Эвелина де Вилье. Жизнь после. (гет)

Перед началом празднования дня рождения Драко, до такого как пришла Эвелина, Гермиона им рассказала про их последнюю встречу:

— Гермиона ты почему раньше молчала-то? — гневно спросила Пэнси.

— Пэнси, не разговаривай с моей девушкой так, — вмешался Алексей.

— Тогда поговори со своей «девушкой», что такие вещи надо сразу рассказывать.

— Это было пару дней назад, и я звонила тебе. Ты трубку не взяла и не перезвонила, поэтому нечего со мной сейчас так разговаривать.

— Извини, Миона, я не хотела тебя обидеть, — Пэнси подошла к девушке и обняла ее.

— Молчать больше нельзя, — вмешался Тео.

— Согласен, — отозвался Блейз.

— Я сам ей расскажу, — Драко сделал глоток из стакана и куда-то ушел.

Эвелина стояла перед зеркалом и осматривала свой наряд, на ней было синее платье. Она собиралась рассказать Эдмону, кто она на самом деле, и показать истинные свои глаза, а это значит, что синий в самый раз. «Как удивительно подходит его кулон к моим глазам», она как будто только сейчас обратила на это внимание. «Он же не может знать правду, верно?»

Она собиралась привезти Ориона к Лауре примерно в пол шестого. От волнения ее немного потрясывало внутри, а ладошки были холодные и слегка влажные. Ее привлек глухой звук, как будто что-то упало. Она быстро вылетела из комнаты, направляясь на звук, боясь, что Орион упал. Но с ним, слава богу, было все в порядке, он забрался в кабинет Тео и свалил со стола шкатулку и бумаги.

— Ох, Орион, ты же знаешь, тебе сюда строго настрого нельзя. Даже мне, — состроив гримасу, сказала она.

Эва уже хотела было уйти, но некрасиво оставлять так бумаги, подняв шкатулку, покрутив ее в руке, чтобы проверить все ли с ней в порядке, поставила на стол. Дальше стала поднимать бумаги. На полу оставался один лишь концерт с надписью «Прочти меня».

Эва сначала в непонимании посмотрела на него. «Это же мой почерк. Не помню, чтобы писала такое». Ей бы оставить этот конверт, да уйти из кабинета прочь, а потом просто спросить у Тео про него, но… Это не про нее. Решив, что раз это ее почерк, она вправе прочитать. И вот правда, лучше бы она этого не делала бы.

Раскрыв конверт она стала читать, и чем дальше читала, тем больше у нее немели руки и ноги «Этого не может быть…» Она пыталась отогнать от себя такую простую мысль, да только сейчас пазл сходился… Понимание происходящего волной накатывало на нее. Ей становилось трудно дышать, будто кто-то забрал весь воздух из легких «Этого просто не может быть…» Ей не хотелось верить в свою догадку про этого Малфоя. И если это правда… «Они не могли со мной так поступить…»

Она пулей вылетела из его кабинета, держа конверт в руке. Подбежав к сыну, она сказала:

— Малыш, будь умничкой, я вернусь через 5 минут, никуда не уходи, хорошо? — он кивнул, она направилась к камину.

Ей срочно нужен был Тео, нет, они все ей были нужны. Ей безумно хотелось, что бы они сейчас все отрицали, чтобы сказали, что это какая-то шутка. Ведь это не могло быть правдой. «Нет, нет… Это все неправда…» Она знала, где их найти.

Когда Эвелина показалась в зеленом пламени и выходила из камина все заметили, что находится в ее руке, Тео сделал шаг навстречу к ней.

— Что это такое, Теодор? — поднимая руку вверх, показывая конверт, она переходила на крик. — Что это, мать твою, такое?

— Эвочка, милая, я все тебе объясню, пожалуйста послушай….

— Вы все это знали, да? — оглядывая всех присутствующих. — И когда же, блять, Вы собирались мне об этом сказать? А? Что молчите? Цирк уехал, а клоуны остались, да? — она просто не могла остановиться, глаза начинали блестеть от накатывающих слез.

Видя реакцию своих друзей, мало помалу рушилась ее последняя капля надежды, которой наверное и не было с самого начала. В ней сидела горечь обиды, это было предательством для нее. «Я столько раз у них спрашивала, а они молчали…»

— Кто он такой? — в очередной раз переходя на крик. — Кто этот чертов, Драко Малфой?

Ее прическа растрепалась, в глазах стояли слезы. Она до последнего всего же надеялась, что они будут все отрицать. Девушка смотрела на своих друзей, которые смотрели на нее и боялись пошевелиться.

