Defender of a Pride (гет)

Величественные очертания гигантской Скалы, похожей на акулью голову, просто очаровывали молодых льва и львицу, что уже не одну минуту не могли оторвать от каменной громады взглядов своих горящих глаз. Две или три птицы пролетели над самой верхушкой Скалы, и их пронзительные крики разнеслись по воздуху. Малкиа, с трудом отведя взор, затуманенный восторгом и одновременно усталостью, вызванной тяжёлым путём, повернулась к Малики и, склонив голову на его плечо, прошептала:

— Малики, это… это невероятно прекрасное место! Я до сих пор не могу поверить, что мы теперь не посреди наших погибавших земель.

— Да уж, — шумно вздохнул молодой лев и легонько коснулся носом щеки Малкиа. — Это просто не поддаётся описанию. Когда смотришь на такую Скалу и на такие территории, то ощущаешь совершенно непередаваемый восторг и испытываешь желание воспарить в воздух…

На самом деле Малики сейчас испытывал лишь одно желание — лечь на прохладную и мягкую траву и заснуть, но, подавив широкий зевок, лев пошёл к самой Скале и два раза обошёл вокруг неё, словно намереваясь что-то там найти. Малкиа же направилась наверх. Осторожно поднявшись по каменистой дорожке на выступ, она подошла к самому его краю и осторожно села.

День уже клонился к вечеру, солнце опускалось всё ниже и ниже. Тени ползли по земле, становясь всё длиннее. Сама природа затихала — расходились на ночлег с пастбищ зебры, антилопы и импалы, крики и пение птиц становились всё более редкими и тихими. Всё живое в этом мире готовилось ко сну, чтобы завтра встретить новый день — такой же яркий и солнечный, как и сегодня. Всё это очаровывающее великолепие вечерней саванны и наблюдала Малкиа, сидя на краю выступа Скалы. Малики был прав — молодую львицу изнутри так и распирал восторг, ей хотелось буквально прыгать и петь от счастья. Однако усталость, полученная за все дни тяжкого пути сюда, всё-таки сказывалась, поэтому, ещё несколько раз вдохнув полной грудью упоительные свежий воздух, львица медленно встала и, расправив чуть затёкшие лапы, неторопливо пошла к пещере, в которую сначала не заглянула. Она оказалась просторной, причём настолько, что два или даже три таких прайда, как тот, в котором она и Малики жили ещё месяц назад, свободно могли там поместиться. Посреди тёмного и прохладного грота находилось небольшое возвышение, на котором с комфортом могли устроиться лев и львица.

Сзади послышалась тихая поступь лап, и к Малкиа подошёл Малики. Снова ласково коснувшись носом щеки молодой львицы, он шутливым тоном спросил:

— Место для сна себе облюбовала?

— Осматривалась здесь, — улыбнулась в ответ львица. — Малики, посмотри на эту пещеру, какая она всё-таки большая. Сюда не один прайд может поместиться!

— Здесь будем жить только мы и наш прайд. Наш будущий прайд, — тихо сказал Малики. — Но ещё я волнуюсь за Тафу и Раджуа. Где, интересно, они сейчас? Всё ли с ними хорошо?

— Очень надеюсь на это, — вздохнула переживавшая за своих юных друзей и пожилых охотниц Малкиа. — Если их не будет завтра и послезавтра, нужно отправляться на их поиски.

— Мы их найдём, Малкиа, обязательно, — успокоил её Малики. — Просто… давай оставим все заботы на завтра, хорошо? У нас завтра большой день, а может, и не только один день!

— Хорошо, — улыбнулась молодая львица. — Я никуда не тороплюсь.

— Тогда ложись и отдыхай, милая, — тихо и с улыбкой произнёс Малики и ласково лизнул Малкиа в щеку. — Ты и так слишком устала за эти дни. А я пойду и осмотрю местность.

— Буду тебя ждать, — улыбнулась Малкиа.

Молодой лев улыбнулся ей в ответ и вышел наружу, Малкиа же легла на каменное возвышение и сладко потянулась. До чего же здесь хорошо! Молодая львица лежала на приятно прохладном камне и мысленно благодарила Айхею за такой прекрасный дом. Малкиа уже прекрасно понимала, что она и её Малики останутся здесь навсегда, она давно осознала, что безумно любит молодого красавца. И он к ней относится так же. На несколько мгновений она проснулась, когда почувствовала, что вплотную к ней лежит её любимый лев и обнимает её лапой.

* * *

На следующий день Малики проснулся рано, ещё только-только начало всходить солнце. Молодой лев поднял голову и посмотрел на саванну, что виднелась в проходе пещеры. Край солнца показался из-за горизонта, его лучи, становившиеся всё ярче, достигли Скалы. Лев осторожно, чтобы не разбудить безмятежно спящую Малкиа, поднялся на лапы и медленно вышел наружу. Оказавшись под первыми лучами солнца, Малики потянулся и, почувствовав, как приятно хрустнули позвонки, пошёл осматривать Скалу дальше. Вчера он видел что-то похожее на подъём наверх и решил проверить, можно ли туда подняться.

Осторожно ступая лапами по камням, Малики вскоре поднялся на самый верх. Огромная Скала оканчивалась небольшой площадкой, молодой лев как раз подошёл к её краю и взглянул вниз. Высоко, но так красиво! Малики сейчас находился так высоко, как никогда не был, и словно чувствовал себя невероятно высоким. Лев оторвал взор от выступа и начал осматривать земли, окружавшие Скалу — земли, которым суждено было стать обширными владениями Малики и его потомков. Сейчас Малики переводил взгляд с обширных равнин на зелёные холмы, видневшиеся вдали, с широкой реки, протекавшей севернее Скалы, на странные земли, находящиеся неподалёку. Что это за территории? Они выглядели очень непривлекательно — казалось, что лучи солнца туда не попадали вовсе. Думая, что же может там находиться, Малики вспомнил о своих друзьях, Раджуа и Тафу. Где они сейчас находятся? Идут ли сюда? Не случилось ли что с ними? И понравится ли им здесь?

Затем голову Малики начали наполнять мысли, которые его тревожили больше. Почему Айхею велел ему идти именно сюда? Как с этим местом будет связана его дальнейшая жизнь? И каким он будет королём? Какая вообще судьба его ждёт?

Думая над этими вопросами, которые так и толкались друг с другом и назойливо требовали ответов, Малики осторожно спустился вниз и заглянул в пещеру. Малкиа продолжала мирно спать, положив голову на лапы. Решив не будить возлюбленную, молодой лев решил осмотреть местность. Однако осмотр будущему Королю пришлось начать позже — он шёл уже несколько минут от Скалы, как вдруг увидел вдалеке несколько фигур, которые медленно приближались. Малики присмотрелся к ним внимательнее и понял, что они идут прямо к Скале, поскольку каждый из идущих поднимал голову, чтобы посмотреть на огромное творение природы. И ещё несколько мгновений понадобилось молодому льву, чтобы узнать идущих — впереди группы шёл пятнистый леопард Бедуи, позади него шли Раджуа и Тафу с матерями.

Сначала Малики просто не поверил своим глазам, но расстояние между ними сокращалось, и молодой лев убедился, что по этим землям шагают доподлинные его друзья и члены прайда. Раджуа же, увидев Малики издалека, сначала замерла на месте, как, впрочем, и все, затем молодой лев поспешно бросился к ним. Увидев друга, Раджуа и Тафу резко сорвались с мест и помчались к нему.

— Всё-таки добрался живым! — воскликнул Тафу, шутливо толкая Малики в плечо. Раджуа же подошла к другу и коснулась носом его плеча. Так же приветствовали молодого вожака и Бариди с Абири, Бедуи с лёгкой улыбкой кивнул на приветствие Малики.

— Как вы добрались досюда? — спросила она, как будто бы между ними и не было стычки перед расставанием.

— Мы только вчера с Малкиа пришли сюда, — ответил Малики. — Правда, она чувствовала себя неважно, пусть лучше отдохнёт. Я решил пока местность осмотреть. В реальности, оказывается, вся эта панорама выглядит гораздо прекраснее, нежели во сне!

— Потом вместе всё осмотрим! — вскинул голову Тафу. — Я не могу оторвать взора от этой громадины, никогда ничего подобного не видел! Вот это творение природы!

