Осколки (гет)

Малефисента не любила замок, но за месяцы правления Авроры неоднократно бывала в нем, так что неплохо знала расположение окон и комнат. Малефисента шла к джонгу со стороны внешних стен, но с противоположной стороны главной башни было окно, от которого до нужной фее комнаты рукой подать. Окон на этаже было всего два, и закрывали их только на ночь, так что проникнуть туда труда не составляло. Разве что это весьма проблематично сделать незаметно.

Стража у конюшен заметила богато одетую женщину издалека, и подбоченилась. Женщина казалась им смутно знакомой, но они никак не могли сложить образ и воспоминания, будто чего-то важного, что видели они в прошлый раз, не хватало. Может, обычно она появлялась только в сопровождении супруга, оттого и сложно вспомнить ее имя без него? Но кем бы она ни была, она, бесспорно, имела власть, иначе бы стражники не запомнили бы ее лица. Да и не бывает у изможденных работой крестьянок такого хорошего личика.

Несмотря на начавшееся нападение, с постов их никто не снял, и они считали своим долгом выслужиться перед знатной госпожой.

— Сударыня, на замок напали подлые болотники. Сейчас не подходящее время для верховой езды. Если вы позволите...

— Не позволю, — бросила она, слегка махнув рукой.

— Как скажете, — промямлил стражник, отчаянно зевая. Через несколько секунд он, подобно своим соратникам, крепко спал.

Малефисента недовольно поморщилась. Нет, она рада была, что на сей раз удалось обойтись без кровопролития, но слишком уж легко это вышло. Рядом со шкатулкой колдовать было куда сложнее.

Вскоре сон сморил всех караульных, в поле зрения которых попадало нужное фее окно, и она смогла взлететь без риска поднять тревогу. Она с отчаянно бьющимся сердцем приближалась к молельне, прислушиваясь к собственным ощущениям. Знакомое уже чувство тревоги и опасности по-прежнему вопило, что шкатулка в замке, и все же в прошлый раз она не могла колдовать, пока не вышла из башни. Сейчас же она чувствовала силу, и даже проверила ее на одном из факелов. Тот послушно вспыхнул голубоватым светом.

Она почти не удивилась, когда обнаружила в молельне лишь пустой алтарь. Только упала на колени и горько засмеялась. Дорика могла приказать перенести шкатулку куда угодно, и найти ее в столь огромном замке почти невозможно. Разве что ориентироваться на то, насколько слушается ее магия, но и это не так просто. Волшебную силу внутри себя она чувствовала даже рядом с ларцом, а вот насколько та действенна можно было узнать только опытным путем. Однако так немудрено и попасться кому-нибудь на глаза, чего фее очень не хотелось. Да и поиски рисковали затянуться на неопределённый срок.

— Здесь нет того, что ты ищешь, хранительница болот, — послышался со спины Малефисенты старческий голос. — Да и не стоит тебе искать его. Разве древенник не предупреждал тебя об этом?

Фея молниеносно обернулась. Кто бы ни обращался к ней, он знал о болотах куда больше, чем положено людям. Из тех, кто остался в замке, никто не знал о старом Рейфусе и роли, что отведена подобным ему в магических местах.

Старая женщина в засаленной ракарской одежде улыбалась снисходительно и печально. Малефисента никогда раньше не видела представительниц своего рода старыми, так что не сразу поняла, что перед ней фея. В бесконечной печали и опустошённости этой женщины было что-то жуткое, и Малефисента невольно отшатнулась.

— Не стоит тебе приближаться к кристаллу, если сама не хочешь стать такой же, — заявила старуха.

— Какой? — с подозрением спросила Малефисента. — Старой?

Старуха даже рассмеялась.

— Старой? Нет, это заслуга времени, да и говорила я не о себе, а о его нынешней хозяйке. Холодной, бездушной.

Сложно было не понять, о ком та говорит. Малефисента припомнила последние дни на болотах, полные боли и ярости. Даже сама себе она напоминала неприкаянную душу.

— Может, это не так уж и плохо, — заключила она.

Старая фея наградила ее долгим изучающим взглядом.

— Не стоит бросаться такими словами, они могут аукнуться, только совсем не так, как ты хочешь. Уж я-то знаю это. Как и то, что кристалл не зря зовут коварным. Мой тебе совет — отступи, пока не поздно, живи, радуйся. Рано тебе еще отчаиваться и искать забвения.

— Тебе-то откуда знать? — процедила Малефисента.

Еще один долгий взгляд, на сей раз сменившийся улыбкой.

— Уж не из-за ворона ли ты его ищешь, хранительница? — фея видела, что старуха с трудом удерживается от смеха. — Не торопишься ли ты?...

Малефисенту охватила ярость. Она готова была убить старую ведьму, так некстати бередившую рану. Фея? Быть может. Но не все феи на стороне добра, сама Малфеисента тому яркое доказательство.