— Теодор, скажи мне что я ошибаюсь! — ее голос звучал жестко.

В комнате наступила мертвая тишина, казалось, что даже часы боялись издавать тикающий звук. Она что-то пробормотала, послышалось несколько хлопков со стороны стола на котором стояло шампанское. Будто выстрелы от пистолета прозвучали в комнате резко нарушив тишину. Джинни и Пэнси взвизгнули.

Теодор стоял не шевелясь, пытаясь найти хоть какие-нибудь слова, чтобы хоть что-то сказать, но в голове было предательски пусто. То, что они так боялись — произошло, теперь нет пути назад. Нужно хоть что-то придумать и как-то попытаться поговорить.

— Тео, пожалуйста… — прошептала она, слезы скатывались по её щекам.

Но на самом деле она и так уже все поняла. Молчание друзей красноречивее любых слов. Ей даже не нужно было сюда приходить, чтобы узнать правду. Ее почерк, ее слова на бумаге — уже все рассказали. За исключением ответов на свои возникшие вопросы. После прочтения на короткое время душа стала пустой, а потом в ней вспыхнул гнев и обида. Именно поэтому она пришла, именно поэтому она требует ответы на свои вопросы, которые заданы в риторическом ключе. Она поняла кто ей снился все это время и даже поняла, что между ними произошло.

«Пожалуйста… Только не он…»

— Это я, — услышала она голос позади себя.

Этот голос она узнает из тысячи, это правда его голос. Этот голос вдвойне ей знаком. Этот голос из прошлого и настоящего… этот голос был ей ненавистен и одновременно самый любимый «Вот и встретились…»

На несколько секунд она закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями, но это плохо получалось. Открыв глаза, она спокойно сказала, смотря прямо в глаза Нотту:

— Бомбардо.

Стол на котором стоял алкоголь, тарелки и стаканы — взорвался, задевая ударной волной всех. Гермиона сориентировалась первая и наложила щит, чтобы осколки не повредили никого. Лишь Тео и Драко не шелохнулись, на их лицах не дрогнул ни один мускул. Серые и зелёные глаза уставились на девушку, которая казалась сейчас такой расстроенной, злой, растерянной.

Всего несколько секунд отделяют ее от истины, которую она увидит своими глазами и уже нельзя будет что-то отрицать или что-то выдумать. Как бы она не хотела принимать правду, время пришло. Она глубоко выдохнула воздух из легких, который ей казался спертым, обернулась на голос.

Она сделала несколько шагов на встречу к нему, ей, до боли в груди, хотелось прикоснуться к нему. Будто чувства пришли к ней из прошлого. Ее сердце заныло, как ноет еще не зажившая рана от того, что ее потревожили. В груди все еще не угас пылающий огонь. Было ощущение, что она совсем не чувствует рук или ног.

Ей бы успокоиться, да выслушать всех, ведь в письме нет ответов на ее вопросы. Но фрагменты прошлого и сны, будто выстраивались в мозаику, отчего ей становилось дурно с каждой минутой. Тошнота подступала к горлу, выталкивая все разумное, что было в ее голове.

Теодор сделал несколько шагов навстречу к ней:

— Эверте Статум, — сказала как отрезала, Нотта отбросило в сторону. То ли случайно, то ли специально девушка отбросила его в право, где стоял диван, на который приземлился парень.

— Эвелина, что ты творишь? — услышала она голос Воронцова.

— Я что творю? А тебе не кажется, что это Вы устроили весь этот абсурд?

— Эва, мы… — но договорить Гарри не успел.

— Квиетус, — спокойно сказала та.

— Эва, хватит, — в разговор подключилась Джинни.

— Силенцио, — ее спокойный голос, будто резал плоть без анестезии.

— Прекрати! — Забини сделал несколько шагов навстречу к ней.

— Иммобулюс — на ее лице не дрогнул ни один мускул. — Кто следующий?

Оставшиеся друзья будто приросли к месту, боясь, что-то сказать или шагнуть к ней на встречу.

Эва поднесла свои руки к вискам и стала указательными пальцами выводить круги, пытаясь унять пульсирующую боль в голове. В этот момент к ней подошел Драко и коснулся ее. По комнате пронзительно прошелся звук удара пощечины:

— Не смей трогать меня и подходить. Всех Вас (она рукой указала на всех присутствующих) больше видеть не желаю, — она сделала несколько шагов на встречу к Тео, по ее щекам текли слезы. — Я так доверяла тебе, а ты взял и предал меня. А ты (поворачиваясь к Гермионе) хороша из тебя подруга. Устроили тут…

Договорить она не успела, Драко резко развернул ее к себе:

— Успокойся, давай поговорим, они здесь не причем.