— Эта громадина будет нашим домом? — спросила Раджуа, широко раскрытыми глазами глядя на Скалу. В глазах юной львицы так и прыгали огоньки восхищения.

— Да, — кивнул Малики. — Пойдём, я покажу вам её поближе.

Группа направилась к Скале. По мере того как они приближались к ней, Раджуа и Тафу с трудом сдерживали себя от того, чтобы не сорваться на бег и осмотреть всю каменную громаду. По пути Малики рассказал о том, как они шли сюда, на что Бедуи сказал:

— Вы же могли с Малкиа погибнуть. Айхею бережёт вас обоих, Малики.

Тут молодой лев увидел выходящую на выступ Малкиа. Молодая львица, подойдя к самому краю, широко зевнула и потянулась. Взгляд её глаз пробежался по саванне и территории вокруг Скалы, и тут в поле её зрения попалась приближавшаяся к их новому дому группа. Молодая львица сразу узнала каждого и с радостным криком бросилась к друзьям.

— Мы думали, что вы придёте сюда ещё через два дня! — пошутила она, обняв поочерёдно юного льва и трёх львиц.

— Через пустыню мы шли днями, ночами отдыхали, — ответил Бедуи. — Потом пришли к тому оазису, о котором я говорил…

— Там такая красота! — восхищённо протянула Раджуа. — Там такой красивый и огромный водопад, там столько зелени, такой свежий и приятный воздух! Даже уходить поначалу не хотелось!

— Да и с едой проблем не было, — сообщил Тафу. — Советую когда-нибудь сходить туда, у вас с Малики уже есть опыт прохождения через пустыню!

— Да ну тебя! — с улыбкой отмахнулся Малики, потом посерьёзнел. — Давайте-ка решим, как мы будем дальше жить. Раз решено свыше, что это будет наш дом, то нужно здесь устраиваться. Кстати, Бедуи, — Малики повернулся к леопарду, — ты останешься жить здесь?

— Это как решит Король, — усмехнулся леопард. — Но сами знаете, что обратно мне не вернуться.

Тут в разговор вступила Абири:

— Может, поохотимся немного? А то мы с утра доедали маленькие остатки пищи, проголодались.

Раджуа повернулась к матери:

— Классная идея, мам! Я готова съесть целого буйвола!

— Не потопаешь, не полопаешь! — хохотнул Тафу. — Так что придётся и тебе охотиться!

Малики и Малкиа переглянулись с улыбками.

На следующее утро Малики проснулся раньше всех. В свете лучей заглядывавшего в пещеру солнца играли бликами частицы пыли, падавшей сверху. Молодой лев, полежав ещё немного, осторожно поднялся и начал будить Малкиа и Раджуа с Тафу. Недовольно бурча, юные лев и львица поднялись на лапы, широко зевая и продирая затуманенные сном глаза.

— Зачем в такую рань поднимать нас? — проворчал Тафу.

— Самого красивого не увидите, — ответил Малики. — Кстати, эти земли кажутся гораздо красивее, когда ты наблюдаешь восход солнца, а не просыпаешь его!

С этими словами Малики вышел наружу, где его уже ждала Малкиа. Молодой лев сел рядом с львицей, и она склонила голову на его плечо.

— Прости, что не показал тебе земли вчера утром, — тихо произнёс Малики. — Не хотел тебя будить, ты сильно устала после пути. Хотел, чтобы ты отдохнула.

— У нас с тобой для этого теперь будет много времени, — улыбнулась Малкиа и зарылась носом в пушистую гриву льва. — Не только дни, но и недели, месяцы, даже годы…

Тут сзади раздался голос Тафу:

— Эй, хватит нежиться! Кто-то собирался нам земли показать!

Малики и Малкиа поднялись на лапы и подошли к тропинке, ведущей на самый верх Скалы. Малики пошёл вперёд, Малкиа шла за ним, цепочку замыкали Тафу и Раджуа. Ещё не окончательно проснувшиеся юные лев и львица безостановочно зевали, но стоило им подняться на самый верх Скалы и бросить взгляд на расстилавшуюся внизу саванну, как весь сон пропал у обоих. Горящими от восторга глазами Тафу и Раджуа осматривали открывшуюся им с высоты птичьего полёта местность, у обоих не находилось слов от восхищения. Малики сел на самом краю площадки и спокойно начал осматривать свои земли. Малкиа снова села рядом с ним, потом прошептала:

— Это просто невероятная красота, Малики!

— Вон на них посмотри! — беззвучно смеясь, Малики указал на Тафу и Раджуа. Молодая львица посмотрела на юных друзей и тоже затряслась от смеха. Юный черногривый лев и львица-подросток перебегали по площадке с места на место. На светлой мордочке Раджуа было написано такое же выражение детского восторга, какое запомнил Малики, когда она в три месяца впервые увидела зебру, что некогда принес с охоты их прайд. До Малики доносились восторженные и восхищённые возгласы Раджуа и Тафу, когда они замечали что-то необычное или красивое. Но тут юноша повернулся к Малики и спросил:

— Малики, а что за земли на севере? Там, где тени?

— Я пока не знаю, — ответил молодой лев. — Нужно потратить немало времени на осмотр земель и обозначить границы.

— Малики, у меня идея, — сказала Малкиа. — Посмотри на горизонт. Как далеко ты видишь отсюда?

Малики внимательно всмотрелся в простиравшуюся даль. Его взгляд был устремлён на видневшиеся небольшие озёра, реки и гряду холмов далеко на юге. Затем молодой лев осмотрелся вокруг, скользнул взглядом по северным землям. Малкиа же, также осмотревшись, тихо произнесла:

— На все эти земли падает свет солнца, Малики. Пусть же нашей территорией будет всё, на что падает свет. Королевство Солнца…

Малики повернулся и внимательно посмотрел на возлюбленную. Сказанные ей слова услышали и Раджуа с Тафу, сейчас юные друзья вожака повернулись к нему, ожидая от него ответа. Через несколько минут Малики кивнул со словами:

— Королевство Солнца… А что, звучит!

* * *

Уже давно прошёл тот день, когда у Скалы впервые собрались все обитатели саванны, чтобы почтить приход первого на этих землях Короля. Все звери до единого склонили головы, когда над ними пронёсся мощный и звучный рёв, который издали Малики и Малкиа. Сзади них стояли Раджуа и Тафу с матерями, Бедуи же остался жить на этих землях в качестве советника Малики, при церемонии он тоже присутствовал. Вот таким немногочисленным в первое время и был прайд Малики. Но со дня его восшествия на царствование прошло два года, Малкиа, естественно, стала супругой Малики. За эти два года существенно возмужал Тафу, превратившись из подростка с вечно взъерошенной гривой в крупного и красивого льва, очень похорошела и Раджуа. Теперь она не только помогала матери и остальным львицам в охоте, но и охотилась сама — сказывались уроки матери и Королевы Малкиа. Будучи подростками, Тафу и Раджуа вечно спорили друг с другом и выясняли отношения, а сейчас молодой черногривый лев с большим интересом поглядывал на похорошевшую львицу и всячески оказывал ей знаки внимания, которые она благосклонно принимала. И Малики стало ясно, что в их прайде вскоре ещё одной парой станет больше. За два года к ним присоединились ещё несколько бродячих львиц, да и сама королевская чета ожидала пополнения.

Прошло два года после свадьбы Малики и Малкиа, но в течение более чем полутора лет молодая львица не могла забеременеть. Король очень переживал за любимую и горячо молил Айхею о помощи, но без потомства Малики остаться было не суждено — часто он видел себя отцом трёх детей. И видения его сбылись, но немного не так, как ему хотелось бы. Дело в том, что в один солнечный день Малкиа наконец родила. Роды были очень тяжёлыми, начались они рано утром, а тихие попискивания разносились по пещере уже тогда, когда зашло солнце. Молодая львица, уставшая от родов и измученная болью, мгновенно провалилась в сон, даже не почувствовав нежного поцелуя супруга. Оба львята, оказавшиеся мальчиками, родились здоровыми и крупными, однако тяжесть родов отрицательно сказалась на Малкиа — больше львица не могла иметь детей. После этих родов Малики задался вопросом — почему в его видении был третий львёнок? Ответ на этот вопрос Король узнал, когда Нгоме и Мойо — так супруги назвали своих детей — исполнилось полгода.

