Чернее ночи (гет)

Теодор раздраженно отбросил газету, которая с шелестом упала на стол в нескольких сантиметрах от него, и сложил пальцы на переносице, устало прикрыв при этом глаза. От его чашки, в которой был налит любимый им напиток — классический крепкий черный чай с двумя ложками сахара, медленно поднимались клубы пара, переплетаясь в незатейливом танце.

Теодор не выносил чай с каким-нибудь дополнительным вкусом: будь то апельсиновая цедра, лесные ягоды или еще что, а вот Айрин любила. Каждые полгода она выбирала для себя новый вкус и наслаждалась им до тех пор, пока не находила новый. А еще она пила чай без сахара. Теодор абсолютно не понимал этого.

Брак, как оказалось, вещь довольно-таки презабавная, а главное, совершенно странная. В особенности по той причине, что все то, что описывается в каждом втором глупом женском романе, — привязанность, доверие, страсть и наконец любовь, совсем не относятся к браку Теодора и Айрин. Вынужденный союз двух потерянных, ненужных никому детей. И не более того.

Свадьбу сыграли наспех. Торжество, если эту скромную церемонию, конечно, можно так назвать, проходило в октябре. Сразу же после того, как завершились все судебные тяжбы в отношении Теодора. Но это не означало, что все закончилось.

Первые несколько месяцев после смерти Темного Лорда, Аврорат начал активные поиски скрывающихся Пожирателей Смерти. Допросы, обыски. От всего происходящего голова шла кругом. Но самое неприятное во всем этом — страх. Боязнь быть в любой момент арестованным и доставленным в Азкабан на долгие годы. Уж очень не хотелось повторить судьбу Себастьяна Нотта.

Но Уильям Сеймур, сумевший избежать тюремного заключения в первую войну, и сейчас вышел сухим из воды, заодно похлопотав о судьбе своего зятя. Даже несмотря на ту ситуацию, которая произошла между ними в лето перед последним курсом. Хотя, у Теодора создавалось ощущение, что делает все это старик Сеймур из чувства долга, выполняя некое обещание, данное много лет назад Себастьяну, а не по доброте душевной.

Последний суд над Теодором состоялся в конце сентября. Визенгамот официально признал его невиновным, не найдя весомых доказательств его отношения к убийствам и применению непростительных заклинаний. Хотя верховный судья в конце финального заседания отметил, что если появятся хоть малейшие подозрения в причастности Теодора к одной из многочисленных смертей, суд вправе вновь заключить Нотта под стражу и далее, доказав вину, отправить на пожизненное заключение в Азкабан.

Сейчас Теодор был свободен. Близилась вторая годовщина со дня Битвы за Хогвартс. Именно так нарекли все события начала мая, в ходе которых Волан-де-Морт был окончательно повержен. И потому буквально все газеты пестрили статьями о событиях двухгодичной давности, у многих участников сражения, вернее сторонников победившей стороны, брали интервью. И, как всегда, на первой странице звезда магического мира Великобритании — Гарри Поттер.

Теодор больше не мог это читать. Вспоминали тех, кто героически пал в ту ночь. Но не было ни слова о тех, кто поддерживал иную сторону и также умер. Хоть кто-то вспомнил Северуса Снейпа? Все лишь твердили, что это он убил Дамблдора, что он отчасти виноват во многих событиях того мрачного года. Но никто не знал декана Слизерина так, как его студенты, никто не был так сильно привязан к нему, как они.

Теодор наклонился, чтобы взять чашку со столика, как вдруг его внимание привлекла колдография на одной из страниц газеты, что он с остервенением отшвырнул от себя несколько минут назад. Приглядевшись, Теодор, резко схватив свежий выпуск «Ежедневного Пророка» в руки и подскочив на ноги, взревел:

— Айрин!

Казалось, что стены дрогнули от его голоса. Теодор был в ярости. В пять шагов он пересек расстояние от стола его кабинета до двери. Выскочив из комнаты, как ошпаренный, он снова закричал:

— Айрин!

— Что ты орешь? — услышал он спокойный голос супруги позади себя.

Теодор развернулся. Айрин стояла в нескольких шагах от него. Вид у нее был совершенно невозмутимый. Это и раздражало больше всего.

— Что это значит? — прорычал он.