Она в бешенстве взмахнула крыльями, отчего дверь молельни оглушительно заскрипела и слетела с петель, старуху отшвырнуло к противоположной стене, а где-то у лестницы загрохотал металл — порыв ветра оживил старые доспехи. Будто по команде по замку разнесся отдаленный гул труб. Слишком торжественный для военного сигнала.

Малефисента припомнила разговоры люда у внешних стен и едва не рассмеялась. Незачем искать ларец по всему замку, и прятать его владелица не собиралась. Дорика просто не могла позволить, чтобы ее праздник обошёлся без столь значимого символа могущества. Да и отменить свадьбу ее самомнение не позволило бы, даже если бы стены замка штурмовали объединённые армии всех собравшихся здесь монархов.

Вылетать в окно она не решилась — одно дело подняться на несколько этажей, и совсем другое — взлететь к тронному залу, который предки Авроры расположили почти на ровне с внешними стенами. На такой высоте ее могли заметить, а то и подстрелить. Однако пока коридор достаточно свободен, чтобы расправить крылья, она взвилась в воздух и полетела к лестнице. Что кричала ей вслед старая фея, Малефисента уже не слушала. Так, чередуя ноги и крылья, она преодолела большую часть замка. Лишь у самого тронного зала пришлось спешиться окончательно — архитектор сделал окружающие его проходы слишком узкими и низкими, чтобы расправить крылья, надеясь, очевидно, что после тесных коридоров главный зал покажется еще более впечатляющим. Здесь она остановилась, вновь накинула на плечи длинный плащ-шлейф, что скрывал неудобно опущенные крылья, и достала из спрятанного в складках юбки поясного мешочка лист чудесной травы, заранее заговорённый феей расти куда быстрее положенного, лишь только он упадёт на пол, и стать ее копией — такой же, как та, что возглавляет травяное воинство. Однако именно воинство навело ее на новую мысль. Фея порвала листок пополам и бросила на каменные плиты, и через минуту перед ней стояло уже две Малефисенты — величественные, прекрасные, с посохом и рогами, что так пугали простой люд. На их фоне безрогий оригинал в человеческом наряде казался бледной копией. Но сейчас оно и к лучшему.

— Идите на все четыре стороны, — приказала она.

Копии послушно двинулись в конец коридора, чтобы на развилке разойтись в разные стороны. Эти копии Малефисента прихватила с собой, на случай если придется отвлекать внимание при отходе, и они выполнят свою задачу. Травяные создания не обременены мозгами, а управлять ими магически Малефисента была не в силах — слишком близко к шкатулке. Но даже такого простого приказа должно было хватить. Один из ее двойников непременно сделает крюк в лабиринте дворца и очень скоро вновь окажется здесь и войдет в тронный зал. Что до второго — он неплохо спутает карты, если Карл, Дорика или ее прихвостень-рыцарь поднимут охрану.

Она вошла в тронный зал.

Здесь мало что напоминало о прежних королях — стяги между колоннами сменились на Тинридские и Ракарские, пол натёрли так, что немудрено поскользнуться, даже огромный витраж за спинами правителей был завешен гобеленом, причудливым образом сочетавшим в себе символы обоих королевств. Со слов собравшихся в зале выходило, что решение о свадьбе было принято Дорикой буквально вчера, и Малефисента даже не представляла, как мастерицам, даже очарованным, удалось создать огромное полотно за один день. Или Карл был настолько уверен в ответе, что заказал его заранее?

Сами новобрачные стояли у подножья лестницы, поднимавшейся к помосту, на котором возвышались ожидающие хозяев троны. Сейчас между последними находился перепуганный священник — не то его смущало, что сама королева Дорика уступила ему право власти в этой церемонии, не то сам брак столь высоких особ пугал его.

Малефисенту же вид смиренной Дорики даже позабавил. Интересно, надолго ли хватит этого смирения?

Фея начала медленно пробираться к помосту — именно там, на лестнице, лежали символы королевской власти, а среди них и вожделенная шкатулка. Идти было тяжело — в зале собралось слишком много народа, и удерживать крылья под шлейфом так, чтобы их, чего доброго, не оттоптали, требовало ловкости. К счастью, церемония уже подходила к концу, и все были слишком поглощены зрелищем, чтобы оглядываться на припозднившуюся даму, проталкивающуюся среди знати. Дорика и ее супруг так же смотрели на смущенного священника, но оставалась еще и стража — ракарские рыцари, бесстрастно взиравшие на подданных своей госпожи, и, без сомнения, готовые порубить на мелкие кусочки любого, кто посмеет приблизиться к ней. Под таким присмотром добраться до ларца почти невозможно.

Кто-то закричал, и толпа в один миг повернула головы. По залу шла Малефисента, повелительница Топких болот. Молодой дворянин из толпы хотел было броситься на нее, но Дорика жестом остановила его.