Малики совершал утренний обход земель вместе с Тафу, и оба льва медленно приближались к тем землям на севере, которые Малики назвал Слоновьим кладбищем. Земли, начинавшиеся сразу под довольно крутым обрывом, были густо усеяны костями животных, которые приходили сюда умирать. Среди огромных останков некогда могучих слонов лежали посеревшие кости давно умерших львов, леопардов и других зверей. Малики уже не раз приходилось являться на территорию Кладбища, поскольку здесь обитали гиены, постоянно совавшиеся в Земли прайда в поисках пропитания. Король в первые недели сразу обозначил северную границу именно по этому обрыву, который отделял его земли от Кладбища.

— Как у тебя дела с Раджуа? — спросил Малики у Тафу.

Молодой лев ответил с улыбкой:

— Ну, не как раньше, когда мы постоянно из-за куска мяса спорили, Малики!

— Оно и видно, — кивнул Король. — Ты с неё вообще взгляда не сводишь, Тафу, как будто она его притягивает!

Последние слова Король произнёс шутливым тоном, однако Тафу не улыбнулся на шутку. Наоборот, он повернулся к другу и серьёзным тоном заговорил:

— Нет, Малики, дело не в этом. Когда мы жили в тех землях, что уже занесло песками, мы просто с ней общались. То спорили, то вообще ругались, хотя всегда мирились. Ты ведь помнишь, как мы с ней, когда были детьми, играли, пытаясь перетянуть к себе кусок мяса?

Малики кивнул.

— Тогда, сам понимаешь, мы были детьми, позже подростками, а когда мы уже жили здесь, я словно другим взглядом посмотрел на неё. Она теперь стала настоящей охотницей, она потрясающая красавица. Разве нет?

— Да, Тафу, — кивнул Малики, — она очень хороша. И сразу понятно, что ты влюбился в неё!

Молодой лев нисколько не смутился. Вскинув голову, он сообщил:

— Да, я не стану от своего друга скрывать это. Раджуа действительно замечательной львицей стала, она очень мне нравится, уже давно.

Малики повернулся к другу:

— Если ты не скрыл от меня то, что ты влюблён в Раджуа, то почему ты не хочешь открыться ей? Я часто вижу, как ты ухаживаешь за ней. А сама она очень хорошо к тебе относится. Лучше поговори сам с ней, Тафу, я уверен, что она тебя поймёт.

Молодой лев только успел кивнуть в знак согласия, поскольку в этот момент они уже шли по обрыву, отделявшему Слоновье кладбище от Земель прайда. Чуткий слух львов уловил отчаянный плач, доносившийся снизу. Малики и Тафу медленно подошли к краю обрыва и увидели лежавшего внизу львёнка, совсем ещё крошечного, ему было чуть больше месяца. Он лежал на спине и заливался слезами, отчаянный писк разносился по мрачной территории. Боясь, что плач может привлечь гиен, которые могли бы причинить большой вред малышу, Малики стал искать путь вниз. Наконец он нашёл узкую каменистую тропинку, по которой смог осторожно спуститься. Осматриваясь по сторонам, лев быстро подошёл к рыдающему львёнку. Увидев перед собой огромного льва, малыш на секунду затих, но потом заплакал ещё громче. Малики ласково прошёлся языком по его грудке и мордочке и попытался успокоить:

— Тише, тише, малыш! Всё хорошо, тебя никто не тронет. Успокойся, прошу тебя…

— Что с ним? — полюбопытствовал спустившийся Тафу. — Он не ранен?

— Нет, он цел, — ответил Малики. Львёнок немного успокоился и, придя в себя, немного невнятно спросил тоненьким голоском:

— Вы кто, дядя?

— Меня зовут Малики, малыш, — ответил лев. — Я — Король, поэтому я тебя не трону, я добрый лев. А тебя как зовут?

Львёнок прижал ушки к голове и снова заплакал. Через минуту он в перерыве между всхлипываниями произнёс, не совсем чётко выговаривая слова:

— Меня мама бросила…

— Как — бросила? — спросил подошедший Тафу. — Она просто оставила тебя здесь?

— Нет, — пискнул львёнок. — Она столкнула меня отсюда и убежала.

— Тафу, — повернулся к другу Малики, — найди следы львицы и попробуй догнать её. Если догонишь — приведи сюда, я буду выяснять обстоятельства. Мама давно тебя столкнула? — снова обратился Король к львёнку.

— Нет, — помотал головкой детёныш. — Почти сразу вы пришли, дядя Малики…

Сердце льва кольнуло острое чувство жалости, одновременно в душу Малики вползла злость. Какая львица сможет недрогнувшей лапой столкнуть своё дитя с высокого обрыва? Кем надо быть, чтобы на такое пойти? Лев осторожно коснулся лапой бока малыша, задев его правую лапку, и тут львёнок громко вскрикнул.

— Прости, малыш, — шепнул Малики и осторожно осмотрел львёнка. К счастью, перелома не было, лапа была просто сильно ушиблена. Король моментально принял решение забрать львёнка на Скалу, затем, осторожно взяв малыша в пасть, поднял его и бережно понёс наверх. Оказавшись на краю обрыва, лев спросил:

— Как тебя зовут?

— Не знаю, — грустно ответил львёнок. — Мама со мной мало разговаривала, а когда говорила, то называла выродком, ещё била меня…

Королю стало ещё больше жаль малыша. Ну чем он заслужил такое отношение к себе?

Тут послышался быстрый топот лап, и перед Малики резко затормозил Тафу. Отдуваясь, молодой лев сообщил:

— Я нашёл эту львицу, но она быстрой оказалась — успела убежать! Прыгнула в реку и уплыла на другой берег, мерзавка!

— Мало ей такого слова, Тафу, — жёстко произнёс Малики. — Малыш рассказал, что она била его и называла выродком. Это львица просто сволочь! Львёнка я отнесу к нам, другого варианта нет.

— О Айхею! — ужаснулась Малкиа, когда услышала из уст супруга историю о находке львёнка. — Бедный мальчик, бедный… А если бы с ним что-нибудь случилось?

— Если бы мы не нашли его, то точно случилось бы, — сказал Тафу. — Мамаша, которая удрала от меня, била его.

— Ужас, ужас, — качала головой Королева. — У бедняжки даже имени нет… Как его мы будем звать?

— Подожди, — поднял лапу Малики, а потом повернулся к львёнку, который, глядя на больших и добрых львов, ожидал своей судьбы. Король спросил у малыша:

— Послушай, ты хочешь, чтобы у тебя были новые папа и мама?

— Да! — кивнул львёнок и в первый раз улыбнулся.

— Тогда нужно дать тебе имя, — произнесла с улыбкой Малкиа. — Тебе нравится имя Мвана?

— Да, — снова кивнул малыш, затем спросил: — Мне теперь можно называть тебя папой, дядя Малики? А тётю Малкиа — мамой?

— Нужно, малыш! — улыбнулся ему Малики. — А Тафу и Раджуа пусть будут дядей и тётей для тебя.

Мвана подошёл к Малики, потёрся мордочкой об его большую и тёплую лапу и прошептал:

— Я люблю тебя, папа!

Той же ночью Малики приснился странный сон. Сначала ему снилось, как он и три молодых льва, которые были его тремя выросшими сыновьями, шли по саванне к Скале. Ярко светило солнце, в золоте его лучей светилась золотистая шерсть львов. Но вдруг ярко-голубое небо враз затянули тучи, сверкнула молния, раздался удар грома, но дождь не пролился. Произошло совсем другое и более жуткое — откуда ни возьмись, рядом с огромной Скалой Малики возник большой клан гиен, который двинулся им навстречу. Но там были не только гиены — с ними шёл отряд совершенно незнакомых львов. Малики сделал шаг вперёд, то же самое сделал и один из молодых львов — выросший Мвана. Но дальше он сделал то, что Малики никак не ожидал — приёмный сын повернулся к Королю и со злобной усмешкой начал надвигаться на него. Малики инстинктивно попятился назад, и вдруг у него из-под лап ушла земля. Злобно ухмыляющаяся морда Мваны быстро поднималась вверх, в то время как Малики падал вниз. Падение, сопровождающееся свистом в ушах, сменилось чернотой. Ещё несколько мгновений — и Малики, подскочив, проснулся в холодном поту. Он не понимал, к чему ему приснился этот странный сон. Но он через несколько лет сбылся.

