхностью. Хищник. В его крошечном мозгу вспыхнула единственная ассоциация. Опасность. Смерть. Он отполз назад, к краю, сердце колотилось, словно хотело вырваться из его хрупкой грудной клетки.

Его спасение было здесь. Та Новая Большая, что нашла его в том страшном, шумном месте, полном ног и чемоданов. Та, что пахла не криком и злостью, а чем-то... спокойным и сильным. Она лежала на ближайшем логове. От нее исходило тепло.

Почему она бросила? — пронеслось смутное воспоминание о прошлой Большой. Ее запах страха и слез, когда она сунула его в клетку, прижалась щекой к нему и прошептала: «Прости... они не разрешают... они заставят меня от тебя избавиться...» Потом — толчки, грохот, и он остался один в гулкой пустоте, замерзая и думая, что его снова бросили, что он СНОВА никому не нужен.

Но эта Новая... она не бросила. Она принесла его сюда.

Голод снова заныл, настойчиво и требовательно, напоминая о его худобе, о ребрах, которые проступали под тонкой кожей.

Он собрал всю свою храбрость. Прыжок с возвышения на мягкую поверхность логова был пугающим, но он справился. Подошвы лапок уловили исходящее от Существа драгоценное тепло. Он подкрался ближе, двигаясь бесшумно, как тень. Его мокрый нос, самый главный инструмент выживания, уловил запах кожи и чего-то еще... чего-то, что пахло не опасностью, а... возможным домом.

Страх и надежда боролись в нем. В старом месте за такой подход могли Швырнуть или Ударить. Но здесь... здесь было тихо.

Он прижался всем своим холодным, дрожащим, слишком легким тельцем к теплой руке Существа и подал голос. Тихий, жалобный, просящий писк, в котором был весь его голод, весь его холод и вся его надежда, которую он боялся отпускать.

«Пожалуйста. Не бросай меня. Я буду очень тихим.»

* * *

Почувствовав что-то на руке, Ольга тут же открыла глаза и выругалась шепотом, беря Нокса на руки.

— Черт! Ноксик, милый, я совсем про тебя забыла! Память то девичья… Прости меня пожалуйста! Ты, наверное, голоден? Сейчас, мой маленький, мы тебя покормим.

Ольга мысленно ударила себя по лбу. «Как я вообще могла про него забыть!? Дурная голова. Он же еще маленький, а ты вот так взяла и забыла. Черт! Ладно, все мы имеем права на ошибку… или нет?»

Котенок лишь жалобно мяукнул и залез под одеяло, там было тепло. Ольга достала свитер с тумбы и надела на котенка.

— А теперь, не двигайся, мой маленький, сейчас у тебя будет самый модный образ среди всех кошачьих.

Она взмахнула рукой и котенка обволокло золотое свечение. Свитер начал уменьшаться и подстраиваться под котенка. Когда свитер подогнался под размер, Ольга кинула дополнительные согревающие чары на себя и котенка и тихо выбралась из кровати, стараясь не разбудить соседок. Прижав Нокса к груди, она крадучись пробиралась к двери, когда услышала сдавленный всхлип. Она замерла. Эмили Пью сидела на кровати, обхватив колени, и тихо плакала в подушку.

— Тебе тоже не спится? — тихо спросила Ольга.

Девочка вздрогнула и подняла заплаканное лицо.

— Прости, я не хотела... — она замолчала, увидев котёнка. Её глаза расширились. — Это... это кто?

— Нокс, — коротко представила Ольга, подходя ближе. Котёнок, почуяв новое существо, любопытно потянулся к Эмили. — Он голоден, а я не взяла с собой еды.

Эмили смотрела на лысого котёнка со смесью страха и любопытства. Она вытерла свои заплаканные глаза рукавами пижамы и уже посмотрела на Ольгу.

— Он... странный. Но милый, — прошептала она.

— Как и все мы здесь, — с лёгкой усмешкой ответила Ольга. — Подожди тут секунду.

Ольга отошла в угол комнаты, достала из складок платья маленький серебряный колокольчик. Он бесшумно зазвенел в её пальцах.

С легким хлопком, но при этом недостаточно громким, чтобы разбудить Бриджит, в комнате появилась домовушка в аккуратной наволочке с гербом Блэков.