— Что вам нужно на этот раз? — королева Ракара ни на минуту не теряла присутствия духа. Вряд ли она вообще была на это способна.

Малефисента не ответила, для ее травяных мозгов вопрос был слишком сложен.

Дорику молчание не устроило, она нахмурилась и дала знак рыцарям. Те двинулись к незваной госте, приковавшей к себе всеобщее внимание. Лучшего шанса уже не будет.

Настоящая Малефисента ускорила шаг. К счастью, это оказалось несложно — большинство дворян также пытались оказаться от «ведьмы» как можно дальше, так что толпа несла ее в нужном направлении. По залу прошло восклицание суеверного ужаса, когда один из рыцарей попытался разрубить лже-Малефисенту, но тело той тут же срослось вновь. Фее стало даже завидно, что сама она так не может — подобный удар убил бы ее.

Уже подходя к самым ступеням, где теснились последние ряды знати, Малефисента взглянула на помост. Дорика и ее жених продолжали наблюдать за попытками рыцарей изничтожить лже-фею, а вот священник смотрел прямо на нее. На какой-то момент ей показалось, что все пропало, но священник лишь отступил на пару шагов и прикрыл глаза, давая понять, что ничего не видит. Ни о чем больше не задумываясь, она рванула вперед, за спину взиравшей за побоищем королевы, и распахнула шкатулку.

Вопреки ожиданиям, собственная сила к ней не вернулась — кристалл, лежавший внутри, и не думал взлетать по мысленной команде феи. Но сам он... Сейчас, когда Малефисента прикоснулась к нему, она знала, что стоит ей пожелать, и она будет так же неуязвима к оружию, железу или любому другому злу, как и ее бесстрастная копия на другом конце зала. Даже больше, много больше! Одно слово, и она могла обрести власть, о которой даже не смела мечтать. Возникшие было в памяти слова дядюшки Рейфуса тут же забылись вновь, уступив новому, пьянящему чувству. У феи перехватило дыхание, и она не сразу поняла, что в зале воцарилась тишина. Все с ужасом смотрели на нее, и тут же переводили полный надежды взгляд на Дорику. Малефисента усмехнулась. Она приказала кристаллу снять чары Дорики, и теперь с упоением наблюдала, как ошарашенно озираются собравшиеся. Где-то там, на башне, стихал шум боя. Дорика непонимающе водила головой, ища поддержки. Неужели, подчинив людей с помощью кристалла, она полагала, что сможет удерживать их вечно?

Фея улыбнулась еще шире. Это было только начало.

* * *

Их не останавливали. Все были слишком заняты, а если среди стражников, бежавших к бойницам с очередной порцией стрел или болтов, и находились любопытные, заметив Фернана, они тут же забывали о странной процессии и торопливо возвращались к исполнению своих обязанностей.

Пришедший в себя Надин был не в восторге от идеи довериться ракарскому рыцарю, но Аврора смогла кое-как убедить его, что им сейчас нужна любая помощь. Юноша насупился, заявил, что не собирается подставлять этому костолому спину, и даже теперь, когда Фернан шел впереди, не переставал бурчать, что все это просто хитрая ловушка. Авроре и самой приходило в голову нечто подобное, но она продолжала идти за рыцарем. Возможно, излишняя доверчивость вновь сыграет с ней дурную шутку, но другого выбора и способа пробраться в главную башню у них не было. К тому же Диаваль, как ни странно, встал на сторону рыцаря. Аврора не знала, что заставило ворона поверить этому человеку, но когда он пришел в себя и худо-бедно понял, что произошло, он только ободряюще кивнул, показывая, что поддерживает ее решение.

Весь путь между башнями Аврора рассказывала своим спутникам о сделанном ею в тюремной башне открытии. Молодые люди слушали ее внимательно, и, казалось, правда о настоящей любви добавляла им веры и бодрости. Диаваль понимающе улыбался, и по его глазам видно было, что он и сам пришел к тем же выводам. Лица рыцаря Аврора не видела, но тот придерживал шаг, что невольно наводило на мысль, что и он не упускает ни единого слова. Саму же молодую королеву не покидал вопрос.

— А вы? — спросила она, глядя в спину рыцарю. — Вы ведь тоже влюблены в кого-то, да? Иначе не пошли бы за нами. К нам пытались пробраться люди, подчиненные Дорикой, но их быстро вычисляли, еще по эту сторону терновой стены. Они будто физически не могли играть или говорить о ней что-то нехорошее.

— Я и не собираюсь говорить о ней что-либо нехорошее, — бросил Фернан, на вопрос отвечать явно не собирающийся.

— Но все-таки, в кого? — не унималась Аврора, не замечавшая предупреждающего взгляда Диаваля. — С ней что-то случилось, да?

Фернан задумался.

— Может быть. Если так, то уже очень давно.