* * *

Всё началось с того момента, когда Малики, совершая обход с уже подросшими Нгоме, Мойо и Мваной, наткнулся на гиен, снова недалеко от Слоновьего кладбища. Тушу антилопы поедали несколько гиен, явно голодных. Среди небольшой группы были также два щенка. Однако Короля не смутило их присутствие, и лев, направившись к ним, отчеканил:

— Я разве не говорил вам, что запрещал здесь охотиться? Ваше место не здесь, а на Слоновьем кладбище!

— Нам что, костями питаться, что ли? — оскалилась одна из гиен. Щенок, увидев могучего льва и его сыновей, только прижался к лапам матери. Малики не обратил на него внимания и продолжил:

— Вы забыли, что члены вашего клана сделали с одной из моих львиц два года назад? С того дня, когда вы чуть не убили Бариди, у вас больше нет права на охоту на моих землях! Ясно?

— Дай хотя бы малышей накормить, Малики! — обратилась к нему другая гиена.

Лев замолчал, обдумывая, как ему поступить. С одной стороны, преступление гиен, совершённое ими два года назад, было слишком жестоким. Тафу тогда сказал, что ответственность должны нести все гиены. Но с другой… Почему должны из-за этого страдать детёныши гиен? И Малики, глухо рыкнув, бросил:

— Забирайте тушу и уходите к себе. И чтобы больше ваши лапы здесь не ступали!

Гиены поспешно подхватили тушу и потащили к границе. Тут к Малики подошёл Мвана и спросил:

— Отец, зачем ты прогнал их? Они ведь тоже должны питаться и охотиться.

— Ты разве забыл, что они сделали с матерью Тафу? — повернулся Малики к юноше. — Они напали вчетвером на одинокую львицу. Это преступление, Мвана! А за преступление положено наказание, разве я вам это не говорил?

Мойо кивнул и сказал:

— Я полностью согласен с отцом. А если бы Тафу не вмешался, тогда его мама бы просто погибла. Гиенам нечего делать на наших землях.

— То есть тебе всё видится так же, как и отцу? — повернулся к Нгоме Мвана. — Мы, львы, живём на прекрасных землях, в свете и радости, а гиены, среди которых тоже есть семьи с детьми, должны прозябать?

Разговор перешёл в спор и посеял семена раздора между братьями и всей семьёй. Эта тема часто всплывала в разговорах Малики с сыновьями, причём их споры один раз перешли в драку. Возникший конфликт продолжал углубляться и разделять братьев, словно пропасть, словно река два берега. После одной особо серьёзной ссоры не только с братьями, но и с родителями, Мвана, который сочувствовал гиенам, бросился на отца. Распалившийся Малики, с трудом удерживаясь от того, чтобы не напасть на приёмного сына, прогнал его со Скалы.

— Лучше бы тебя тогда гиены нашли раньше, чем мы! — вот какие слова произнёс Малики в запале. Эта ошибка в конечном итоге стоила ему жизни. Мвана, не произнеся ни слова, ушёл со Скалы, унеся родившуюся в голове чудовищную мысль.

Но это была одна сторона конфликта. Свою негативную роль сыграла также зависть, которую питал один брат к другому. Малики всячески выделял как своего потенциального преемника Мойо, поскольку он, как, в принципе, и Нгоме, готовился к тому, чтобы в будущем возглавить прайд. Однако Малики, к тому времени вошедший в пожилой возраст, смотря на своих уже выросших сыновей, сделал свой выбор. Оба — и Нгоме, и Мойо — выросли сильными львами, в силе не уступали друг другу, когда устраивали шуточные поединки. Однако со временем пожилой Король начал замечать проскальзывающую в действиях Нгоме определённую жестокость. Малики однажды был свидетелем того, как сын, хитростью повалив Мойо на землю в одном из поединков и видя, что тот не желает сдаваться, нагнулся к его плечу и прокусил его. После серьёзного разговора с отцом, матерью и братом Нгоме немного присмирел, но он слишком поздно уже заметил, что в его душе прочно поселилась зависть к брату. Мойо же был не менее сильный, нежели брат, но сила в нём удачно сочеталась с мудростью и умением быть сострадательным и справедливым. Нет, он не находил оправдательных мотивов для тех, кто совершал нехорошие проступки в землях Прайда, но вместе с отцом принимал участие в королевских делах. Именно благодаря Мойо были вновь налажены отношения между львами и гепардами, которые из-за грубых действий Нгоме находились под большой угрозой. И в один далеко не прекрасный день Малики торжественно провозгласил своим наследником Мойо. Нгомо же, узнав об этом, никому не сказав ни слова, ушёл со Скалы. Он знал, к кому идти. Всё это время он тайно встречался по ночам со Мваной, сообщая ему о том, что происходит в их землях. Мвана, которого Малики и Малкиа искренне считали своим сыном, согласился помочь брату в его плане — собрать отряд и напасть на Малики. Зависть Нгоме к Мойо принимала уже огромные размеры и переросла в самую настоящую ненависть — жаждавший власти молодой лев готов был пойти на что угодно. Мвана и Нгоме заключили союз с небольшим прайдом бродячих львов, а затем склонили на свою сторону гиен (в этом наиболее преуспел Мвана). И одной тёмной ночью они двинулись к Скале.

В этот же день вечером Малики позвал Мойо с собой на самый верх Скалы. Сын послушно пошёл с отцом. И сейчас, сидя под тёплыми лучами солнца, Малики грустно говорил Мойо:

— Сынок, я чувствую, что мой время уже скоро закончится, поэтому я и позвал тебя. Я тебе уже давно говорил, что мне в видениях является Мвана, который хочет избавиться от меня. А теперь ушёл и Нгоме… Правда, я из донесений Бедуи знаю, с кем встречается мой сын.

— Он из доброго принца превратился в жестокого льва, отец, — вздохнув, с грустью произнёс Мойо. — Помнишь, как он тогда набросился на тебя?

— Это мне наказание, — опустил голову пожилой Король. — Когда Мвана был маленьким, я часто видел нехорошие сны, в которых фигурировал он. Я только недавно понял, что я должен был избавиться от него, а не брать чужого львёнка. Но разве мог я бросить на произвол судьбы малыша?

Мойо не нашёлся что ответить на этот вопрос. Малики же тем временем думал, как сообщить ещё одну новость — ещё об одном своём видении, уже последнем… Но не успел он даже повернуться к сыну, как вдруг раздался снизу призыв:

— Малики! Сир!

Пожилой лев глянул вниз и увидел внизу задравшего голову вверх Бедуи. Малики и Мойо быстро спустились на выступ.

— В чём дело? — спросили в один голос Король и принц.

— Сир, сегодня ночью на нас собираются напасть Мвана и Нгоме. Я только что слышал их разговор, они собрали отряд львов. Но и не только их, они ещё привлекли гиен!

Мойо ударил лапой по земле и рыкнул:

— Предатели! Я их убью обоих, если они нападут!

— Не нужно, сынок, — тяжело вздохнул Малики, решивший, что сейчас наступил момент, чтобы поведать о своём последнем видении. — Они нападут, в этом я абсолютно уверен. Но они хотят убить не столько меня, сколько тебя, Мойо. Но я не допущу твоей гибели, сын мой! Но…

Малики снова замялся.

— Что, пап? — поторопил его Мойо.

Пожилой Король вздохнул и чуть охрипшим голосом закончил:

— Мне суждено в этой битве погибнуть, сынок… Моё время закончилось.

— Нет! — в один голос вскрикнули Бедуи и Мойо. Затем молодой лев шагнул к отцу. — Не говори так, прошу тебя! Всё обойдётся, отец!

— Уже не обойдётся, сынок, — покачал головой Малики. — Но если мне суждено погибнуть, то ни за что не уйду к Айхею, не прихватив с собой хотя бы одного врага!

Малики и его прайд были уже готовы к битве, когда на землю опустилась ночь. Пожилой лев сидел под выступом в ожидании своей судьбы, в его гриву уткнулась тихо плачущая Малкиа, которой он тоже всё рассказал. Она никак не хотела, чтобы видение Короля сбылось.