— Мисс Ольга звала Пчелу? — прощебетала она, счастливо кланяясь.

— Да, Пчела, спасибо, что пришла, извини, что так поздно вызвала тебя, — сказала Ольга. — Познакомься, это Нокс. Я нашла его сегодня на платформе, и теперь он будет жить со мной. С сегодняшнего дня его кормление — твоя обязанность.

Ольга бережно погладила котёнка.

— Ему нужно специальное питание для котят-сфинксов. Изучи как кормить котят сфинксов и согласуй со мной. И завтра утром, когда семья проснётся, ты должна отправиться в поместье и лично рассказать отцу и всем о Ноксе. Пусть знают, что в семье пополнение.

Глаза эльфа заблестели от важности миссии.

— О, Пчела с радостью позаботится о маленьком господине! И обязательно всё расскажет хозяину Гарольду! Пчела принесёт самое лучшее питание!

Ольга немного подумала и сказала.

— Еще один момент, можешь, пожалуйста, передать отцу с утра, чтобы тот нашел ветеринара для котенка и организовал через Северуса визит ветеринара сюда. Потому что судя по состоянию котенка, ему еще нельзя перемещаться. Завтра с утра я пойду к мадам Помфри и уточню у нее точно, пусть ждут вестей.

Пока Ольга ходила по комнате и шептала указания эльфийке, Эмили смотрела на нее и поражалась. Такая холодная и высокомерная с виду, она умудрилась подобрать брошенного котенка и заботиться о нем, как ни о ком другом.

Хотя Ольга все равно пугала Эмили. В ней чувствовалась мощь, сила и опасность. Ей не хотелось плыть с ней в одной лодке, ведь она была чертовски пугающей, слишком взрослой и ее аура была очень давящая, словно кто-то в сто крат сильнее тебя стоит рядом с тобой и давит на тебя свой мощью.

Но при всем при этом, в этой волшебнице был какой-то свет, который притягивал. Она была многогранна и интересна. Эмили это видела уже сейчас.

Когда эльфийка исчезала с небольшим хлопком, то Ольга посмотрела на Эмили и улыбнулась. Девочка, казалось, засмотрелась на котенка. Поэтому Ольга аккуратно положила Нокса к ней на кровать и тот неуклюже прошел к Эмили на коленки, на что девочка улыбнулась и аккуратно взяла котенка на руки.

Оставшуюся ночь они спали, не просыпаясь. Нокс спал на груди Ольги, иногда ворочаясь и просыпаясь.

* * *

С утра первым делом Ольга побежала к мадам Помфри. Выведав у, на удивление не спящих, старшекурсников, как добраться до больничного крыла, Ольга взяла котенка в охапку и прибежала к ней.

Увидев ученицу, мадам Помфри может и удивилась, но не сильно. Но вот увидев у той явно истощенного котенка, та ахнула.

Ольга аккуратно рассказала ей, как нашла котенка на платформе и записку. Мадам Помфри внимательно выслушала и приступила к осмотру.

— Он сильно истощён, девочка моя, — покачала головой целительница. — И есть признаки врождённой слабости. Ему категорически противопоказано любое магическое перемещение — аппарирование, порталы, даже полёт на метле. Его организм может не выдержать.

Ольга сжала руки.

— В целом, как я и думала, перемещать его к специалисту нельзя.

— Верно, — кивнула Помфри. — везти его никуда нельзя. Единственный вариант — чтобы специалист приехал сюда. Скажи мне, ты его уже кормила?

Ольга кивнула и перечислила все, чем его кормила, а именно — курочка и специальный корм.

Ольга бережно прижала Нокса к груди, чувствуя, как его худенькое тельце слабо дрожит даже сквозь свитер.

— Спасибо, мадам Помфри, — тихо сказала она. — Я позабочусь о том, чтобы специалист приехал сюда.

— У тебя есть для этого возможности, детка, — кивнула целительница, с некоторым удивлением глядя на девочку, которая держалась с не по годам взрослой уверенностью. — А пока — держи его в тепле и не давай никакой еды, кроме легкого куриного бульона. Приноси его ко мне каждый день, будем наблюдать динамику.

