Альбус Северус (гет)

Обычно в середине зимы хочется весны, даже если любишь эту самую зиму, снег, санки, коньки, тёплые шарфы и варежки. Однако в этот раз Альбус мечтал о весне с первого же дня декабря. Виной тому были неожиданные неудачи в учёбе, бесконечные ссоры Розы и Скорпиуса и, самое главное, его собственное необъяснимое поведение. Случай с первокурсниками никак не шёл у мальчика из головы: было ли произошедшее порождением его расстроенного воображения? Почему эти дети так спокойно реагируют на него? С кем посоветоваться? И на эти вопросы не было ответов. В отчаянии Альбус обратился, было, к брату, но в последнюю минуту передумал — не хотелось, чтобы Джеймс посмеялся над ним.

В первый день каникул школа опустела: слонялись по коридорам парочки, даже самые увлёчённые учёбой студенты лениво перелистывали страницы в библиотеке, старшекурсники оттачивали заклинания, украшая замок к Рождеству. А погода на улице стояла просто чудесная: огромные мягкие белые сугробы, мириады снежинок, падающих с неба, тишина и безветрие. Тишина, разумеется, была относительной — те немногие, оставшиеся на каникулы в Хогвартсе не могли упустить такой шанс: с утра до вечера продолжались баталии, лепились и разваливались снежные крепости, повсеместно раздавался звонкий смех.

Вечером, наверное, за час до захода солнца, трое друзей сидели в гостиной Гриффиндора. Воспользовавшись отсутствием половины факультета, Роза притащила Скорпиуса — это была неслыханная дерзость: змеёныш в логове львов! Полная Дама расчувствовалась и доверительно сообщила, что на её памяти такое впервые, поэтому она может и в обморок упасть, после чего Скорпиус галантно предложил ей свой платок в качестве веера. Конечно, она тут же отворила дверь в гостиную и, кажется, даже пустила слезу, бормоча что-то о дружбе и любви между факультетами.

— Так, мальчики, на сегодня у нас грандиозные планы, — полушёпотом сказала Роза, когда они втроём сидели на диване у камина.

— Боюсь, не переживу, я и так слишком впечатлён башней Гриффиндора, — насмешливо отозвался Скорпиус, намеренно провоцируя подругу на ответную колкость, но та будто и не заметила.

— Итак, я вытянула из мистера Брауна рассказ об одном замечательном месте, которое открывается для человека только один раз.

— Да ну? — слизиринец иронично улыбнулся. Альбус, напротив, навострил уши.

— Не пытайся разозлить меня, Скорпиус Гиперион Малфой, — ровным голосом ответила девочка. Тот залился краской смущения — кто бы мог подумать: отпрыск одного из самых древних и уважаемых чистокровных семейств ужасно стеснялся своего полного имени.

— Не обращай на него внимания, — нетерпеливо бросил Альбус, спихнув Скорпиуса с дивана на пол.

— Что ж, я лучше не буду вам ничего рассказывать пока. Придём на место, этот выскочка перестанет выпендриваться, тогда и расскажу, — Роза встала. — Мне нужно завязать вам глаза.

— Это ещё зачем? — недоумённо спросил Скорпиус, поднимаясь на ноги.

— Потом объясню, — коротко ответила девочка, вытаскивая из кармана два платка. — Живо поворачивайтесь, — поторопила она застывших мальчишек.

Альбус пожал плечами — кто ж разберёт этих девчонок. Но сестра, действительно, ещё утром пообещала им сюрприз.

Роза ловко и быстро лишила мальчишек возможности видеть, затем связала вместе левую руку одного и правую другого, накрыла мантией-невидимкой и вывела из гостиной.

— Почему ты ведёшь нас как спутанных мулов, женщина! — возмущённо прошипел Скорпиус, когда, дойдя до первого же поворота, они чуть не сбили с постамента доспехи. Альбус хихикнул — его всё происходящее очень забавляло, в отличие от друга.

— Как я уже сказала, в то место, куда я вас веду, человек может попасть один раз, — сварливым тоном проговорила девочка. — А если бы ты любезно согласился выслушать меня до конца, то узнал бы, что привести с собой друзей можно лишь завязав им глаза, чтобы они не запомнили дорогу.

— Ничего не понимаю.

— Просто иди, — отозвался Альбус, утомлённый этой бессмысленной перепалкой.