«Айхею, за что это нам?» — думала пожилая Королева. Слезы катились по её щекам одна за другой и исчезали в густой коричневой гриве супруга. Малики оторвал взгляд от горизонта, куда всё это время задумчиво смотрел, и повернулся к любимой супруге.

— Не плачь, родная, — прошептал он. — Это никто не в силах изменить, к сожалению…

— Я не хочу, чтобы ты оставлял меня, Малики, — всхлипнула Малкиа. — Я не представляю своей жизни без тебя…

— Я тоже, — закрыл глаза лев и ласково лизнул супругу в щеку. И в этот момент недалеко от четы мелькнула тень, перед Малики появился Бедуи и сообщил:

— Нгоме и Мвана с чужаками и гиенами подходят к Скале, сир!

* * *

Яростная битва, которая вспыхнула сначала под Скалой, а затем переместилась на выступ, продлилась недолго. В передних рядах бились Малики и Малкиа с Мойо, сбоку от них отбивались от врагов Раджуа и Тафу, а также их выросшие дети — брат и сестра, Миади и Хофу. Врагов — гиен и чужих львов — было больше, однако члены прайда Малики, уже имевшие серьёзный опыт в боях, повергали одного за другим на холодный камень. Всё это время Мвана и Нгоме пытались напасть на Мойо и Малики, но их атаки успешно отбивали постаревшие, но не утратившие сил Бариди и Абири. Но тут один из ударов, нанесённых Мваной и оказавшийся сильным, сбросил мать Тафу вниз с выступа. Бариди, упав на камни, сильно пострадала. Тафу бросился к матери, но путь ему преградили две гиены. Вслед за черногривым львом бросилась и его семья, в результате чего Малики и Мойо оказались уже в поле зрения Мваны и Нгоме. Отец и сын уставились на изменников глазами, горящими яростью. Малики не смог даже попытаться остановить сына, как он бросился на Мойо, к нему присоединился и Мвана. В пылу битвы четверо львов слишком быстро подобрались к краю выступа, они не замечали происходившей неподалёку от них остальной битвы. Все четверо были заняты лишь собой. Наконец, Мвана взмахнул мощной лапой и нанёс мощный удар Мойо по голове, в результате чего молодой лев потерял сознание и упал рядом с обрывом. Торжествующий лев нагнулся было к его шее…

В этот момент Малики бился с тремя гиенами. Одна из них уже через минуту испытала на себе силу могучих ударов Короля и полетела с выступа вниз. Оставшиеся две гиены начали заходить с обеих сторон к Королю, но тут к нему быстро подоспела Малкиа, и парочка теперь убегала с рассечёнными мордами прочь. Малики обернулся вовремя, чтобы увидеть, как Мвана сильным ударом лишает Мойо сознания, а затем наклоняется над ним…

«Прости, родная…» — мысленно обратился Малики к Малкиа, которая бросилась спасать окружённую врагами Абири. Пожилой лев резко сорвался с места и бросился к Мване. Лев уже приготовился вонзить клыки в шею Мойо, как в него врезался Малики. В этот момент Малкиа обернулась, и через мгновение над Скалой разнёсся крик ужаса — Малики и Мвана полетели вниз, с высоты более двадцати метров.

Всего лишь на одно мгновение воцарилась над Скалой тишина, но этот миг воплотился в сознании каждого членов прайда вечностью. И в этот миг только Малкиа поняла, что произошло непоправимое. С диким криком она бросилась по тропинке ведущей вниз, тогда как остальные набросились со всеми оставшимися силами на врагов. Тафу, увидевший падение друга с выступа, также бросился к нему. Малкиа, оказавшись прямо под краем выступа, увидела два неподвижных тела — в паре метров от Малики лежал Мвана с неестественно повёрнутой в сторону головой. Из пасти молодого льва стекала на землю струйка крови, его глаза были закрыты.

В это время на произошедшее смотрел остолбеневший Нгоме. Молодой лев, казалось, выпал из реальности, и он не заметил, как Мойо пришёл в себя и, тряхнув головой, посмотрел вниз. Увиденное заставило принца резко вскочить и с криком «Отец!» броситься к тропинке. Нгоме же продолжал сидеть в шоке. Он не ожидал, что отец пойдёт на самопожертвование ради Мойо.

Малкиа медленно подошла к неподвижно лежащему Малики, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Её любимый лежал с плотно закрытыми глазами, не подавая признаков жизни. Подойдя к Королю вплотную, львица осторожно положила лапу на его широкую грудь и тихо позвала:

— Малики… Очнись, пожалуйста!

Не дождавшись ответа, пожилая львица осторожно коснулась носом его щеки. Тут лев вздрогнул и судорожно вздохнул, и в следующее мгновение его могучее тело стиснули обручи сильной боли. Малкиа, всхлипывая, принялась осторожно вылизывать морду льва. Тафу же подошёл ко Мване и осмотрел его. Ему осталось лишь убедиться в его смерти — шея Мваны была сломана.

К Малики подошёл Мойо и тихо спросил:

— Папа, как ты? Сможешь встать?

— Я… — начал было Малики и закашлялся. Через несколько мгновений кашель перешёл в хрип — при падении лев получил тяжелейшие травмы. Малкиа сразу поняла, что её Королю осталось очень мало времени на этой земле. Львица заплакала ещё сильнее, она поняла, что Малики сейчас умрёт. То же понял и Мойо.

— Папа, не умирай, прошу тебя, — прошептал молодой лев. — Ты не должен умирать! Почему ты упал-то?

— Я спасал тебя, сынок, — прошептал Малики. — Мвана собирался убить тебя, когда ты лежал без сознания. Я не мог этого допустить, Мойо… Никак… А Мвана… Что с ним?

— Мёртв, — ответил Тафу, подойдя к другу. — Сломал шею при падении. Заслужил он своё, Малики.

Тем временем битва уже стихала, гиены и чужаки, не в силах противостоять более сильным, покидали место битвы. Один из чужих львов позвал Нгоме, но молодой лев не обратил никакого внимания на зов. И лишь через минуту он медленно поднялся и пошёл под выступ. Однако показываться на глаза членам прайда Нгоме боялся, опасался их реакции.

Малики на мгновение закрыл глаза, затем подозвал Мойо. Взгляды отца и сына встретились, ни один не отвёл глаза в сторону.

— Сынок, — обратился к нему умирающий Король. — Я именно тебя готовил к тому, чтобы ты стал Королём, так что теперь пришло твоё время. Мне очень жаль, что ты таким образом пришёл к власти, но ты теперь знаешь, что у Королей всегда могут быть враги. Я же стал жертвой заговора собственных сыновей…

— Что мне делать со Нгоме? — спросил Мойо. — Он сбежал от нас ко Мване, он предал тебя. Предательство Короля карается изгнанием или смертью.

Тут Малики увидел стоявшего под выступом Нгоме и позвал его:

— Подойди ко мне, Нгоме!

Молодой лев медленно подошёл к отцу, опустив вниз глаза и боясь встретиться взглядом с матерью, Мойо или Тафу.

— Послушай меня, — начал Малики, голос которого уже начал слабеть. — Ты совершил непростительное предательство, Нгоме, будучи сыном Короля. И не пытайся оправдаться перед кем-либо из нас — ты целенаправленно ушёл ко Мване, желая убить меня или своего родного брата!

— Ты видел во Мване угрозу только для себя, — тихо произнёс Нгоме. — Он тебе ничего не сделал, ему нужна была поддержка.

— Заткнись, сволочь! — прорычал Мойо, которому стоило огромных усилий, чтобы не наброситься на брата прямо здесь. — Заткнись!

— Ты больше не живёшь здесь, Нгоме, — чуть приподнял голову Малики. — За твоё предательство и желание убить брата я изгоняю тебя отсюда навсегда. И не смей сюда никогда возвращаться!

— Отец! — поражённо воскликнул молодой лев.

— Если ты ещё раз покажешься на этих землях, то новых смертей будет не избежать, — голос Малики постепенно переходил в хрип. — Из-за тебя же вы и Мойо уже никогда не станете друзьями, а если ты замыслишь против брата что-нибудь плохое или нападёшь на него, то обречёшь весь наш род на раскол! Знай, что это случится, если ты снова покажешься на этих землях, Нгоме!