Ольга смутилась

Возвращаясь в подземелья Слизерина, Ольга коснулась браслета, посылая отцу обновленную информацию. Ответ пришел почти мгновенно — спокойный и деловой, как всегда: «Ветеринар будет в субботу в 10 утра. Снейп уже предупрежден. Держись, принцесса».

Гостиная Слизерина встретила их настороженной тишиной. Новость о том, что Блэк-Поттер притащила в общежитие какого-то лысого кошачьего уродца, уже разнеслась среди старшекурсников. Теренс Хиггс при виде Ольги с котенком на плече лишь презрительно фыркнул:

— Нашла, с кем водиться, Блэк-Поттер. Надеюсь, эта... штука... не распугает наших настоящих животных.

Ольга прошла мимо, не удостоив его ответом, но Эмили, внезапно пристроившись к ней, съежилась от его тона.

За завтраком Ольга устроила Нокса на коленях под столом, завернув в свой шарф. Котенок был непривычно тихим, лишь изредка жалобно попискивая. Эмили, сидевшая, опять на удивление Ольги, рядом, украдкой подкладывала ему под стол крошечные кусочки булочки, пока Ольга не остановила ее:

— Помфри запретила давать ему твердую пищу до осмотра. И, к сожалению, ему уж точно нельзя мучное.

Эмили покраснела и убрала руку.

— Прости. Я просто... хотела помочь.

— Я знаю, — смягчилась Ольга. — После занятий можешь помочь мне его кормить. Пчела принесет бульон.

В течение дня Ольга не расставалась с котенком, нося его в специально расширенном кармане мантии. На уроках он мирно спал, согретый ее теплом и дополнительными чарами, но на зельеварении Снейп, проходя между столами, бросил на ее карман многозначительный взгляд и сухо заметил:

— Надеюсь, мисс Блэк-Поттер, присутствие... гостя... не отразится на качестве вашего зелья. Иначе его следующее перемещение будет прямиком в мою кладовую с ингредиентами.

Ольга лишь кивнула. Она знала, что за этой угрозой скрывается беспокойство — несколькими часами ранее он через браслет прислал краткое: «Мне все сообщили. Камин будет готов к субботе».

* * *

Урок зельеварения. Подземелья.

Воздух был густ от едких паров и напряжения. Северус Снейп, подобно мрачной туче, носился между столами, его язвительные комментарии заставляли вздрагивать даже самых уверенных студентов.

— Мистер Финч-Флетчли, ваше зелье напоминает болотную жижу, а не эликсир, — прошипел он, заставляя пуффендуйца побледнеть. — Мисс Пью, если вы уроните ещё один змеиный зуб, следующий будете выковыривать из своего пальца.

Большинство первокурсников боролись с отваром от фурункулов. Рецепт на доске был прост:

Отвар от фурункулов

Ингредиенты:

· 6 змеиных зубов

· 4 рогатых слизня

· 2 иглы дикобраза

Инструкция:

1. Измельчить 6 змеиных зубов в мелкий порошок.

2. Положить в котёл 4 меры полученного порошка.

3. Нагревать 10 секунд на сильном огне.

4. Взмахнуть палочкой.

5. Оставить настаиваться 33-45 минут.

6. Добавить 4 рогатых слизня.

7. Добавить 2 иглы дикобраза.

8. Помешать 5 раз по часовой стрелке.

9. Взмахнуть палочкой для завершения.

Эмили Пью дрожала так, что едва могла удержать ступку. Её змеиные зубы были раздроблены в неровную крошку. Грэхэм Притчард, красный от напряжения, поторопился и добавил слизней до окончания настаивания, отчего его зелье угрожающе пузырилось и пахло горелой резиной.

А Ольга... работала. Её движения были бесшумным балетом точности.

Шаг 1-2: Её змеиные зубы в ступке превратились в идеально однородный порошок белого цвета. Она отмерила ровно 4 меры — ни граммом больше, ни граммом меньше.

Шаг 3: Нагрев был точен — ровно 10 секунд, пламя ровное и контролируемое.

Шаг 4: Взмах палочки — чёткий, отточенный. Порошок на мгновение вспыхнул изумрудным светом.

Шаг 5: Теперь самое сложное — ожидание. Пока другие нервничали, Ольга использовала это время, чтобы подготовить остальные ингредиенты. Её рогатые слизни были аккуратно разложены, иглы дикобраза очищены от лишних ворсинок.