— Как я могу спокойно идти в неизвестное место, ничего не видя? — Скорпиус упрямо гнул своё.

— Помолчи, — устало ответила Роза. — Иначе я наложу на тебя Силенцио.

— Ты не сможешь!

— Тогда просто не пойдёшь с нами.

Именно эта простая фраза и возымела действие, причём не хуже сильнейшего заклинания. Больше всего слизеринец ненавидел, когда друзья отправлялись куда-то без него.

Наконец путешествие подошло к концу, все трое тяжело пыхтели — Альбусу показалось, что они только что поднялись наверх по всем лестницам замка. Вокруг не было слышно ни звука.

— Может быть, ты развяжешь нас? — жалобно спросил Скорпиус, безуспешно пытаясь стянуть платок. — Почему-то я сам не могу.

— Ты думаешь, я не скрепила узлы заклинанием? — насмешливо сказала Роза, разворачивая мальчиков под каким-то одной ей ведомым углом. Ребята почувствовали прикосновение волшебной палочки, услышали тихое бормотание и смогли, наконец, открыть глаза. Раздался восхищённый вздох.

Зрелище действительно было изумительное.

Друзья находились на крыше замка: выше Астрономической башни, выше, чем когда-либо раньше поднимались. Стоя на маленькой плоской площадке, спрятанной где-то между шпилями Хогвартса, они видели землю вокруг на многие мили, словно на ладони, солнце посылало свой прощальный привет, разливая золотисто-алые лучи в прохладном зимнем воздухе. А на другой половине неба уже показался едва различимый белёсый серп месяца.

— Удивительное место, — шёпотом сказал Скорпиус. — Жаль, что мы тут не сможем пробыть долго.

— Почему? — спросил Альбус, прикидывая, какая точка наиболее удобна для созерцания.

— Сейчас зима, мне, знаешь ли, уже холодно, — мальчик поёжился в подтверждение своих слов.

Роза усмехнулась.

— Неужели ты думаешь, что я не додумалась выучить подходящее согревающее заклинание для такого случая?

— Да-да, хвастайтесь своими мозгами, мисс Уизли, — буркнул Скорпиус, плотнее кутаясь в мантию с меховым воротником. — Сам себя не похвалишь, никто не похвалит.

— Ты ужасен, — она покачала головой, взмахнула волшебной палочкой, быстро пробормотав заклинание себе под нос. По площадке сразу же прокатились волны обжигающего тепла.

— Кажется, ты переборщила, — рассмеялся Альбус, усаживаясь на плед, который они предусмотрительно принесли с собой. — Почти пляж получился.

— Ах простите, извините, — язвительно сказала Роза, снимая плащ и садясь по-турецки рядом с братом. — В другой раз будете просто мёрзнуть в одиночестве.

— Другого раза не будет, — напомнил Скорпиус. — Кстати, ты обещала рассказать какую-то легенду, связанную с этим местом.

— Ага, — откликнулась Роза. — Подождём, когда стемнеет.

Они замолчали.

Плывущий в небе месяц продолжал свой путь. Альбус думал о том, что когда-то, тысячи лет назад, такие же или чуть-чуть другие звёзды зажигались над Стоунхенджем, местом, где они сейчас сидели. Захотелось широко раскинуть руки и прокричать в высоту древние кельтские заклинания. Роза тихо кашлянула.

— Конечно, вы можете сказать, что такая легенда банальна и скучна, но это быль, — проговорила она тихо. — Когда-то давно здесь ещё не было Хогвартса, а была только высокая острая скала, бескрайние холмы, вересковые поля, шумел ветер. А площадка, где мы сейчас сидим, была особенной. Люди приходили сюда лишь раз в жизни, чтобы узнать ответ на самый главный мучающий их вопрос. Сделать это было нелегко — чего стоил один путь к вершине! Извилистая узкая тропинка, осыпающиеся камни, никакой опоры на почти отвесной дороге — не многие отваживались проделать путь до конца.

— Тогда в чём смысл этого пути вообще, если только самые смелые доходили? — фыркнул Скорпиус. — Очевидно, такие люди сами найдут ответ на мучающий вопрос.