Аврора хотела задать еще вопрос, а может, и просто утешить, но рыцарь такой возможности не дал и пошел быстрее, отчего молодым людям, которым приходилось вести еще и раненого ворона, стало не до разговоров — не отстать бы.

Фернана знали все, так что хоть стражи и косились на странную компанию, явно не понимая, зачем рыцарю тащить в башню заключенного, которого еще утром отколошматили на площади, но вопросов задавать не стали. мало ли какой свадебный подарок подготовил король Карл для прекрасной супруги. Может, нашёл-таки способ разговорить стервеца.

Внутри уже Фернан поглядывал на молодую королеву, разом забывшую о расспросах, с интересом. Той неприятно было идти через переменившиеся залы. Дорика не стала убирать вившиеся из сада цветы, видимо, не видя зла в чистом проявлении природы, но без поддержки волшебного народа земля не могла дать растениям достаточно силы, чтобы поддерживать такие длинные стебли, и теперь они сохли и вяли, так что прекрасно украшенный к балу дворец напоминал скорее гербарий. Да и сам дворец, казалось, увял. В прошлый раз Авроре было не до того, чтобы осматриваться вокруг, но теперь она видела это. Жизнь, не покидавшая замок даже во времена правления Стефана, теперь ушла, а красный закатный свет в высоких окнах будто окрашивал замок-склеп в кровавые тона.

— А где все? — Надин беспокойно оглядывался. После стражей у главного входа им не встретилось ни души.

— Наверху, приглашены на свадьбу или прислуживают на ней, — отозвался Фернан.

— Значит, в молельне никого нет? — уточнила молодая королева.

Рыцарь хмуро взглянул на нее, и она поторопилась оправдаться:

— Если крёстная здесь, она первым делом пойдет туда. Мы можем ее перехватить, — Аврора и сама понимала, что это предположение глупо. Слишком много времени прошло с момента их расставания с Малефисентой, и та уже наверняка побывала маленькую комнатку, в которой Дорика хранила шкатулку. Но если была хотя бы призрачная надежда избежать встречи с толпой вооруженных дворян, покорных королеве Ракара, отбрасывать ее нельзя.

— Да, там никого. И ничего, — ответил Фернан, и добавил жёстко: — Там ждать смысла нет. Лучше перехватить ее у входа в тронный зал. Но если вы попытаетесь обмануть меня...

Надин напрягся и потянулся к оружию, но Аврора успокаивающе положила ему руку на запястье.

— Не попытаемся, — пообещала она, и бросила взгляд на буквально повисшего на молодом стражнике ворона. — Не теперь.

Фернан кивнул и отвернулся, вновь возглавив шествие. Впрочем, через несколько пролётов ему пришлось пропустить вперёд недовольного Надина — тюремная похлёбка не давала потерять последние силы, но мало способствовала накоплению новых, так что молодой стражник совсем вымотался, и рыцарь перехватил Диаваля под руку, чтобы оба бывших узника не рухнули с лестницы. Аврору такой жест несколько удивил, но Фернан заявил, что если ворон — единственное, что убедит ведьму не делать глупости, то позволить ему дойти так далеко и свернуть шею из-за неудачного падения — в высшей степени глупо. Диаваль на это улыбнулся, но ничего не сказал.

Ещё через несколько пролётов они увидели спускающуюся им на встречу фигуру. Ворон подался вперёд так неожиданно, что оставалось только радоваться, что удерживал его ракарский рыцарь — Надин под так давлением точно не удержался бы. Хранительница топких болот надвигалась на них, и лицо ее было до того равнодушным, что Диаваль не удержал сдавленный вздох.

— Слишком уж быстро, — пробормотал Фернан, с ненавистью глядя на Малефисенту.

Аврора разглядывала костюм и рога предполагаемой крестной в некотором недоумении, и, придя к некоему выводу, сказала:

— Это не она. Должно быть, крёстной удалось создать фантом, чтобы отвлечь от себя внимание.

— Она так может? — удивился рыцарь, который никак не понимал, почему наделённый такими возможностями человек не воспользовался ими раньше.

— С некоторых пор, — уклончиво ответила Аврора.

Ее слова несколько успокоили ворона, и холодное изваяние, так похожее на его госпожу, он провожал взглядом куда спокойнее. А вот сама Аврора, представив, что такой может стать не только копия, но и оригинал, ускорила шаг.

В узком коридорчике, выходившем к тронному залу, отдавался отнюдь не радостный гомон, подобающей свадьбе. У Авроры сжалось сердце — они опоздали. Быть может, в этом зале обезумевший народ сейчас судит Малефисенту, как судил многих непокорных, а может, фея сумела-таки добраться до заветной шкатулки, только, если страхи Диаваля не беспочвенны, это сейчас не многим лучше, а то и хуже.

Голоса из зала раздавались скорее перепуганные, так что последнее предположение казалось даже более вероятным. Рыцарь, вслушиваясь, помрачнел окончательно.