Шаг 6-7: Ровно через 38 минут (она мысленно отсчитывала последние секунды) она добавила слизней и иглы. Её движения были плавными и уверенными.

Шаг 8: Пять идеальных кругов по часовой стрелке — зелье начало менять цвет с мутно-коричневого на прозрачный голубой.

Шаг 9: Финальный взмах палочки — "Тергео Пустулам!"

Зелье застыло, издавая лёгкий серебристый пар и источая чистый аромат ментола. Оно было готово — идеально прозрачное, с вязкой консистенцией мёда.

Снейп, закончив уничтожать гриффиндорцев, медленно направился к её столу. Он остановился, его чёрные глаза безразлично скользнули по котлу.

— Балл Слизерину, — отрывисто бросил он так тихо, что слова едва долетели до других. — За безупречное соблюдение процедуры. Особенно время настаивания.

Затем он медленно обвёл взглядом класс, на мгновение задержавшись на бледном лице Эмили Пью.

— Похоже, некоторые из вас считают, что терпение — удел слабых. Ошибаетесь. Мисс Блэк-Поттер.

Ольга выпрямилась, встретив его взгляд.

— Поскольку вы столь блестяще справились с заданием, удостойте своих... менее одарённых... однокурсников частью своего внимания. Помогите им исправить это безобразие.

В классе повисла гробовая тишина. Снейп никогда публично не ставил в пример одного ученика.

— Конечно, профессор, — ровно ответила Ольга.

В это же время она почувствовала лёгкую вибрацию браслета. Мысленный голос Снейпа прозвучал у неё в голове: «Небось, млеешь от гордости? Мне просто неохота возиться с последствиями их безмозглости.»

Ольга, делая вид, что проверяет пламя под своим котлом, мысленно парировала: «Конечно, Северус. Чисто альтруистические побуждения.»

Пока Снейп наблюдал со своего возвышения, Ольга приступила к работе. Она подошла к Грэхэму:

— Тебе нужно начинать заново. Слизней добавляют только после полного настаивания.

Затем к Эмили:

— Не торопись. Точность важнее скорости. Дай зелью настояться положенные минуты.

Когда урок подошёл к концу, несколько слизеринцев, чьи зелья благодаря её помощи оказались спасены, смотрели на Ольгу с новым уважением.

Снейп, подводя итоги, бросил последний взгляд на класс:

— Надеюсь, некоторые из вас усвоили, что в зельеварении важна не только сила, но и терпение.

Уголки её губ дрогнули. Она не просто доказала своё мастерство. Она получила публичное признание от самого сурового профессора Хогвартса. И в мире Слизерина, где сила и положение решали всё, такой жест был куда весомее любой похвалы. Теперь все знали — Ольга Блэк-Поттер не просто одна из многих. Она — под крылом у Северуса Снейпа.

* * *

Кабинет трансфигурации.

Профессор МакГонагалл, строгая и непреклонная, демонстрировала задание — превращение иголки в гвоздь.

— Трансфигурация, — её голос резал воздух, как лезвие, — это не только сила воли. Это архитектура. Каждая молекула должна знать своё новое место. Заклинание «Металло Трансфиго». Четкое движение, точное произношение. Никаких импровизаций.

Ольга с интересом взяла свою иголку. Она понимала суть процесса. Она чувствовала, как должна измениться структура металла. Для неё это было переписывание реальности, и она интуитивно видела конечный результат.

Её первая попытка была чисто интуитивной. Она сосредоточилась на образе гвоздя и произнесла заклинание. Игла изогнулась, став кривым бугристым сучком.

МакГонагалл, проходя мимо, остановилась.

— Направление есть, мисс Блэк-Поттер, но совершенно отсутствует контроль. Вам нужна не сила, а точность.

Ольга кивнула. Со второй попытки она попыталась скопировать безупречно точные движения профессора. Игла выпрямилась, стала ровной... но осталась иглой. Точность убила самую суть трансформации.

Третья попытка. Ольга попробовала совместить оба подхода. Она представила молекулярную решётку стали и сделала идеально отточенный взмах.

Игла взвыла и рассыпалась в едкую пыль.

В классе воцарилась тишина. МакГонагалл подошла.

— Чрезмерное усердие. Десять баллов со Слизерина за уничтожение школьного имущества. И останьтесь после урока.