— Это была первая проверка, — усмехнувшись, пояснила Роза. — Лишь спустя много лет выяснилось, что ступивший на эту тропинку не мог упасть с неё и разбиться случайно, скала сама держала путника. Но порой ответы на вопросы были настолько неприятными, что человека нужно было подготовить. И вот, наконец, с таким трудом добравшись до вершины, он осознавал, что сильный, что может преодолевать преграды, бороться и побеждать, задавал свой вопрос, получал ответ. Думал, смотрел на открывавшиеся просторы. Понимал, что нет таких препятствий, которые бы не преодолел, спускался вниз и, счастливый и уверенный, начинал почти что новую жизнь.

— Здорово, — произнёс Скорпиус без тени иронии. — Теперь понятно, почему единожды — второй раз и не требовался.

— Ага. — Сказала Роза задумчиво. Она повернула голову, подставляя лицо потокам лунного света. — Да только однажды произошло непредвиденное. На скалу поднялась девушка, чей возлюбленный уехал, и вестей от него не было целый год. Но ответа на свой вопрос она не получила. Видимо, юноша находился на распутье. Тогда она спустилась вниз и стала ждать. А ровно через год прошла этот путь снова. И назад не вернулась. Никто не знает, услышала она ответ звёзд или нет, не выдержало сердце девушки или высшие силы не могли допустить второй приход человека, но утром её тело нашли у подножия скалы.

Альбус, поёжившись, подошёл к краю площадки и глянул вниз — ему показалось, что далеко на земле белеет платье.

— Ал, это было слишком давно, успокойся, — мягко сказала Роза. — Ты ничего там не увидишь, кроме теплиц дяди Невилла.

— Да, точно, — медленно произнёс Скорпиус, — теперь я понимаю, почему в оранжерее есть отгороженный угол, куда никого не пускают. А профессор-то говорил, что там содержатся самые ядовитые растения…

— Посмотрите лучше на площадку, — позвала девочка. — Сейчас мы сидим на той самой скалистой плите, куда приходили древние кельты.

Действительно, плита не была рукотворной, а представляла собой стёртую временем и ветрами каменную площадку.

— А мы можем задать свои вопросы? — спросил Скорпиус.

— Думаю, это бессмысленно, ведь самая важная часть пути — узкая извилистая тропа утеряна. Да и сомневаюсь, что в двенадцать лет ты можешь спросить что-то жизненно важное, — ответила Роза, и в её голосе просквозило сожаление пополам с насмешкой.

— А что случилось со скалой потом? — спросил Альбус, теребя ворсинки пледа, на котором они расположились.

— Честно говоря, дальнейшее известно смутно. Даже эту информацию восстанавливали по крупицам. Говорят, что Мерлин построил здесь свой замок, который потом усовершенствовали основатели Хогвартса, что скала была взята за основу строения, что это всё просто глупая легенда, — Роза улыбнулась. — Так или иначе, больше этот путь пройти никому не удавалось. Вот и мы побудем здесь ещё немного, а потом скала сама намекнёт нам, что пора уходить.

Все замолчали. Волосы Розы серебрились в лунном свете, глаза сияли как звёзды. Альбус поймал обращённый на девочку взгляд Скорпиуса, в котором отражалось бессознательное любование, и подумал о том, что же происходит? Но ему, разумеется, никто не ответил.

~ ~ ~

На следующее утро Альбус проснулся с головной болью — видимо, магия кельтской площадки давала о себе знать. Он взглянул на часы, быстро оделся и поспешно спустился в гостиную — пропускать завтрак не хотелось, но преодолев уже половину ступенек лестницы, остановился как вкопанный, вытаращив глаза. Зрелище действительно было странным и немного забавным: Роза, сидя на корточках, словно сомнамбула раскачивалась перед странным предметом. Предмет этот напоминал то ли огромный цветок не подставке, то ли развернувшую свой дом улитку, то ли ещё чёрт знает что, и издавал звуки. Вот на звуки, пожалуй, стоило обратить внимание: Альбус впервые слышал настолько красивую, волнующую мелодию, которая, как показалось, проникла в самое сердце. Мальчик уже медленнее спустился вниз и подошёл к сестре, а она, похоже, даже не заметила его появления. Наконец волшебная музыка кончилась, а чёрная блестящая штука, вертевшаяся у подножия «цветка», остановилась.

— Что это было? — спросил Альбус полушёпотом.

Девочка вздрогнула — она не ожидала, что кто-то застанет её за прослушиванием.

— Это музыка одного русского композитора, кажется, Чикофского. Он её написал к балету «Щелкунчик». Правда, красивая?

— Ага, очень. Откуда ты взяла такую штуку?