Молодой лев только попятился назад. Малики снова закрыл глаза, затем хрипло вздохнул и обратился уже к Малкиа:

— Прости меня, милая… Я не мог допустить гибели нашего сына…

Львица только уткнулась в грудь мужа. Малики уже из последних сил обратился к Мойо:

— Сынок, отныне Король этих земель — ты. Не допускай таких ошибок, как я, и пусть твоё правление будет без раскаяний и сожалений о совершённом, как это было у меня… Заботься о маме, о Тафу и Раджуа, обо всех остальных. Я в тебя верю, Мойо…

На этих словах голос Малики прервался, лев закрыл глаза, затем слабо вздрогнул и затих. Малкиа, поняв, что её любимый Малики умер, заплакала ещё громче. Слезинка скатилась по щеке Мойо и упала в траву рядом с отцом. Молодой лев положил лапу на грудь отца и произнёс:

— Я клянусь, что твоя воля будет выполнена. Ты не только самый первый Король здесь, но ещё и останешься мудрейшим. Для всех нас…

* * *

Мтаи замолчал. Десятки пар глаз были устремлены на рассказчика, затем потрясённый рассказом Симба спросил:

— Что же было дальше, Мтаи?

— Нгоме всё равно ослушался отца и обрёк весь род на раскол. Сын покойного Малики в этот же день был изгнан братом при всех, но он вернулся, когда Мойо уже обзавёлся семьёй. Попытка захватить власть не удалась, Мойо не только отбился в схватке, но и наполовину разбил отряд брата. Вражда между ними только усилилась. Вот с их вражды, Симба, и начался раскол рода Малики. Основной род, который здесь правил, правит и будет править — род Мойо, к которому вы все принадлежите. Килема, как и я, впрочем, принадлежат к роду Нгоме, который тот основал на других землях, южнее Прайдленда. Но Нгоме никогда не забывал о том, что был рождён в Прайдленде, он стремился захватить власть там. И с тех пор и по сей день рода состоят в постоянной войне за власть. Прайды обоих Королевств постоянно бились друг с другом, гибли не только Короли, но и их дети. Вражда обострилась при другом Короле, который также обладал даром предвидения. Его звали Мвагузи, но его судьба была ещё более трагичной, чем Малики. После его гибели Прайдленд на несколько лет был захвачен его убийцей, львом по имени Джеури.

— То есть род Мойо прервался? — спросила Сараби.

— Несколько лет правили Джеури и его потомки, но после гибели Мвагузи на севере поселился его сбежавший сын, Фаиди его звали. В историю Прайдленда вошла и его семья, которая готовилась к тому, чтобы отбить Прайдленд у врагов. Спустя четыре года после убийства отца Фаиди удалось вернуться домой…

* * *

Время летело и летело. Прошли десятки лет после того, как первый Король погиб в битве за свой дом. Скалой и землями Прайда остался править его сын Мойо, Нгоме же был изгнан умирающим отцом. Однако лев не оставлял попыток вернуться в дом, где он был рождён. Мойо по-прежнему винил брата в гибели отца, ведь если бы он не ушёл Мване на помощь, Малики бы умер в кругу семьи, увидев внуков и внучек. Может, даже и правнуков… Однако это уже не суждено было сбыться. Мало кто из правивших после Мойо Королей из его рода доживал до рождения внуков, молодые и пожилые львы погибали в многочисленных битвах с далёкими родственниками, их места занимали другие, однако Прайдрок прочно оставался под властью рода Мойо. Но был лишь один период, который вошёл в историю Прайдрока как «время скорби и боли». Это были долгие четыре года, когда территория была захвачена врагами, убившими тогдашнего правителя по имени Мвагузи.

Ещё будучи юношей, Мвагузи прекрасно знал историю, которая случилась с семьёй Малики. Юный лев сказал себе, что, когда вырастет, ни за что не допустит такого распада в своей семье. А поскольку Мвагузи рос добрым львом, он пообещал себе, что не будет идти на суровые меры, а постарается объяснить проблему терпеливо. К тому же его отец, Король Хекима, так и учил его. Мвагузи был единственным ребёнком у Хекимы и Узури, но уже с самого детства поражал родителей странностями, как выражалась Узури. Львёнок мог проснуться посреди ночи и выбежать с Прайдрока наружу, а утром говорил, что разговаривал во сне с духом первого Короля. Или ещё интереснее — со львёнком случались странные приступы. Сидит Мвагузи ровно и смотрит на горизонт, а через мгновение он весь дрожит, закатив глаза. Каждый раз после такого случая он говорил, что видел чужих львов и нападение на родной дом. И всё то, что Мвагузи видел, сбывалось — нападения происходили, но Хекима с успехом прогонял врагов. Про них он узнал, когда львёнку исполнился год. Тогда Хекима рассказал ему о первом Короле этих земель по имени Малики и его трёх сыновьях — Нгоме, Мойо и Мване. Последний не являлся его родным сыном, Малики и его друг Тафу нашли его брошенным на Слоновьем Кладбище. Но когда будущие защитники прайда подросли, между ними возник конфликт, который со временем перерос в ссору, расколовшую их. Дело чуть не закончилось дракой между Мваной и Малики, и Король прогнал приёмного сына. Сочувствовавший молодому льву Нгоме ушёл позже к брату после того, как Малики объявил своим наследником Мойо. Молодые львы хотели убить Мойо, поскольку думали, что будет некому после Малики занять престол. Но всё закончилось трагически — погиб не только Мвана, но и Малики. Король погиб во время битвы, спасая Мойо, которого Мвана и собирался убить. Молодой лев стал Королём, а Нгоме был изгнан умирающим Малики. Но раздор между братьями не кончился, Нгоме и Мойо так и остались врагами. И после них уже два рода жили на соседствующих друг с другом землях — род Мойо и род Нгоме. И оба рода воевали между собой за власть в Прайдленде. При Хекиме эта борьба только обострилась — потомок Нгоме, Мабайя, нападал на Короля чуть ли не каждый месяц. Когда Мвагузи, уже понявший, что является не совсем обычным львом, вырос и превратился в красивого черногривого красавца, Хекима умер, но враги, которых возглавлял Мабайя, были к этом непричастны. Короля сгубила болезнь, и он объявил молодого льва Королём, а перед этим поженил его с львицей, которую Мвагузи любил ещё с детства. Молодую и сильную охотницу звали Сабури, она тоже была неравнодушна к красивому и сильному сыну Хекимы.

В один день крупный золотистый лев с чёрной гривой и светло-бежевая львица сидели на выступе Прайдрока и наслаждались прекрасной панорамой заката. Сабури склонила голову на мускулистое плечо любимого льва и тихо мурлыкала. Молодая львица ждала от молодого Короля детей, скоро ей уже предстояло родить. Сабури уже давно не охотилась, поскольку пребывавший на седьмом небе от счастья Мвагузи запретил супруге любые нагрузки, однако ненадолго прогуляться вокруг Скалы она выходила, гуляла всё время с любимым.

А Мвагузи одолевали тяжёлые мысли — он в последнее время страдал одним и тем же видением. Он, уже постаревший, идёт к Прайдроку, заходит под выступ и подходит к самой стене. Затем неожиданно его передние лапы проваливаются под землю, лев теряет равновесие и падает вниз. Катясь сначала по каменистому склону, он падает вниз. Затем поднимается, проходит чуть вдаль и видит ещё один грот. Оттуда раздаётся странный шёпот. Лев идёт на звук и видит внутри грота львиный прайд. Только не отдыхающий — львы, львицы и львята не стали бы, отдыхая, лежать друг на друге, тем более залитые кровью. В самом крупном льве Мвагузи узнавал себя… и на этом месте сзади раздавался громкий грохот. Лев оборачивался и видел большой камень, который закрывал проход в пещеру. И на этом месте Мвагузи просыпался, чувствуя, как быстро колотится в широкой груди его сердце. Этот сон надолго оставался саднящей раной в его душе, и молодой лев был уверен, что он сбудется, ведь всё, что ему снилось, рано или поздно сбывалось.

— Что с тобой, милый? — спросила его Сабури. — Ты в последнее время какой-то задумчивый. Что-то случилось?

— Что? — потряс головой Мвагузи. — А, нет, Сабури, всё в порядке. Просто… Помнишь тот сон, который мне снился? Когда я обнаружил себя в той пещере?

— А тебе не кажется, что всё это может быть просто сном? — спросила его Сабури. — Сны не всегда сбываются, Мвагузи.