Аврора буквально вбежала в тронный зал, краешком сознания отметив неприятные изменения в нем. В отличие от остального замка он казался живым, но совершенно чужим. А вот собравшиеся в нем люди... В зале происходило что-то невообразимое. Первый испуг прошел, и знатные особы, привыкшие приказывать, а не подчинятся приказам, Забыли о застывшей уже у самого трона неуязвимой копии болотной феи решили предъявить правительнице счет. Ракарские рыцари выстроились перед госпожой живым щитом, не собираясь подпускать к ней озлобившихся вельмож. Присоединились к ним и воины Тинрида. Сам король Карл кидал на несостоявшуюся жену взбешенные взгляды, но политик в нем заставил уязвленную гордость на время отступить — сейчас на кону стояла власть в трех королевствах, которую ему сулил предстоящий брак.

А над всем этим на помосте рядом с троном возвышалась с кристаллом в руках Малефисента. В одном Дорика была права — чисто внешне без рогов фея казалась куда менее пугающей, хотя стоило встретиться с ее горящим взглядом, и рога показались бы очень милым аксессуаром. Малефисента явно наслаждалась происходящим. Она высмотрела в слаженном воинстве Карла одного особо ретивого воина и сощурилась. В тот же миг рыцарь, которому не посчастливилось стать объектом ее внимания, развернулся и с криком бросился на своих сородичей. Воином он был отменным, там что на несколько секунд в рядах защитников Дорики и Карла стоял переполох. А фея уже присматривала себе новую жертву. На нескольких рыцарей, пытавшихся пробиться к ней через невидимую преграду, она даже внимания не обращала.

За спиной Авроры кто-то дернулся — Фернан, кажется, готов был бросить все и ринуться на защиту своей королевы. Да и сама Аврора отчаянно хотела прекратить это безумие, пусть и по другой причине.

— Крёстная! — завопила она со всей силы, в надежде перекрыть царящий вокруг гомон, но с тем же успехом могла пытаться перекричать гром или обогнать молнию. В общей суматохе их маленькая процессия оставалась незаметной.

Аврора бросилась было вперед, надеясь пробраться через взбудораженную толпу к трону, но Надин ухватил ее за руку, почти тут же смущенно отступив и отдернув свою.

— Лучше я, ваше величество. Здесь все слишком разъярены, вы можете пострадать.

— Тебя крестная не послушает, только меня или Диаваля.

Юноша оглянулся на искалеченного ворона.

— Ему и подавно не пройти через этакий строй, — взгляд Надина вспыхнул, — Подождите меня здесь, есть идея!

Он кинулся вон из зала, оставив Аврору обреченно наблюдать, как женщина, заменившая ей мать, сходит с ума, жестоко изничтожая одного воина за другим. Рыцари Карла готовы были кинуться врассыпную, но гнев короля пугал их куда сильнее обезумевшей кровожадной феи. Малефисента не торопилась добивать своего смертельного врага, скорее играла с ней, как кошка с мышкой, изничтожая ее защитников одного за другим.

Что до самой королевы Ракара, то она озлобленной не выглядела, скорее озадаченной. Все происходившее явно не укладывалось в ее картину мира, но, лишенная эмоций, она не испытывала от этого напряжения, только раз за разом отдавала приказы ломившимся к ней бывшим подданным и недоуменно хмурилась, когда те, вместо раболепного трепета обдавали ее отборной бранью.

Аврора даже не знала, что коронованные особы умеют так смачно ругаться. Придворные дамы, учившие ее этикету, упали бы в обморок.

— Что бы ни выдумал этот щенок, надеюсь, явится он быстро, — процедил Фернан. Вот уж кто без проблем мог бы пройти, как выразился Надин, через строй, попутно его еще и проредив, но Малефисента точно не поверит прихвостню Дорики, так что у него было куда больше шансов стать следующим в череде павших защитников Ракарской королевы, чем заставить фею выслушать себя. Ракарский наряд девушки, сейчас помогавшей рыцарю поддерживать Диаваля под другую руку, тоже не расположил бы к ней фею. Да и шансов у нее было не больше, чем у Авроры.

Затесавшийся в задних рядах барон из провинции, название которой Аврора успела позабыть, ненароком скользнул по ним взглядом, и остановился на Фернане. Глаза барона неприятно сузились. Оглядываться времени не было, но Аврора не сомневалась, что рыцарь обращенный к нему взгляд заметил и уже тянется к клинку. Только этого сейчас не хватало!

— Он — наш союзник! — Аврора встала между предполагаемыми противниками.

— Кого ты имеешь в виду под «нами», девка? — оскалился барон.

Дьявол! Малефисенте удалось снять заклятие покорности, наложенное Дорикой, но о собственной магии фея не подумала. Законную королеву по-прежнему никто не узнавал, а, поскольку сопровождали ее два уроженца Ракара и еле державшийся на ногах тип, которого их с Малефисентой стараниями при дворе не видели, это было очень некстати.