— Ты о чем? — ровным тоном спросила Айрин в ответ. Ага, дурочку решила из себя строить. Ну с ним такие фокусы не пройдут.

— Об этом, — он указал ей на статью в газете, которую держал в руке.

— Тебе понравилось мое интервью? — совершенно невинно улыбнувшись, спросила она.

— Ты издеваешься?

Айрин не успела ничего ответить. В эту секунду посреди коридора возник один из домовиков. Оба одновременно повернули к нему головы.

— Хозяин, вам просили передать, что господина Сеймура хватил удар, — Теодор слегка пошатнулся. Айрин продолжала стоять ровно, как вкопанная. Хотя Теодор был готов поклясться, что тень изумления мелькнула на ее лице. — Вас срочно просят прибыть в поместье господина Сеймура.

— Ну что, довела старика? — буркнул Теодор, схватив Айрин за локоть. — Твои выходки и меня когда-нибудь сведут в могилу, — он потащил ее к лестнице. Нужно было спешить.

— Жду не дождусь этого дня, — издала смешок Айрин.

Теодор остановился у подножья лестницы и резко развернул ее к себе лицом. Ни тени страха в этих глазах. А зря. Казалось, Айрин гордилась своей выходкой. Совершенно детской и глупой. Непозволительный и необдуманный поступок с ее стороны.

— Ты забываешься, — прошипел Теодор.

— Пока ты тут читаешь мне нотации, твой ненаглядный тесть может в любой момент испустить дыхание, — горделиво вздернув подбородок, сказала Айрин.

Пробурчав нечто похожее на «идем», Теодор вновь ухватил Айрин за руку и потянул вниз по лестнице.

Они могли бы воспользоваться камином, однако, с момента, как Аврорат начал поиски сбежавших Пожирателей Смерти, те, кто поддерживал проигравшую в этой войне сторону, заблокировали камины в своих домах. Ради безопасности своих семей. Со смертью Волан-де-Морта война не окончилась, она еще продолжается. Маги Великобритании по-прежнему продолжали хоронить и оплакивать своих близких. Прошло два года, но в мире вокруг них, да и в них, самих все еще царил мрак. И как долго это продлится никто не мог знать наверняка.

Теодор и Айрин, держась за руки, трансгрессировали в нескольких метрах от высоких кованных ворот поместья Сеймуров. С этими грозовыми тучами в небе величественный дом выглядел еще более пугающее, чем обычно. Они молча двинулись к особняку.

По дороге Теодор бросил несколько беглых взглядов на свою жену. Она повзрослела, наверное, как и он сам. Из девочки, которую он знал в Хогвартсе, превратилась в молодую и красивую женщину. Одно осталось неизменным — ее характер.

И это моментами жутко раздражало. А судя по ее недавней выходке, еще и угрожало положению в обществе. Теодор не читал статью, но одного пестрящего заголовка было достаточно. «Откровения жены Пожирателя Смерти». Уму непостижимо! Ну точно, эта девчонка когда-нибудь сведет его в могилу.

Дверь распахнул один из домовиков. Вид у него был совершенно удрученный. И Теодору показалось, что тот даже плакал. Значит старик Сеймур был совсем плох.

— Что произошло? — спросил Нотт.

— Хозяин жаловался на боли в сердце еще утром, господин, — чуть всхлипывая, отозвался эльф. — А сейчас… — домовик был на грани истерики.

— Так, ну все, хватит, — махнул рукой Теодор. Не хватало только этого. Слушать рыдания домовика. Эльф тут же замолчал.

Теодор и Айрин поднялись на второй этаж. В спальне хозяина поместья крутились несколько колдомедиков. Уильям Сеймур лежал на кровати. Бледный. Дыхание его было рванным. Глаза закрыты.

Айрин остановилась на пороге, немного замявшись, Теодор же, напротив, уверенно прошел в комнату.

— Как здоровье мистера Сеймура? — спросил он у одной из медиков, очень уж походившей на мадам Помфри из Хогвартса.

— Сердце слабое, — ответила женщина, покачав головой. — Нет уверенности в том, что господин доживет до утра.

Теодор в ответ поджал губы и понимающе кивнул. Сдержанно поблагодарив колдомедиков за их работу, он обернулся к Айрин. Но на пороге было пусто.