— Мои сбываются всегда, — вздохнул Мвагузи. — Как мне этого не хочется, милая… То же самое было и с Малики, помнишь? Он в юности видел самого Айхею во сне, тот велел ему идти через пустыню. Малики тогда и нашёл эту Скалу, где мы живём. А из рассказов отца и предков я понял, что Айхею выбрал Малики только для того, чтобы найти Прайдрок. А по какой причине он выбрал меня? Что мне суждено сделать? Умереть со своим прайдом в той пещере?

Произнеся эти слова, молодой лев горько усмехнулся. Молодая львица ласково лизнула мужа в щеку.

— Не сгущай краски, Мвагузи, — улыбнулась она. — Лучше подумай о том, кто у нас будет… Я уверена, что львёнок будет не один… Ой!

— Что такое? — испугался Мвагузи.

— Один из них толкнулся! Потрогай, Мвагузи! — прошептала молодая львица.

Король осторожно дотронулся лапой до объёмистого живота Сабури.

— Точно, да! — улыбнувшись, он поцеловал супругу. — Пошевелился наш малыш!

Через несколько дней у Сабури утром, после восхода солнца, начались схватки. Роды были довольно трудными, однако львица к обеду произвела на свет… трёх крупных и здоровых львят — двух мальчиков и девочку. Мвагузи просто не мог найти себе места от счастья, когда смотрел на уставшую, но счастливую молодую жену и прекрасных львят, жавшихся к её животу. Лев не мог удержаться от того, чтобы хотя бы раз в минуту не лизнуть ласково супругу в щеку и каждого из детишек. Вместе с Сабури Мвагузи назвал своих детей. Мальчики получили имена — Имани и Таманио, девочку они назвали Ашики.

Однако на следующий день после родов на прайд напали постаревший Мабайя и его злобный сын Джеури. Битва была тяжёлой, поскольку часть прайда осталась защищать молодую мать и львят. А среди львов были только двое — Мвагузи и его лучший друг Каго. Прайд с трудом отбился от врагов, однако в битве Мвагузи был серьёзно ранен. Каго принёс друга в пещеру и помчался за их шаманом. Первым шаманом-лекарем у них был Дактари, которого взял к себе ещё дед Мвагузи. Обеспокоенная Сабури устроилась рядом с любимым мужем, опасаясь за его жизнь. Однако могучий организм и здоровое тренированное тело справилось с болезнью, и через неделю Мвагузи снова был на лапах и совершал обходы земель. И в один из этих дней молодому льву приснился сон.

Мвагузи сидел под выступом Скалы, когда вокруг бушевала непогода. С небес падал дождь, вокруг свистел ветер, разрывая серое полотно ливня и гоня по траве волны. Внезапно ливень прекратился и засияло солнце. И тут за спиной Мвагузи раздался голос:

— Мвагузи!

Лев обернулся и увидел перед собой другого льва — такого же крупного и мускулистого, но не с чёрной гривой, а с коричневой. Его небесно-голубые глаза внимательно смотрели прямо в янтарно-золотистые глаза Мвагузи. От льва исходило странное сияние, как будто он весь светился изнутри.

— Кто ты? — спросил молодой лев, хотя через мгновение догадался.

— Ты знаешь, кто я, — произнёс с лёгкой улыбкой лев. — Меня зовут Малики, я первый Король в этих землях.

Мвагузи, испытывавший большое уважение к предкам, почтительно склонил голову перед первым правителем.

— Я знаю, тебя волнует один вопрос, что однажды волновал и меня, — заговорил Малики. — Ко мне во сне являлся сам Айхею и указал, куда нужно идти. Его желанием было сделать эти земли знаменитыми, а их Королей — мудрыми и справедливыми правителями. Я пришёл сюда через пустыню и основал здесь прайд, который потом… Хотя, эту историю ты, Мвагузи, уже знаешь. Скажу тебе только одно — ты такой же, как и я, ты тоже Провидец. Ты способен видеть и предсказывать будущее. Но у меня были от этого одни беды, я увидел распад моей семьи и свою же гибель.

— Я тоже видел то место, где мне суждено упокоиться навсегда, сир, — вздохнул Мвагузи. — Но если Вам было суждено найти земли Прайда, то что Айхею и духи Королей приготовили мне?

— Судьба твоего дальнейшего рода будет завидеть от того, кто появится на свет через полтора года, — сказал первый Король, затем погрустнел. — И извини меня за то, что скажу дальше. Как бы мне ни хотелось скрыть от тебя правду, но твоя судьба будет не менее трагичной, чем моя. Тебе, как и мне, суждено погибнуть на глазах у семьи, и лишь один спасёт весь наш род, род моего сына Мойо. Этот лев родится у вас с Сабури через полтора года, береги его!

Услышав, что ему всё же суждено умереть, Мвагузи не удержался от тяжёлого вздоха. Молодой лев не раз уже видел сон о своей гибели, а все его сны и видения сбывались. Теперь он услышал категоричное подтверждение этому.

— Однако твоё правление будет ещё более известным, нежели моё, — сказал Малики. — Тебе очень много предстоит сделать, Мвагузи. Но самое главное — будь рядом с семьёй и не допускай никаких ссор и конфликтов. А своё дитя, что родится через полтора года, береги как можешь! Слышишь? Поскольку скоро придут тяжёлые времена для Прайдленда, и ключевую роль в его освобождении сыграет именно твой младший потомок. Береги его, Мвагузи!

С этими словами Малики исчез, и Мвагузи тут же проснулся. Лев обнимал одной лапой Сабури, а вторая покоилась на земле, её когтями он впивался во сне в камень.

Следующие несколько недель Мвагузи не мог думать ни о чём другом, кроме этого сна. После того как Мвагузи узнал, что его ждёт гибель перед всей его семьёй, он не мог ни на чём сосредоточиться. Но вскоре он смирился с тем, что его ждало, Король сам себе сказал, что если ему и суждено погибнуть на глазах у семьи, то он сделает это, защищая её до последней капли крови. Правильные слова ему сказала его любимая жена — жить, не думая о мрачном будущем, а радуясь настоящему. А настоящее было намного лучше, чем будущее — у Мвагузи была красавица-жена и трое прекрасных львят. Жили они счастливо, несмотря на постоянные нападения Мабайи с Джеури. Но в год, когда Сабури была беременна уже во второй раз, Мабайя был убит в одной из битв, и Джеури поклялся отомстить за гибель отца и убить Мвагузи. Спустя несколько лет ему это удалось.

* * *

В год, когда младшему сыну Мвагузи и Сабури, Фаиди, исполнилось три года, Король, уже постаревший, но по-прежнему полный сил могучий лев и справедливый правитель имел огромную и крепкую семью — двое его старших сыновей были уже женаты, дочь собиралась выйти замуж за принца соседнего прайда, поскольку была беременна от него. Мвагузи и Сабури уже воспитывали пятерых внуков. Да и Фаиди, их младший сын, не был одинок, он с интересом поглядывал на недавно присоединившуюся к прайду одинокую молодую львицу по имени Халили. Так бы и жила счастливо семья Мвагузи, однако сам Король знал свою судьбу. Он уже смирился с этим, но хотел погибнуть не просто так, а защищая свою семью и свой дом.

Нападение Джеури произошло перед тем днём, на который была назначена свадьба Фаиди и Халили. Ночью, перед самым рассветом, на прайд напал Джеури со своими львами. И не только с ними — отряд нападавших намного превосходил по численности прайд Мвагузи. Однако Король всегда говорил, что победу не всегда приносит численность. Назревала больших масштабов схватка, но состоялась под Прайдроком не битва, а бойня.

Джеури, желавший мести за отца и поклявшийся убить Мвагузи, вызвал Короля на поединок. Лев вышел перед врагом и, смерив его яростным взглядом, произнёс:

— Не будь таким самоуверенным, Джеури. Самоуверенность может обернуться поражением!

— Сейчас мы это проверим, — кивнул Джеури. Оба льва сначала кружили друг против друга, выбирая, с какой стороны удобнее напасть. Затем Джеури взревел и без предупреждения бросился на Мвагузи. Король отдал приказ никому из его прайда не вмешиваться и поставил условие львам Джеури — если победит Мвагузи, то они уходят отсюда и больше никогда не нападают на них. Мвагузи не собирался убивать Джеури в случае победы, но сам Джеури уже решил судьбу Короля. Смертный приговор не только Мвагузи, но и его семье был вынесен сыном убитого Мабайи.