Трюк с постепенным вспоминанием, как это делал Надин, конечно, сработал бы, но вряд ли разозленный барон будет тратить время на вопросы «а почему это он не помнит свою госпожу?» Сам молодой стражник возвращаться тоже не спешил.

— Она говорит правду, — подал голос Диаваль.

Барон раздраженно взглянул на него и прищурился.

— Это не тебя в честь свадьбы колотили сегодня утром на площади у ворот?

С учётом внешнего вида ворона, вопрос был излишним, так что Диаваль только горько усмехнулся. К немалому удивлению Авроры, пыл барона это открытие немного остудило. Впрочем, на рыцаря в ракарских доспехах он старался не глядеть.

— Вы можете помочь нам добраться до трона? — попытала счастье Аврора. — Нужно остановить это безумие!

Лицо барона потемнело, и она поняла, что поспешила — собеседник еще не пришел о них к окончательному мнению, и попытка остановить Малефисенту в его глазах приравнивалась к попытке вернуть власть Дорике.

— Послушайте, этот кристалл, что держит крё... Фея, он обладает черной магией и подчиняет владельца. Его нужно уничтожить!

Снова промашка — барон уже оглядывал фею так, будто примеривался к броску, и достал из ножен кинжал. С такого расстояния попасть в кристалл было бы почти невозможно, а вот в фею — вполне! А Аврора почти успела поверить, что у них мог появиться союзник...

— Не смейте!

Барон не обратил на возмущенный вопль никакого внимания, и Аврора бросилась на приготовившуюся к броску руку. Он попытался было стряхнуть неугомонную девчонку, но тут на выручку ей неожиданно пришел Надин. Юноша только вошел в зал, сжимая в руке горн из тех, что порой используют глашатаи, чтобы собрать народ, и сориентироваться до конца не успел. Он видел только, что его королеве угрожает опасность, и, забыв от неожиданности о забранном у стражника темницы мече, огрел барона музыкальным инструментом по голове. Барон замер на мгновение, и рухнула на натертый пол. Кинжал, которым он так и не успел воспользоваться, опередил его на какую-то долю секунды.

— Спасибо, — произнесла Аврора, вынужденная второпях отскочить, чтобы не повалиться вместе с поверженным противником.

— Не за что... — отозвался Надин, задумчиво разглядывая медную трубу.

Приглядевшись, и Аврора поняла, что именно его смутило — тонкий метал не выдержал столкновения и чуть заметно погнулся. Быть может, ничего серьезного, но никто из них музыкантом не был, так что гарантировать что-либо не мог. Неплохой, в принципе, план по привлечению внимания стремительно рушился. В другой ситуации это выглядело бы даже смешно.

Искать другую возможность или отправлять Надина за новым горном было тратой времени, которую они себе позволить не могли, так что, воспользовавшись неуверенными попытками юноши выдавить из трубы какие-то звуки, Аврора кинулась в гущу толпы. Раздраженные крики она старалась не слушать, да и длились они недолго — у ее спутников появилась проблема посерьезнее. Кто-то заметил бездыханное тело барона, а затем и ракарского рыцаря. Добраться до ненавистной Дорики и ее мужа взбешенные люди не могли, зато до ее правой руки — хоть сейчас! — так что хватило одного клича, чтобы пара десятков господ разной степени знатности обнажила клинки против нового противника. Тут уж даже Надину пришлось вспомнить о собственном оружии.

Толпа давила, пытаясь прорваться через строй рыцарей, как вода через платину, и Авроре показалось, что она попала в мельничные жернова, которые не успокоятся, пока перемелют ее в муку. Устоять на ногах казалось почти невозможно, но она упрямо пробиралась вперед и не спуская взгляда с Малефисенты.

План Надина возымел-таки свое действие, хоть и не так, как рассчитывал юноша — потасовка, вызванная трубой и ее жертвой, привлекала внимание Малефисенты, и она подняла голову, желая взглянуть на ее источник.

Тронный зал был огромен и заполнен народом, так что не всякий человек разглядел бы что-то в его конце, но Малефисента человеком не была. Аврора видела, как вытянулось в изумлении ее лицо, а рука, сжимавшая злосчастный кристалл, предательски дрогнула.

* * *

У Авроры и Диаваля был собственный тайный язык, позволявший юной королеве понимать старого друга даже в виде ворона. Малефисента не знала этого языка, только ненароком замечала его существование, и никогда не показывала, что раскрыла эту маленькую тайну. Но правда была в том, что подобный язык был не только у Авроры. За семнадцать лет бок о бок фея и ворон выработали свой, и там не был ни слов, ни жестов — они так хорошо знали друг друга, что достаточно было одного взгляда, чтобы понять чего хочет и о чем думает собеседник. Именно этот язык взглядов не оставлял ни малейшего сомнения — перед ней не иллюзия или подделка, наподобие тех, что она сама сотворила на волшебной поляне. На другой стороне зала действительно стоял ее слуга.