Он нашел ее в комнате, которая когда-то принадлежала ей, а до этого ее матери. Могла ли Айрин называть ее «своей комнатой»? Навряд ли. И все же из всего огромного дома она пришла именно сюда.

— Ты в порядке? — спросил Теодор, подходя ближе.

— Я ничего не чувствую, — не поднимая головы, отозвалась Айрин. — Просто ничего. Ни утраты, ни даже облегчения. Ничего.

— Еще рано говорить об утрате, — грустно усмехнулся Тео. — Но я не стану скрывать, колдомедики не уверены, что твой дед доживет хотя бы до завтра.

— Я слышала ваш разговор, — тихо произнесла Айрин. — Он ведь не любил ни меня, ни мою маму. Распоряжался нашими жизнями. Мама сумела убежать от этого, а я нет.

— Мне кажется, ты ошибаешься, — Теодор присел на край кровати рядом с Айрин. — Сеймур любил и твою маму, и тебя. Но проявлял свои чувства как-то по-своему.

Он попытался взять супругу за руку. Хотел поддержать ее. Но Айрин вскочила на ноги и подошла к окну. Теодор глубоко вздохнул. И вот так всегда. Она могла взять его за руку только тогда, когда это было нужно ей. Но любое проявление чувств со стороны Тео — настойчиво отвергала. Это злило. Ужасно.

Теодор поднялся с кровати и подошел к двери. Айрин по-прежнему стояла у окна, внимательно высматривая что-то в нем. Он бросил на нее несколько задумчивых взглядов, прежде чем произнес:

— Я буду... — Теодор запнулся. А где он будет? Это не его дом. Он не мог просто пойти в кабинет, как сделал бы в своем поместье. — Найдешь меня, если понадоблюсь, — напоследок произнес он. Айрин не обернулась. И даже не повела плечом. Ни одним движением не показала, что слушает его.

* * *

Айрин все еще продолжала смотреть в окно, когда Теодор вышел из комнаты. Стоило двери за ним закрыться, как она тут же выдохнула, будто до этого задерживала дыхание, и покачала головой. Снова это чувство. Эта дурацкая неловкость.

Она испытывала ее с того дня, как их навязанный брак с Теодором свершился. Этого момента она страшилась, старалась не думать, отбросить все мысли. И все же за калейдоскопом безликих, похожих друг на друга дней, тянувшихся судебных разбирательств Теодора, наступил он — день их свадьбы.

Это было очень скромное и тихое мероприятие. Как и на помолвке, присутствовал только Уильям Сеймур. Как и тогда, в ту зиму перед вторым полугодием шестого курса, Айрин и Теодор произнесли необходимые клятвы, после которых их брак официально можно было назвать состоявшимся.

Вернее нет, состоялся окончательно он в тот же вечер, когда Теодор заявился к ней в комнату. Несколько часов Айрин просидела в своей спальне, она надеялась, что он не придет, что он не прикоснется к ней, ибо знает, она не готова. Но чуда не свершилось. Тео все же прошел в ее комнату после негромкого стука.

— Ты еще не спишь, — произнес он, тихонько закрывая за собой дверь.

Что это? Вопрос? Утверждение? Айрин нахмурилась и, притянув ноги к животу, несколько раз проелозила на кровати. До тех пор, пока не уперлась в спинку. А Теодор тем временем медленно двигался по комнате в сторону постели, попутно расстегивая манжеты на рукавах рубашки.

— Ты была сегодня очень красива, — мягко сказал он, улыбаясь и присаживаясь рядом с ней. Он думал, что этого комплимента будет достаточно, чтобы она бросилась ему на шею?

— Не надо, — тихо ответила Айрин. Тео, который в этот момент ласково провел ладонью по ее волосам, замер в недоумении. — Пожалуйста. Не надо, — все также тихо повторила она в надежде, что он поймет без объяснений ее просьбу. Кажется, он понял.

— Птенчик, без этого нельзя, таковы традиции, — Тео наклонился и по-отечески чмокнул ее в лоб. — Это же твой первый раз? — спросил он. Сначала Айрин округлила глаза, а потом ее щеки вспыхнули румянцем. Она стыдливо опустила взгляд. Теодор усмехнулся. — Я буду очень нежен, обещаю.