Мощная лапа Джеури взвилась в воздух, но Мвагузи успешно увернулся от удара. Недовольно рявкнув, Джеури метнулся к лапам врага, намереваясь вонзить в них клыки. Лев вовсе не собирался биться честно. Но Мвагузи вовремя увидел манёвр Джеури и отскочил в сторону. Одобрительные крики и слова поддержки неслись с обеих сторон, торжествующе смотрели львы Джеури на своего предводителя, не находили себе места от беспокойства члены огромной семьи Мвагузи. Все взгляды были устремлены на бьющихся могучих львов. Через несколько минут Джеури был уже в крови — Мвагузи сильным ударом лапы разорвал кожу на его боку и плече. Но и Мвагузи был также ранен — острые когти Джеури оставили на широкой груди льва несколько рваных борозд, из которых текла, пропитывая густую гриву, кровь. Король внимательно следил за каждым действием врага и сохранял полнейшее спокойствие, а Джеури же, в ярости от того, что не может нанести смертельные удары, начал пускаться на хитрости. Но все его намерения Мвагузи быстро просёк. Основательно разозлившись, Джеури с яростным рёвом бросился на Мвагузи и ударил его по морде, метя в глаза. Когти рассекли ему морду от лба и до носа. Кровь потекла в глаза, Мвагузи зажмурился от неё. Сзади донёсся крик жены:

— Мвагузи, осторожно!

Несколько мощных ударов последовало с разных сторон. Джеури нанёс потерявшему ориентацию Королю несколько сильных ударов. Серьёзно раненный Мвагузи чуть не упал на траву. На какое-то мгновение в поле зрения промелькнул Джеури, готовящийся нанести очередной удар, и Мвагузи отреагировал быстро. Король быстро отразил удар и сильно ударил Джеури по голове. От удара он беззвучно рухнул на траву. Прайд Мвагузи взорвался торжественным рёвом. Никто из них не знал, что Джеури прикинулся нокаутированным.

Мвагузи подошёл к поверженному, как он решил, врагу и собрался было обратиться к отряду врагов, но тут Джеури резко поднял голову и вонзил клыки в правую лапу Короля. Лев заревел от боли, поскольку острые клыки вошли в плоть до самой кости. Джеури резко дёрнул головой в сторону, отправив раненого Мвагузи на землю. Сыновья, всё это время помнившие наставление отца не вмешиваться в поединок, но с трудом удерживавшиеся от того, чтобы не броситься ему на помощь, не выдержали и сорвались с места, но им навстречу метнулись несколько львов из отряда Джеури. Сам вожак нанёс Мвагузи пару сильных ударов по голове. Готовый потерять сознание, могучий Король попытался подняться с земли и ударить врага, но третий удар лишил Мвагузи сознания. Затем Джеури наклонился к шее поверженного Мвагузи и прошептал:

— Я же поклялся отомстить за своего отца, Мвагузи. Так что получай своё!

С этими словами Джеури вонзил свои клыки в шею Короля и с силой сжал челюсти.

— НЕТ!!!

С диким криком ко Мвагузи бросились Сабури и их дочь, Ашики. Молодая львица сбила врага с тела отца, но через мгновение он сильным ударом по голове лишил её сознания. Мвагузи, хрипя, пытался зажать лапой глубокую рану, нанесённую Джеури — острые и длинные клыки врага пробили ему яремную вену. На землю ручьём лилась тёмная кровь. Фыркнув, довольный и окровавленный Джеури отошёл в сторону и велел своим львам:

— Всех окружить!

Львы мгновенно окружили семью Мвагузи. Во время битвы никто не заметил, как из-под выступа сбежали двое — молодые лев и львица. Перед битвой Мвагузи всем рассказал, что он будет убит на глазах у всей семьи и про слова Малики, который приснился ему годы назад. Вся семья велела Фаиди и Халили найти момент и бежать в безопасное место, остальные все остались биться с Мвагузи, никто больше не захотел оставлять своего отца и Короля. Никто из семьи Мвагузи не знал, что все они будут убиты, даже львята, которых матери спрятали в одной из укромных пещер на Скале.

Рядом со смертельно раненным Королём оказалась Сабури. Плача, пожилая львица пыталась зажать сильно кровоточащую рану лапой. Мвагузи открыл глаза и прохрипел:

— Сабури… Родная моя… не нужно…

Это было всё, что успел сказать несчастный Король перед тем, как смерть накрыла его своим чёрным крылом. Львица, подняв затуманенные слезами и горем глаза на Джеури, прорычала:

— Ты, мразь! Умри!

С этими словами она бросилась на врага. Джеури отскочил назад, и львица приземлилась перед ним. Снова взмах лапой, сильный удар — и Сабури упала без сознания. Яростно выдохнув, Джеури огласил территорию рёвом:

— Вперёд! Убить всех!

* * *

Через несколько минут самая ужасная в истории Прайдленда бойня была окончена. Были убиты все, кто находился в этот момент под выступом — оба сына Мвагузи и их жёны, его молодая дочь и верные им львицы. Джеури не пожалел даже львят — враги обыскали весь Прайдрок и нашли малышей в пещере. Все львята прайда также были убиты — не только внуки Мвагузи, но и дети погибших львиц. Около полутора десятков окровавленных тел лежали недалеко от входа в пещеру, которая вела под Прайдрок. Эту пещеру спустя два месяца после рождения детей нашёл Мвагузи.

Львы Джеури начали заносить тела убитых внутрь. Пришедшая в себя Сабури, увидев, что натворил Джеури, буквально лишилась разума. Всё это время она просидела рядом с окровавленным телом Мвагузи, трясясь в рыданиях. Она больше не видела смысла жизни, не хотела больше жить. Она потеряла всё и всех, в своём состоянии она забыла про убежавших Фаиди и Халили. Когда все тела были занесены под Прайдрок, Джеури подошёл к безутешной Королеве и заявил:

— Поможешь нести тело своего мужа к остальным. И не смей спорить, иначе отправишься за ними!

Львица уже не желала ничего говорить или предпринимать что-то против врагов. Она молча помогла устроить тело любимого мужа грудью на широкой спине врага, затем подлезла под живот Мвагузи и осторожно выпрямилась. Поднеся тело к проходу, Джеури скомандовал:

— Отошла в сторону! Дальше сам его отнесу.

Убийца взял безвольно свисавшие передние лапы Мвагузи себе в пасть и начал спускаться вниз. Сабури прекрасно знала, что они там их и оставят, а без семьи она жить больше не хотела. Она приняла решение добровольно уйти вслед за любимыми мужем и детьми. Она пошла вслед за Джеури. Один из львов попытался остановить её, но она лишь с грозным рыком огрызнулась и пошла дальше.

Невдалеке от прохода вниз была ещё одна пещера, небольшая, рядом со входом в которую лежал большой валун. Именно туда и занесли тело убитого Короля. Сабури медленно пошла к той пещере и увидела сложенные буквально друг на друге тела сыновей, дочери, внуков и близких львиц. Джеури небрежно сбросил мёртвого льва рядом с остальными телами. В пещере сгустился тяжёлый запах крови. Молча львица вошла в грот, и тут Джеури спросил:

— Ты что делаешь, красавица?

— То, что должна, — тихо ответила бедная львица.

— Ты жить должна, — гадко ухмыльнулся убийца. — Разве со мной тебе будет хуже?

— Упаси Айхею, — прорычала Сабури. — Будь ты проклят, Джеури! Понеси заслуженное возмездие, когда придёт время!

— Я считаю до трёх, — отчеканил лев. — Если ты к этому моменту не выйдешь, будешь замурована здесь заживо.

— Я умру рядом с любимым, — сказала львица и села на землю рядом с телом Мвагузи.

Джеури только фыркнул и подозвал другого льва.

— Закрываем!

Львы закрыли валуном проход. Камень лёг идеально, наглухо отрезав львицу от врагов.

В полнейшей тишине Сабури легла рядом с телом Мвагузи и, нежно поцеловав его окровавленную морду, прошептала:

— Я иду к тебе, Мвагузи… И к вам, родные мои…