Когда зацветает гибискус (гет)

Его величество слишком долго вглядывался в записи тетради. Слишком медленно переворачивал каждый лист, будто и вовсе не читая. Он поднимал на меня взгляд и время от времени нахмуриваясь, продолжал разглядывать написанное.

Я попросил об аудиенции через несколько дней после возвращения из дворца принцессы Ли Боры. Мы с Бан Чаном тщательно проверили вся записи, сверив каждую из них с официальными записями архива. И теперь, когда мы точно были уверены что торговая палата, почти в открытую крадет деньги у собственного короля и народа, я рискнул обратиться с прошением о встречи.

— Что это, Хенджин?

Король Теджон сидел на троне в главном зале Кёнбоккуна и в упор смотрел на меня. Он был уже не молод, его руки время от времени подрагивали, а из его груди вырывались достаточно громкие хрипы, когда он пытался резко повернуться или встать. Жнец смерти шел за ним по пятам и в последнее время, когда Его Величество все больше времени проводил в своих покоях, а не в тронном зале за работой, Кимы прикрываясь королевой действовали все активнее.

— Ваше величество. — Я сделал несколько небольших шагов в его сторону, опуская голову. — Эти записи были найдены в доме Ким Шихёна, отвечающего за департамент обеспечения. А это. — Я кивнул в сторону тетради из архива лежавшей на его столе. — Официальные записи трат и расходов дворца. Если посмотрите внимательнее, то можете увидеть несоответствие денежных поступлений. Так же в тетради Ким Шихёна видно, кто из торговой палаты и сколько должен был получать денег. Кажется, они договаривались о поставках, с купцами получая от них огромные суммы, на доставку продуктов во дворец, завышая цены, при этом в официальных документах цены были занижены в десятки раз.

В зале мы были одни, стража находилась за дверьми, и мой голос в пустом помещении эхом отдавался от стен. Мне было не по себе, вроде бы я и знал почему сейчас нахожусь здесь и в тоже время, кажется, страх прошлого сковывал и мои мысли и действия.

— Ты помнишь, кто создал торговую палату, Хенджин? — Король поднялся с трона, кинув тетрадь на невысокий чайный столик стоящий рядом.

— Да, Ваше Величество. — Я опустил голову еще ниже. — Мой дед.

— В честь него ты получил свое имя, иероглиф в нем означает «умный». — Он подошел ко мне почти вплотную, так что я увидел полы его красного ханбока появившиеся перед моими глазами. Его голос бы тих, от чего хрипы были слышны еще громче. — Тогда почему ты делаешь такие глупые вещи?

— Ваше величество?

Я вздернул голову вверх, и кажется, озадаченность промелькнувшая на моем лице ни чуть не удивила короля. Он хлопнул меня по плечу.

— Юнец. — Он отошел не несколько шагов, но все еще оставался достаточно близко, его лицо скривила усмешка и отголоски злости, которые он сдерживал. — Подойди.

Я немедленно исполнил его приказ и обернулся в его сторону. Рядом со мной король выглядел куда более изнеможённым чем там в далеке на высоком троне Великого Чосона. Его лицо было испещрено морщинами, а в черной бороде были видны серебряные пряди старости.

— Я был знаком с твоим дедом, Хенджин. — Он завел руки за спину и обернулся к открытым окнам тронного зала, которые выходили на смотровые башни стен, ограждающих дворец от города. — Он начинал свою работу еще при моем отце, придумал много хороших законов, которые действуют до сих пор, он был из тех чиновников, что радел за свою страну, и его дело продолжал и твой отец. Да хранят боги их души.

Я передернул плечами, воспоминания об отце и деде, нахлынули внезапно, и чтоб меньше нервничать я коснулся холодного эфеса своего меча.

— Когда они покинули, этот мир, я думал, что ты продолжишь их дело. Я доверял тебе Хенджин, как собственному сыну. А что делаешь ты? — Он ткнул пальцем мне в грудь, как мальчишку, пытаясь наставить на правильный путь. — Желаешь воткнуть мне нож в спину? Ввергнуть Чосон в революцию и братоубийственную войну?