И он не обманул. Он действительно был очень нежен с ней. Каждое его движение было невесомым, словно Айрин старинная фарфоровая кукла. Теодор все сделал аккуратно. И она практически не почувствовала боли, лишь неприятное чувство где-то внизу живота. Да и оно быстро прошло.

Но как бы он не шептал ей на ухо, как бы не просил, Айрин не могла до конца расслабиться. Каждая частичка ее тела была в определенной степени напряжена. Она просто не могла быть не скована. Потому что над ней нависал не тот человек, которого бы она желала себе в мужья. Она не любила его. И вряд ли когда либо полюбит. Ведь это же невозможно. Так?

В ту ночь Айрин еще долгое время лежала без сна, тогда как Теодор быстро засопел на соседней подушке. Она все еще думала о том, что произошло между ними несколько часов назад. И как она могла думать, будто Теодор не станет прикасаться к ней? Разве он похож на благородного рыцаря, уважающего чувства леди? И к слову, о каких традициях он тут вещал? Сейчас уже не Средние века, ее дед не заявится на утро в их спальню, чтобы убедиться в консумации брака. Он не станет рассматривать простыни в поисках пятна доказательств. Теодор сделал все это в угоду своим желаниям.

Прошло почти два года с той самой ночи, а между Айрин и Теодором по-прежнему сохранялось это напряжение. Она так и не научилась расслабляться в его объятиях. И каждая их встреча под покровом ночи в ее спальне была для Айрин далеко не тем наслаждением, каким должна была бы быть. Она не хотела этого, как же он не понимал. Зачем же приходить? Уж давно бы нашел какую-нибудь девицу на стороне…

Айрин фыркнула и повела плечами. Она все еще стояла у окна комнаты, которая когда-то должна была стать ее домом, сейчас же покинута навсегда. Она стояла и думала совершенно не о здоровье своего умирающего деда, а размышляла о своем браке с Теодором. О том, как все глупо обернулось, о том, как она постоянно обреченно ожидала его близости, как подпрыгивала в сторону, как вот и ровно пять минут назад, о том, как она устроила глупый саботаж, согласившись дать интервью. Но это было сделано в отместку за его выходку.

Все началось две недели назад, когда к Айрин прилетела сова из Хогвартса. Но ведь ей уже не одиннадцать лет. Что это могло значить? Они как раз сидели с Теодором в столовой за завтраком, когда она принялась открывать желтоватый конверт с гербом школы.

Айрин быстро и внимательно пробежалась по строкам. Теодор, сидевший напротив, все это время напряженно смотрел на жену. Она практически не получала корреспонденцию за эти несколько лет, а уж тем более из Хогвартса.

— Макгонагалл предлагает мне место мадам Трюк, пока та будет некоторое время отсутствовать, — с улыбкой заявила Айрин, не отрываясь от письма. — Она не хочет, чтобы занятия у студентов прерывались, — девушка подняла голову. — Я буду преподавателем, — мечтательно повторила она.

— С чего ты взяла? — фыркнул Теодор, принявшись намазывать масло на хлеб. — Хозяйке дома Ноттов не пристало работать учителем в Хогвартсе. Я запрещаю, — он поднял на ее свой мрачный взгляд.

— Ты же шутишь? — продолжая улыбаться, спросила Айрин.

— С чего такие выводы? — хмыкнул он в ответ. — Я разве похож на шутника?

— Но…

Айрин запнулась на полуслове. Она встретилась с его взглядом. Его темные глаза были чернее ночи. Она еще никогда прежде не видела в них столько злобы. И все из-за чего? Из-за того, что ей предложили место среди преподавателей Хогвартса. Да это же отличная возможность! Как минимум сбежать из этих стен. Подальше от этого мрачного дома, от этого мрачного взгляда, наполненного неподдельной яростью.

— Я все сказал, — твердо произнес Теодор. Его нож со звоном упал на блюдце. Айрин зажмурилась. Не от громкости бьющейся посуды, от досады. — Ты забываешь, птенчик, ты уже давно не мисс Айрин Уолш, ты миссис Нотт, моя жена и хозяйка этого особняка. Твое место здесь. В этом доме. Рядом со мной, — отчеканил он, поднимаясь со стула.