— Это прислал дядя Джордж! — Роза заулыбалась. — Я давно просила его придумать для меня штуку, которая воспроизводит музыку, ведь плееры не работают в Хогвартсе. А этот, — она погладила «цветок», — называется граммофон. Джордж как-то по-особенному заколдовал его, велел беречь — говорит, очень древний и ценный артефакт.

Альбус хмыкнул.

— И теперь ты постоянно будешь таскать с собой такую бандуру?

— Нет, — возразила девочка, почуяв насмешку. — Мы сделаем из этого граммофона реликвию, и она вечно будет стоять в башне Гриффиндора. Но вообще-то, я хотела поговорить не об этом.

— Слушаю тебя.

— Хочу на балет.

— Прямо сейчас? — спросил мальчик, улыбнувшись. — Карету, лошадей и платье предоставить?

— Я же не на бал собираюсь! Тебе ведь понравилась музыка? Джордж кроме граммофона прислал мне афишу самого лучшего театра в Лондоне, и там как раз в канун Рождества ставят «Щелкунчика». Может, сбежим?

— Ты в своём уме? — Альбус даже приложил ладонь ко лбу сестры. — Или у тебя жар? Как ты себе это представляешь?

— Ну, у меня есть план.

— И у меня есть план — пойти позавтракать. Роуз, я правда очень голоден!

— Хорошо, — буркнула она недовольно, накрыла «цветок» граммофона платком и взяла брата под руку. — Но по дороге я тебе всё равно расскажу.

Мальчик только вздохнул: в кого превращается Роза из правильной и благовоспитанной девочки? Определённо, они со Скорпиусом на неё плохо влияют.

Чудесный план заключался в том, что сначала троица договаривается с дядей Джорджем, который покрывает их проделку и спонсирует, покупая билеты, а затем они ранним утром 24 декабря выбираются в Хогсмид через тайный ход, ловят автобус «Ночной рыцарь», приезжают в Лондон, ходят по улицам, радуются жизни, покупают подарки и игрушки (если будут деньги, с энтузиазмом сказала Роза), а вечером приходят в Королевский театр и наслаждаются балетом. Обратная дорога не обсуждалась, так как, по-видимому, в планы девочки не входила вовсе.

— Думаю, это очень плохая идея, — покачав головой, сказал Альбус, выслушав монолог, который сестра произнесла на одном дыхании, уверенная в своей правоте на все сто процентов.

— А я думаю, что это хорошая идея, — неожиданно поддержал девочку Скорпиус.

— Ты серьёзно, о подлый предатель? — изумился Альбус.

— Ну, необходимо внести некоторые коррективы… — туманно произнёс тот, вертя вилку в пальцах.

— Это какие же?

— О, Розе не понравятся, — Скорпиус скривил губы, но, поймав её вопрошающий взгляд, с неохотой продолжил, — мой отец давно мечтал приобщить меня к старой семейной традиции — праздному ежемесячному шатанию по разным театрам. Но сначала я был вроде как маленький ещё, а достигнув более или менее сознательного возраста, научился уклоняться от посещений таких заведений под разными предлогами. И вот…

— Вот ещё! — возмущённо перебила Роза, ткнув пальцем в воздух в полу-дюйме от Скорпиуса. — Тебя я терплю, но вот с твоим досточтимым отцом общих дел иметь не желаю!

— Хорошо, — неожиданно легко согласился мальчик. — Как скажешь.

— Да, так и скажу, — гневно продолжила она, вскакивая из-за стола. — А теперь пойду в библиотеку, потому что, видимо, только я здесь заинтересована в анимагии и Карте Мародёров!

— Потише, — шикнул на неё Альбус, но Роза, уже не слушая, развернулась и выбежала из Большого Зала, где они завтракали. Мальчик посмотрел на друга. — Ну-с, я жду ваших объяснений, сэр. Что значит эта лёгкая победа моей сестры над великим и ужасным Малфоем?

— Ничего не значит, — пожал плечами Скорпиус. — Я просто договорюсь с отцом, чтобы он написал профессору Макгонагалл, что пригласил нас в театр. А если Розе так хочется поиграть в шпионов с убеганиями и прятками — поиграем, только легально. И не вздумай проболтаться! — он изобразил на лице предельную суровость.

— Хорошо, понял тебя, — пробормотал Альбус, давясь от смеха.

Каникулы обещали быть очень интересными.