Он замолчал, будто что-то решая в своей голове. Я тоже не знал, что ответить. Меня и вправду будто отчитывал отец.

— Что тебе не хватает Хенджин? Ваша семья считается богатейшей в Часоне, порой ты имеешь ту власть, которой нет даже у меня. Ты знатен, богат, умен, и молод. В будущем именно твои потомки будут помогать моему сыну вести Чосон вперед. — Он бросил взгляд на записи все еще лежавшие на столе. — В этих записях есть имя и твоей семьи. Чего ты хочешь добиться? Чтобы нас растерзал собственный народ?

Я вздрогну вспомнив это. То, что произошло раньше, народ поднялся, так как подати и налоги стали непомерной ношей для жителей, и они захватили дворец. Тот самый последний день моей прошлой жизни, когда Ёнхи вонзила мне в шею нож. Рана, которой никогда не было, вдруг нестерпимо заныла, и я коснулся шеи рукой.

— Ваше величество, я хотел всего лишь справедливости.

— Справедливости. — Он глубоко вздохнул. — Э очень красивое слово, ты знаешь как оно пишется? Иероглиф состоит из двух частей «Ян» и «Во» . Где «Ян» это овца, то самое животное, которое дает шерсть и мясо, а «Во» это простое но такое сложно «Я». А все вместе они означает ту самую справедливость, «Я» что приношу в жертву овцу для своей жизни, или «Я» и есть та самая овца для кого-то, кто принесет в жертву меня?

Я перевел взгляд с короля на высокие стены дворца, и смотровые башни. Одну из них я захватил в прошлой жизни, когда пришел во дворец за сестрой. А вместо этого нашел ее тело в зале предков у могилы Ёнбока, тогда мне передали, что ее убийцей был Капитан королевской гвардии Бан Чан.

Я вправду тогда решил, что убью их обоих, и королеву, которая отравила моего племянника и Бан Чана, который собственноручно убил мою старшую сестру. У меня больше не было семьи и я ни чего не терял когда шел в покои королевы, зная что иду совершать ту самую справедливость. Так кто же я овца или человек в жертву ее приносящий?

Я потряс головой, отгоняя от себя мысли о прошлой жизни. Этого больше не повторится, я дал себе клятву, что исправлю все это. Я не позволю никому умереть, так же как и не позволю стать убийцей.

— Я понесу любое наказание? — Я подошел ближе.

— Понесешь, и не только ты. — Король опустился обратно на трон сделав пару записей и кинув документы из архива к моим ногам. — Отнеси документы туда, где взял. Сделай вид, что ни чего не знаешь и забудь о данном деле.

Он поднял большую королевскую печать, с драконом опуская ее на пергамент с записями.

— Эй там. — Дверь открылась, и в зал вошел королевский евнух, так скоро, будто только и ждал, что его позовут. — Передай мое распоряжение в управление королевской гвардии, — Он протянул евнуху пергамент. — Офицер Хван Хенджин отстраняется от должности начальника гвардии, до моего личного распоряжения, его место займет следующий по должности офицер.

Я опустил голову, со смирением принимая распоряжение короля.

Я покинул тронный зал в полном не понимании. А на что я в принципе надеялся? На то, что король велит немедленно схватить всю семью Ким? Истребить их род до третьего поколения, как и полагается? Подставит своего собственного сына? Нет, с этими записями я мог сделать это и самостоятельно, как и планировал, но мне нужно было проверить лояльность и здравый смысл короля на престоле. Его лояльность семье Ким. Эти малые записи по торговой палате были каплей в море, а имя моей семьи приманкой для рыбы покрупнее. Теперь если кто-то узнает о записях в тетради и семье Хван, замешанной в них, которые мы с Чаном заранее внесли в список, и захочет избавиться от Ёнбока, этому человеку придется встретиться со мной. И тогда я буду готов, не подставляя не гвардию не сестру.

День клонился к закату, и я направился к западному дворцу, где жил второй принц Ёнбок. Некоторое время назад я обещал ему, что свожу его на ежегодный праздник фонарей, проводившийся в Ханяне в день летнего солнцестояния.