Он несколько секунд стоял у своего края стола и смотрел на Айрин. Видимо, не услышав от нее нечто похожего на извинения, он швырнул салфетку на стол и вышел из помещения. Завтрак был испорчен окончательно.

Но за что ей извиняться? За то, что она хочет строить свою жизнь, даже несмотря на этот дурацкий перстень, клеймом сидящий на ее пальце? Если бы только Теодор не противился, она бы сбежала. Вот прямо сегодня бы собрала вещи и уехала. И плевать, что скоро летние каникулы и все преподаватели могли разъехаться из Хогвартса. Она готова остаться одна в этом огромном замке, лишь бы не здесь, лишь бы не жить рядом с Теодором.

Идея с интервью пришла спонтанно. После того утра Айрин твердо убедила себя в том, что хочет понервировать Тео. Она доведет его до такой точки кипения, что он сам соберет ее чемодан и лично привезет к дверям Хогвартса. Но такие мелкие выпады, как появление за завтраком в пижаме, игнорирование и еще парочка вещей — всего лишь детский лепет. Ничего серьезного. К тому же, Теодор уже привык к тому, что его жена не намеревается завтракать в вечернем платье.

На верную мысль ее натолкнул шелест «Ежедневного Пророка» в руках Теодора. Он читал его всякий раз, когда они садились за стол утром. Айрин, хитро улыбаясь, задумалась. Да так сильно, что не заметила, как ее глупая улыбка привлекла внимание мужа.

— Ты в порядке? — нахмурившись, спросил он.

— Вполне, — она встряхнула головой и принялась завтракать. Теодор еще пару раз бросил на нее недоверчивый взгляд.

Благо, он не держал ее взаперти. Поэтому придти в редакцию газеты не составило особого труда. На ее появление не сразу обратили внимание. Мужчины, женщины, все бегали в какой-то суматохе по офису. Айрин достаточно долго искала нужный ей кабинет, на который указала одна волшебница-журналистка, которую ей удалось выловить из толпы бегающих вокруг людей.

Айрин постучала. Дверь была не закрыта. На нее не сразу обратили внимание, потому что главный редактор, судя по табличке на двери, был занят жарким спором с одной из своих подчиненных.

— Добрый день, — с улыбкой произнесла Айрин, проходя внутрь.

— Здравствуйте, — одновременно произнесли редактор и его сотрудница.

— Я бы хотела дать интервью.

— О, Мерлин, — воскликнул мужчина, сидевший за столом. — Дамочка, вы хоть понимаете, что сейчас, в преддверии годовщины победы над Сами-Знаете-Кем, — забавно. А он по-прежнему называл Волан-де-Морта так. Словно боялся, что тот воскреснет. А тем временем редактор продолжал свою речь: — Множество волшебников хотят дать интервью? Все они клянутся, что именно они помогли мистеру Поттеру одержать победу. Только они и более никто другой. У меня таких особенных за это утро целых семнадцать человек было. И все говорят, что они единственные.

Как глупо. Он принял ее за одну из тех сумасшедших, которая хочет нажиться на славе Гарри Поттера.

— Вы не поняли, — мягко перебила его тираду Айрин. — Да, многие приходят к вам, чтобы рассказать о событиях двухгодичной давности, но вряд ли хоть один из них может рассказать о том, каково это быть замужем за Пожирателем Смерти.

Оба журналиста переглянулись между собой и обменялись восторженными улыбками.

Айрин задавали вопросы. Достаточно провокационного характера. Отвечала она несколько уклончиво. Очевидно, они ожидали услышать, что где-нибудь по-прежнему собираются бывшие приспешники Темного Лорда, что они готовят заговор с целью воскресить своего идола и уничтожить тот шаткий мир, который воцарился в магической Британии. Журналисты хотели сенсацию, но получили всего лишь слова обиженной на своего мужа жены. Но даже и это скудное интервью было куда интереснее, чем очередное воспоминание о событиях Битвы за Хогвартс.

Статья запестрила в газете как раз незадолго до годовщины победы. У Айрин не было цели уничтожить репутацию Теодора, она не хотела втоптать его в грязь. Однако, позлить уж очень хотелось. Так оно и вышло. Когда он стремительно вылетел из своего кабинета с дикими криками, Айрин поняла, она добилась своего. Это не могло не радовать...

В дверь постучали. Айрин обернулась. На пороге стоял Теодор. Он был мрачнее тучи.