Сейчас взгляд Диаваля — израненного, но живого, — умолял ее бросить, уничтожить кристалл, и никогда больше не приближаться к источнику силы Дорики. Он умолял ее так отчаянно, что Малефисента на мгновение потеряла контроль. Раздавшийся где-то поодаль крик Авроры вернул ее в реальность, и фея взмыла вверх, уворачиваясь от прорвавшегося к ней рыцаря из стражи Карла. Кристалл выпал из руки, но это было уже неважно — она летела над толпой туда, где на плече незнакомой девушки в ракарском платье опирался Диаваль.

Забавно устроены люди — пока крылья феи оставались сложены, никто, казалось, и не думал считаться с ее силой. Вернее, с той ее частью, что заключалась не в магии. Однако стоило их расправить, и народ вдруг вспомнил, что перед ними могучее лесное существо, способное при желании уничтожить любого из них. Крики смолкли, люди притихли и будто даже съежились.

Пускать оружие в ход они уже не торопились.

Даже седой рыцарь, тенью следовавший за Дорикой в ее первый приезд, и тот убрал оружие и выжидающе посматривал на фею, хотя несколько секунд назад сражался с ее союзниками. Его близость нервировала, как и то, что он, казалось, в любой момент готов был вновь взяться за меч и бросится на нее, если почувствует неладное. Малефисента не понимала, почему он здесь, а не среди сгрудившихся вокруг Дорики рыцарей, так что они лишь обменялись настороженными взглядами, и рыцарь отошел, уступая ей дорогу.

Диаваль при ее приближении склонил голову, как и подобает преданному слуге, а Малефисента продолжала с замиранием сердца разглядывать его. Причудливой формы шрамы воскресили в памяти картину с разлетающимися по полу маленькой комнатки осколками, а умастившиеся между ними синяки и кровоподтеки вызывали приступ бессильной ярости. Ворон попытался запахнуть на груди порванную рубаху, чтобы не смущать госпожу, но перебинтованной, неестественно обрубленной рукой сделать это оказалось не так просто. Осколок крыла, спрятанный в потайном кармане платья, казалось, обжигал фею даже через несколько слоев ткани.

Малефисента не могла понять, на кого злится больше — на Дорику, за то, что издевалась над ее слугой, или на саму себя за то, что так легко поверила в его гибель и даже не попыталась разузнать и помочь. Пожалуй, все же второе — она слишком завязла в горе и жажде мести, так что даже не допускала иных возможностей. Что Дорика сумеет вновь соединить разбитое, например.

Сложно сказать, сколько длилась бы эта немая сцена, не нарушь ее седой рыцарь.

— Вам нужно уйти.

Малефисента подумала вдруг, что без этого вечного прихвостня ракарской королевы злоключения ее слуги уж точно не обошлись, и планировала уже, как застать рыцаря врасплох, но заметила, что все взгляды опять устремлены к трону. Вот теперь решение выпустить кристалл, как бы ни умолял об этом Диаваль, показалось фее весьма опрометчивым. Впрочем, нападать Дорика не спешила, лишь задумчиво крутила камень в руке.

— Лишая нас сил, бог испытывает нас, — изрекла она с невероятным для ситуации спокойствием. — Дает нам шанс доказать, что мы заслуживаем его и пойдем до конца в любом случае. Я принимаю этот крест.

Дорика опустила руку с кристаллом и подняла другую.

Малефисента знала, что рядом с кристаллом колдовать не способна, но, почувствовав чужую магию — именно магию, а не ту странную силу, что излучало оружие Дорики, — машинально попыталась защититься. Королева Ракара не считала растения злом, и уж никак не могла она ожидать, что гербарий, протянувшийся по балкам и колоннам замка, оживет и встанет перед феей и теми, кто стоял рядом с ней и рисковал попасть под удар. Малефисента ошарашенно наблюдала, как ледяные стрелы кромсают ожившую листву, но удивляла ее вовсе не магия, против которой так гневно выступала Дорика, сама притом ей владея, а тот факт, что собственное заклинание феи сработало. Как маг противница была в разы слабее, но большая часть силы Малефисенты по-прежнему рассеивалась, отчего теперь они были почти на равных, и все же фея могла колдовать, здесь и сейчас, рядом с кристаллом!

Такой подлости от высших сил Дорика не ожидала, происходящее все больше и больше ставило ее в тупик. Но даже сейчас Малефисента не видела на ее холодном лице ни малейшего признака ярости — оно, казалось, на подобные эмоции просто не способно.

Дорика провела холодным взглядом по людям и нелюдям, собравшимся в противоположном конце зала, и остановилась только на Фернане.