Да мне и самому стояло расслабиться после сегодняшнего дня.

Лишится должности было неприятно, хоть этого и следовало ожидать, наш с Бан Чаном план хоть и не трещал по швам, но явно где-то надломился.

Енбок сидел на одной из веток дерева, росшего рядом с его дворцом, и скорее всего, вел беседу с будущей наследной принцессой, поскольку она стояла, рядом задрав голову и улыбалась.

Его евнухи суетились рядом, упрашивая юного принца спуститься, но тот даже и не думая их слушать, беседовал с Пак Ёнхи.

— Добрый вечер, ваше высочество. — Я поклонился Ёнбоку, подходя из-за спины будущей наследной принцессы.

Ёнхи вздрогнула, обернулась и взглянула на меня.

— Господин Хван.- Она улыбнулась и подняла глаза на юного принца, который свесился с ветки, упираясь ногами о ствол.

— Дядя, я рассказывал невестке, о празднике фонарей. — Он аккуратно спрыгнул с дерева и поднявшись на ноги, вытянулся рядом со мной.

— Правда? — Я покосился на Ёнхи. — И как вам?

— К сожалению, я ни разу не бывала на подобном празднике.

Она отошла чуть в сторону и поправила подол ханбока. Сиреневые ленты чогори и вышивка походили на тот, в котором она была одета в прошлый раз. Королевские одежды принцессы она носить еще не могла, а ее прежние одежды уже не подходили ей по статусу, от чего она была вынуждена носить практически один и тот же наряд, меняя лишь цвет лент.

— Тогда нам точно нужно попасть на этот праздник, дядя. — Ёнбок улыбался слишком открыто, кажется они успели подружиться с Ёнхи.

Евнухи и придворные дамы, стоящие поблизости зашептались. Ни принц, ни будущая наследная принцесса не имели права покидать дворец. Мне бы стоило невероятных усилий вывести из дворца одного Ёнбока, не говоря уже о Ёнхи.

Я кивнул главному евнуху западного дворца, веля ему отойти подальше. Кажется из воспоминания о нашей встречи в покоях Благородной супруги Хван еще были свежи, поскольку все они резко опустили головы и сделали несколько шагов назад, скрываясь за зарослями желтых кустов.

— К сожалению, это невозможно без разрешения королевы, ваше высочество. — Я легко щелкнул его по лбу и облокотиться о ствол дерева.

Мне нравилось проводить время в западном дворце. Может потому что Он был более живым по сравнению с остальными залами Кёнбоккуна. А может потому, что здесь рос мой племянник, и много времени проводила старшая сестра.

После смерти родителей, и выхода замуж старшей сестры, наш большой дом оказался совсем пуст, от того я редко бывал в нем. Но сюда меня тянуло постоянно.

— Так вы правда хотели покинуть дворец и отправится в город? — Зашептала Ёнхи.

Она говорила это Ёнбоку, но я стоял, рядом прикрыв глаза и все прекрасно слышал.

— В прошлом году, дядя нарядил меня в форму королевской гвардии, и мы прошли через главные ворота дворца. — Ёнбок говорил слишком заговорщически, будто подбивал будущую наследную принцессу на маскарад с переодеванием.

— Я могу надеть одежду моей служанки Чанхи, и взять ее пропуск.

Так и было, второй принц только намекнул, а в голове Ёнхи уже созрел целый гениальный план по выходу из дворца. Я усмехнулся. Эта девчонка и вправду была умна и легка на подъем. А еще кажется, я не мог на нее злится, даже зная что когда-то принял смерть от ее руки. Для меня та королева Ёнхи и эта юная девочка с севера были абсолютно разными людьми.

— Мы будем есть хурму. — Вещал Ёнбок, рассказывая принцессе план их будущего побега. — Попробуем Хангву разного цвета и обязательно разделим на пополам пуннопан.

— Пуннопан? — Ёнхи подсела ближе к Ёнбоку. — Что это?

— Это десерт в форме карпа. — Принц пальцами изобразил рыбку, и прикрыл глаза, кажется, заранее представляя ее вкус. — А внутри у нее сладкие красные бобы.