— Все, — негромко произнес он. — Ты должна попрощаться.

* * *

— Откровения жены Пожирателя Смерти, — в очередной раз торжественно проскандировал Блейз, прежде чем залиться смехом.

В который раз он это повторял? В пятый? В седьмой? Теодор уже потерял счет. Но его совершенно не забавляла вся эта ситуация, чего нельзя сказать о Забини. Он прямо упивался позором, который на него навлекла Айрин.

Они собрались в его гостиной. Впервые они встретились вместе после той самой Битвы за Хогвартс. Друзья практически не говорили, только выпивали и вспоминали погибших. Затем они встретились через год. Тоже в гостиной Нотта. За исключением Малфоя, он не присутствовал, так как сопровождал мать в ее путешествии. Ходили слухи, будто здоровье миссис Малфой было подорвано всеми происходящими событиями.

В первую годовщину смерти Волан-де-Морта разговоров было больше. Они продолжали вспоминать погибших, но делалось это как-то с улыбкой. Они рассказывали забавные ситуации, связанные с этими людьми, и что-то хорошее, нечто ценное для их памяти.

Они собрались и на этот раз. Не сговариваясь, Панси и Блейз приехали в особняк Ноттов с разницей в минут сорок, не больше. Оба сослались на то, что хотели лично принести свои соболезнования относительно смерти старика Сеймура. Но Теодор знал, что друзьями двигал иной мотив. Эти посиделки стали их негласной традицией, которую они, все также негласно, намеривались продолжать соблюдать.

— Если ты еще раз повторишь это, — прошипел Теодор. — Я запущу в тебя Авадой. И не пожалею, что следом меня ждет Азкабан.

— Панси, согласись, это очень смешно, — кивнул Блейз в сторону подруги.

— Отчасти, — опустив голову, ответила Панси. Теодор был почти уверен, что она тоже улыбалась. И почему это радует всех, кроме него?

Айрин не было гостиной. Как и год назад, и два. Она никогда не присоединилась к Тео, когда к тому приходили друзья. Даже если к ним заглядывала одна Панси, Драко или еще кто из слизеринцев. Обычный визит вежливости, не более того. Айрин никогда не присутствовала на этих встречах, она всегда поднималась в свою комнату и сидела там до тех пор, пока гости не уходили.

— Каково это быть в браке? — вдруг спросила Панси.

— За той, которая рассказывает о тебе в Ежедневном Пророке, — добавил Блейз, издав смешок.

Теодор взмахнул палочкой и тотчас злополучный выпуск газеты, над которым так потешался Забини, несколько раз стукнул того по затылку.

— Ну все, все, понял, — отмахнулся он.

— Это странное чувство, — философски начал Теодор, попутно заставив газету еще раз хорошенько хлопнуть по пустоголовому Блейзу. — Может было бы куда проще, если бы у нее были чувства ко мне, — он налил себе еще один бокал огневиски и залпом осушил. Панси и Блейз обменялись беглыми взглядами.

— Наверное, это немного не та тема, которую стоит сейчас обсуждать, — заметила Панси. Отношения между супругами — это действительно та довольно-таки интимная тема, которую не принято поднимать в разговорах между членами высшего общества. Таковы правила, которым их учили с детских лет.

— А когда, Панси? — Теодор со звоном поставил третий пустой бокал. — Это невыносимо. Эта девчонка просто сводит меня с ума, — Теодор запустил пальцы в волосы и взъерошил их. — Мало того, что она делает все, чтобы опозорить меня, так еще и не подпускает к себе. Я словно обнимаю ледяную глыбу всякий раз.

— Так, все, пожалуй это слишком, — Панси поднялась на ноги. — Это совершенно не тема для обсуждения.

— Мерлин, когда ты стала такой ханжой? — покачал головой Блейз.

Кто знает, чем бы закончилась вся эта сцена, если бы внезапно на пороге комнаты не появился Драко Малфой. Держа в руках бутылку какого-то явно дорогого алкоголя, он с привычной ему довольной усмешкой наблюдал за собравшимися.

— А я смотрю, у вас и без того достаточно огневиски, — сказал он, сделав несколько шагов вперед.

— Драко, — негромко произнесла удивленная Панси.