За секунду ее глаза превратились в черную смоль, за несколько миллисекунд, которые Драко смотрел в них, он будто очутился в какой-то бездне.

— Кру…

Но договорить она не успела, Малфой во время потянул ее руку на себя, отчего она стала ближе к нему, и заткнул ей рот своими губами, увлекая в поцелуе. От неожиданности, она несколько раз моргнула, глаза снова приобрели небесно-черный цвет, Эва оттолкнула его:

— Депульсо.

Парень взлетел в воздух, Воронцов быстро сориентировался и обезвредил ее заклинание, Гермиона быстро наколдовала матрас для мягкого приземления.

— С днем Рождения, Малфой, — в ее словах было столько яда, что можно было в нем захлебнуться.

Эвелина стремительно прошла к камину и скрылась в зеленых языках пламени. Как только она скрылась, Драко подбежал и попытался прийти к ней. Но она закрыла камин с той стороны.

— С днем рождения, Драко, — как-то нервно проговорила Пэнси, делая глоток из бокала, который каким-то образом все еще оставался у нее в руках.

Такого не ожидал никто. Она хотела применить непростительное заклинание и если бы не Драко… Лучше не думать о последствиях. В комнате наступила тишина и все еще боялись пошевелиться.

Эвелина вернувшись домой, достала чемоданы и стала закидывать туда свои вещи и вещи сына, в ней кипела злость и обида. Она даже не жалела о заклятии, которое хотела произнести, ведь ей было больно точно также, если бы это заклинание ударило бы в нее.

Одна из футболок упала на пол, подойдя к ней она остановилась смотря на ту футболку что лежала на кровати. «Это его футболки, обе. И как я сразу этого не заметила?», она бросила их на кровать.

Она не могла успокоиться, зайдя в кабинет Тео, она перевернула несколько полок и стол. Бросив конверт на пол она вышла, вновь идя в свою комнату «Да боже мой, сдались они тебе», забрав футболки с собой.

Взяв сына на ручки, ее взгляд упал на подарочную коробку. Тяжело вздохнув, она подошла взяла ее и скрылась в зеленом пламени. Оказавшись в его квартире, она поставила сына на пол и прошла к столу, оставив на ней подарок. Ее рука машинально коснулась кулона, грустно ухмыльнувшись сняла его и тоже положила рядом с коробкой.

«Теперь понятно почему он подарил именно такой кулон. Ему не нужно было видеть мои глаза… Он и так их знал…»

Повернувшись, чтобы уйти, она заметила, что Орион заходил в комнату, та за ним:

— Солнышко, мы уже уходим.

Открыв дверь, она очутилась на пороге его кабинета. Темное-коричневое дерево с обивкой зеленого цвета придавали этому кабинету истинный вид слизеринца. Она ухмыльнулась, вспомнив, что этот чертенок всегда был такой: до мозга костей слизеринский аристократ. Ее взгляд следил за сыном, который уже дошел до его стола и что-то взял.

— Орион, это не твое, положи, — ее голос звучал слегка строго.

— Мама, здесь ты, — он повернул к ней фотографию.

Эва сделала несколько шагов к нему и взяла фотографию. На ней была изображена она возле елки, а внизу подпись «Самая красивая ёлка», ее сердце дрогнуло «Вот о чем он говорил тогда…Теперь вспоминаю это время», губы непроизвольно задрожали. Она положила фотографию на место, взяв сына на руки прошла в гостиную. В последний раз оглядела квартиру, в которой была счастлива и шагнула в камин.

Вернувшись обратно к себе, взяв чемоданы, она ушла прочь из этой квартиры. По ее щекам текли слезы, кое как она доехала до Лауры.

— Пожалуйста возьми его на несколько дней, — попросила ее Эва, как только та открыла дверь.

— Конечно, пусть остается сколько нужно. Эвелина, что случилось? — в этот момент из кухни вышла женщина:

— Азалия, что случилось?

— Ну конечно. Вы все знали, — женщина и ее дочка переглянулись, не понимая что происходит.

Эва несколько секунд подумала оставлять ли у них своего сына. Но в таком состоянии ей точно нельзя оставаться наедине с ним, ради его же безопасности. Она руками вытерла слезы, размазывая тушь по щекам и села на корточки, на один уровень с сыном

— Солнышко, маме срочно нужно уехать. Тебе нужно будет побыть у тети Лауры, некоторое время, хорошо?