Пока Ольга боролась со своей магией, рядом с ней происходило нечто иное, Эмили Пью, обычно дрожавшая от страха, держала свою иглу с неожиданной сосредоточенностью. Её пальцы не дрожали. Большие глаза были прикованы к тонкому металлическому стержню, но взгляд был направлен не на него, а сквозь него — как будто она видела саму его суть, скрытую от других.

К очередному удивлению Блэк-Поттер, перед началом урока, когда те зашли в класс, Эмили, с молчаливого согласия Ольги, села рядом с ней.

Она не стала сразу произносить заклинание. Вместо этого её палочка описала в воздухе над иглой несколько плавных, почти гипнотических кругов, будто она ощупывала магическую структуру объекта. Когда она наконец прошептала «Металло Трансфиго», её голос был тихим, но твёрдым. Взмах был не резким, а направляющим.

Игла на её парте не взвыла и не изогнулась. Она плавно, почти грациозно, начала менять форму. Кончик заострился, стержень утолщился и выпрямился, а на другом конце образовалась аккуратная, хоть и слегка неровная, шляпка. Результат не был идеальным — гвоздь был чуть кривоват и матов, а не блестящ. Но это был безоговорочно гвоздь, а не кусок железа или обугленные останки.

Профессор МакГонагалл, закончив со взрывной попыткой Ольги, повернулась и замерла, увидев работу Эмили. Её брови медленно поползли вверх. Она подошла к девочке, взяла получившийся предмет и внимательно его изучила.

— Любопытно, — произнесла она, и в её голосе прозвучало редкое для неё удивление. — Совершенно сырая техника, отсутствие должной силы в голосе... но сама трансформация... органична. Мисс Пью, вы интуитивно почувствовали путь наименьшего сопротивления для магии. Пять баллов Слизерину. Продолжайте в том же духе, и, возможно, вы освоите этот предмет быстрее многих своих однокурсников.

Эмили вспыхнула от неожиданной похвалы, но не опустила глаза, а снова посмотрела на свой гвоздь, словно не веря, что у неё получилось. Впервые за всё время пребывания в Хогвартсе на её лице появилось не выражение страха, а лёгкое, ошеломлённое удовольствие от успеха.

Ольга, наблюдая за этим со своего места, почувствовала не укол зависти, а внезапную волну интереса. Её собственная мощь разбилась о стену точности, а эта тихая, вечно напуганная девочка с первого раза смогла то, что не удалось ей. В этом был вызов. И потенциал.

«Интуитивное понимание трансформации, — подумала Ольга, мысленно переворачивая только что увиденное. — Не сила, а... чувствительность. Умение слушать материал, а не приказывать ему.»

Когда последний ученик покинул класс, Ольга подошла к столу профессора. В её глазах читалось не разочарование, а аналитическое любопытство.

— Профессор, — начала она, — я не понимаю, что делаю не так. Я вижу цель. Я чувствую, как должен измениться объект. Но когда я пытаюсь направить этот процесс, всё рушится. Почему? И почему у неё... — она слегка кивнула в сторону двери, — получилось?

МакГонагалл смерила её долгим, изучающим взглядом.

— Потому что, мисс Блэк-Поттер, вы пытаетесь управлять ураганом с помощью хирургического скальпеля, — сказала она на удивление мягко. — А мисс Пью... у неё врождённое чувство ветра. Она не управляет им, она просто ставит парус. Ваша ошибка не в недостатке силы. Ваша ошибка в подходе. Вы не архитектор, вы... скульптор, пытающийся работать кузнечным молотом.

Ольга внимательно слушала, её ум впитывал каждое слово.

— Так что же мне делать? — спросила она. — Уменьшить силу?

— Нет. Научитесь её фокусировать. Не «стань гвоздём», а «остриё — здесь, шляпка — здесь». Ваш дар подобен потоку воды. Сейчас вы пытаетесь пробить стену мощной струёй. Я же учу вас направлять тот же поток через узкое сопло, чтобы резать сталь.

Она протянула Ольге новую иглу.

— Начните с малого. Попробуйте изменить лишь её кончик. На миллиметр.