Они не видели Малфоя почти полгода. Он снова отправился в некое путешествие вместе с Нарциссой. Очевидно, женщина по-прежнему не восстановилась после событий двухгодичной давности. Люциус был в Лондоне. Визенгамот запретил ему покидать Британию, дав лишь на это особое разрешение его сыну, чтобы тот сопровождал мать. Хотя, Теодор был уверен, что это далось бывшему однокурснику с большим трудом.

— Приветствую тебя, мой друг, — сказал Драко, подходя к хозяину дома. Он вручил ему бутылку, которую Теодор быстро поставил на столик рядом с собой, а потом они обнялись, похлопав друг друга по спине. Они слишком давно не виделись. — Панси, — Драко сделал шаг в сторону и учтиво кивнул девушке напротив себя. Не забыл о манерах.

— Драко, — а вот Панси забыла о правилах приличия, о которых говорила еще несколько минут назад.

Она бросилась ему на шею, но, надо признать, Драко не оттолкнул ее. Он крепче стиснул ее в объятиях и прикрыл глаза, вдыхая аромат ее волос. Теодор посмотрел на Блейза. Тот с пошлым насмешливым взглядом наблюдал за интереснейшей сценой, что разыгралась в нескольких шагах от него.

— Ну все, дайте и мне теперь обнять нашего друга, — сказал Забини, нарочито несильно отталкивая Панси, когда они с Драко наконец расцепились.

— Не думаю, что скучал по тебе, — сказал Малфой, обнимая и Блейза.

— Я переживу это, — он хлопнул того по плечу. — И все прощу за глоток этого потрясающего напитка.

Блейз потянулся к бутылке за спиной Теодора, но годы игры в квиддич дали о себе знать. Он ловко перехватил руку Забини. В тот же момент Панси шутливо стукнула Блейза по ладони, как провинившегося котенка.

— Только хозяину дома, — важным тоном заявил Тео, взяв бутылку в свои руки. — И тем, кто не насмехается над ним в его же доме, — добавил он.

— О, вы читаете потрясающее интервью новоявленной миссис Нотт? — сказанная Драко фраза заставила Забини вновь расхохотаться. Теодор закатил глаза.

— И ты это читал? — удрученно заметил хозяин дома.

— Друг мой, это читала вся магическая Британия, — сквозь смех сказал Блейз.

Между друзьями завязалась шуточная баталия. С громкими возгласами они носились друг за другом по комнате под комментарии Панси и Драко. В какой-то момент Блейз резко схватил девушку за плечи и выставил ее вперед, используя как живой щит от Теодора. Панси завизжала, Забини отпихнул ее в ответ. Это естественно вызвало бурную реакцию и у Панси.

В тот момент, когда Тео и Панси сделали круг вокруг дивана за Блейзом, в комнате появился домовик. В руках он держал несколько конвертов.

— Сэр, простите, что помешал, — начал извиняться эльф. — Тут почта.

— Небось Макгонагалл прислала очередное письмо Айрин, — фыркнул Теодор, бросив подушку обратно на кресло. — Она предложила ей место мадам Трюк, — он подошел к слуге и взял у него письма. Ну точно, гербовая печать Хогвартса. — Ступай, — махнул он рукой слуге.

Теодор перевернул конверты лицевой стороной. Эти письма не предназначались Айрин. Четыре конверта для них четверых.

— Это для нас, — хмуро сведя брови на переносице, отозвался Теодор.

— Макгонагалл решила и нам места преподавателей предложить? — хихикнул Блейз.

— Да тебя и на должность Филча не возьмут, — сказал Драко, недовольно фыркнув и поудобнее устроившись в кресле, в котором он сидел и лениво наблюдал за сценой ребячества.

Теодор, продолжая хмуриться, вскрыл письмо, которое предназначалось ему. Панси молчаливо последовала его примеру.

— Это приглашение на вечер, — изумленно выдохнула она.

— Макгонагалл устраивает бал в честь годовщины победы, — вторил ей Теодор.

— Мы же не пойдем? — спросила она, подняв голову на друзей.

— Почему же? — усмехнулся Драко, взяв свой бокал.

— Но нас все ненавидят, — сказала девушка.

— И что? Нас и в школьные годы не особо любили, — ответил Блейз.

— Мы идем, — твердо заявил Драко и осушил свой стакан.