— Конечно, мамочка, езжай. Ты только успокойся пожалуйста. Я люблю тебя, — он протянул к ней ручки и обнял ее.

— И я тебя люблю, малыш.

Она поблагодарила Лауру и попросила не отдавать его никому, она сама за ним вернется, кивнув Джессике, вышла.

Сев в машину, с ней случился приступ истерики. Она стала кричать и бить руль кулачками. Ей казалось, что ее использовали как клоуна. Они все всё знали и молчали, хотя она столько раз спрашивала.

«Чего они ждали? А он? Представился чужим именем, строил из себя такого милого, хорошего, что бы что? Все о чем я просила, это уберечь меня от него. А они как будто наоборот подложили меня под него. Времени рассказать было предостаточно, зачем было ждать чтобы зашло все так далеко? А Гермиона? Она то что молчала? Подруга еще, я ведь просила ее… Было бы не так обидно, если бы они раньше сами все рассказали бы. Закончили бы весь этот цирк. А Тео… Я столько раз спрашивала у него про этого Малфоя, а он не разу так и не рассказал»

Именно это ее и обидело больше всего. Молчание друзей с последующим цирком имен и косвенной лжи. Секреты. Вот что ненавидела Эва больше всего, хоть иногда имела свои. И каждый раз убеждалась, что секреты порождают расстояния между людьми. «Лучше горькая правда, чем сладкая ложь» — часто говорила на своих сеансах.

«Я же стерла воспоминания, так почему же я вспоминаю?» В голове было куча вопросов и никаких ответов. Несколько раз она собиралась вернуться, но кажется она просто не готова узнать всю правду. «А хочу ли я все вспомнить? Может не стоит? Не просто так же я это сделала...» Она вспомнила, что он был помолвлен, но раз до сих пор не женился, значит что-то пошло не так. Но, что? Может она была причиной? Может по этому стерла память, чтобы не препятствовать их счастью? Вопрос становилось еще больше.

Она мчалась по улицам города, сама не понимая, куда едет. Она просто каталась по городу пытаясь собраться с мыслями и понять, что делать дальше. Спустя несколько часов, она припарковалась возле своего офиса. Выйдя из машины, она села на лавочку напротив вывески, в ее голову ворвался очередной фрагмент:

— А название будет «Созвездие зелий» туда еще дракона впендюрим, — Эва стала это вырисовывать в воздухе.

— Созвездие зелий? — он повторил это с каким-то смешком. Она посмотрела на него. Они оба рассмеялись.

— Ладно глупое название, потом придумаем другое, — она нежно посмотрела на него.

Она ухмыльнулась и задумалась. «А ведь правда, «потом» так и не наступило. И он не придумал ничего лучше чем сделать это, так еще и дракона впендюрил»

И как только она вроде бы успокоилась и готова была вернуться, ее рука коснулась браслета. Она посмотрела на него и в ее голове вспыхнуло очередное воспоминание. Как несколько лет назад этот браслет ей подарил Драко на Рождество, а через несколько месяцев бросил ее. Эва вновь разозлилась и сняв его выбросила, он упал на крыльцо с вывеской «Созвездие зелий». Она знала куда ей идти, она пошла в сторону, где было место для трансгрессии.

Эвелина оказалась на пороге дома, где когда-то жила с мамой. Она не была здесь несколько лет. Дом был пыльный, но уютный.

— Протего тоталум. Оглохни, — ей не хотелось чтобы кто то обнаружил ее здесь, ведь наверняка они будут искать ее.

Пройдя на кухню и открыв свой шкафчик, она ухмыльнулась «Вино все еще стоит, надеюсь оно не испортилось»

Взяв бокал с вином она опустошила его тут же. Налив еще прошла в гостиную, по ее щекам текли слезы. Боль предательства таилось в ее сердце, однако это было не все. Было здесь, что-то зловещее, чего раньше она не испытывала, оглядевшись по сторонам, ее взгляд остановился на углу комнаты, и в свете луны там что-то блеснуло. Эвелина подошла, чтобы посмотреть что там, как только она присела на корточки, ее взгляд привлекла какая-то бумажка, которая как бы закатилась под шкаф. Достав ее, она развернула:

Воспоминание

В комнате тускло горел свет от единственной лампы, Эвелина сидела на диване и плакала. Повсюду валялись бутылки и разбросаны газеты. А на них красовался Драко с Асторией. Заголовок гласил «Драко Малфой объявил о своей помолвки с Асторией Гринграсс: Это любовь или холодный расчет?» Она встала и скомкала эту страницу, бросив ее в угол, пройдя несколько метров, облокотилась на стену. Щеки горели от жгучих слез, горло болело и даже охрипло, но это не мешало ей кричать. Она била кулачками воздух, стены, прыгала, топала ножками.