— Я недооценила этот урок. Нельзя надеяться на верность тех, в чьих сердцах была хоть малая частичка зла. Исключения из правил — непозволительная роскошь, — Дорика даже забыла, что при этих словах лицу подобает преисполниться печали, как бывало всякий раз, когда она выносила осужденному приговор народного суда.

Губы седого рыцаря искривились в горькой усмешке. Он стоял в стороне от Малефисенты и ее щита, и рука королевы уже тянулась в его сторону, когда девушка в невзрачном крестьянском платье сделала то, на что не решались застывшие в испуге вельможи, — бросилась на Дорику, пытаясь выбить у нее из руки кристалл. Отчаянный жест Авроры получился столь неожиданным, что в первое мгновение рыцари даже не отреагировали. Но только в первое мгновение. Уже в следующую секунду один из них достал меч

— Нет! — не то закричала, не то зарычала Малефисента, собирая все магию, на которую была сейчас способна, и попыталась отшвырнуть стражу Дорики от своей воспитанницы. Где-то за спиной из последних сил дернулся Диаваль, и почти тут же обмяк. Может оно и к лучшему. Ракарские рыцари разлетелись в стороны, как брызги от упавшего в воду камня, но молодая королева успела-таки выбить у их повелительницы кристалл, но, к ее немалому удивлению, Дорику это не остановило — легкий жест рукой в направлении нахальной девицы, и та повисла в воздухе, беспомощно махая руками. Малефисенте хотелось вопить и рвать на себе волосы.

— И кто же ты, несчастное дитя? — спросила Дорика, изучая нападавшую.

Кто-то в толпе (должно быть, из тех, кого Малефисента не встречала, отчего заклятие неузнавания наложить на них не могла) шумно выдохнул, но промолчал. Молчала и сама пленница.

— Это Аврора — бывшая правительница этих земель, моя королева.

Все взгляды устремились на седого рыцаря, шедшего к трону. Часть толпы презрительно фыркала на столь абсурдное заявление, остальные, подобно Надину, усиленно вспоминали. Но и те и другие смотрели на Фернана с ненавистью. Горящий праведным гневом Надин даже попытался броситься на предателя, но по пути запутался в щите из полусухих стеблей, призванном его защищать. Рыцарь только усмехнулся.

Какие бы взгляды ни метали на него, все ждали, что первым нападет кто-то другой, но никто так и не решился. Фернан беспрепятственно дошел до трона и встал на одно колено у подножья лестницы.

— Я привел их к тебе, моя королева, только не знал, что фея смогла пройти так далеко. Я готов заплатить за свою ошибку.

— Как же? — тот факт, что предатель вновь оказался ей верен, Дорику ничуть не удивил и не встревожил. Она бесстрастно его приняла.

— Оружие тьмы не может слишком долго служить свету, оно требует жертв, а моя темная душа стоит недорого, если кристалл вновь будет служить вам.

Дорика раздумывала не больше нескольких секунды, и протянула Фернану кристалл. Малефисента тоже тугодумием не страдала. Из слов рыцаря выходило, что оружие Дорики отказалось ей служить, оттого-то она и медлила с нападением. И это вот-вот изменится. Фея уже готовилась к новому удару, но взгляд королевы Ракара был устремлен точно на них. Повторить трюк со стражами, пытавшимися убить Аврору, у Малефисенты не выйдет — Дорика готова и успеет отразить магическую атаку. Но если Малефисента ничего не сделает, двое самых дорогих ей существ погибнут, на сей раз окончательно и бесповоротно!

— Все, что я делал, я всегда делал ради вас, — сказал Фернан, глядя на госпожу, и что-то в его тоне заставило Малефисенту помедлить.

— Я знаю, — бесцветным голосом отозвалась Дорика.

Рыцарь принял из ее руки кристалл. Для большинства это было просто вспышкой, после которой ни осталось ни Дорики, ни ее рыцарей, ни самого Фернана. Только ошарашенная Аврора сидела на полу рядом с троном.

Несколько секунд в тронном зале стояла оглушительная тишина, после чего вокруг взорвался шквал голосов, многие бросились к Авроре — Малефисента знала, что не снимала с нее заклятье, но то спало само или по воле последнего обладателя кристалла. Фея не чувствовала больше того обостренного чувства опасности, что излучал кристалл и Дорика — их больше не было в замке, а, быть может, и в его окрестностях. А еще она, в отличие от прочих, воспринимала мир куда тоньше и видела куда больше людей, и то, что для них равнялось мигу, для феи растянулось на секунды. Она успела заметить, как на лице Дорики впервые появляется ярость — чего бы ни пожелал Фернан у кристалла, ее это явно не устроило.

Да, рано парнишка-стражник обвинил рыцаря в предательстве.

Теперь Малефисента могла колдовать свободно, могла дать своему травяному воинству приказ отступить и вернуться на заколдованную поляну, могла уничтожить терновую стену.

Но все это может подождать, сейчас у нее было дело куда важнее.