Ольга взяла иглу. В её глазах загорелся новый огонь — не от разочарования, а от вызова. Она наконец-то поняла свою ошибку. Она пыталась использовать свою врождённую связь с магией как дубину, тогда как МакГонагалл предлагала ей отточить её до состояния лезвия. А тихая успешность Эмили стала не поводом для раздражения, а живым доказательством того, что существует иной путь.

— Спасибо, профессор, — тихо сказала Ольга. — Я поняла.

Выйдя из кабинета, Ольга чувствовала не досаду, а ясность. Урок МакГонагалл был ценнее десятка успешно превращённых иголок. Она не только получила ключ к управлению своей силой, но и обнаружила новый, неожиданный актив в лице Эмили Пью.

В коридоре её ждала сама виновница её новых размышлений. Эмили прижалась к стене, словно стараясь стать её частью, но её глаза тут же встретились с взглядом Ольги.

— Я... я подумала, что тебе, может быть... — начала она и замолчала, не в силах закончить фразу.

Вместо ответа Ольга лишь коротко кивнула и двинулась в сторону подземелий. Эмили, поняв жест, робко последовала за ней. Ольга шла, мысленно возвращаясь к тому, как игла на парте Эмили плавно и послушно меняла форму. Она не ломала реальность, как это пыталась сделать Ольга. Она уговаривала ее. Перешептывалась с самой материей. И материя ей подчинилась. Это был дар, столь же ценный, сколь и неочевидный.

Девочка, оказывается, была не просто тихой и преданной. Она была талантливой. А таланты, как знала Ольга, нужно беречь, направлять в нужное русло и... крепко держать при себе.

* * *

Войдя в гостиную, они увидели, как Теренс Хиггс что-то язвительно говорил Грэхэму. Эмили инстинктивно съежилась, но на этот раз Ольга не просто прошла мимо. Она остановилась и холодно оглядела Хиггса, который смотрел все это время прямо на нее.

— Хиггс, — произнесла она ровным, негромким голосом, которая заставила его замолчать. — У тебя есть ко мне вопрос?

Он хотел было парировать, но встретив ее взгляд — взгляд истинной Блэк, усиленной мощью Поттера, — лишь брезгливо сморщился.

— Просто восхищаюсь твоим... вкусом в друзьях, Блэк-Поттер, — буркнул он и отвернулся.

— Вкус, Хиггс, как и манеры, воспитывается в среде определенного круга. Не виню тебя в непонимании, — Она сделала небольшую, едва заметную паузу, давая первому удару достичь цели, прежде чем нанести второй, прицельный. — А вот способность держать своё мнение при себе, пока не обретёшь достаточный вес, чтобы его высказывать — признак ума. Я бы на твоём месте поработала над этим. Для начала.

Затем она гордо отвернулась, как будто только что отряхнула с плеча назойливую мошку, и пошла к своему креслу у камина. Ее спина была идеально пряма.

Со стороны нескольких старшекурсников, наблюдавших за сценой из глубины комнаты, послышались короткие, сдержанные усмешки. Это не был смех поддержки — это было звуком одобрения хищников, увидевших, как молодая, но уже опасная самка ставит на место выскочку. Это было признание.

Эмили, пройдя за Ольгой, слышала эти усмешки. И вместо того, чтобы съежиться еще сильнее, ее плечи чуть расправились. Она понимала: ее щит не просто отбил атаку. Он продемонстрировал свою силу всей гостиной. И пока она находилась под защитой этой силы, насмешки Хиггса и ему подобных теряли свою мнимую мощь.

* * *

К концу дня Эмили, казалось, немного освоилась рядом с Ольгой. После ужина они вместе поили Нокса теплым бульоном, который Пчела доставила прямо в их спальню. Эмили осторожно держала котенка, пока Ольга кормила его с маленькой ложечки.

— Он такой... беззащитный, — прошептала Эмили, глядя, как Нокс жадно лакает бульон. — И ты так о нем заботишься. Хотя могла бы просто... оставить его.

Ольга посмотрела на хрупкую девочку, на ее пальцы, трепетно обнимающие котенка, и на мгновение ее собственная броня дала трещину.

— Мы не оставляем своих, — тихо сказала она. — Никогда. Независимо от того, насколько они слабы или... другие.

Эмили подняла на нее взгляд, и в нем читалась целая гамма эмоций — страх, восхищение, надежда и что-то еще, что Ольга не сразу смогла распознать.