Послышался звук разбитого стекла.

— Я не могу без тебя, просто не смогу, — она положила руку на живот — Прости меня, прости… Я просто не смогу пережить это еще раз…

Она погасила лампу, чтобы не видеть этого своими глазами, в комнату проник свет от луны. Рыдая, она лишь шептала «Прости».

В темноте что-то блеснуло, кожу будто пронзил осколок льда — резкая острая боль, переходящая в пульсирующее онемение. Дыхание срывается, пульс учащается. Капли стали касаться пола, издавая глухой стук. Руку адски жгло…

Эвелина дотронулась до своего шрама, ощущая вновь ту боль, и до нее дошло, что она сделала, находясь здесь в последний раз. Ей стало дурно, голова закружилась, рукой облокотилась на стену, чтобы не упасть.

Поднявшись на второй этаж и зайдя в свою комнату, тяжело вздохнув, прошла внутрь и села на кровать. Очередное воспоминание ее настигло:

Воспоминание

Девушка шла по коридору, их встреча была назначена неожиданно для нее. Он прислал ей сову, а не пришел как обычно сам, да еще и в тексте было срочно, ее это испугало. Она знала, что он недавно посещал своего отца в Азкабане, «Может что-то случилось?». Ей было страшно «А вдруг, что-то случилось и я не смогу рассказать ему сейчас? А потом будет слишком поздно…». Эва старалась идти медленно, прокручивая в голове мысли «Но ведь он меня любит, правда? Пусть и не говорил этого, но я же не могу так ошибаться, верно? Я же чувствую это… Может и нет причин для беспокойства?»

Дойдя до их кабинета, прошла внутрь и закрыла дверь. Драко стоял возле окна и курил «Почему он курит? Он ведь столько времени не прикасался к сигаретам… ” сделав вздох, натянув улыбку, она стала идти к нему.

— Привет, давно ждешь? — она старалась говорить спокойно, но голос слегка предательски дрожал.

— Нет, — ответил он резче обычного. — Нам надо поговорить.

— Что случилось? — она постаралась взять его за руку, но он этого не дал сделать. — Драко, что происходит?

Эвелина уже все поняла… Поняла, что хочет сделать и сказать Малфой. Ее тело и разум окутал страх, глаза стали слегка блестеть от подступающих слез. Тошнота подступала к горлу. Будто воздух закончился в легких, ей становилось труднее дышать.

— Нам надо расстаться, — отвернувшись от нее, проговорил он ледяным голосом.

— Какая муха тебя укусила? Рассказывай, что случилось? — она пыталась говорить уверенным голосом, но он предательски дрогнул.

Она понимала, что Драко принял решение и никакие слова не помогут его переубедить, понимала, что это их последний разговор. Ее сердце трещало, готовое вот-вот расколоться на мелкие кусочки.

— Тут нечего рассказывать. Ты была лишь временным пристанищем до окончания школы. Игрушка, кукла — называй как хочешь. Больше в этом нет необходимости, — после этих слов он резко развернулся и пошел прочь.

— Не уходи, прошу тебя, давай поговорим, — прокричала она, делая шаги в его сторону.

Драко развернулся к ней, посмотрев на нее своими «ледяными глазами» и со сталью в голосе проговорил:

— Нам больше не о чем разговаривать. Я все сказал, де Вилье.

Драко вышел за дверь и захлопнул дверь прямо у нее перед носом, Эва облокотилась на дверь и начала сползать вниз, держа руку на животе.

Вернувшись в реальность, Эвелина лежала на кровати и рыдала в голос, периодически переходя на крик. В голове мелькали все новые и новые фрагменты, те, которые она видела уже не один раз, только сейчас приобретая четкие очертания лица, человека, который оставался в тени. От этих воспоминаний ее тело пылало в агонии, становилось холоднее айсберга. То дрожала от холода, то чувствовала пот на лбу.

Поджав под себя ноги и закрыв лицо руками, она не могла остановить слезы, которые градом стекали по ее щекам. За всеми этими воспоминаниями, которые разом на нее нахлынули, она не обратила внимание, на то, от кого у нее сын. Она лишь начала винить себя, за, то, что могла погубить Ориона.