Я видел, как сглотнула Ёнхи, видимо тоже представила сладость, и расплылась в улыбке. Мне даже стало немного не по себе, и я ослабил ворот моей формы.

— Мы не можем пойти, Ваше высочество. — Я оттолкнулся от дерева. — В этом году на улицах слишком неспокойно, я не смогу присматривать за вами двумя.

— Но дядя, ты обещал. — Ёнбок сморщил свое красивое лицо. Что что, а красотой этот ребенок определенно пошел в мать. — Тем более я уже не ребенок.

— Господин Хван. — Ёнхи осторожно нагнулась в мою сторону. — Если я не могу пойти с вами, разрешите тогда сходить хотя бы, принцу Ёнбоку, кажется он ждал этого дня очень долго.

Я смотрел прямо на нее, в закатном солнце листья отбрасывает причудливые тени, узоры которых падали на ее кожу.

— Невестка, вы должны пойти с нами. — Он ухватил Ёнхи за ладонь. — Вы обязательно должны пойти с нами, в конце вечера над рекой все будут запускать фонарики с желаниями. У Вас ведь есть заветное желание?

Пак кивнула, она не вырывала ладонь из руки моего племянника, хоть этикет и не позволял ей держать за руку других мужчин, и не словом не действием не показала, что он слишком навязчивый.

— Дядя, я даю тебе слово принца, что буду помогать тебе, присматривать за женой моего брата, или я не принц Ёнбок.

Я закатил глаза. Это была одна из тех черт моего племянника доставшаяся ему от нашей семьи — упорство. Если Ёнбок что-то хотел, он всегда это получал, и неважно каким способом.

Я не стал спорить, все равно весь поход, эти двое уже успели распланировать, пока они соберутся, и мы покинем дворец, праздник как раз подойдет к концу.

Я улыбнулся и кивнул, давая им свое согласие на сопровождение.

Ёнхи, а следом за ней и ее небольшая свита из служанок, скоро покинула дворец принца направляясь в свои покои. Уходя, она что-то шепнула на ухо Ёнбоку и тот кивнул.

— Невестка велела ждать ее у главных ворот. — Он опустился на траву рядом со мной и тоже облокотиться о дерево. — Сказала, что возьмет вещи служанки и ее пропуск, чтобы главная придворная дама не увидела.

— Тебе так нравится будущая кронпринцесса? — Спросил я.

— А тебе разве нет? — Он опустил голову мне на плечо как делал это в детстве. — Брату повезло с женой, она красивая, умная и добрая.

Я покосился на племянника.

— И в отличии от его наложницы, Ким Хаюн, она не смотрит на меня как на никчёмного дурня.

— Наложница Ким, ведет себя так с тобой?- Я заглянул ему в глаза.

— Она ведет себя так со всеми, даже с невесткой. — Принц поднялся с земли отряхивая полы хонбока. — Днем когда я гулял в саду, встретил Госпожу Пак Ёнхи, она наблюдала как брат и наложница Ким пили чай в беседке, она выглядела такой расстроенной.

— Ты поэтому позвал ее в город?

Енбок кивнул и улыбнулся. Он был совсем еще ребенком, наивным и милым.

Примерно через час мы с Ёнбоком, переодетым в форму королевского гвардейца, стояли у главных ворот Кёнбоккуна. Он время от времени оглядывался по сторонам, то ли ища взглядом принцессу, толи боясь что его самого могут узнать. Ёнхи появилась со стороны темной аллеи, по которой обычно ходили служанки. Она и вправду была одета в одежду своей прислуги, серую юбку и такого же цвета чогори.

— Простите. — Она вытащила из рукава пропуск на подвязках. — Главная дама, все не хотела покидать мои покои.

Мы шагнули в сторону стражи стоящей на воротах.

— У нас будет около часа. — Произнес я. Показывая стражи свою табличку с данными, они низко поклонились мне и пропустили вперед. Следом за мной прошел Ёнбок, а за ним через ворота прошмыгнула и Ёнхи.

— Мы должны будем вернуться до комендантского часа.

Ёнхи кивнула мне, а принц гонимый ветром свободы за пределами дворца уже бежал вперед.