— А... а я тоже могла бы быть... своей? — еще тише прошептала Эмили, сразу же опустив глаза, как будто испугавшись собственной смелости.

Ольга изучающе посмотрела на нее. Она видела в этой девочке не просто слабое звено, а кого-то, кто мог бы при правильном руководстве стать преданным союзником. В Слизерине одних только амбиций было недостаточно — нужны были связи, лояльность, те, на кого можно положиться.

— Это еще предстоит доказать, — наконец сказала Ольга, но в ее голосе не было прежней холодности. — Но каждый заслуживает шанса.

Когда они наконец укладывались спать, Ольга устроила Нокса в своем кармане, наложив дополнительные согревающие чары. Засыпая, она в последний раз коснулась браслета, посылая мысленное сообщение отцу: «Все в порядке. До субботы».

Ответ пришел почти сразу, наполненный той самой теплой уверенностью, которая всегда придавала ей сил: «Спи спокойно, принцесса. Мы все уладим».

И впервые с момента прибытия в Хогвартс Ольга почувствовала, что несмотря на все испытания, подстерегающие в змеином логове, у нее есть нечто большее, чем просто долг и миссия. У нее есть те, о ком стоит заботиться, и те, кто позаботится о ней в ответ.

А за стеклянной стеной, в темных водах озера, медленно проплывали таинственные существа, словно соглашаясь с этой мыслью.

* * *

С того вечера в спальне что-то сдвинулось не только для Эмили, но и для самой Ольги. И это было куда страшнее и сложнее, чем простая калькуляция выгод.

Когда Ольга увидела Эмили, сидящую на кровати, обняв колени, с ее худенькими плечами, трясущимися от тихих всхлипов, что-то в ее душе надорвалось. Не просто жалость. Это было жуткое, до мурашек, чувство дежавю. Перед ней был не просто испуганная первокурсница. Перед ней был призрак.

Призрак той, другой девочки. Из другой жизни, стертой и забытой, но оставившей в душе шрамы. Той, что тоже была тихой, тоже боялась громких звуков и злых людей, и тоже смотрела на мир большими, полными слез глазами. Ольга, тогда еще Ксения, не смогла ее защитить. Не успела. Не дотянулась. И чувство ледяной, беспомощной ярости и вины навсегда впиталось в ее душу, чтобы теперь, в этом новом теле, вырваться наружу при виде Эмили.

Именно поэтому ее первая реакция на котенка была такой мгновенной и безоговорочной. Это была попытка искупить старую вину. Спасти того, кого не успела тогда. А когда она увидела, как Эмили тянется к этому комочку тепла и несчастья, как смотрит на него с такой трогательной, беззащитной нежностью, сердце Ольги сжалось еще больнее. В этом жесте, в этой тихой заботе, было так много от той, прежней...

Поэтому ее «защита» Эмили была не стратегией. Это был инстинкт. Древний, животный, выжженный в подкорке болью потери. Когда Теренс Хиггс бросал свои колкости, Ольга реагировала еще до того, как успевала подумать о выгоде. Она вставала на пути угрозы, как когда-то не смогла встать. Щетинилась и шипела, потому что молчание однажды уже стоило ей слишком дорого.

И когда Эмили смотрела на нее с этой смесью страха и надежды, Ольга видела не просто потенциального союзника. Она видела второй шанс. Призрачную возможность все исправить. Поступить правильно. Не подвести. Не опоздать.

Именно поэтому она, обычно такая сдержанная, позволила Эмили подойти так близко. Позволила себе эту слабость — видеть в ней отголосок прошлого. Это делало ее уязвимой, и Ольга это понимала. Но иначе она просто не могла. Груз той, неотработанной вины, был слишком тяжел.

Ольга чувствовала не только удовлетворение от обладания «активом». Она чувствовала мучительное, щемящее облегчение. Как будто заживала рана, которую она носила в себе так долго, что забыла о ее существовании.

Она смотрела на Эмили и мысленно, про себя, давала обещание, обращенное к призраку из прошлого:

«На этот раз я не опоздаю. На этот раз я справлюсь».

И этот мотив был куда сильнее, чем любая политическая игра Слизерина. Это была война с ее собственной памятью. И Эмили, сама того не ведая, стала в этой войне самым главным плацдармом.