— Второй принц, очень этого ждал. — Ёнхи оглядывалась вокруг, ловя глазами и яркие лавки купцов и музыкантов. — Но признаюсь, я тоже рада оказаться в городе.

— Ханян прекрасен, особенно летом. — Мы подошли к лавке со сладостями где принц уже кажется что-то жевал. — Госпожа, выберите угощения.

Ёнхи была невысокой, от чего ей пришлось привстать на носочки и ухватится за мою руку, чтобы дотянутся до той самой сладости в форме рыбки.

— Это она? — Ёнхи обернулась к Ёнбоку. Тот набивший рот токком кивнул, и показал руками, что её стоит разломить.

Пак опустила взгляд на руки принца, которые уже были заняты, горячем хоттоком и сонгпеном.

Она обернулась ко мне и протянула рыбку.

— Господин Хван, разделим её?

— Я не очень люблю сладкое.

Пак кажется не услышана меня, или просто сделала вид что не слышат. Она сунула мне в руки пирожок, хватаясь за хвост рыбки, и разломав его пополам, сунула себе в рот.

— Это очень вкусно. — Ёнхи прикрыла глаза наслаждаясь вкусом. — Скорее попробуйте.

Я следуя ее просьбе тоже откусил кусок. Сладость и правда была вкусна, сладкий вкус сочетался с рисовым тестом делая его сочным.

Я кинул торговцу несколько серебряных монет, которые с лихвой покрывали стоимость всего, что успел распробовать мой племянник.

Они с Ёнхи как два ребенка бегали от палатки к палатке, пробуя сладости, меряя маски и украшения. Примеряя на себя цвета новых тканей и мужские шляпы кат. И все это сопровождалось громкими разговорами, шутками и смехом, да таким ярким, что хотелось слышать его всю жизнь.

Когда народ потянулся в сторону реки, принц и Ёнхи, выбрали себе по фонарику и тоже поспешили к берегу.

— Что именно нужно писать? — Поинтересовалась Ёнхи.

— Любое ваше желание госпожа. — Подсказал я, пока племянник был занят выводя хангылем надписи на ткани.

— Чего вы желаете госпожа? — мне вдруг стало интересно, о чем мечтает эта девчонка, жизнь которой уже распланирована.

— Чтобы то, что мне приснилось, никогда не повторялось.

Она вдруг резко посмотрела мне в глаза, и я, вспомнив о том, что рассказывал Чан, о ее сне, подумал, что она так до конца и не поняла, что это было правдой.

Она кивнула сама себе и черкнула всего один иероглиф на ханча. Пять штрихов означающих жизнь. Она расправила свой фонарик и подошла к Ёнбоку который ,помог ей зажечь его.

Ее «жизнь» взмыла в небо вместе с фонариком принца, легко вырываясь из ее рук. Желание, которое возможно должно было сделать ее хоть немного счастливее и спокойнее перед свадьбой.

Во дворец мы шли молча, явившись до комендантского часа. Я ожидал увидеть все что угодно но не Бан Чана, который смотрел на меня не верящим взглядом. Он перевел глаза на Ёнхи, которая все еще была одета в одежду служанки.

— Я знал, что ты жива. — Он одним движением пересек расстояние между нами и прижал Ёнхи к себе. В полной темноте пока никто не видит.

Я ухватил его за рукав, отрывая от будущей наследной принцессы. Тот медленно посмотрел на меня.

— Что случилось? — Мой голос был слишком низким и грозным.

Вся эта встреча не сулила ни чего хорошего. Взгляд Бана был слишком напуганным, а шум и зажжённые огни внутри дворца говорили о том, что это не просто дружеская забота.

— Чанхи, ее обнаружили в твоих покоях, она была в твоем ханбоке.

— Она не виновата, я сама попросила ее мне помочь, и хонбок ей подарила я, стоило ли раздувать из этого..,

— Ёе убили. — Перебил Ёнхи Бан.

Она сделала шаг упираясь мне в грудь спиной, покачнулась и в мгновение упала ко мне в руки. Ёнхи сегодня отпускала жизнь своей служанки.